Мир превратился в сон. Мелькающие витрины магазинов, машины, периодически сигналящие странному парню, бредущему, не разбирая дороги. Визг тормозов, боль в левом бедре, ругательства испуганного водителя. Но смысл окружающего растворился в секундах чужого поцелуя… поцелуя его Кетрин и линчевателя.
Да, он называл её своей,.. называл так давно, что сам начал верить в это. В постели с очередной подружкой, ни лица, ни имени которой не стоило даже запоминать; в компании друзей, отмечающих наступившую пятницу в баре за углом; при просмотре бейсбола по телевизору, чтении книг, в душе, на кухне, у мамы в гостях. Везде и всегда, но особенно на работе. Занимаясь очередным трупом, Эван прислушивался к звуку шагов проходящих мимо сотрудников, в тайне ожидая увидеть Кет, входящую в кабинет. Когда это случалось, сердце выпрыгивало из груди, чувство радости и постоянство детского восприятия мира переполняли душу, и не важно, что ей было нужно: анализ улик, совет или просто передышка. Но в последнее время…
Когда любим, мы не замечаем очевидного, точнее, замечаем, но закрываем глаза на кричащие свидетельства обмана. Ему было недостаточно даже её шарфа, подсунутого судьбой под нос профессионалу. Он хотел верить и верил. Что ж, её величество жизнь не любит плохо выученных уроков, которые она преподаёт некоторым людям крайне старательно.
Впервые Эван решился открыться женщине, рассказав о своих чувствах. Жгуче-волнующий момент воссоздания или полной потери себя. Опасное и желанное чувство, когда ты полностью отдаёшь себя в руки другого и ждёшь приговора. Приговора от хрупкой девушки, в чьей власти сосредоточился смысл твоей жизни. Каждодневная реальность отступила на второй план, раздев тебя, жестоко обнажив всё, что скрыто внутри. Взлёт или падение, счастье или боль, - выбор за ней. У него бы хватило смелости признаться, но не у неё не хватило смелости не лгать, глядя ему в глаза… Всё в жизни случается в первый раз,.. и любил Эван тоже в первый раз… Но настоящее слишком быстро стало прошлым, похоронив надежду в пучине боли и отчаяния.
Картинки сменились, словно в калейдоскопе: двадцать минут назад окрылённый надеждой молодой человек, а сейчас бессильное существо с освежёванной душой.
Да, она ничего не обещала ему, но лгать и сиять от счастья рядом с монстром, потрошащим невинных людей, это было выше понимания Эвана и как мужчины, и как полицейского. Страшный фактор, усиливающий боль, разжигающий гнев, кормящий ярость и, как следствие, притупляющий ясность мышления в десятки раз – идеальная ловушка для кровоточащего сердца.
Войдя в дом, Маркс бессильно облокотился о дверь, пытаясь осознать увиденное. Но кроме счастливого взгляда Кетрин мужчина не мог ни на чём сосредоточиться, но вскоре лицо девушки стало расплывчатым, покрывшись плесенью.
Тёмно-коричневая жидкость наполнила гранёный стакан, несколько кубиков льда нырнули следом. В кухне раздался смешок: он добавил лёд в спиртное, находясь в руинах собственной жизни, забавно. За первым стаканом последовал второй, затем третий… но легче не становилось.
Наконец, измученный разум, пытаясь защитить разбитое сердце, захлёбывающееся в собственной крови, сделал выбор. Дрожащими пальцами Эван набрал номер, не так давно ставший опасно знакомым.
- Я знаю, как достать его, но мне нужны гарантии, - несмотря на количество выпитого, голос звучал требовательно и твёрдо.
- Чего ты хочешь?
- Когда всё закончится, вы оставите меня и Кетрин в покое, - возникла пауза.
Часть хорошего, что осталась в Эване, но сейчас была похоронена под толстым слоем боли, нанесённой ложью и предательством, пыталась вырваться наружу и заставить хозяина замолчать.
- Но это ещё не всё, я прав?
- Да… Я хочу, чтобы она поняла - его уже не спасти, никогда.
Тишина, наступившая на том конце провода, показалась мужчине вечностью, но хриплый голос, наконец, произнёс:
- Это можно устроить.
Короткие гудки означали начало непоправимого, подлого и мерзкого, но подмена понятий состоялась: разум нашёл мнимое облегчение истерзанному сердцу – Эван должен спасти свою Кетрин от чудовища. Ведь кроме него, больше некому.
*************
Они молча шли по тёмному парку, держась за руки. Звёзды улыбались нежным сиянием, месяц подмигивал жёлтым глазом, ночь обещала спокойствие и защиту. Передышка в бешеном темпе погони и борьбы.
Девушка остановилась, не отпуская руки Винсента. Улыбка осветила красивые черты, особым, известным только Кетрин способом, отразившись во взгляде волной тепла и нежности. Келлер уловил учащённый стук сердца любимой. Ответная улыбка подарила ни с чем несравнимую радость, губы соединились в поцелуе, полном волшебства и нежности.
- Мы две половинки целого.
- Красавица и чудовище.
Девушка игриво стукнула Винсента по груди.
- Ты такой же как я, а я такая же как ты. Родственные души, нашедшие друг друга в безумном мире обмана и жестокости, - новый поцелуй стал ответом и знаком согласия.

Спрятавшись под кронами могучего дерева, Эван слышал обрывки разговора и различал знакомую улыбку в лунном свете, обращённую к бездушному убийце. Лживая, подлая, бессердечная…
- Джей Ти молодец, нашёл нам новое пристанище.
- Рада слышать.
«Это что-то новенькое, - сжав зубы, Маркс пытался переварить услышанное, мозг лихорадочно работал, части пазла собрались воедино, - теперь всё становится на свои места – я просто пешка в их игре. Что ж, будет легче привести план в исполнение».
- И ещё я счастлива, что Тесс с нами, - произнесла Кет, не скрывая радости. Монстр согласно кивнул, крепче прижав девушку к себе.
Казалось, больнее быть не могло, но коварство и хитрость сотрудницы, которой он доверял когда-то, которую любил, не знали пределов подлости в достижении своих целей.
Последняя капля упала на чашу весов. Выстрел, и едва уловимое прикосновение к плечу заставило Винсента вздрогнуть.
- Что с тобой? – тревожно спросила Кетрин.
Осмотрев плечо, Келлер легкомысленно отмахнулся.
- Наверное, кто-то укусил.
«Новые технологии творят чудеса, - подумал Эван. Рука сжимала пустой пузырёк, улыбка хищника, приговорившего жертву, блуждала на лице, делая парня похожим на сумасшедшего. – К утру ты станешь монстром, не контролирующим себя. Пусть на время, но Кетрин этого будет достаточно. Да и поймать обезумевшего зверя намного проще, чем монстра, пытающегося себя контролировать».
На телефон сотрудника Мьюрифилд было отправлено сообщение «7 утра. Южный парк. Зверь ваш».
*************
Рассвет разбавил серостью вершины голых деревьев Южного парка. Моросил мелкий дождь, пробиваясь сквозь клочья тумана, небрежно разбросанные в понятной только одной природе последовательности.
Два звонка определили исход субботнего утра.

- Кетрин, привет, это Эван, - неуверенные нотки в голосе насторожили Чендлер.
- Привет. Что-то случилось?
Маркс тянул время, добиваясь наибольшего напряжения сотрудницы и одновременно убеждая в собственной незаинтересованности в проблеме.
- Понимаешь, поступил странный звонок: говорят, кого-то, похожего на линчевателя видели в Южном парке, - сделав паузу, Эван продолжил, уловив тяжёлый вздох на другом конце провода, - но этого не может быть. Он мёртв, и анализ подтвердил.
Внезапно вспомнился эпизод в морге, момент, когда Джей Ти и Кетрин отвлекли его, успешно подменив образец. Сжав руки в кулаки, Марк попытался овладеть собой. Хорошо, что она не видит его лица.
- К тому же, я не один, - глупо хохотнув, Эван добавил, - может, проверишь… для порядка.
- Конечно, Эван, разумеется.
В трубке раздался вздох облегчения или ему только показалось.
«Кетрин, Кетрин, что с тобой стало? Ты даже не удивилась, почему звоню я, а не Тесс или твой начальник».

- Привет! Слушай, Кетрин ещё не вернулась с задания, не в курсе? Я волнуюсь.
Джей Ти оторопело замер, не зная, как реагировать.
- Алло, Джон, ты там? – Маркс настойчиво требовал ответа.
- Эван, это Джей Ти.
Мужчина изобразил искреннее удивление:
- О, извини, похоже, номер не тот выбрал. С этим новым маньяком-душителем совсем замотался. Извини ещё раз.
Джей Ти, плохо скрывая волнение, напряжённо выдавил:
- А что с Кетрин?
- В Южном парке какая-то сволочь уже три трупа оставила после себя. Молодые женщины после 25, брюнетки, избиты и задушены. Кет сейчас там. И, как всегда, не дождалась подкрепления. Я и переживаю.
- А, понятно, тогда пока.
«Отлично, монстр примчится спасать свою любовь, и всё будет кончено».
Улыбка шакала исказила красивое лицо патологоанатома, глаза сверкнули хищным блеском.
*************
Кетрин минут тридцать бродила меж деревьев, пытаясь найти что-нибудь необычное и одновременно понять, что она здесь делает и зачем? Тишина серого утра давила на нервы, заставляя крепче сжимать пистолет правой рукой. Девушку разрывали противоречия между знанием правды и едва уловимой тенью, поселившейся в сердце с того момента, как она пересекла ворота Южного парка.
«Всего лишь нервы. Весьма ожидаемо после напряжённой недели», - утешала себя Чендлер, пытаясь успокоиться и унять разрастающуюся боль в груди.
Родственные души… Одна чувствует другую, и эти чувства обостряются в минуты опасности и потерь. Связь настолько прочна, что рушит все логические выводы, накопленные вековыми знаниями людей, считающих себя богами науки. Но прочность связи равносильна её опасности. Зеркальное отражение друг друга в другом измерении, два клона единого, бывшего когда-то целым. Они способны озарить себя счастьем, рождающимся в самых чистых глубинах их сущностей, но и швырнуть в пропасть, вынув сердце лёгким движением души, потерявшей часть себя и обречённой на одиночество.
Кетрин тряхнула головой, пытаясь избавиться от непонятной тревоги, держащей тело в сильном напряжении. Осторожно, будто боясь обмануть саму себя, убрала пистолет, глубоко вдохнула сырой воздух промозглого утра. Осталось дойти до машины, включить любимую волну и отправиться к Винсенту. При мысли о молодом человеке тень в сердце активизировалась, танцуя горькое танго на несчастной мышце.
Копаясь в собственных ощущениях, Кетрин услышала странный звук: смесь глухого рычания с непонятным треском и чавканьем. Чувства обострились, как у зверя, почуявшегося опасность и приближение чего-то неминуемого и злого, с чем будет невозможно справиться, останется лишь биться насмерть до последнего вздоха и окровавленной плоти, порванной в клочья. Кетрин не узнавала саму себя, бросившись на шум напролом через лес. Она отринула действительность, не замечая боли от веток, беспощадно хлещущих по лицу, не замечая ничего, кроме страшного звука, вонзающегося в её голову острыми ножами. Она стала частью его, точнее, частью того, что осталось от смелого, сильного духом, но падшего возлюбленного.
Удар в солнечное сплетение, Кет перестала дышать. Взгляд остановился на обезображенном теле какого-то животного. Кровавое месиво мяса, костей и клочьев шерсти у ног Винсента Келлера. Из горла Чендлер вырвалось родное имя, но звук напомнил звериный рык, смешавшись с кашлем и воздухом, со свистом вдруг вырвавшимся из лёгких.
Рот и подбородок в крови, кровь, стекающая с острых, как лезвия когтей, и глаза... тёмные любимые глаза. Девушке показалось, что уголёк разума ещё теплится в глубине загнанной души. Поток воспоминаний пробил сознание, обрушившись ливнем реальности, потерянной навсегда: их поцелуи, страстные объятия, жар разгорячённых тел.
Слёзы потекли по щекам, но Кетрин не отводила взгляда от любимого лица. Ей казалось, что пока они смотрят друг друга, всё ещё можно вернуть. Мир раскололся надвое: она видела прошлое на фоне настоящего - два тела в едином порыве страсти и уголёк надежды, постепенно гаснущий в глазах уже не человека, но ещё не зверя. Крохотный луч в кромешной тьме, способной поглотить даже любовь. Предел шестого чувства, грань приговорённой души и срез разрушенной жизни в одинокой хрупкой девушке, осмелившейся пойти против всех, полюбив монстра… Спустя секунду луч исчез. И в глазах зверя вспыхнуло пламя, разрушительное и дикое, сжирающее остатки мёртвой души.
Крик сорвался с бледных губ Кетрин, но почему он так напоминал вой одинокого волка, навсегда потерявшего свою половину. Монстр исчез, в бессилии Чендлер рухнула на колени, сжимая руками сырую землю.

«Страшно, когда стоишь у черты, а за чертой такой же как ты, только с огнём в глазах, - его выбор сделан».

Но ещё страшнее, когда стоишь у черты, а за чертой такой же как ты… и ты видишь, как он меняется, как загорается огонь в любимых глазах, как он делает свой чёртов выбор, и ты, находясь рядом, уже ничего не можешь изменить. Только наблюдать за своей потерей, крича от боли и безысходности, только чувствовать, как у тебя отнимают самое дорогое, отнимают часть тебя, отнимают тебя самого.

Она видела его уход за черту. А что там? За чертой, в мире его кошмаров и безумия. Грудь разрывалась от страшной физической боли, какую способны причинить только душевные страдания.
Но собрав последние силы, Кетрин поднялась с колен и крикнула в мерзкий, клубящийся туман:
- Я верну тебя, слышишь, я верну тебя, - и крик продолжил шепот, - чего бы мне это не стоило.