Поймав её очередной тяжёлый вздох, Клаус отвернулся к окну. Там, за стеклом холодный новоорлеанский ветер гонял по мостовой листья. Хотелось на минуту хотя бы открыть окно и впустить прохладу, ведь в комнате пахло болезнью, и ему так хотелось сбежать от этого запаха. Но он боялся, что с воздухом придёт не облегчение.

За последние несколько дней и он, и его жена извелись. Клаус мечтал прилечь, но сейчас очередь Камиллы отдыхать, а его дежурить у постели больной. Коснувшись лба лежавшей на кровати девушки, Клаус отдёрнул ладонь. Жар уже который день мучил бедняжку, и ни он, ни Ками не знали, что с этим делать.

Врачи так и не смогли помочь. Все известные лекарства так же оказались бесполезны. За эти дни он мало спал, ведь Давину то мучил словно сжигавший её изнутри кашель, то девушка металась по постели. Но, видать, усталость взяла своё, и сейчас она спала.

Клаус вытянулся на разложенном кресле. Глаза закрывались, но он боролся со сном. Должно быть хоть что-то, что поможет. Но врачи только разводили руками. Никто не смог сказать, чем она больна.

Рука потянулась за стаканом, что стоял на прикроватной тумбочке. И взгляд невольно упал на стоявшую там же фотографию. На ней трое счастливых людей, только вот это счастье год назад разлетелось на осколки, и теперь есть только Давина. А вот его старшего брата, Фина и его жены уже нет в живых. Он обязан найти способ, она должна выжить, даже если ему придётся преступить для этого закон. Плевать.

На деньги плевать, их у него немерено. Жизнь стоит дороже всех бумажек, особенно жизнь близких. Крышка ноутбука откинута, и взгляд снова направлен на экран. Все лекарства из раздела панацея уже испробованы, но толку от них ноль, и Клаус вспомнил о ещё одном средстве. Слышали о нём многие, но вот получить удалось единицам, и стоит немало.

Возможно, это единственный способ спасти всё, что у него осталось от брата. И Клаус, не думая более, решает испробовать этот вариант.

Чем скорее он получит желаемое, тем быстрее Давина поправится. До ближайшего аукциона чуть более часа. К тому моменту, как он завершится, на дворе наступит глухая ночь, но это и понятно — вампиры, как и большинство ночных хищников, не любят день и в это время большинство из них спит.

Не желая опоздать, Клаус выбрался из-под тёплого пледа. Давину нельзя оставлять одну, а значит нужно разбудить Камиллу.




С каждой секундой времени до аукциона становилось всё меньше. И Клаус всё больше нервничал. Когда он разбудил жену и рассказал, что запланировал, она уговорила его не отправляться на такое мероприятие одному. Взяв с собой в качестве охраны пару псов, от которых у большинства видевших сердце убегало в пятки, Клаус покинул дом.

Помещение заполнено людьми, и большинство присутствовавших здесь красовались на обложках различных журналов.

Кого-то Никлаусу приходилось встречать в реале, кто-то был лишь изображением до этого вечера. Но он здесь не ради знакомств, да и фирме не нужны новые влияния. Всё поставлено на поток, и деньги так и текут к нему в руки, заполняя счета.

Он ждал, и вот их пригласили в зал. Избранная публика, мать вашу. Большинство присутствовавших здесь не ради спасения чьей-то жизни. Не для излечения смертельной болезни. Им просто хочется прожить подольше, и их мечту может осуществить кровь вампира. Нервничая, он постукивал пальцами по подлокотникам занятого кресла. От его удачи зависела человеческая жизнь. Его племянница должна поправиться, и он обязан выиграть аукцион.

Свет притушен, и взоры всех направлены на единственное светлое пятно — сцену для торгов. Клаус облегченно выдохнул, никто из них не стал расспрашивать о причине его появления. Никого это не волновало.

Сидя в темноте, он наблюдал за каждым моментом. Напряжение снова вернулось. Справиться ли он? Ведь вампиры опасны, особенно рождённые. Но здесь таких пока не наблюдалось. А те, что были — на каждом магический ошейник. Только вот где гарантия, что это всё не фикция, что хищник не вырвется?

Аукцион уже подходил к концу, и большинство получило желаемое. В конце концов, справиться с обращённым намного проще, потому они чаще всего и попадались охотникам. Да и стоили такие «игрушки» дешевле. Только вот Никлаус боялся, что кровь такого вампира может не помочь. Потому задержался до самого конца.

К финальной части остались те, кто мог позволить себе гораздо больше, чем приобрести обращённого. И Клаус был в их числе.

Их было всего четверо, тех за кого просили приличное состояние. Клаус смотрел внимательно, ведь от его выбора зависела не только жизнь Давины, но и его собственная. Тройка вампиров жалась к друг другу. Яркий свет, толпа людей и страх того, что ждет впереди. Клаус мог бы приобрести любого из них, но куда больше его заинтересовал четвертый. Слишком спокойный, словно на людей и всё происходящее ему плевать. Он не смотрел на людей. Только одно мгновение потратив на зал, и отвернулся. Но Клаусу этого хватило.

В момент, когда их взгляды встретились, по позвоночнику пробежал холодок.

Он всё для себя решил. И судя по всему не только он, Основные торги сосредоточились на тройке юнцов, что по-прежнему сидели рядом. Но Клаусу они были не интересны. Ему не нужна игрушка. А с четвёртым вампиром явно можно вести переговоры.

Тройку раскупили и, не смотря на ажиотаж вокруг рождённых, в зале практически никого не осталось. Большинство отправилось либо оформлять документы, либо домой. Хищники, вроде оставшегося вампира, мало кого интересовали.

Немного усилий с его стороны, и торги он выиграл. Впрочем, это не удивительно, многое в этом городе и не только в нём принадлежало его семье.

Оформление купчей отняло совсем немного времени. Процедура для него не новая, но вот хозяина сего заведения ему пришлось выслушать, и это продолжилось немного дольше, чем он рассчитывал. Но правила безопасности не зря были созданы, в конце концов, вампиры — хищники. А любой хищник опасен.

Первое, что Никлаус запомнил и поклялся никогда не делать — это не снимать ошейник, ибо только он давал гарантию, что вампир не сможет воспользоваться своей силой. Дальнейшие инструкции выслушаны так же внимательно, как и прошлая. Он на всё лишь кивал. Главное — это вытащить Давину. И выяснить, что с ней. Ведь хозяин торгов подтвердил не только то, что кровь вампира может исцелять, но и то, что процедуру нужно будет повторять, раз другие лекарства не помогли.

Закончив со всеми бумагами, Клаус почти покинул кабинет, как вернулся только с одним вопросом — имя вампира, который теперь принадлежал ему.




Казалось бы, вернувшись, он должен поспешить наверх и сообщить, что нашёл решение, но вместо этого Клаус отправился в кабинет. Нужен лишь глоток, чтобы пропало то ощущение, что появилось в тот момент, когда вампир оказался рядом с ним. Замкнутое пространство салона оказалось ловушкой и, похоже, что для него.

Он здесь хозяин, но почему такое чувство, что это совсем не так. Вспомнилась реакция псов, что вначале зарычали на пассажира, а потом, замолкнув, вжались в сиденья. А ведь эти твари практически ничего не боялись за всю свою жизнь. Сейчас же поджали хвосты.

Вот и сейчас, он чувствовал его, этот изучающий взгляд хищника, для которого люди только добыча и будь его воля, он наверняка разорвал бы ему горло.

Глоток янтарной жидкости помог успокоиться. Собравшись с мыслями, Клаус подумал о той, ради кого всё это затевалось. Шестнадцатилетней девушке, что сейчас спала в своей комнате. Девушке, которую сжигала изнутри неизвестная болезнь, и единственная надежда на её спасение — это кровь хищника, что легко может уничтожить обитателей этого дома.

Но не сейчас. Сейчас вся власть у Клауса в руках. Только вот почему-то смотря на него, спокойно подпирающего косяк, Клаусу чудилось, что всё иначе.

Он сотни раз вёл переговоры с людьми, сталкивался с разными представителями людского рода. А так же с существами из мира сверхъестественного. Например, его псы не совсем из этого мира. Но вампир так похож на человека, только вот, несмотря на ошейник в нём чувствовалось потустороннее.

Клаус молча рассматривал стоящего в проходе хищника. Элайджа, кажется так его имя. Он мог бы заглянуть в документы. Мог бы стоять так дальше и решать, что делать. Но он вспомнил о другом. Сделав шаг навстречу, протянул руку.

— Никлаус, но всё зовут меня Клаус.

Решение о переговорах пришло в голову только недавно, но ему оно показалось правильным. Ссоры не нужны, да и вампир кажется достаточно цивилизованным. Так почему бы не попытаться просто договориться?

Секунды тянулись бесконечно долго. Ему уже показалось, что он ошибся. А спустя мгновение прохладные пальцы сомкнулись на его ладони. Взгляд хищника смягчился, и черты лица разгладились. Напряжение, до этого витавшее в воздухе, испарилось.

— Элайджа.

Облегченно выдохнув, Клаус избавился от бокала.

Можно было просто рассказать общими словами, что произошло и зачем всё это, но Клаус решил, что лучше показать. Слова могут лгать, к этому он привык, имея дело с людьми и предположил, что вампир так же может не доверять ему.

— Пошли.

Кивнув головой в сторону выхода, Клаус сам проследовал туда. Путь на второй этаж прошёл в молчание. Страх за Давину за эти дни поглотил его полностью. И вот сейчас либо придёт облегчение, либо осознание, что не спасти.

Дверь в комнату племянницы приоткрыта, и Клаус без стука прошёл вглубь помещения. Первый взгляд направлен на постель, затем уже Камилла. Не оборачиваясь, он и так знал, что Элайджа позади него, Клаус подошёл ближе и, присев на кровать, провёл пальцами по слипшимся от пота волосам девушки. На это Давина никак не отреагировала, лишь сжала в ладонях скомканное одеяло.

Взгляд с Давины переместился на стоявшего неподалёку Элайджу. Клаус не привык просить, он всегда брал, что хотел. Но сейчас в его глазах мольба о помощи. Он вправе требовать, но тот, кому нужна помощь, не должен так поступать, и потому лишь просит. Только взглядом, слова кажется здесь лишними и совсем ненужными.

Элайджа приблизился медленно. В движениях присевшего с другой стороны кровати хищника нет торопливости. Сейчас Клаус просто наблюдатель. Тишина давила со всех сторон. Он старался не двигаться, боясь спугнуть надежду, что тоненькой нитью обвивала сознание. Камилла так же сидела молча, даже отложила книгу, что читала до этого.

Казалось, Элайджа вслушивался в дыхание девушки, вампир словно хотел разгадать загадку недуга. Возможно, именно так и было, ведь, как он слышал, у этих созданий слух такой же острый, как и у животных, что населяют планету.

Кровать ощутимо прогнулась и вернулась в прежнее положение сразу после того, как Элайджа забрался на неё. У Клауса было такое чувство, что сейчас ни он, ни Камилла для Элайджи не существовали. И это было странно. Вампир не посмотрел в его сторону, аккуратно пропуская руку под рукой Давины и передвигая тело девушки в свои объятия.

Клаус не слышал тех слов, что Элайджа шептал на ухо Давине, но после них та успокоилась. А ведь в начале, открыв глаза, попыталась отодвинуться подальше. Сейчас же она расслаблено лежала в объятиях вампира. И создавалось ощущение, что ей стало легче. Возможно, что так и было. Ведь согласно всё тем же исследованиям температура тела у вампиров на несколько градусов ниже человеческой, а прохлада вполне могла принести облегчение измождённой температурой девушке.

Клаус не рассматривал Элайджу ни во время аукциона, ни после и потому замер, когда заметил на запястьях следы от цепей. Раньше они, спрятанные рукавами рубашки, не были заметны.

Несколько капель тёмной крови попали на губы, и Давина моментально слизнула их кончиком языка. Выждав какое-то время, Элайджа убрал запястье ото рта девушки. Очистив его языком от крови, вампир, прикрыв глаза, облокотился о спинку кровати. Рана от клыков на глазах Клауса затянулась.

В какое-то момент пришло осознание, что дыхание Давины изменилось. Никлаус не слышал больше хрипов и, поняв это, он облегченно выдохнул. Теперь можно выспаться, можно отдохнуть и не только ему, но и Камилле.

— Спасибо.

Уже на грани сна, нашёл он в себе силы выразить благодарность.

— Дети не должны страдать.

Тон, которым были произнесены слова, заставил Клауса поднять взгляд на сидевшего на кровати Элайджу. Слишком много в нём всего: боли, не высказанной надежды. Ему хотелось задать несколько вопросов, но сейчас было не то время и не то место. Да и Элайдже проявленный интерес мог не понравиться. И потому Клаус решил оставить разговор на потом. Всем, кто в комнате, нужен отдых. Но вначале нужно было кое-что выполнить — ведь как он вспомнил, вампиры ночные создания, а судя по тому, что он видел — за окном уже занимался рассвет, и солнце медленно поднималось над городом.

Выбор был довольно велик, ведь дом довольно большой. Но Клаус решил устроить вампира как можно ближе к Давине. Кто знает, достаточно ли, пойдёт ли племянница на поправку или будет нужна ещё помощь.

Во всех комнатах на окнах висели тяжёлые шторы. Задёрнув их, Клаус обернулся. Элайджа удивлённо наблюдал за неожиданным проявлением заботы. Похоже, он не привык к такому обращению, но Клаус не считал свой поступок чем-то из ряда вон, ведь Элайджа помог, так почему бы не проявить благодарность в ответ.

— Надеюсь, комната подходит?

Молчаливое согласие стало ответом. Шторы плотно сдвинуты, и Клаус поспешил оставить нового хозяина комнаты одного. Ему очень хотелось забраться под одеяло, прижать Ками к себе и провалиться в сон как минимум на неделю, а лучше две. Что он и собрался осуществить, как только ноги переступили порог собственной комнаты. Камилла уже ждала его под тёплым одеялом, и он постарался как можно скорее к ней присоединиться.