Впиваешься в ее губы слишком грубо – иначе просто не умеешь - чувствуешь, как девичье тело вздрагивает от прикосновений, но не останавливаешься. Волк-одиночка, славно потрепанный жизнью, вышел на охоту, и уже ничто не помешает ему настигнуть свою жертву. Как хрупкая лань, что заметила голодного хищника, она напрягается, чем еще больше разжигает твое желание. Проводишь рукой по спине, вверх по позвоночнику, наслаждаясь бархатом кожи. Слишком поздно понимаешь, что прикосновения твоих, холодных и загрубевших, рук мало походят на ласки любовника. Она дрожит: в твоей камере холодно и сыро, впрочем, как во всех камерах заброшенной тюрьмы, и заботливо подстеленная тобой кожаная безрукавка совсем не спасет ситуацию.

- Эй, ты как? – тихо спрашиваешь, несколько отдалившись, чтобы иметь возможность видеть ее глаза.

- В порядке, - шепчет в ответ девушка, чье горячее дыхание обжигает кожу. – Просто холодно, - она забавно улыбается, от чего в камере становится уютней.

Ты прекрасно знаешь, что нихрена не «в порядке». Не было, не есть и не будет, но игривый взгляд переключает твое внимание на вещи куда более насущные.

Улыбаешься в ответ, хотя твой затравленный оскал едва ли можно назвать улыбкой.
Наклоняешься, вдыхая ее запах. Странно, но она пахнет солнцем и чистотой. Так обычно пахнут маленькие дети. Может это из-за того, что она постоянно играет с Джудит, а может просто она сама еще маленький и невинный ребенок, смотрящий на этот мир своими удивленными синими глазами, в упор не видя, насколько ужасна ситуация, в которую ты ее втянул.

Кого она видит в тебе? Друга, защитника, любовника, или куда хуже – возлюбленного? Какие песчаные замки она успела выстроить в свое голове, вечерами тихо напевая Тома Уайта?

Все это слишком сложно – она так юна и светла, а ты уже с трудом помнишь, что такое быть человеком. Она верит, что этот мир можно изменить, а ты ждешь, когда тебе не повезет и до тебя таки доберется очередной ходячий. Сколько времени она будет прокрадываться к тебе ночью, чтобы наутро выскользнуть из твоих объятий оставив на подушке крохотный цветок жасмина, который ты положишь в карман, поближе к сердцу, как оберег, что должен помочь тебе пережить еще один день.

- Что-то случилось? - Ее мелодичный голос вырывает тебе из вихря нерадостных мыслей.

- Все в порядке, - повторяешь ее фразу. Но из твоих уст она звучит куда более неправдоподобной и обреченной.

- Хватить хандрить, а не то я уйду, - она мурлычет словно кошка, играет с тобой. Господи, какой она все-таки еще ребенок.

Но, ты признаешь, что не хочешь остаться один. Не сейчас. Не сегодня. Не когда-либо.
Этот мир, насквозь пропитанный вонью разлагающихся тел, научил тебя одному – никогда не откладывать напотом. «Потом» здесь очень зыбкое, эфемерное.

Вновь целуешь ее, на сей раз стараешься быть мягче. У тебя небольшой опыт романтических отношений. Все девушки, из той, другой, жизни, были совсем непохожими на Бет. Скорее на ее антиподов. Грубые, пошлые, чёрствые – под стать тебе. Быстрый перепихон в мотеле на скрипучей койке, или же минет у черного входа байкерского клуба – вот тебе и вся романтика. И неумение быть нежным кажется тебе огромным изъяном, подобным уродству. Она заслуживает куда большего, чем ты можешь ей дать, она из тех, кому в постель приносят кофе, а на день святого Валентина дарят огромных плюшевых мишек. Принцесса Бет. Она никак не должна жить в мире ходячих трупов и озверевших людей. Потому что все принцессы заслуживают своего принца на белом коне и счастливый конец. В этом мире нет хеппи-эндов, да и ты до принца недотягиваешь пунктов так на миллион.
Наверное, те, кто сидят на пушистых облаках, вдоволь насмеялись, когда им в голову пришла идея толкнуть это невинное создание тебе в объятья.

Дотрагиваешься к упругой юной груди. Она твердая и острая от возбуждения, или от холода. Вновь думаешь о том, что хотел бы заниматься с ней любовью на большой мягкой кровати, устеленной белыми простынями, а не в камере-однушке.

Шепчешь ей на ухо о том, что она невероятно красива, отчего на бледных щеках девушки появляется легкий румянец. В камере достаточно светло, и ты можешь сполна насладиться этим необыкновенно милым явлением.
Входишь в нее быстро и резко, срывая с припухших губ слабый стон. Она ласкает твою спину, покрытую глубокими шрамами и ссадинами, легко касается плеч. Ее маленькие ладони, горячие, как огонь. В голове пролетает мысль о возможной болезни, но она рассеивается, как все прочие, когда ты начинаешь набирать темп, ритмично вбиваясь в лоно девушки. Она изгибается под тобой, страстно целует в губы и что-то невнятно бормочет о Боге, когда ты, стиснув зубы, думаешь лишь об одном: «Тебе никогда и ни с кем не было так хорошо». Еще несколько сильных и глубоких движений растянутых до невозможности и ты чувствуешь, как по венам пробегает электрический ток. Бет всхлипывает, и ты открываешь глаза, боясь, что неумышленно причинил ей вред, но она лишь улыбается в ответ. Немного смущенно, немного застенчиво, но как всегда прекрасно.
Прежде чем уснуть, вы еще немного времени проводите в объятьях друг друга.

Каждое утро ты просыпаешься с тяжестью в области сердца. Словно огромная черная змея свернулась на груди, придавливая тебя своим весом, не дающая дышать полной грудью. Уставший от бессмысленных попыток зацепиться за этот мир, который так отчаянно хочет избавиться от человечества, ты бы позволил ей и дальше теплится у себя на груди. Лежал бы безразлично глядя в потолок и ожидая часа «Х», но… Но, повернув голову, видишь этот маленький, хрупкий и необыкновенно красивый цветок. Цветок, ради которого стоит жить.