Боль… чувство врезается в сердце, словно голодный дикий зверь, сделавший тебя постоянной жертвой много лет назад. Кажется, от несчастной мышцы ничего не осталось, но нет, кусок плоти, маленький, окровавленный, изуродованный, не желающий умирать, упорно дёргается, будто под ударами электрического тока.
От него отрывают часть за частью, но дерзкое сердце не остановится, пока жив тот, ради кого оно бьётся… Сэм.

Взгляд Дина, в котором всё чаще появлялись холодные искры опасного огня, несущего смерть, блуждал по стенам комнаты бункера. Старший Винчестер улыбнулся, цинично и горько. Он считал это место своим домом, которого никогда не имел. Призрачная иллюзия о некоем подобии стабильности чёрной тенью затаилась где-то в груди, отравляя и даря надежду одновременно. Обида и злость Сэма отошли на второй план… братские страдания потеряют смысл, если один из братьев умрёт.
Печать Каина жгла кожу, сосредотачивая мощную, дьявольскую энергию в красных штрихах, странным символом выделяющихся на руке старшего Винчестера. Пальцы сжались в безудержном желании почувствовать грубую поверхность Первого клинка. Ощущение древней кости в руке давало силу, стирая границу между чёрным и белым, смешивая понятия, даруя волю тьме… Хотя, Дин и раньше делал это, ещё до печати, но упрямое сердце не позволяло зайти так далеко…
Смертный, но ещё и достойный проклятия Каина, способный нести его тяжкое бремя. Самопожертвование и тьма, пытаться контролировать которую могли только три его составляющие – кровоточащий комок, стальной стержень внутри и любовь, меняющая реальность.
Твари и тьма окружающего, но для других относительного безопасного мира помогали вышибать боль. Один вид вытеснялся другим, пусть извращённо и нечестно, но от этого становилось легче.
Дин разжал кулак, положил руку на стол ладонью вверх. Дверцы шкафа с шумом распахнулись, клинок молнией вернулся к хозяину, став с ним единым целым.
Старший Винчестер откинулся на спинку стула, уставившись в пустоту взглядом, в котором боль постепенно сменялась холодной жаждой и равнодушием.
Вязкая, почти осязаемая сила потекла по венам подобно лаве, уничтожающей всё живое на своём пути. Волна жара накрыла тело, заполнив человеческий сосуд самым страшным видом тьмы – той, что превращает человека в зверя,.. только без права забыть.
Почти заполнив… окровавленный кусок не хотел молчать, не хотел тонуть в густой, чёрной жиже – глухие, сильные толчки продолжали терзать грудную клетку, каждым ударом взрывая память. Слова Сэма о том, что лучше спрятать клинок звучали в ушах, а взгляд брата… Дин застонал, устав от постоянной борьбы внутри себя. Печать запульсировала, заставив мужчину крепче сжать проклятую кость и закрыть глаза.
Младший всегда спасал старшего от погружения во тьму. И пока жизнь билась в груди, никакая демоническая сила не могла заставить охотника выполнять указания мрака. Но количество боли и её изощрённая подача год за годом оставляли тяжёлые, болезненные следы. Израненное сердце старшего Винчестера могло вынести всё, абсолютно всё, обладая одним лишь знанием – Сэм жив, остальное не имело значения. Но если брата не станет, Дин не сможет бороться, кусочек плоти не перенесёт потери, такой вид боли ему не под силу. Из всех правил бывают исключения… И чтобы выжить, старший стал эгоистом…
Существовать без того, кто составляет смысл твоего существования – невозможно. Так устроен сильный, отчаянный охотник. А слабости есть у всех. Проще умереть первым. Звучит слишком эгоистично, но Сэм справится без него, Сэм сможет, а ему… ему будет уже всё равно.
Дин нарушил тишину собственным шёпотом:
- Прости, Сэм. Ты сможешь пережить мою смерть, я твою – нет.
Рука продолжала сжимать клинок, мужчина погружался в воспоминания, пытаясь уравновесить две силы, вступившие в борьбу за драгоценный трофей – душу одного из Винчестеров.

Смерть Сэма… в первый раз…
Разум с трудом перевернул страницы прошедших лет, остановившись на одном из порогов прошлого… Сила Каина, текущая по венам, заставила тело изогнуться в болезненной судороге, но охотник сжал зубы, пытаясь удержаться на волне памяти.
Осознание смерти брата…
Горячая боль разлилась по грудной клетке, заставив замереть остальные чувства. Трудно дышать, трудно говорить, трудно смотреть на мёртвое тело, ощущая его в своих руках. Хрип, вырвавшийся из груди минуту назад, застрял где-то в подсознательном, жестоко напоминая об одном: это начало, это только начало… Боль застыла, выжидая подходящего момента, чтобы разрубить тугой узел, связавший нервы и чувства в единое целое; чтобы нанести главный удар, сделав душу безвольным пленником в тисках невыносимых страданий.
Страшное состояние, когда крик разрывает горло снова и снова, до хрипоты; когда слёз нет, а судорожные рыдания превращают тебя в безостановочно дёргающийся в конвульсиях кусок плоти; когда любой взгляд на того, кто уже никогда не откроет глаза, отдаётся мощным толчком в грудной клетке, и тяжёлая волна отчаяния заставляет задыхаться сломленное человеческое существо. Но постепенно вопль, напоминающий вой зверя, становится прерывистым и жалким, смешиваясь с затруднённым дыханием.
Наступает момент, и силы покидают тело, оно застывает, превращаясь в тюрьму для сердца. Лишь с губ срываются тихие стоны, чужие, отрешённые, принадлежащие кому-то другому…
Каждый переносит смерть по-разному. Сильные молчат, смотря в пустоту и понимая её… Их глаза больше не видят свет… нет, изображение не размыто слезами, слёз нет, просто свет унёс тот, кто больше никогда не ответит на твоё прикосновение, жест, взгляд. В тот миг сердце старшего прошептало, что не выдержит. Его не сломают ад, пытки и даже смерти других, но не Сэма…
Умершие забирают часть твоего тепла и света, но у Дина забирать будет нечего.

Винчестер резко открыл глаза, разжал пальцы, клинок соскользнул на стол. Тьма отступала, медленно и неохотно, и старший вдруг осознал – окровавленный комок начинает сдавать. Ещё пара-тройка жертв, и он не справится: отступит во мрак, перестав биться, а хозяин превратиться в машину для убийства. А этого не выдержит душа, ведь сердце, погружённое во тьму, не умрёт, оно просто замолчит, продолжая созерцать зверства того, кого не смогло спасти.
Значит, всё просто… умереть, не дав тьме поглотить себя, умереть, защитив брата в последнем бою, умереть одному… умереть первым.
Удачное стечение обстоятельств, насмешка судьбы, выбор без права выбирать… Эгоистично? Очень, но дерзкое сердце пользуется правом в последний раз диктовать правила.

Борьба подходит к концу. Ангельская скрижаль падает на пол, как и тело Дина. Секунды, отмеряющие жизнь... Младший Винчестер прижимает к себе старшего, шепча:
- Держись, Дин, держись.
Но слишком много крови и слишком много боли… Печать Каина слабым жжением напоминает о себе – клеймо смерти на смертельно раненом… ирония, которую он уже не сможет оценить…

«Сэм… отпусти меня, не надо, не плачь. Мне невыносимо слышать твой крик… Не надо… Знаешь, как хорошо и спокойно… Хотя, ты знаешь… Прости, Сэм, что отнял у тебя это. Прости, но ты сможешь выдержать, ты сильный, брат, ты справишься».