Первое, что отметил Кастиэль, спустившись под землю, — тошнотворный запах гнили и разлагающегося мяса; верный признак того, что арахн, которого он выслеживал больше недели, обосновался именно в этом коллекторе. Отвратительная вонь, вперемешку со смрадом мочи и дерьма, ударила в нос, едва подошвы ботинок коснулись бетонного пола, плюхаясь в лужу отходов. Мерзкий и липкий запах выжигал легкие при каждом вдохе; даже сырость, вечно витавшая в воздухе, не мешала ему опалять тело изнутри.
Сделав несколько шагов по чавкающей жиже, Касс остановился. Темноту изредка озаряли мерцающие лампочки, предусмотрительно вкрученные в железные антивандальные решетки, и лишь свет, отражающийся от покрытых слизью стен, позволил оглядеться. Жидкость под ногами была ничем иным, как канализационными отходами грязно-зеленого окраса. Этим цветом переливались и стены, заросшие грибком и плесенью, с налипшим на них слоем грязи. Они образовывали сточную трубу диаметром около трех метров, ведущую прямо в очистное сооружение, расположенное несколькими километрами дальше.

Парень прикрыл нос рукавом — не то, чтобы он был брезглив, но вероятность отравления канализационными испарениями была достаточно велика – и продолжил свой путь.

Искаженная тень облезлой от лишая и болезней крысы огромным уродливым пятном вползла на стену. Животное пробежало мимо чужака по каменному выступу, издавая злобное шипение, – незваных гостей здесь не любят. С каждым метром вонь становилась все невыносимей; от липкого густого запаха горчило в горле, но Касс слишком долго разыскивал этого чертового арахна, чтобы сейчас просто так отступить. Заслышав шум, падший насторожился. Тварь, на которую он охотился, была слишком быстра и маневренна, к тому же, обладала сверхсилой, – в одиночку с ней справиться почти невозможно. Но у него оставалось одно преимущество – эффект неожиданности. Если застать уродца врасплох, шансы существенно возрастают.
Но хуже всего то, что внезапно обезглавить монстра не получится. Арахн располагал сведеньями о себе подобной, её Кастиэль выслеживал уже не первую неделю. Его задачей было не просто убийство, а добыча нужной информации; у чудовища имелось подобие интеллекта, – с парой смертоносных ядовитых клыков. Попав к такому в сети, мало того, что лишишься жизни, – намного ужасней казалась мысль о превращении в одно из этих никчемных и безобразных созданий.

Оценив обстановку и прокрутив в уме безумный план по захвату арахна, Касс уже уверенней зашагал вперед по коллектору, больше не обращая внимания на жуткие силуэты теней. Он отправил свой девятимиллиметровый «Бизон» за спину и достал из-за пояса внушительного вида нож – брат испанского мачете. СМГ, заряженный серебром, бесполезен против живоглотов.
Звуки, исходящие из глубины тоннеля, явно свидетельствовали о близком местонахождении монстра. Выворачивающее душу причмокивание и хлюпанье — ублюдок решил отужинать, что облегчало задачу охотнику. Хищник полностью поглощен процессом принятия пищи и потерял бдительность – это несомненный плюс, но если он успеет подзаправиться, то станет намного сильней, впитав в себя жизненные соки несчастной жертвы. Медлить не позволительно. Так же, как и преждевременно выдать себя необдуманной атакой.
Сознание зацепилось за ускользающую мысль, что будь он ангелом, дело не стоило бы и выеденного яйца. Будь он ангелом, вообще бы не занимался подобной фигней. Падший мотнул головой, отгоняя мысли о прошлом, и стал медленно и очень осторожно подкрадываться к чудовищу.

Выждав нужный момент, набросился на арахна сзади, пронзая его позвоночник ножом, — не смертельно для детеныша Матери, но очень болезненно. Тварь издала гортанный крик, пытаясь сбросить с себя нападавшего, но Касс продел металлическую удавку под челюстями паука, пытаясь свалить его на землю. Раненный, сбитый с толку внезапной атакой, выродок тщетно брыкался; чем больше он сопротивлялся, тем круче затягивалась удавка. Наконец, он упал на колени, и Касс, пользуясь моментом, туго обвил ему запястья, заломив руки за спину. Падший толкнул арахна, и огромное туловище плюхнулось в помои, лицом вниз. Он несколько мгновений беспомощно бился ногами о бетон, стараясь перевернуться, пока Касстиэль не поднял обессиленного паука за волосы. Урод выплюнул дерьмо и принялся жадно хватать воздух.

—Мне нужна твоя подружка, — подтягивая его все выше за космы, Касс говорил спокойно и размеренно, не выказывая лишних эмоций.
— Какая из них? — даже будучи поверженным, монстр вел себя вызывающе, как и его предшественники.
— Та, что носит серебряный анх на шее. Очень красивая и редкая вещь, — Кастиэль не терял бдительности и самообладания ни на миг.
— Зачем мне говорить тебя это? – сплюнул арахн, не оборачиваясь в сторону падшего ангела.
— Потому что я знаю, как тебя убить.
— Вперед! – призывно крикнул паук.
Касс дернул связанные руки монстра вверх, и когда тот приподнялся, что есть силы ударил ногой в спину, выбивая плечевые суставы.
Не дав чудищу оклематься от боли, он вновь опустил его на колени и подтащил за самодельные наручники к себе.
— А еще я знаю, что убить тебя не так просто, — на лице бывшего небожителя волчьим оскалом сверкнула улыбка.
Он проник рукой в глубокий порез на хребте, разрывая ткани, пробираясь все глубже. Поток крови из разодранной раны окрасил зеленую гадость под ногами багрянцем.
— Остановись! Если я скажу… – рыча от боли, арахн желал, чтоб пытка кончилась.
Мерзкая дрянь готова продать себе подобного, только бы сохранить свою жалкую жизнь. Никчемное мелкое существо — его нельзя оставлять в живых. Он лишь отброс, гниль, падаль.
Кастиэль одним движением просунул руку по саму кисть и, нащупав позвоночник, сжал вокруг хрящей кулак.
— Ты, несомненно, скажешь, — дерзко заявил он, будучи уверенным в поражении полуживого арахна.




Порыв ледяного ветра унес с собой зловоние, оставшееся после коллектора. В окнах напротив было все еще темно – хозяйка номера развлекалась где-то после заката. На крыше, рядом с отелем, было пустынно и тихо — последнее несвойственно большим городам. Стоя здесь, вдали от суетливого мира, Касс мог позволить себе немного расслабиться.

Достав из внутреннего кармана куртки кожаный бумажник, Кастиэль открыл его, вынул небольшое овальное зеркало и пластиковую карточку. С досадой заметив, что зеркало покрылось паутиной трещин, еще раз проклял чертового арахна, который даже после своей смерти продолжал портить ему жизнь.

Из заднего кармана потертых джинсов извлек маленький прозрачный пакетик, наполовину наполненный белым порошком. Высыпав не больше грамма на зеркальную поверхность и сформировав ровную дорожку с помощью карточки, Касс, прикрывая одну ноздрю пальцем, вдохнул порошок.

Легкая горечь оседает в горле, вместе с этим приходит онемение. Словно анестетик для души. Все внутри терпнет, боль сжимается в маленькую точку и исчезает, не навсегда, конечно, но этого времени хватает, чтобы почувствовать что-то, кроме нее.

Рассовав инвентарь по карманам, Кастиэль уверенно взобрался на бетонное возвышение крыши, которое должно было отгородить таких же психов от глупой смерти, но вместо этого служило отличным трамплином для суицидников. Внизу, под ногами, огромным черным пятном растеклась асфальтированная улица, по ней туда-сюда слонялись люди, вечно спешащие по своим делам.
Касс сделал маленький шаг навстречу обрыву. Падать страшно лишь первый раз, поэтому страха не было. Не у существа, рухнувшего с небес прямо в развернутую пасть ада. Зачем бояться, если падение стало очередной вредной привычкой. Просто небольшой отрезок времени в невесомости, а после — только развалины прежней жизни и обжигающая боль. Не от сломанных костей, от пустоты внутри. Наверное, лучше было бы больше никогда не подниматься — кровавая клякса на асфальте и мозги наружу, — но это не гарантирует, что на следующее утро он вновь не проснется в незнакомой обстановке или не окажется выброшенным у первого встречного водоема полностью обнаженный.

Когда ты не властен над своей жизнью — это еще полбеды; гораздо хуже быть невластным над собственной смертью. Словно не оглашенный приговор — вечно шататься по миру, усугубляя без того дерьмовую ситуацию.

Кастиэль шумно вдохнул холодный ночной воздух. Тело слегка оцепенело от пронизывающего ветра, толкающего мужчину от пропасти, но физические неудобства ангел переносил стойко.
Вытащив из кармана теплое сердце арахна, которое он вырезал, пока тот был еще жив, Касс поджал губы — всего лишь окровавленный кусок мяса, а без него не выжил даже мерзкий паук.
Он подбросил его в воздух, словно теннисный мячик, и швырнул об стену. Оставив на светлом фасаде отеля небольшое красное пятно, сердце полетело вниз, туда, где его растопчут грязные сапоги и никто ничего не заметит.

Для этого существа все кончено. Слизняк, с таким рвением цепляющийся за жизнь, заслужил вечный покой.
Касс сжал кулак — запекшаяся под ногтями кровь, загрубевшая кожа, сбитые костяшки… Когда-то этой самой рукой он крепко схватил чистую душу и вытащил из ада, теперь же эта рука приносит лишь смерть.

Свет, загоревшийся в окнах напротив, переключил внимание Кастиэля на более реальные вещи. Пришло время закончить начатое. Охотник потянулся, чтобы взбодрить замерзшее тело, и, развернувшись, зашагал прочь.

Он быстро пересек улицу и поднялся на нужный этаж. Скромная отельная дверь; простой дешевый замок — не помеха. Бесшумно проникнув номер, Касс обнаружил, что хозяйка решила принять ванну. Ну что ж, значит, ему повезет остаться незамеченным до самой смерти паучихи.
Прокравшись в ванную, он набросил на голову арахны полиэтиленовый пакет и выволок её в комнату. Монстр сопротивлялся; но, дезориентированная и напуганная, женская особь, даже со сверхспособностями, — не противник падшему ангелу.

Он достал свой нож и одним движением отсек голову, которая так и осталась в пакете. Обезглавленное тело еще несколько секунд билось в конвульсиях, потом обмякло, распластавшись в луже крови. Касс с отвращением снял с обрубка серебряную подвеску и вытер рукавом кровь с лица. Грязная работа — щедрое вознаграждение.
Внезапно дверь номера распахнулась — в нее вломился мужчина с булатным кинжалом наперевес.

Кастиэль не горел желанием делиться добычей и, взяв в руки СМГ, навел на нежданного визитера.
Гость повернулся к нему лицом, но, узнав в чужаке Дина Винчестера, Касс только крепче схватился за приклад.
— Кас? – Винчестер, удивленный встречей, тоже не собирался опускать оружие. Он не видел ангела с того самого дня, как небеса пали. Мало ли, может, Касс не в себе.
— Дин, — кивнул падший, удерживая охотника на прицеле.
— Что ты здесь делаешь? – Дин нахмурился. Наверное, это судьба — находить ангела в самых неожиданных местах.
— То же, что и ты, — соблюдая дистанцию, ответил тот.
— Твоя работа? – Винчестер заметил обезглавленное тело.
— Ей не было больно, — из-за его присутствия Кас чувствовал себя крайне неловко. Он не предполагал встретить его здесь и, вообще, где бы то ни было...
Еще несколько мгновений нелепого молчания, которое прервал Винчестер, увидев в руке Кастиэля анх. Могущественный оберег не должен попасть в плохие руки.
— Зачем тебе это? — не замедлил поинтересоваться Дин. Напряжение между ними снова вспыхнуло, электризуя пространство.
— Это? — взглянув на подвеску, Касс улыбнулся. — Я должен отдать его кое-кому.
— И этот «кое-кто» — не я? – подытожил охотник. Глупо было надеяться, что Касс когда-то поумнеет.
— Я не могу тебе его отдать, — падший торопливо убрал медальон в карман.
— Это мы уже проходили, — наконец-то осмелившись опустить оружие, Дин почти машинально начал искать в комнате удобную позицию. Но для атаки или для защиты — еще не определил. Ангел встретил его довольно холодно, а дуло, направленное на Дина, означало не самые дружественные намерения. —Ты знаешь, что за штуковина у тебя в руках?
Атмосфера продолжала накаляться, отчего Винчестер заметно нервничал. Слишком долго он не слышал о Кастиэле ни слова, слишком много осталось недосказанного и неразрешенного. Индифферентность настораживала.
— Знаю, но она теперь принадлежит мне. – Падший, словно пойманный с поличным вор, вжал голову в плечи.
— Больше сказать не можешь, да?
— Не могу, — Касс отвел взгляд. Дин давил на него одним лишь присутствием. Он чувствовал себя мелкой пылинкой, трепетавшей перед огромной скалой — жуткое ощущение. – Я должен отдать ее клиенту, — выпалил ангел, не собираясь открывать Винчестеру правду.
Взгляд, полный укора, буравил, выворачивая внутренности. Никогда Кастиэлю не было так стыдно за сказанное.
—Ты наемник, — прыснул Дин, но смысл слов, произнесенных ангелом, быстро стер его улыбку. – Совсем рехнулся? – он резко поменял тон, опаляя падшего гневом. Голос грубый, властный. Словно Касс — его ребенок, не оправдавший надежд.
Привычная манера обращения Дина сегодня показалась ангелу чрезмерно собственнической. Он не имеет никого права лезть в его жизнь со своими нравоучениями. Больше не имеет.
— Я не хочу об этом говорить.
— Зачем… зачем тебе это, чувак? – Дин немного смягчился, делая шаг навстречу. — Ты не должен, — добавил он, пытаясь успокоить Кастиэля, в глазах которого плескалась злоба.
— Не надо говорить мне, что я должен, — отрезал тот.
Молчание повисло в комнате, заполняя ее. Винчестер никак не ожидал, что случайная встреча с ангелом превратится в противостояние. Но сдавать позиции не в его правилах.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — чувствуя противоречие в словах и действиях друга, охотник вновь пошел в атаку.
— Нам не о чем разговаривать, — процедил Касс.
Все, что копилось в его душе, готово было вырваться наружу. Может, обретенные человеческие эмоции обострились или воздействие наркотиков и стрессовый денек подлили масла в огонь, но ангел мечтал убраться отсюда и больше никогда в жизни не видеть Дина, не слушать его.
— Раньше мы были одной командой, — протянул Винчестер.
— Мы никогда не были одной командой. Ни тогда, ни сейчас.— Обида сдавливала горло. – Были только ты и Сэм, все остальные – не имели никакого значения. Мясо, которое вы бросали под ноги врагам, для достижения цели, которая, в конце концов, оказалась ненужной.
— Не надо так говорить! Ты ничего не знаешь об этом. — Между бровями Дина залегла глубокая складка. Сказанное сгоряча глубоко ранило. Касс даже представить не мог, какой болью отзывалась Винчестеру каждая жизнь, пожертвованная ради их цели: Джо, Эллен, Руфус, Бобби, Бенни… они не просто «мясо».
— Почему ты не позволил Сэму закончить начатое?

Когда-то давно ангел отказался от всего ради спасения человечества. Он восстал, чтобы сохранить землю с ее никчемными обитателями. После этого существование превратилось в безумный вихрь, все пошло наперекосяк, но он ни разу не пожалел о содеянном. Потому, что жизнь – единственное, что имеет значение. С этой мыслью падать легко.
Пылкие разговоры оказались жалко замаскированным враньем; Дин не показал ему путь, наоборот, сбил с него. Охотник, все время твердивший о людях, упустил драгоценную возможность. Не смог принести последнюю жертву. Есть только Сэм, и плевать он хотел на людей.

— Сэм бы погиб, — Дин все больше мрачнел. Почему Касс не понимает? Он не мог позволить брату сгинуть. Неужели смертей было недостаточно?
— Это ваш долг. Ты что, думал, все будет так просто? – осведомился Кастиэль.
Зачем он вообще начал этот разговор? Дин готов спокойно смотреть, как горят в адском пламени невинные, лишь бы знать, что с Сэмом все в порядке. Эта картина, возникшая в голове падшего, развеселила его, и он насмешливо улыбнулся, глядя в глаза Винчестеру.
Дин внимательней присмотрелся к собеседнику.
— Ты… под кайфом.– Сей факт не укладывался в его голове.
— Почти всегда, — с сокрушенным видом изрек Касс.
Винчестер шумно вдохнул. «Язык проглотил» - в данный момент это про него.
В памяти возник образ ужасающего будущего, что показывал Захария. И разбитый и жалкий Кастиэль 2014-го. Неужто все настолько плохо, его друг свернул-таки на дурную дорожку. А он сам – уже стал тем монстром, что способен пустить в расход друзей, Касса?
— Касс, — Дин закрыл глаза. Холод просачивался под кожу, тело покрылось мелкими мурашками. – Если б я знал, чем все кончится, то не позволил бы тебе сделать это. Но ты не послушался. Что я мог сделать, чтобы удержать тебя?
— Просто быть рядом…
— Я не мог оставить Сэма. – Винчестер не оправдывался, он констатировал факт. Любой бы на его месте поступил так же. Ну, кроме Касса, наверное.
Конечно, Кастиэль не хотел, чтобы Дину пришлось выбирать между ним и братом. И хотя исход был очевиден, Касс, глубоко внутри, жалел Винчестера.

Ангел не мог вымаливать такую же преданность, да и не нужно ему... И винить Дина не за что. Он выбрал свою семью. Это, наверное, единственное качество, которому стоит поучиться у Винчестера. Но теперь у Касса нет семьи, у него никого нет. Осталась только боль и непроходящая обида. Не на Дина, на себя. И презрение к тому, кем он стал, – от этого столько злости. Слабость, страх… В этом мире тяжело быть одиноким.

—Если тебе еще не все равно, хочу, чтобы ты знал: я никогда не стал бы жертвовать ни тобой, ни Сэмом. Дьявол, я бы отдал свою жизнь, чтобы уберечь вас. Ты – мой друг, моя семья. Вы с Сэмом – единственное, что у меня осталось. Я не могу потерять вас. Но прошу, не говори мне о том, что я должен был позволить Сэму умереть – цена слишком высока, даже если на весах весь мир.
— Надеюсь, что Сэм ценит это, – печально заключил Касс. – Но я ....
— Ты готов был умереть? – с вымученной улыбкой поинтересовался охотник.
— Да, — кротко проронил падший.
— Я знаю, что ты хотел помочь, — тихо вздохнул Дин.
Все это здорово достало. Охотник устал — устал от недоверия, от борьбы с внутренними демонами Касса, от постоянного сражения с призрачными мельницами. Разные миры, разные цели, разные принципы. Очень странно, как они вообще могли столько времени верить друг другу и быть преданными дружбе. Не осталось ни сил, ни желания что-то доказывать и переубеждать. Есть один выход – отпустить. Разбежаться в разные стороны, больше никогда не пересекаться, и жить своей жизнью, похожей на пытку.
Но один момент еще не разрешен.
— Серебряный анх, отдай его мне. — Долг оставался догом. Артефакт не должен попасть в чужие руки. Ему место в хранилище «мужей письма».
— Нет, — покачал головой Касс. — У тебя свои цели, у меня свои – так было всегда. – Можно подумать, эта побрякушка имеет для него значение. Пара сотен, положенных в карман, и несколько порций отборного героина – ни больше, ни меньше.
— Касс… — охотник попытался приблизиться.
— Того «Касса» больше нет, — зло прошептал ангел, в подтверждение своих слов передернул затвор «Бизона», направленного на Дина. — Не переходи мне дорогу.
Винчестер выронил из рук оружие, чтобы не провоцировать его. И хотя он с легкостью мог уложить противника на лопатки, охотник не собирался препятствовать небожителю.
Сейчас Дин просто уйдет и даст ему время. Ведь «тот Касс» — живучий сукин сын.
— Касс, — развернувшись, Винчестер сделал несколько шагов к двери. — Ты встал на скользкую дорожку. И если оступишься, я приду за тобой, — уже у самого выхода бросил через плечо: — Ты просто человек.
— Угрожаешь мне?
— Нет, напоминаю, — добродушно ответил охотник, прежде чем уйти.

Оставшись в одиночестве, падший огляделся. Окровавленный номер: пустой, чужой и грязный. Здесь не хотелось задерживаться ни на секунду, но Касс плюхнулся на стул, обмякнув на нем. Потер пальцами переносицу: голова жутко болела – отходняк еще никому не давался легко; все это обостряло гнетущее чувство вины — тягучее и плотное, — оно перекрывало доступ кислорода и жгло внутри. Это же Дин. Мать его, Дин! Черт, быть рядом, быть в ответе – это его долг. Бывший небожитель резко вскочил на ноги и вышел из номера.

Очутившись на улице, Касс полной грудью вдохнул промозглый воздух ночного города. Достал пачку сигарет и прикурил — серебряный дым рваными клубами взметнулся вверх после первой затяжки. Сомненья продолжали терзать душу, и доза никотина в легких вместо удовлетворения принесла лишь легкое головокружение.

Через дорогу, припарковавшись напротив отеля, мирно гудела старушка «Импала». Водитель, опустив голову, смиренно ждал. Губы ангела невольно изогнулись в улыбке, что-то внутри приятно защекотало. Он двинулся вперед, кутаясь в куртку, — попытался избавиться от холода и сырости; с каждым шагом, приближающим его к черному автомобилю, они рассевались. Проскочил мимо гудящих машин.

Провел рукой по гладкому капоту «детки», снимая капельки влаги. Обогнув машину, схватился за автомобильную ручку и потянул на себя — дверца податливо отворилась, приглашая внутрь. Оказавшись в непрогретом салоне, Касс молча закрыл за собой дверь. Как всегда пахло бензином и дешевым пойлом, — на взгляд Касса, почти домашний аромат.
— Выброси эту дрянь. Никто не будет курить в «детке», — пригрозил Дин, но не оглянулся на него.
Тон этот, ворчливо–наставительный, прозвучал по-родственному тепло. Кастиэль послушно выбросил окурок в окно.
— Тебе придется завязать, — охотник поправил зеркало заднего вида.
— Я знаю, — прошелестел губами Касс, все еще чувствуя стыд.

Дин позволил себе кинуть на ангела быстрый взор. Вроде та же самая крылатая заноза в заднице: ну, без плаща; ну, физиономия кровью перепачканная; ну, обвешан оружием; ну немного поддатый, но это все еще Касс. Это придавало сил, которых, кажется, совсем не осталось. И пускай им опять не миновать разбора полетов, объяснений, что есть хорошо, а что есть плохо, болтовни о градациях серого и прочее. И плевать даже, что вновь окунет носом в дерьмо – как щенка несмышленого, провинившегося, но осмелившегося показать зубы, вместо того, чтобы повилять хвостом (взять бы тапок и отлупить хорошенько, чтоб знал, на кого скалиться, да Сэм не одобрит, поскольку считает, что каждый имеет право на ошибку. А в случае Касса — на триллион ошибок). Пускай будет так. Все сначала. Каждый раз как первый. Задолбало донельзя, но Дин не смог просто уехать, оставив его одного здесь. Винчестер хмыкнул и повернул ключ зажигания.
«Импала» плавно отчалила от бордюра, тихо зашуршав шинами.
— Дин, я рад вернутся, – с облегчением проговорил ангел.
— Тебе нужно принять душ. Воняет как от помойки, – беззлобно рявкнул охотник, но Касс услышал отчетливо:
«И я рад, что ты вернулся».