Дэвид хлебнул пиво и удовлетворенно вздохнул: мартовский вечер выдался на редкость приятным, а от «Бабули» до дома рукой подать. Наконец-то впервые за год можно расслабиться и просто получать удовольствие от праздника, не беспокоясь, что нужно потом как-то домой ехать. На самом деле, он уже давно не видел, чтобы жители Сторибрука были так счастливы.
Когда проклятье пало в первый раз, долгожданное воссоединение было прервано разъяренными горожанами, жаждущими крови Реджины, а потом Эмма с Мэри-Маргарет и вовсе попали в Зачарованный лес. Вечеринка в честь их возвращения вышла неловкой и напряженной из-за присутствия мрачной Реджины. Сразу же вспыхнул очередной конфликт, принесший столько хаоса и ужаса, что на празднике в честь возвращения Генри из Неверленда люди были всё ещё взвинчены. И естественно, очередная неприятность не заставила себя долго ждать: манипуляции Пэна привели к теперь-уже-вернувшимся воспоминаниям о годе, прожитом в Зачарованном Лесу.
Возвращение в родной мир тоже радостным не было. Проклятие слишком многое разрушило, а он, Мэри-Маргарет и Реджина были подавлены из-за расставания с детьми. И Крюк, которого Дэвид считал союзником и, возможно, другом, покинул их и вернулся к пиратству, пусть и ненадолго. Да и после возвращения в Сторибрук и воссоединения с Эммой и Генри в их жизни было немало волнений и страха.
Но сейчас всё, наконец, в порядке. Они дома, Эмма и Генри рядом. Бывшие враги – Реджина, Голд и Крюк – стали союзниками. Все смеются, пируют и веселятся. А у них с Мэри-Маргарет теперь есть малыш, красивый мальчик, которому больше ничто не угрожает.
Они, в конце концов, обрели свою счастливую концовку. И снова стали одной семьёй: он, Мэри-Маргарет, Эмма, Генри и малыш Нил…
Стоп, а куда подевалась Эмма?
За стойкой, где выпивают гномы, её нет. Она не разговаривает с Авророй, Руби или Динь-Динь. Возле Реджины и Робина её тоже нет, хотя оно и понятно – в эти объятья третьему никак не вклиниться. Генри теперь листает свою книгу сказок в одиночестве. В последний раз, когда они общались, Эмма рассказывала о том, какие изменения привнесло их с Крюком вмешательство в прошлое.
Белль, Голд, Крюк и Арчи тоже исчезли. Неужели что-то случилось?
– Я сейчас, – сказал он Мэри-Маргарет, поцеловал её в лоб и вышел через парадный вход.
И тут же обнаружил свою дочь на коленях у Капитана Крюка, вовлечённую в очень страстный поцелуй.
Дэвид заставил себя вспомнить, что Эмме уже около тридцати лет и у неё уже есть сын, или что Крюк теперь, как бы невероятно это не звучало, теперь его друг. Да и Дэвид не раз замечал, как эти двое смотрят друг на друга и сколько времени проводят вместе. И если бы еще до общения с «принцем Чарльзом», он не подозревал, что у пирата есть чувства к его дочери, тот разговор явно бы всё прояснил.
Но ему совершенно не обязательно видеть, что они наконец-то дали волю своим чувствам.
– Так-так, – сказал Дэвид, максимально «шерифским» тоном. Это произвело желаемый эффект – Крюк и Эмма отпрыгнули друг от друга как ошпаренные.
– Папа!
– Не скажу, что сильно шокирован, – продолжил Дэвид, упираясь руками в бока и намеренно выставляя напоказ до этого прикрытый курткой пистолет. – Я подозревал, что всё к этому идет. Но ребята, если вы уж делаете это, – он махнул рукой в их сторону, – прошу вас, постарайтесь уединиться.
– Мы были одни, пока не пришел ты, приятель.
– Крюк!
– Стоп, стоп, – Дэвид скривился, увидев, как Эмма вытирает рот тыльной стороной руки. – Если вы собираетесь встречаться – и как бы мне не хотелось это признавать, думаю, вам давно пора – просто постарайтесь действовать в рамках рейтинга «детям до двенадцати».
– Какого рейтинга?
– Позже объясню.
– В общем, я просто хотел убедиться, что с вами всё в порядке, – Крюк поднял брови. – Только с Эммой, – пояснил Дэвид, и пират усмехнулся. – Я заметил, что вас нет, а ещё нет Белль, Голда и, как ни странно, Арчи.
– О, с ними всё в порядке, – ответила Эмма, многозначительно улыбаясь, а вот Крюк скривился. Она игриво хлопнула его по плечу в ответ на такую реакцию.
– Эм, ладно, я тогда пойду, – поспешно сказал Дэвид. – Рад видеть, что между вами все наконец-то прояснилось. Просто постарайтесь не травмировать меня или Генри, или кого-нибудь ещё.
– Хорошо, папа.
– Не вопрос, приятель.
Довольный, что больше не наткнется на ещё одну горячую и весьма страстную сцену (в глубине души он признавал, что это неизбежно, особенно после того, как Эмма – и Генри – наткнулись на него и Мэри-Маргарет), Дэвид вернулся в закусочную.

– Что ж, было немного неловко, – прокомментировал Киллиан, как только хлопнула, закрываясь, дверь.
– Может, стоит рассказать ему? – спросила Эмма, отстраненно проводя рукой по его рукаву.
– Уверен, он сам рано или поздно узнает.

Эмма радовалась, что именно она решила взобраться по бобовому стеблю вместе с Крюком. И дело было не в желании лично убедиться в успехе, ведь та же Мулан бы однозначно справилась. Нет, Эмма просто знала, что Крюк попытается подкатить. Он бы – нет, он уже почувствовал, что ей приходилось воровать, и совершенно точно знал о её отчаянном желании вернуться в Сторибрук. Благодаря этому с пиратом было очень удобно работать: он видел в ней напарника, а не врага, и слишком сильно увлёкся попытками втереться к ней в доверие, чтобы понять – ничего не выгорит.
Нет, у неё далеко не каменное сердце. Эмма правда сочувствовала парню. Румпельштильцхен (угх, всё ещё сложно ассоциировать это имя с Голдом) отрубил ему руку и убил, судя по всему, его девушку. Но Эмма всё равно не могла позволить пирату попасть в Сторибрук. Если Крюк был настолько сильно повернут на мести, что пошёл на союз с Корой, то Эмма была уверена, что, вернувшись с ним, она мгновенно попадёт в самый эпицентр кровавой вражды парня, у которого крюк вместо руки, с человеком, чья коварная и беспринципная натура вызывала у неё мигрень.
И это ещё не всё, с чем ей, возможно, придется столкнуться, ведь Кора тоже может попасть в город и наломать дров. Боже, понятно теперь, почему у Реджины такая неуравновешенная психика!
Плевать. Она сумела раздобыть компас и заручилась обещанием великана продержать здесь Крюка часов десять, а потом отпустить. Хотелось бы надеяться, этого времени хватит, чтобы придумать, как украсть у Коры пепел волшебного шкафа прежде, чем Крюк освободится и предупредит эту ведьму. Осталось только успеть спуститься прежде, чем Мулан срубит чёртов стебель.
Ну надо же, а Крюк-то так и не выбрался из-под груды упавших камней.
– Крюк? Ты живой?
– Да, лапочка, просто немного застрял. Будь добра…
– Ладно, подожди секунду. – Эмма наклонилась к расщелине между камнями и взяла его за руку.
Крюк посмеивался, пока она помогала ему вылезти:
– Ты была чертовски гениальна. Восхитительна. – Эмма изо всех сил постарались не закатить глаза: она бы тоже попыталась ему польстить, оказавшись в его шкуре. – Могу я взглянуть? На компас? – уточнил он.
Ожидаемая просьба. Эмма знала, что стоит только пирату увидеть компас, как он схватит его и убежит. Или возьмёт, сделает вид, что бежать не собирается, но всё равно смоется. В любом случае, проверять не хотелось. Поэтому она достала компас, но вручать не торопилась.
– Он красивее, чем гласит легенда, – прошептал Крюк и понимающе хмыкнул, когда она отдернула руку, не дав ему дотронуться. Естественно, он прекрасно всё понял: пират ведь. И привык к недоверию. Эмма засунула компас обратно в карман.
Крюк, видимо, почувствовал что-то неладное в её молчании.
– Ладно, идём, – сказал он, протягивая руку.
Кандалы были именно там, где сказал великан, она взяла Крюка за руку и тут же защелкнула их на его запястье.
– Что ты делаешь? – Эмма быстро шагнула назад, но не ответила. – Что ты делаешь?
– Крюк, я… я не могу… – Проклятье. Она же всё спланировала, но не подумала, что это будет так сложно сделать в эмоциональном плане. И почему он не стал проклинать ее?
– Эмма, взгляни на меня. – Она не удержалась, о чём тут же пожалела. Эмоции на его лице читались очень чётко: злость, замешательство, обида. – Разве я соврал тебе?
Можно было бы напомнить ему о том вздоре про «кузнеца», который он пытался скормить ей ранее, но речь ведь совершенно о другом. Нет, не врал.
– Я привел тебя сюда, – горячился Крюк. – Рисковал собственной шкурой, чтобы помочь тебе. Компас у тебя, зачем ты со мной так?
А ведь он и правда не понимает… Получается, Крюк реально думал, что они работают вместе. О господи, этого она не учла. Почему бы пирату просто не обманывать её с самого начала?
– Я не могу допустить, что ошиблась в тебе, – это все, что Эмма смогла ответить. Прозвучало неубедительно.
– И? Ты хочешь, чтобы я какого-то дьявола тебе доказал? – спросил он зло. – Я был честен с тобой, мы заключили союз, и теперь ты решила, что я наверняка какой-нибудь врущий ублюдок?
– Ты очень похож на того врущего ублюдка. – Грх, это случайно вырвалось! Во всём виноват Нил – она никак не могла выкинуть из головы воспоминания о его предательстве.
Прекрасно, Крюк явно понял, что она имела в виду: он немного выпрямился, но в лице не изменился.
– Я присоединился к Коре, потому что мне необходимо попасть в Сторибрук, – напомнил он. – У меня нет никакого желания с ней работать. И я понятия не имею, как тебя в этом убедить. Я хочу помочь. Почему ты отказываешься в это верить?
– Расскажи, почему, – потребовала Эмма. – Почему ты хочешь нам помочь? Потому что на твоём месте я б стащила компас, раздобыла у Коры пепел и счастливо рванула в путь. С чего тебя должно заботить, попадем ли мы в Сторибрук?
Он промолчал. Сложно было понять: Крюк не ответил, потому что ему нечего было сказать или потому что не хотел о чем-то говорить. В любом случае, на промедление времени не было. Он застрял здесь на десять часов, компас у неё – нужно успеть спуститься до того, как Мулан превратится из воина в стеблеруба. Эмма развернулась, чтобы уйти.
– У Милы был сын, – вдруг произнес Крюк так тихо, что она засомневалась, верно ли его расслышала. Эмма повернулась обратно. – Она бросила мужа ради меня, но это значило, что и сына ей пришлось оставить. Она постоянно твердила о том, чтобы вернуться за ним, но каждый раз, когда выпадала возможность, она боялась. Боялась, что муж настроил сына против неё, что мальчик её возненавидел. Боялась того, что муж мог сделать. А когда прошли годы, она убедила себя, что уже слишком поздно.
Эмма видела это в его глазах, когда они взбирались по бобовому стеблю, тот же взгляд, что и у неё: Крюк рос один. Именно поэтому отказ любовницы от сына бередил старую рану. И сейчас, помогая матери вернуться к ребенку, он пытался предотвратить появление очередного сироты… да, понятно, почему это так важно для него.
Очень похоже на правду. Если пират всё же врет, можно смело вручать ему «Оскар» за актерскую игру и не один.
– Я не могу позволить тебе пойти с нами, – мягко сказала Эмма, и Крюк посмотрел на неё с надеждой. – Остальные тебе не доверяют, и у меня вряд ли получится их переубедить. И, вспоминая твои слова о Коре, ты будешь в большой опасности, когда она узнает о твоём предательстве.
Крюк немного помолчал, обдумывая ситуацию.
– Освободи меня. Я останусь здесь и дам тебе фору. Кора послала меня собрать информацию и сбить тебя со следа. Я объясню, что ты меня вычислила и кинула.
– А потом? – По крайней мере, это в любом случае произойдёт. Но опять же, это значило, что она должна ему довериться.
– Тебе нужен пепел волшебного шкафа. Я постараюсь украсть его. И, конечно же, выяснить, что Кора собирается с ним делать. Или у тебя уже есть идеи? – Эмма отрицательно покачала головой. Это была одна из тех вещей, с которой она собиралась разобраться позже. – Эмма, пожалуйста, – он протянул свою закованную руку. – Я не знаю, что с тобой случилось в прошлом, но… – Казалось, он расстроен тем, что не может подобрать слова.
– Просто пообещай мне кое-что, – сказала Эмма. Если она собиралась его освободить и на самом деле заключить союз, ей нужны были гарантии. – Когда мы попадем в Сторибрук, ты не убьёшь Голда, – Крюк нахмурился, – Румпельштильцхена.
– Свон, я не уверен, обратила ли ты внимание, но его убийство – моя цель вот уже… скажем так, я гораздо старше, чем выгляжу.
– Как у шерифа, у меня есть обязанности. В Сторибруке убийство – чертовски серьёзное преступление, ясно? Достаточное, чтобы посадить тебя за решетку на всю жизнь.
– А Реджина и Темный, их ты тоже к стене приковала? – Крюк звякнул оковами, подчеркивая свои слова.
– Я никого не могу привлечь к ответственности за то, что они натворили до проклятья. Я уверена, что ты тоже убивал людей – значит ли это, что мне следует арестовать тебя сразу же по прибытии?
– Это другое. Не личное, – покачал он головой.
– Тем более, это даже хуже. Слушай, просто… мы возьмем тебя с собой, но ты должен пообещать, что я тем самым не приведу в город убийцу.
На скулах Крюка заиграли желваки, пока он обдумывал предложение.
– Я не убью его – вообще никого – в Сторибруке, – сказал он, наконец. – Возможно, я смогу свершить месть каким-нибудь другим способом.
– Как угодно, – детали Эмму уже не заботили. – Подожди секунду. – И она побежала к великану за ключом.
Пару минут спустя Крюк был свободен и тряс правой рукой. По всей видимости, будь у него обе руки, он бы потирал запястье.
– Итак, десять часов, – напомнила Эмма. – Великан пообещал тебя не убивать.
– Что ж, будем надеяться, он такой же благонадежный, как и я. – Она закатила глаза, и Крюк улыбнулся, все ещё немного нервно. – Спасибо, Свон.
– Это и твоя заслуга, полагаю.
– Нет, в самом деле, – он аккуратно поймал её крюком за руку. – Как я и говорил, я не знаю, что именно случилось у тебя в прошлом, и почему из-за этого твоё доверие невероятно сложно завоевать. Но кем бы он ни был, лапочка, я не он. Я человек чести.
Стоило бы напомнить ему, что он пират, который только что помог ей украсть волшебный предмет, поэтому его честь, по меньшей мере, спорна. Но пропади он пропадом, этот человек видел её насквозь, невзирая на защиту, которую Эмма так старательно создавала вокруг своего сердца. И из всех возможных действий, Крюк лишь её поблагодарил и попытался уверить в своей надежности.
И он был прав. Все не так, как с часами. Крюк – не Нил. И не пытался ничего утаить. Он не настаивал на заключении союза, не намеревался бросить и не сомневался в её способностях. Его мотивы были чисты. Он лишь хотел заработать её доверие и уважение.
Эмма шагнула вперед и нежно его поцеловала. Она собиралась сделать это быстро, просто чтобы узнать, каково это.
Но Крюк мгновенно её обнял, точно также как в тот раз, когда она помешала ему активировать ту ловушку, и предполагаемо легкий поцелуй очень быстро перерос в весьма страстное действо. Твою ж мать! Этот человек знал, как обращаться с языком.
Сложно было сказать, кто отстранился первым, они просто внезапно перестали целоваться. Крюк шокировано на неё смотрел, и Эмма была уверена, что на её лице застыло точно такое же выражение.
– Десять часов, – прохрипела она.
– Я подожду, – его голос звучал не лучше.
И на этой ноте Эмма метнулась к бобовому стеблю. Нужно как можно быстрее попасть в Сторибрук, прежде чем она вляпается в очередное сказочное дерьмо и поцелует очередного сказочного пирата.

Киллиан проснулся в слишком яркой, неестественно белой комнате. Что бы на нём сейчас ни было надето, оно не подходило и было весьма неудобным, к тому же, тело будто налилось свинцом и голова кружилась, словно с похмелья. Он лежал на кровати, а в ногах ощущался посторонний вес, явно принадлежащий некой тёмной расплывчатой фигуре.
Которая, когда его взгляд прояснился, оказалась Эммой Свон.
Чёрт возьми! Наверняка она им очень недовольна.
– Где Кора? – Да, судя по голосу, однозначно недовольна.
– А чёрт её знает. – С каждой минутой боль становилась всё сильнее и сильнее, видимо, на нём живого места не осталось. – Что за чертовщина меня сбила?
– У меня нет времени рассказывать тебе про автомобили, Крюк. Где Кора?
– Свон, прошу тебя…
– Нет! – злобно прошипела она, резко наклоняясь. Киллиан вздрогнул и немедленно пожалел о сработавшем рефлексе – острая боль в ребрах заставила его охнуть. – Я доверяла тебе, черт возьми! Я доверяла тебе, а не стоило!
– Пожалуйста, лапочка…
– Ты похитил сердце, помог Коре попасть сюда, похитил и пытал Арчи, а ещё ты нарушил обещание, что ничего не натворишь!
– Я обещал, что никого не убью! – Она что, намеренно не даёт ему оправдаться? Свон уверенно пользовалась тем, что ему не удавалось вклиниться в её тираду – и выворачивала ситуацию наизнанку. – Проклятый крокодил всё ещё жив, как и его любовь.
– Ты стрелял в невинного человека, из-за тебя она потеряла память – это почти равносильно убийству!
– Ей всё равно так лучше – девчушка заслуживает большего, нежели жизнь с этим монстром. И если ты выслушаешь, – Киллиан попытался сесть, но помешала боль и очередные кандалы вокруг запястья. – Не забери я у Авроры сердце, как ты думаешь, что бы произошло? Ты собиралась отдать Коре компас? Думаешь, она дала бы тебе время на раздумья? – Её молчание и выражение лица послужили ответом – Свон знала, что та наивная маленькая принцесса бы умерла. – И, возвращаясь к Коре – я ей не помогал. Я допустил ошибку, когда достал боб и начал злорадствовать. Она знала, что он у меня есть, это была её идея оживить его и использовать.
Киллиан надеялся, Свон поняла, что злорадство было притворным. Он тогда пытался сообразить, как вытащить их из той клетки, чтобы Кора не узнала, но не преуспел. Было огромным облегчением увидеть эту разношерстную компанию принцесс, бегущих к ним у озера Ностос. Но Киллиан точно знал: Свон поняла, что в битве на мечах он поддался – даже кивнула ему, прежде чем прыгнуть в портал. В тот момент он уже поднялся и мог бы попытаться присоединиться, но времени не было.
– И можешь спросить сверчка, я едва ли его тронул. В основном, именно страх развязал ему язык. Я не оправдываюсь, но давай не будем преувеличивать. – Киллиан и правда не врал, зачастую страх действительно гораздо эффективнее пыток.
Казалось, его слова наконец-то немного её смягчили, и Свон вроде слегка расслабилась.
– Я всё ещё не одобряю, что ты навредил Арчи и стрелял в Белль. – Да, она определённо всё ещё злится, но хоть зла не держит. – Нельзя так поступать. Если ты собираешься быть на моей стороне, нельзя причинять вред невинным людям.
Киллиан кивнул – это было обещание, которое он с превеликой радостью согласился дать. Пытать кого-то ради претворения в жизнь неадекватных желаний Коры было крайне неприятно. План по причинению вреда Белль поначалу казался гениальным, желаемый эффект был достигнут, но триумф вышел на удивление недолгим и каким-то пустым. Может, дело было в её невиновности или в том, что она недавно спасла ему жизнь на борту «Роджера». Но что-то явно изменилось: Киллиан и в половину так не сомневался, стоит ли вредить девушке, когда нашёл её взаперти в замке Реджины. Как бы то ни было, Свон была права – продолжая вредить невиновным, чтобы отомстить за смерть Милы, он станет ничем не лучше крокодила.
– А если серьезно, – продолжила Свон, – где Кора?
– Понятия не имею, лапочка. У неё свои планы, и у меня такое чувство, что, после того как я настолько громко заявил о себе в Сторибруке, она больше не пожелает со мной сотрудничать.
– И что за планы?
– Для начала, наладить отношения с Реджиной. Но я уверен, что за этим кроется нечто большее.
– Возможно, – проворчала Свон. – Как ты себя чувствуешь?
– Ужасно, если честно. Где я, чёрт возьми?
– В больнице. Или как по-твоему, лазарет? – Ах да. Стоило ожидать. – У тебя сломано несколько ребер, но всё равно как по мне, ты счастливчик.
– Кое-что ещё не так. – Киллиану не свойственно было жаловаться на недуги, но Свон была товарищем и союзником, ей стоило знать, что что-то ещё не в порядке. – Я чувствую… на похмелье не похоже, но…
– Тебя накачали обезболивающим. Лекарствами. Из-за них ты будто под кайфом.
Странное слово, но, кажется, верно описывает его ощущения. И пусть Киллиан все же испытывал боль, но не исключено, что без этих лекарств она была бы совершенно непереносимой.
– Что ж, Свон, спасибо, что заскочила. Был рад тебя увидеть. Так что, может, снова освободишь заключенного? – Киллиан звякнул кандалами на запястье. Шевельнув другой рукой, он обнаружил ещё один недостаток. – Или вернешь мой крюк?
– Извини, Крюк. Я же говорила, я шериф. Существуют наказания за нападение на людей, поэтому ты застрял здесь до тех пор, пока не поправишься, и тебя можно будет перевести в камеру предварительного заключения.
Или пока он не выяснит, как избавиться от кандалов, но пока что можно ей подыграть:
– Понятно. Тогда, полагаю, я полностью в твоих руках?
– Я постараюсь периодически приходить и проверять тебя, ладно? О, держи, – Свон вручила ему странное плоское устройство и показала на кнопку. – Если тебе что-то понадобится, нажми, придет медсестра и тебя проверит.
– Думаешь, мне нужна нянька, лапочка? – Пусть это предложение и было абсурдным, но её забота умиляла.
– Также ты можешь нажать её, если объявится Голд и попытается тебя убить. – А, вот в чем ещё дело. – Он не знает, в какой ты палате, но… в общем, я не умею прятать при помощи магии, поэтому будем надеяться, что он тебя не найдет. По крайней мере, если он за тобой явится, кто-нибудь да прибежит.
– Спасибо. – Свон кивнула. – И спасибо.
– За что? – задумчиво нахмурилась она.
– Я хотел завоевать твоё доверие и, как понимаю, не преуспел.
– Да, что ж… – вздохнула Свон. – Может, ты больше не будешь давать мне никаких обещаний? Мы ненадолго прервем наше сотрудничество.
– Свон, я…
– Не обязательно быть врагами, – сказала она, не давая ему оправдаться. – Но я не могу работать с тобой, если ты собираешься постоянно подставлять меня, пытаясь кого-то убить.
После этих слов Свон притихла, как и Киллиан. Терять такого товарища не хотелось, возвращение к Коре было адом: пришлось изрядно потрудиться, чтобы она часом не прибила его за ненадобностью, и при этом претворить в жизнь свои собственные планы. А теперь он заперт в этом странном мире, и теряет единственного союзника.
Но как можно отказаться от мести, особенно когда она уже маячит на горизонте? Сдаться, хотя крокодила можно будет убить через несколько дней? Отказаться от цели, которая долгое время была смыслом его существования?
– Не знаю, что и сказать, – признался Киллиан.
– Всё в порядке, – Свон похлопала его по руке. Просто будь собой, полагаю.
– Мне жаль, что я разочаровал тебя.
– Этого стоило ожидать.
– Я серьёзно.
Свон какое-то время изучала его лицо:
– Тебе правда жаль, верно?
Прежде чем Киллиан было снова попытался её убедить и объясниться, но вдруг она наклонилась и поцеловала его.
Было бы ложью сказать, что он не надеялся на повторный поцелуй. На бобовом стебле, когда она сделала то же самое, это было слишком неожиданно. Тогда Киллиан буквально за секунду распознал и принял значение того внезапного жеста – Свон признала, что он не тот человек, который когда-то разбил её сердце – но затем все мысли вылетели из головы. Что-то в её поцелуе пробудило в нём некое странное, неназываемое чувство. В тот момент Киллиан потерял контроль, отчаянно желая попробовать её, почувствовать, узнать.
Этот поцелуй был более нежным, по большей части из-за плачевного состояния, в котором находился Киллиан. Но пусть менее развязный, чем предыдущий, поцелуй всё ещё был довольно пылким, и, видимо, из-за действия лекарств, курсирующих в организме, его ощущения возросли десятикратно.
Свон отстранилась слишком рано. Не будь Киллиан в такой запущенной форме, он бы потянулся за ней и, возможно, убедил бы продолжить. Мысль о том, что этот поцелуй может оказаться последним – если только не удастся каким-то образом забыть о крокодиле – радости не внушала.
– Отдыхай, – мягко произнесла она. И Киллиан успел только кивнуть в ответ, прежде чем Свон ушла.

Слишком много новостей. Нереально много. Нил – сын Голда, Голд – дедушка Генри, Нил – один из них, и именно Август всё разрушил, а сейчас Голд умирает, потому что Капитан чертов Крюк каким-то образом сумел добраться до Манхэттена.
Почему, почему, почему это именно её жизнь?
Эмма бросила на пол полубессознательного пирата и завозилась с ключами, которые ей дал Нил – он жил в этом чертовом здании, твою ж мать, почему, почему, почему – и открыла дверь маленькой кладовки, закрепленной за квартирой. Хотелось бы надеяться, что Крюк провозится с замком довольно долго, пытаясь выбраться, и не сможет их догнать и довести свою вендетту до конца. Да, Голд не раз ей угрожал и большую часть времени не вызывал ничего, кроме презрения, но он отец Нила и дедушка Генри, убивать его неправильно, и это просто должно прекратиться.
Крюк застонал, когда Эмма подняла его.
– Дьявол, чем ты меня ударила? – спросил он слабо.
– Да какая разница? – зашипела Эмма, затаскивая пирата в помещение. На самом деле, она и сама не была до конца уверена, что это было – мусорная корзина? Да кому какое дело? Нил – сын Голда.
– Не понимаю, почему ты злишься, – произнес Крюк, слишком уж спокойно по сравнению с её взвинченным состоянием. Похоже, он уже пришел в себя после удара и с трудом поднялся, держась за голову. – Я не идиот, лапочка. Ты здесь не шериф и за мой арест не ответственна.
– Ты реально думаешь, что я считаю убийство преступлением только если оно происходит на моей территории? – недоверчиво спросила Эмма.
– Он убил мою любимую, – продолжил гнуть свою линию Крюк, опираясь на пыльное кресло. – Уничтожил прямо у меня на глазах только потому, что она посмела его оскорбить.
– И поэтому его нужно убить на глазах у сына?
Оказалось, Крюка таки проняло.
– Кого? Этот мужчина – Бэй?
– Так вы всё же знаете друг друга! – Тот факт, что Нил проигнорировал её вопрос, и так был красноречивее всех слов, но всегда приятно убедиться в своей правоте. Нил и раньше ей врал, а вот Крюку, как бы то ни было, можно было верить на слово.
– Я не знал, – прохрипел он, – я не знал, что это Бей. Чёрт меня побери.
– Мне некогда с тобою возиться, – грустно произнесла Эмма. – Я просто… слишком многое навалилось, и я не могу вот так вот взять и вернуться в твоей компании.
– Свон, – Крюк неожиданно приблизился к ней, и Эмма даже понять не успела, как оказалась в его объятьях. – Тебе лучше уйти. Я желаю крокодилу смерти, но ты ведь попытаешься его спасти.
– Тогда почему ты меня держишь? – Пробормотала она в его камзол. Господи, он великолепно пах для трехсотлетнего сказочного пирата.
– Потому что, судя по твоему виду, тебе это нужно, – прошептал Крюк в её волосы. Эмма подняла голову, чтобы сказать… вот чёрт. Что он прав? Что Нил – отец Генри? Что ему лучше и не пытаться их догнать? Прежде чем она успела хоть что-то произнести, их губы встретились, и все слова вылетели из головы.
И вдруг всё закончилось. Крюк был прав – нужно уходить. Нужно как можно быстрее, в идеале еще вчера, доставить Голда в больницу, вернуть доверие Генри, а ведь ещё есть Нил, с которым очень сложно чувствовать себя взрослой: она будто снова превращалась в шестнадцатилетнюю девчонку.
– Фора? – слабо спросила Эмма.
– Конечно, – грустно улыбнулся Крюк. Его улыбка была последним, что она видела, прежде чем захлопнуть и запереть дверь кладовки.

Киллиану было не по себе, хотя пора бы уже к этому чувству привыкнуть. Не каждый день отказываешься от мести, которую пытался свершить веками.
Сложно было сказать, что именно изменилось. Киллиан десятилетиями утверждал, что только трус сдаётся, сталкиваясь с более сильным противником. И вот, разве не это он сделал? Он уничтожил память Белль и отравил Тёмного, убедившись, что тот умрёт в одиночестве и без любимой. И вот, крокодил спокойно разгуливает по Сторибруку под ручку со своей избранницей, да ещё и сына нашёл. Такое чувство, что Киллиан всеми силами пытался осчастливить своего заклятого врага, а не заставить страдать.
И более того, ещё эта Свон. Она оказалась права: то, что казалось эпичным и романтичным в Зачарованном Лесу, принимало совершенно иной оттенок в мире без магии. Пусть он и осознал привлекательность этого мира и был уверен, что при необходимости смог бы адаптироваться, все же была здесь парочка мелочей, с которыми ему не доводилось сталкиваться даже в самых крошечных деревушках родной реальности. Как бы то ни было, некоторые поступки, которые он совершил по прибытии, теперь казались недостойными.
Но жить ради жизни, а не во имя мести было все ещё в новинку. Ещё необычнее было открытое заключение союза с командой Свон, особенно учитывая, что, казалось, никто не в курсе истории – даже вкратце – которая связывала его со Спасительницей. Киллиан не собирался раскрывать детали их былого сотрудничества, предварительно не обсудив всё со Свон, к тому же, она, по идее, хотела это скрыть.
И вот, куда это привело, в самый центр городского собрания, которое иначе как маразматическим, не назовешь, с их-то бессмысленным блеянием о сложных и простых выборах, крови Реджины и так далее, и тому подобное.
И что ещё хуже, люди сгрудились за принцем и принцессой, словно овцы, ожидающие своей судьбы. Подобная слепая преданность, как правило, вела только к одному – к смерти.
Сразу же всплыли воспоминания о Лиаме.
Киллиан был абсолютно уверен, что Свон не подчинится требованиям родителей, но, к сожалению, она просто сказала «хорошо». И отец кинул ей боб, но Киллиан оказался быстрее.
– Вы все с ума походили, – сказал он, крепко стискивая подсумок, уверенный, что Свон попытается его отобрать. И она попыталась, с криком требуя боб. – Я смогу с этим жить. Вот, что я скажу – если она так хочет погибнуть, пусть. – Мир без Злой Королевы – не самое плохое место, в конце концов. И если их абсурдному плану суждено провалиться с жизнью расстанутся все. На ошибку не было времени.
– Ты и я, мы друг друга понимаем, – произнесла Свон, тяжело дыша. – Думай о себе, и никто никогда не причинит тебе боль, верно?
Сложно было сдержаться и не напомнить, что именно она решила прекратить их короткое сотрудничество. Но для этого неподходящее время, как, собственно, и место, к тому же она расстроена гораздо сильнее, чем он ожидал, даже учитывая обстоятельства.
– Работает же. – Киллиан незаметно вытащил боб из подсумка.
– Да, но ровно до тех пор, пока не даст осечку, – озлобленно ответила Свон. – Мы это сделаем. Может, это глупо или безумно, но мы это сделаем, – она набрала воздуха в легкие, – ты можешь присоединиться и стать частью чего-то… или можешь сделать то, что у тебя получается лучше всего и остаться в одиночестве.
Её эмоции были как на ладони, но что именно их вызвало неизвестно… им нужно поговорить наедине.
– Какая страстная речь, Свон, – сказал Киллиан, отдавая пустой подсумок. Горожане облегченно выдохнув, разбрелись по закусочной. – Почему ты на самом деле это делаешь? – Прошептал он.
Вместо ответа она схватила его за рукав и направилась в другой конец помещения, где был небольшой, скрытый от любопытных глаз закуток. По дороге Киллиан спрятал боб в карман.
– Свон?
– Генри только что потерял отца, – сказала она тихо, и Киллиан тут же её обнял. – Я не могу допустить, чтобы он потерял ещё одного родителя.
– Мне жаль. – Он даже не знал, что объявился отец Генри, Свон никогда о нем не говорила. Киллиан предполагал, что именно этот человек был ответственен за ее впечатляющие проблемы с доверием, вот только ничего, помимо этой догадки, у него не было. – Что произошло?
– Тамара выстрелила в него, и он упал в портал.
Белфайр. Отцом Генри был Белфайр. Чёрт побери, не удивительно, что она была настолько убита с тех пор, как был ранен крокодил. Свон не просто помогла человеку воссоединиться с сыном, она выяснила, что они – чертова семья. И Генри – Бэй стал отцом.
– Чёрт возьми, – все, что Киллиан смог из себя выдавить.
– Мы не можем… мне надо идти, – произнесла Свон, вытирая глаза свободной рукой. – Спасибо за… ну ты понял, – она махнула пустым подсумком и убежала.
Киллиан добрался до «Веселого Роджера» так быстро, как только смог. Он не собирался сидеть и дожидаться смерти. Он не мог умереть, только не после того, как наконец-то решил жить. Свон не могла просить его об этом или этого ожидать, верно?
И Бей – знал ли он раньше о Генри? Он тоже бросил своего сына? Было очень легко сложить два и два и понять, что именно из-за него Свон возвела вокруг своего сердца стену. Конечно, легче всего было предположить, что она стала такой из-за того, что он бросил своего ребёнка, но разве Бэй мог так поступить, особенно учитывая, через что он сам прошел в детстве?
Нужно хорошенько подумать, но на размышления нет времени. Если только он не уберется к дьяволу из этого города, полного чертовых героев с манией самопожертвования.
Потому что ты печешься только о себе.
Чёрт побери.

Он вернулся. Значимый поступок, верно? Пока его корабль не причалил, Крюк и не знал, что они спасли город и поэтому с нескрываемым удивлением выслушал их сбивчивые объяснения.
Крюк публично отказался от мести и пригласил Голда на корабль. Как он там выразился? Предложил свой корабль и свои услуги, чтобы спасти мальчика, которого видел-то мельком.
Может, если она подтянется ещё несколько раз, всё уляжется в голове.
– Не отвлекаю? – Ну конечно, это Крюк.
– Просто не путайся под ногами.
– Я надеялся, мы поговорим.
– Что ж, тогда да, ты отвлекаешь. – Но Эмма все равно отпустила турник, повернулась к Крюку лицом и скрестила руки на груди.
– Прости.
– За что?
– За то, что забрал боб.
– Оу. – Да, это изрядно взбесило, учитывая что он прекрасно знал – без боба они, мать его, покойники. – Да я несильно-то и удивилась.
Казалось, это сильно его задело.
– Я заботился о Белфайре какое-то время, – сказал Крюк негромко. – Я сделаю всё необходимое, чтобы почтить его память и спасти сына. И нравится тебе это или нет, но я также забочусь и о тебе, Свон. И я чувствую себя последним подонком за то, что уплыл.
– Что ж, тебе теперь снова придется завоевать моё доверие, – ответила Эмма, тяжело вздохнув. – На этот раз никакой чуши, вроде «я не врал». Как я могу доверить тебе свою спину, если каждый раз, как только запахнет жареным, ты поджимаешь хвост и пытаешься спасти свою задницу?
– Уверяю тебя, я на твоей стороне. Я пытаюсь измениться, – вздохнул он.
Ясное дело, Эмму обуревали сомнения.
– Хорошо. – Крюк шагнул к ней, но она выставила вперед руку. – Но мы не можем… я не могу… – Она вздохнула. – Это нужно прекратить. Хотя бы на время.
Он окинул её изучающим взглядом.
– Из-за Бея. – Это был не вопрос.
– Из-за Нила, из-за Генри, из-за того, что ты нас бросил… Я просто… Мне нужно время.
– Я понимаю. – Крюк подошел к сундуку и достал оттуда небольшую саблю. – Я так понимаю, ты готовишься к битве, верно? – спросил он, протягивая ей оружие.
Идея явно очень хорошая, ведь её пистолет уже давно доказал свою бесполезность против сказочных персонажей.
– Спасибо.
– Она принадлежала ему, – сказал Крюк мягко, пока Эмма размышляла, как закрепить ножны.
Прежде чем она успела что-то ещё сказать, корабль сильно тряхнуло.

– Ты правда спас ему жизнь?
Киллиан вздохнул:
– Лапочка, ты хочешь сказать, что не доверяешь не только мне, но и своему отцу?
Свон пожала плечами и вернула фляжку. Он сделал ещё один глоток, закупорил и положил её в карман камзола.
– Я думаю, вы оба что-то скрываете.
Киллиан быстро огляделся, но принц, принцесса и королева были вне поля зрения и, хотелось надеяться, слышимости.
– Боюсь, тебе этого знать не следует, Свон.
– Я так и знала. – Она раздраженно сверкнула глазами. – Понадеялась, что ты будешь придерживаться своего обещания. Почему ты опять что-то от меня скрываешь?
– А тебе не приходило в голову, что порядочный человек может уважать желания другого человека? Как я могу утверждать, что достоин твоего доверия, в то время как с легкостью предаю твоего отца? – Киллиан изо всех сил стараться стать лучше, но совсем забыл, насколько это бывает сложно. И, видимо, Свон было невозможно угодить – любые его попытки с треском проваливались.
Свон скрестила руки на груди и опустила глаза, похоже эта фраза все-таки сумела в ней что-то задеть.
– Разумно, – пробормотала она. – Но ты ведь спас его. – Это был не вопрос, Свон знала, что он был честен. – Спасибо.
– Я не позволю твоему отцу умереть на этом острове. – В этом он точно душой не кривил. – Или матери, – добавил Киллиан для ровного счета, – или твоему парнишке, или тебе.
– Или Реджине и Голду? – слегка улыбнулась Свон.
– Я очень сильно постараюсь предотвратить их кончину, если возникнет такая необходимость, – неохотно согласился он. Киллиан очень надеялся, что возможность спасти жизнь крокодилу ему не представится.
Свон медленно приблизилась к нему.
– Что ж, сойдет. – Она теперь так близко. Достаточно близко для поцелуя, но он ведь согласился подождать.
Но, судя по всему, ожидание подошло к концу. Поначалу легкий поцелуй очень быстро набирал обороты. Киллиан позволил ей ненадолго задать темп, но когда Свон скользнула рукой под его камзол, он потерял самообладание и прижал её к ближайшему дереву.
– Свон, – прошептал Киллиан ей на ухо и принялся целовать и покусывать шею.
– Осторожнее, без следов, – простонала она. Он кивнул и продолжил своё занятие. – Господи, как же я по этому скучала.
И он тоже. Даже больше, чем предполагал.

– Крюк, какого чёрта?
Эмма обнаружила, что он наблюдает за ней из переулка напротив ее квартиры. Для того, кто всеми силами её избегал, он, слишком уж старался не спускать с неё глаз.
– Свон, я думал, тебе нужно собираться.
– Да, а ещё мне нужны ответы. – Было очень сложно заглушить желание от души ему врезать. – Какого черта с тобой происходит?
– Понятия не имею, о чём ты. – Похоже, Крюк в самом деле был сбит с толку. А также, расстроен и напуган, но они все расстроены и напуганы.
– С тех самых пор, как мы вернулись, ты избегаешь меня. Понятия не имею, что у тебя с Динь-Динь, но мне не интересны игры. И не говори, что всё дело в проклятье, потому что стоило только мне сойти с корабля в Сторибруке, как ты начал шарахаться от меня как от прокаженной.
Крюка передёрнуло:
– Я сказал Нилу, что отойду в сторону. Я просто… хотел дать вам шанс.
– Шанс на что? – О господи, неужели он настолько непостоянный? – Я же практически сказала тебе в Неверленде, когда мы спасли Нила. Я хочу… хотела отношений. – Она почувствовала себя глупо за то, что сказала это вслух.
– Я разрушил его семью, – быстро сказал Крюк.
– Чью семью?
– Нила.
Ох.
– Я знаю, что Мила любила меня и не любила его отца. Но Бей всегда в произошедшем винил меня, и я не хочу, чтобы история повторилась. А у Генри-то точно должна быть полноценная семья
– Киллиан. – Непривычно было называть его по имени, но это хотя бы привлекло его внимание. – У Генри уже есть семья. Большая, и становится всё больше. Нил может… мог бы в любом случае стать частью его жизни, независимо от статуса наших взаимоотношений.
– Но он хочет… хотел тебя.
– Никто меня не получит. – Учитывая обстоятельства, эти слова прозвучали ещё грустнее. – Я сама решаю, с кем быть.
– Извини, – кивнул Крюк.
Эмма кивнула в ответ.
– Ничего. Я просто… – Она не смогла завершить предложение, хоть окончание и вертелось на языке. Я просто хотела бы, чтобы у нас был шанс.
Оглядевшись и убедившись, что никого больше поблизости нет, Эмма крепко его обняла:
– Поцелуй меня, пожалуйста. Возможно, больше у нас не будет шанса.
И когда они прощались у городской черты, Эмма с трудом сдержалась, чтобы не кинуться к Киллиану и не попытаться затащить его в машину и увезти вместе с Генри.

– Крюк.
Киллиан не сдержал улыбку:
– Скучала по мне?
Желаемого эффекта он достиг: Свон немедленно закатила глаза и рассмеялась. Но было отчётливо слышно, что это смех сквозь слёзы.
– Может, нам следует перенести разговор в более уединенное место? – спросил Киллиан. – Я не к тому… Я имею в виду, ты, скорее всего, захочешь поговорить о Зачарованном Лесе там, где люди не сочтут тебя сумасшедшей. И я не хочу скомпрометировать тебя перед тем, с кем ты сейчас встречаешься.
Он моментально пожалел, что упомянул о её партнёре.
– Вот дерьмо! – На них начали коситься прохожие, возмущённые ругательством. – Уолш. О Господи. Как я ему все объясню?
– Свон? Наедине?
– Точно, да, идём. Генри сегодня допоздна не будет дома. – Свон махнула рукой, и одна из желтых посудин, которых было полно на улицах города, тут же остановилась возле них. – Забирайся. Я не в настроении для метро. – У Киллиана не хватило духу признаться, что он понятия не имеет, о чем речь – вместо этого он уселся рядом с ней на заднее сиденье и захлопнул странной формы дверь. – Ремень безопасности. – Свон наклонилась, вытянула какой-то ремень из спинки сиденья и защелкнула. Да, весьма осмотрительно.
Они молчали, пока мужчина, управляющий посудиной, переправлял их к месту назначения, в котором Киллиан опознал здание, где жила Свон. Плавность движения устройства впечатляла: он видел, как быстро они перемещаются, но изнутри все оказалось совсем иначе. Да и время путешествия заметно сократилось. Прошло лишь несколько минут с тех пор, как Свон вернула память, а они уже успели добраться до её дома и входили внутрь.
Странно было оказаться там в качестве желанного гостя, а не получить коленом между ног, но Киллиан решил воздержаться от комментариев. Свон тем временем достала из кармана некое устройство и стала в него говорить: «Уолш, я знаю, что Генри сегодня пригласил тебя в гости, но кое-что произошло, и придется все перенести. Позвони, когда получишь сообщение». Она опустила руку с устройством и посмотрела на Киллиана со смесью облегчения, шока и вины.
– Свон, если необходимо, я могу уйти. Я просто… просто доставил послание, но, похоже, у тебя теперь своя жизнь.
Она окинула взглядом помещение, словно впервые увидела. Интересно, каково это – вернуть воспоминания и обнаружить себя в милях о того места, в котором ты в последний раз был.
– Понимаешь, я провела целый год с чувством, что что-то не так, – призналась Свон. – Мы были счастливы. Очень счастливы. Но с воспоминаниями лучше.
– Тогда я рад, что ничего не разрушил, – улыбнулся Киллиан.
– Что произошло? – Свон решительно шагнула к шкафчику и достала пару стаканов и бутылку рома. Усевшись за столик, она плеснула им обоим щедрую порцию напитка. Киллиан понял намёк и устроился напротив.
– Птица принесла мне послание и флакончик зелья. – Он глотнул рома, чтобы изгнать из памяти воспоминания о темнице. – Приближалось новое проклятие, и меня попросили вернуть тебя в Сторибрук.
– Что за новое проклятие? Или повторилось старое?
– Понятия не имею, – Киллиан пожал плечами, потом вытащил из кармана бумажку и показал ей: – Это всё, что мне известно.
Свон задумчиво её изучила и вернула:
– Итак, как прошел год?
Было слишком стыдно признаться, что он практически сразу покинул её родителей. Снежка и Дэвид служили постоянным напоминанием о ней, из-за чего находиться в их компании было просто невыносимо. Он попытался вернуться к прежней жизни – к пиратству – и не преуспел. Но не врать же ей.
– Я скучал по тебе, Свон.
– Думаю, я тоже по тебе скучала, – очень мягко произнесла она. – Я знаю, что это невозможно, но в фальшивых воспоминаниях, которые сделала мне Реджина, я никогда ни с кем не встречалась. И я не помню, чтобы при этом чувствовала себя одинокой. Но когда мы переехали сюда, все мои мысли были о том, как мне одиноко и как не хватает… кого-то. Не думаю, что дала бы Уолшу шанс, если б не это чувство.
Снова этот таинственный Уолш.
– Понимаю. Думаю, можешь позвать его с собой, если решишь вернуться в Сторибрук.
Свон покачала головой:
– Не хочу его во всё это втягивать. Я… – и замолчала. Было невыносимо смотреть на её мучения. Свон вздохнула: – Понимаешь, не думаю, что смогу с кем-то встречаться и скрывать эту сторону своей жизни. Уолш ведь обычный, не знаю, сможет ли он когда-нибудь понять. – Из-за тона, которым она произнесла слово «обычный» Киллиан поморщился.
– Как Генри? – Нужно срочно сменить тему. Он, конечно, не ожидал, что их отношения возобновятся с того, на чём закончились, но становилось дурно при мысли о том, что она встречается с кем-то другим, пусть и не уверена, нужны ли теперь эти отношения.
Но вопрос, казалось, ещё сильнее расстроил Свон: она вздрогнула и уставилась на Киллиана так, будто только что осознала нечто пугающее.
– С ним всё хорошо. Он счастлив. Просто обычный ребёнок, ходит в школу, тусуется с друзьями. У нас здесь замечательная жизнь.
Киллиан почувствовал сомнение в её голосе:
– Я не могу заставить тебя вернуться, лапочка. Но твои родители нуждаются в тебе.
Свон кивнула:
– Нет, я поеду. Даже не будь они в опасности, я бы поехала, – она грустно улыбнулась, – я хочу их увидеть.
– Нам нужно как можно скорее выдвигаться, если у тебя есть возможность.
– Да, мы будем готовы. Я соберусь за ночь и с утра позвоню в школу Генри. А пока, думаю, нужно купить тебе телефон.
– Что?
– Телефон. – Свон достала из кармана устройство, которым недавно пользовалась. – Вот, видишь? С него можно позвонить на телефоны других людей и поговорить с ними. Так что, если тебе нужно со мной связаться, но мы далеко друг от друга, ты легко сможешь это сделать. И никаких птиц.
– Так и быть. – Киллиан на самом деле не ожидал, что ему придётся так быстро осваиваться в этом мире без магии, но он и не собирался его в ближайшее время покидать. – И, полагаю, мне придется подыскать место для ночлега.
– Где ты раньше спал? – нахмурилась Свон.
Киллиан себя немного приободрил.
– Я заметил несколько бродяг в центральном парке, спящих на скамейках и всё такое. И рискнул присоединиться к ним, но у меня такое чувство, что после столкновения с правоохранительными органами этот вариант мне больше не подходит.
– Нет, – она покачала головой. – О Господи, Киллиан, ты не можешь этого сделать.
– Я не одну ночь провел на улице. И остался цел.
– Нет, я просто имею в виду… мы найдем тебе комнату где-нибудь поблизости. Идём. Купим тебе телефон, новую одежду и комнату в гостинице.
Киллиан вздрогнул:
– Устройство для разговоров и размещение я приму, но… – Как ей объяснить, что его одежда – всё, что осталось от прежней жизни? Лишившись «Роджера», он лишился и дома. И теперь на кону стоит его суть. Ему итак было не по себе с протезом вместо привычного крюка.
– Хорошо. Всё нормально. Тогда только телефон и гостиница. Идём.
Полтора часа спустя Киллиан стал обладателем собственного устройства для разговоров, а Свон подыскала ему комнату на маленьком постоялом дворе. Он удивился, когда она предложила вернуться к ней, но спорить не стал.
– Я всё ещё хочу наверстать упущенное, – объяснила Свон, – и кроме того, тебе нужно поесть, верно?
– Только не копченую колбасу, – ответил Киллиан, и она фыркнула.
Пока они ужинали у неё в комнате, ему стало интересно… а как бы протекала та обычная жизнь, о которой говорила Свон, в этом мире без магии. Он бы отдыхал на диване, листая книгу (в данном случае, одну из книг по истории, принадлежащих Генри), пока его любимая готовит ужин? Какой оказалась бы жизнь, если бы не нужно было беспокоиться об очередном злодее?
Но это не его жизнь и не ее, как он и говорил на выходе из темницы.
Когда они закончили трапезу, раздался противный звенящий звук, ни капли не испугавший Свон.
– Уолш, – грустно произнесла она. – До меня только что дошло, что он мне так и не перезвонил. Может, он не получил моё сообщение?
– Я могу взять его на себя, – предложил Киллиан.
– Нет, это стоит сделать мне, – Свон встала. – Он думает, я собираюсь принять его предложение. И не поймет, если кто-то другой попытается с ним поговорить.
Его… предложение?
– Свон? – И она собиралась ответить согласием?
– Просто… подожди здесь. Я предложу ему выйти на крышу.
И он ведь ждал, пока не услышал приглушенные вопли. Не раздумывая, Киллиан вылетел из жилища Свон и взбежал по лестнице. Естественно, вскоре он увидел дверь с надписью «Крыша».
Он обнаружил Свон возле перил на краю крыши, она тяжело дышала, сыпала проклятьями и пыталась что-то разглядеть внизу.
– Свон? Чёрт возьми, что произошло? Где этот Уолш?
– Монстр, – выдала она, все ещё тяжело дыша.
– Что?
– Он был… – Свон замолчала и отвернулась от края крыши. – Он был монстром. Самым настоящим сказочным монстром из Зачарованного Леса.
– С чего бы монстру за тобой ухаживать?
– Думаю… чтобы я осталась здесь. – Свон яростно помотала головой. – Не важно. Он исчез. Мы уезжаем утром. Я найду способ объясниться с Генри.
– Свон, я… – Весть о том, что Уолш оказался не человеком со скрытыми мотивами, не принесла желаемого облегчения, как ожидал Киллиан. – Мне жаль. Я видел, какие чувства ты к нему испытывала.
– Ты увидел это, но не заметил, какие я чувства испытываю к тебе? – едко спросила она.
– Что ты имеешь в виду?
– Крюк, прошёл целый год! Ты сказал, что скучал по мне. И… – она беспомощно пожала плечами. – Где всё это? Почему… знаешь, не кружишь меня на руках или делаешь прочие глупости, присущие сценам воссоединения из любовных романов? Я этого целый день жду!
– Ты же помнишь, я попытался тебя вчера поцеловать, верно? Свон, твоё колено очень четко обозначило твои чувства.
– Я тебя тогда не помнила!
А ведь… правда. А вот сейчас она его помнит чертовски хорошо.
Без лишних предисловий он сократил расстояние между ними и сделал именно то, о чём просила Свон: подхватил на руки и страстно поцеловал. Нести Эмму вниз по лестнице к её комнате было не очень удобно, но он справился. Наконец-то она в его объятьях после самого длинного года в его далеко не короткой жизни, и отпускать её из-за мелких трудностей он не собирался.
Когда Киллиан опустил её на кровать (пусть он и мечтал, что это произойдет в его каюте на борту Роджера, её кровать была гораздо больше и мягче), Свон вывернулась из его рук. Подступило волнение – неужели он неправильно всё понял? Но она просто достала что-то из тумбочки возле кровати, оказавшееся маленьким черным пакетиком.
– Я люблю Генри, но к ещё одному ребёнку я не готова, – сказала Свон. Хотелось надеяться, что всё прояснится по ходу дела.
Киллиан медленно стягивал с неё одежду, ведь спешка ни к чему – Эмма упоминала, что Генри ещё несколько часов не будет дома, и он не собирался торопить события после столь долгого ожидания. Её прекрасное тело того стоило.
Эмма же, напротив, раздевала его довольно быстро и с энтузиазмом.
– Я очень долго ждала, чтобы увидеть, что ты скрываешь под всеми этими кожаными слоями. – Киллиан лишь рассмеялся, помогая ей в этом деле, терпения ему хватало на двоих.
– Оправдал ожидания? – спросил он, стоя перед ней. Свон села на кровати, задумчиво кивнула и дотронулась до крепления на его руке. Киллиан не носил свой крюк, не желая привлекать к себе ещё больше внимания или попасть за решетку за столь явное ношение оружия. Он убрал протез, когда снимал кожаный камзол, но вот избавляться от крепления было долго, да и в целом нечасто приходилось это делать. – Хочешь, чтобы я его снял?
– Его сложно снимать и одевать?
– Нет, просто… я обычно не обращаю внимания.
– Как тебе удобно, – мягко улыбнулась Свон. – Мне всё равно.
Даже сама мысль о том, что придётся потратить хотя бы пару минут на какой-то пустяк, вместо того, чтобы быть с Эммой, казалось кощунственной. Без лишних слов Киллиан просто уложил её на кровать и устроился сверху так, чтобы удобно было ласкать её грудь. Он нежно покусывал, дразнил ее соски, пока те не затвердели. Медленно, едва касаясь губами ее кожи, он спустился ниже, чтобы уделить внимание более интимному месту. Ее пальцы запутались в его волосах, когда он стал нежно ласкать ее языком. С каждой минутой он становился все настойчивее, не только лаская, но и проникая языком внутрь. Она вскрикнула, негромко, Киллиан едва услышал, будучи полностью поглощен процессом.
Неловкий момент со странной, полупрозрачной оболочкой, которую Эмма с энтузиазмом помогла натянуть и она наконец-то стала его.
Наконец-то.
Они крепко сжимали друг друга в страстных объятьях, как могут только влюбленные после долгой разлуки. Он очень быстро потерял голову от ее ласк, ее губ, это было прекрасно – словно идеальное произведение. Они закончили практически одновременно – еще один штрих в идеальной картине.

Было уже далеко за полночь, когда Эмма выскользнула из своего гостиничного номера в коридор. У Генри было море впечатлений, и он явно заподозрил, что что-то не так в этом странном маленьком городке, полном её друзей, о которых он никогда не слышал. И из-за этого никак не мог заснуть. Но стоило только его дыханию выровняться, как это случалось каждый раз, когда он засыпал, Эмма обулась, одела толстовку и взяла ключи и телефон.
– Уж и не ждал, что ты сегодня ко мне заглянешь, – прошептал Киллиан, впуская её в номер.
– Генри не спалось, поэтому пришлось подождать. – Эмма тут стала рыться в его сумке в поисках презерватива – они договорились, что безопаснее оставить их у него на случай, если в Генри вдруг проснется любопытство и он залезет в её вещи.
– Свон, подожди. Постой, – Киллиан схватил её за руку, когда Эмма в итоге вытащила чёрный пакетик.
– Что такое?
– Просто… ты сегодня была со мной несколько резковата.
– Что ты имеешь в виду?
Он вздохнул и запустил руку в волосы:
– Я знаю, мы договорились держать наши отношения в секрете, но когда мы в компании других людей, ты… не хочу тебя задеть, дорогая, но такое чувство, что я постоянно тебя раздражаю.
– Ты ошибаешься.
– И это ещё не всё, – продолжил Крюк. – Я понимаю, ты беспокоилась о Ниле, а еще ты любила Уолша.
– Что ты этим хочешь сказать? – Она бросила презерватив обратно в сумку. По всей видимости, на секс можно было и не надеяться. – Что я не хочу тебя? Или, может, что мне на тебя плевать? Это твой вопрос?
– Нет, я… что ж, возможно, да, – признал он. – Или просто интересуюсь, вдруг я сделал что-то не так.
– Конечно, нет.
– Тогда почему ты сегодня сорвалась на меня?
Эмма вздохнула:
– Киллиан, мои родители знают о твоих чувствах ко мне, и даже Реджина начинает отпускать комментарии. И если я не приложу достаточно усилий, чтобы сохранить между нами дистанцию, они обо всём узнают.
– И что такого ужасного произойдет?
О, просто чудесно.
– Я думала, мы договорились, что будет лучше, если мы сохраним всё секрете.
– Этого хотела ты, – указал Киллиан. – Признак дурного тона – не уважить твоё желание, придать огласке то, чего ты стыдишься. Но я своих чувств не стыжусь, и меня ни капли не заботит, что могут подумать другие.
– Меня заботит, что может подумать Генри. Он считает, что я только что рассталась с Уолшем. Что он подумает, если заметит, что я уже сблизилась с чудиком, которого на днях вытащила под залог в Нью-Йорке?
И мгновенно пожалела о произнесенных словах. Лицо Киллиана тут же стало непроницаемым, а на скулах заиграли желваки.
– Ну извини за мою не обычность, – выплюнул он и слегка завел за спину свой крюк.
– Извини. Я… я не это имела в виду. Прошу, Киллиан. – Эмма не привыкла извиняться, просить и пытаться наладить отношения. Она подошла к нему, стараясь при этом сильно не вторгаться в его личное пространство.– Я хочу этого. Правда. И я не стыжусь. – Эмма смогла, наконец, завладеть его вниманием – Киллиан тут же оторвал взгляд от пола и посмотрел ей в глаза. – Я не стыжусь своих чувств или нашей близости. Но никто в этом городе не умеет хранить секреты. И учитывая, через что Генри уже пришлось пройти из-за меня, я не могу пока позволить ему узнать.
Киллиан медленно кивнул:
– Я понимаю.
– И я всё ещё хочу тебя, – повторила Эмма, и стоило только Киллиану раскрыть объятья, как она шагнула вперед и обняла его.
Она проснулась по будильнику в пять утра и прокралась обратно в номер, который делила с Генри.

В день смерти Бэя Свон не пришла. Киллиан знал, что она не явится – Генри было довольно тяжело: знать, что отец мёртв, но при этом понятия не иметь о принесённой им жертве или о примирении Бэя и Свон. Да и ей самой не легче: оставить сына горевать в одиночестве, поставить собственные нужды выше нужд Генри было бы ошибкой.
Он прекрасно понимал её боль, ведь чувствовал то же самое. Киллиан хотел быть там, поддержать их обоих и получить поддержку в ответ.
Может, однажды они смогут стать семьёй, и его мечты станут реальностью.
Хотя Свон, похоже, ещё отчаяннее старалась держать Генри в неведении о Сторибруке. Она постоянно вспоминала про Нью-Йорк и о том, как счастливы они там были.
Там, где все было обычным.
Бэя больше нет. Неужели и Эмму он потеряет?
После всего, чем Киллиан пожертвовал ради её возвращения, он ничего не мог поделать с раздражением. Интересно, Свон хоть думала, куда ему податься в случае чего? Наверняка она полагала, что он вернётся на «Веселый Роджер», но допускала ли его возвращение в Зачарованный Лес? Но нет же, он здесь заперт, в этом городе, вынужден взаимодействовать с её подавленными родителями и разъярённой Реджиной, которая никогда не согласится отпустить Генри в Нью-Йорк навсегда.
Киллиан уже спрашивал об этом Эмму после страстного занятия любовью в тот вечер, когда объявился Нил. Настрой мгновенно омрачился – Свон стушевалась и в итоге ретировалась в своё жилище, не дожидаясь рассвета. Да, его возлюбленная упряма – её нелегко переубедить. Или это вообще непосильная задача?
Киллиан пытался бороться со сном. Много лет назад он мечтал состариться вместе с Милой, растить вместе Бэя, мечтал о любви и стабильности. В итоге, он потерял любимую, а затем и Бэя. И вот теперь история пыталась повториться, спустя поколение.
Но Киллиан больше не собирался терять любимых людей.

– Свон, прошу тебя!
Эмма игнорировала Киллиана, быстро шагая в сторону фермерского дома Зелены.
– Можем мы хотя бы поговорить об этом?
– Нет! – Она так резко развернулась, что едва не вывихнула лодыжку. – Всё началось с того, что позволила себе тебе довериться! И, как оказалась, этого делать не стоило! – Эмма снова повернулась и двинулась к месту назначения.
– Что мне, по-твоему, было делать? – спросил Киллиан, поравнявшись с ней, в голосе явно слышалась бессильная злость. – Если бы я рассказал тебе, она бы убила Генри. Ты бы это предпочла?
Как у него вообще язык повернулся иронизировать на такую тему, ведь всего лишь пару часов назад Зелена держала Генри за горло?
– Ты мог бы рассказать кому-нибудь другому, – заметила Эмма.– Или мог убедить меня отправить Генри в безопасное место, не упоминая про свои… проклятые губы.
– И ты бы согласилась переложить заботу о Генри на кого-то другого без внятного объяснения?
– Я же проглотила твоё «Упс, Ариэль уже уплыла!», – указала она. – Я проглотила ту чушь, которую ты нёс про свою простуду!
– О, и ты ни капли не засомневалась? – парировал Киллиан. Эмма в гневе прикусила внутреннюю сторону щеки – конечно, сомневалась. – Тебе невозможно угодить, Свон.
– Не перекладывай всю вину на меня, – прошипела она. – Это всё ты! Ты держишь важные вещи в тайне и манипулируешь мной! И я устала от всего этого! – Крюк нашёл лазейку в своём обещании никого не убивать в Сторибруке и стрелял в Белль. Пытался прикончить Голда в Нью-Йорке. Стащил боб, зная, что это единственный способ спасти город. Ничего не сказал ей и Мэри-Маргарет о смертельной ране Дэвида. Отказывался рассказывать о прошедшем годе. И вот, теперь он попытался похитить Генри и скрывал, что попал под проклятье.
– Я пытался защитить тебя.
– Что ж, мне не нужна твоя защита. И Генри она не понадобится, не после того, когда всё это закончится.
– Ты же несерьёзно про Нью-Йорк.
Тон, которым он это сказал, ещё сильнее её взбесил:
– Не надо говорить мне, серьёзна я или нет. Мы там были в безопасности.
– Если не принимать во внимание летающую обезьяну.
– О, как это мило, – Зелена возникла прямо перед ними, пока они препирались, а Голд стоял прямо за нею. – Великолепно. Просто великолепно.
– Давай просто покончим с этим, зелёнка, – выплюнула Эмма. – Я не в настроении для перепалки.
– Отлично. Тогда я просто избавлю тебя от магии.
– Ну да, и как…
Не успела Эмма закончить предложение, как Зелена подала знак Голду, и внезапно Киллиана возле Эммы уже не было. Он взлетел в воздух и упал неподалеку, голова и плечи полностью погрузились в металлический резервуар с водой.
Чёрт побери.
– Киллиан! – Эмма побежала к нему.
– Ты не сможешь ему помочь, – злорадствовала Зелена. Ведьма оказалась права: несмотря на все свои усилия, Эмма не могла вытащить Киллиана из воды, словно его голову что-то удерживало – его собственные попытки освободиться так же не приносили пользы. Она даже попробовала использовать магию – ведь светлая магия должна быть слабостью Зелены, так ведь?
Но не Зелена топила Киллиана, а Тёмный. И не было и малейшего шанса, что Эмма сможет тягаться с такой силой.
Эмма продолжала тянуть, дёргать и колдовать изо всех сил, Киллиан расплескивал воду, барахтался и дергался.
И вдруг Киллиан в последний раз дёрнулся и замер.
Зелена с Голдом исчезли.
Эмма вдруг с легкостью смогла вытащила Киллиана из воды, но он уже не дышал, и его губы начали синеть.
– Киллиан? Киллиан! – Она его трясла, пыталась перевернуть и постучать по спине, чтобы заставить выплюнуть воду, попавшую в лёгкие. Глаза защипало, и видимость размылась, Эмме казалось, что она тоже не может дышать – он умирал.
Она знала, что нужно его спасти. Но… её магия…
Нет. Не важно. Можно потом в этом разобраться.
Эмма повернула его голову в нужную позицию, зажала нос, аккуратно раскрыла рот и коснулась губами его губ.
Она старалась проигнорировать ужасное чувство, наполнившее её тело, когда она наполняла его лёгкие воздухом. Будто какая-то её часть исчезала в небытие, оставляя внутри пустоту. По крайней мере, Киллиан не врал про проклятье, наложенное на его губы.
Его грудная клетка приподнялась от её спасительного дыхания и, подождав несколько секунд, Эмма повторила процедуру.
Должно сработать. И не потому что она пожертвовала своей магией ради его спасения, но потому что это просто обязано сработать.
– Киллиан, вернись ко мне, – прошептала Эмма и передвинулась, чтобы сделать непрямой массаж сердца.
Но тут Киллиан закашлялся и выплюнул воду. От облегчения у неё так сильно закружилась голова, что Эмма не додумалась помочь ему перевернуться на бок, чтобы легче было сплёвывать воду. Киллиан продолжал кашлять и жадно глотать ртом воздух, а она в это время пыталась его успокоить, нежно поглаживая по спине. Интересно, а ощущает ли он этот жест через свой кожаный камзол? А может, это она так себя успокаивает?
– Свон, – прохрипел Киллиан, поворачиваясь к ней лицом. Там явно читалось облегчение и замешательство, но спустя мгновение он всё понял и он коснулся губ: – Что ты сделала?
Он разозлился?
– Ты едва не утонул, – попыталась объяснить Эмма. Почему он разозлился?
– Не стоило этого делать. – Киллиан отстранился, поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся обратно в город.
– Эй! – Какого чёрта он злится? – Не смей от меня уходить! Я только что жизнь тебе спасла!
– А не надо было!
– Да в чём, мать твою, дело?
– Я провел несколько дней, пытаясь предотвратить именно это! Тебе нужна была магия, чтобы спасти свою семью! Спасти себя!
– Киллиан, если бы я не сделала тебе искусственное дыхание, ты бы погиб! Ты понимаешь это?
– Я бы с радостью отдал жизнь, чтобы спасти любимую женщину!
Эмма знала, что он не планировал этого говорить, и не была до конца уверена, что вообще будет когда-нибудь готова к этим словам. Тогда в Нью-Йорке она притворилась, что не поняла, почему Киллиан сразу же, как только увидел, попытался её поцеловать. Он просто настолько соскучился и был так рад её видеть, что не сдержал чувств. Но в глубине души Эмма знала правду, которую только что услышала, и понятия не имела, как ответить.
Киллиану, видимо, тоже на ум ничего не приходило, но Эмма оценила, что он, по крайней мере, не попытался сделать вид, что ничего не говорил. В итоге, он вздохнул, развернулся и продолжил путь. А она, тем временем, не могла пошевелиться.
Киллиан и вправду любил её. И злился, потому что вызвался умереть за неё, а она отвергла эту жертву. Но ведь всё не так.
Эмма поравнялась с ним и взяла за руку:
– Я не хочу тебя потерять.
Но Киллиан отдёрнул руку:
– А в Нью-Йорк ты поэтому рвёшься?
Что ж… ладно, ещё и это.
– Это не значит, что я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни, – ответила Эмма. – Я что-нибудь придумаю. Найду способ.
– Оптимистично.
– Я же смогла спасти город и без волшебного боба, – напомнила она. Киллиан вздрогнул, и, если честно, хорошо, что ему всё ещё было стыдно за тот проступок. – Поэтому я найду способ остановить Зелену и без моей магии. Я не сдамся без борьбы.
Он тихо хмыкнул.
– Я заметил. – Эмма снова коснулась его руки и вложила свою ладонь. Он нежно сжал её. – Как самочувствие?
– Не очень, – призналась она. – Могу точно сказать, что чего-то не хватает.
– Да, звучит не очень радужно.
– Если не считать, может быть, нескольких месяцев, я всю жизнь прожила, не зная, что у меня есть магия. Понимаешь, я её никогда не чувствовала. Никогда не думала, что особенная. Но сейчас могу точно сказать, что её нет.
– Возможно, она вернётся, когда мы победим Зелену.
Наступила очередь Эммы нежно сжать его руку:
– И кто теперь оптимист?
Когда они достигли города, Киллиан снова отпустил её руку:
– Полагаю, ты всё ещё хочешь сохранить секрет.
– Эм, да. – Эмма подняла взгляд и увидела, как Киллиан помрачнел. – Нет, Киллиан, я просто… ты так злился за то, что я тебя спасла. Подумай, как остальные отреагируют. Если они узнают, что мы не просто друзья, будет ещё хуже.
– Я понимаю, лапочка. – Он ободряюще сжал её плечо, но, судя по лицу, всё ещё был немного расстроен. – Ты у штурвала.
И пока они шли до госпиталя, Эмма решила сказать ему потом, когда они будут наедине, что на самом деле она не хотела отпускать его руку.

Киллиан понял, что сморозил несусветную глупость, стоило только словам сорваться с языка. Он даже не смог бы притвориться, что думал, будто все остальные знают, что Свон надеялась забрать Генри в Нью-Йорк, ведь, как она сказала ему по секрету, он единственный, кому она доверила эту информацию. И, как Эмма и предсказывала, все в закусочной моментально на неё ополчились, и она сбежала.
Он надеялся, что Генри прав, и книга сказок предоставит Свон причину остаться. Хотя Киллиан не шибко-то в это верил.
Он нашёл Эмму в парке у пруда. Она сидела на скамье с таким несчастным видом, словно вновь превратилась в потерянную девочку, которой, как он знал, она была многие годы.
– Поверить не могу, что ты это сделал, – сказала она вместо приветствия, когда Киллиан сел рядом.
– Я просто чертов идиот, – признал он. – Эмма, прости, я не подумал.
– Нет, не подумал.
– Ты вернешься? Пожалуйста.
– Они уже свои выводы сделали. Смысл разговаривать?
Киллиан сжал кулак и провёл большим пальцем по кольцу:
– Хочешь сказать, что тоже сделала свои выводы?
– Мне здесь не место, как и Генри.
– Он с тобой не согласен. – Киллиан достал из своей сумки книгу и вручил ей. Он не исключал, что Свон просто-напросто швырнёт эту книгу ему в голову, и мысленно вздохнул с облегчением, когда Эмма взяла её почти с трепетом. – Ты можешь жить обычной жизнью и здесь, – сказал он нежно, – с родителями и сыном.
– Нет, могу, – разозлилась она и открыла книгу. Киллиан не был толком знаком с содержимым, но огромная иллюстрация явно изображала, как Принц снял с Белоснежки проклятье вечного сна. – Видишь это? Это чертова сказка. Весь город – это просто сборище сказочных персонажей, живущих сказочной жизнью, только с телефонами, интернетом и родительскими собраниями. Это не обычно.
И вот опять – обычно.
– Может, быть необычным – это не так уж и плохо, – сказал Киллиан. – Ты необычная. Ты Спасительница.
– Уже нет. Магии нет. Забыл?
Да уж, расклад паршивый. Эмма говорила с ним той ночью, когда все улеглось: о том, какую пустоту она ощущает без способностей. Похоже, обычность, купленная за такую цену, того не стоит.
– А что если ты не сможешь забрать с собой Генри? – спросил Киллиан. – Думаешь, Реджина позволит тебе с ним вот так уехать?
– Я попробую убедить её, что так для него будет лучше. Он был так счастлив. – На страницу капнула слеза, Свон быстро захлопнула книгу, но продолжила смотреть на обложку. – А если не смогу, то все равно. Я его мать. У меня есть копии свидетельства о рождении Генри Свона в Нью-Йорке. Реджина никогда не сможет доказать, что я не единственная его мать, не без документационного подтверждения. И вообще не известно, сможет ли она последовать за нами. Не каждый способен покинуть Сторибрук.
– Это значит, родителей тебе тоже придётся оставить.
– Я хочу дать Генри лучшую жизнь. Они поймут.
– А мы? – Киллиан больше не мог держать это в себе.
Свон ведь никак не отреагировала на его неожиданное признание в чувствах. Не отвергла, определённо, но и взаимностью не ответила, и из-за всех разговоров о Нью-Йорке у него будто камень на душе лежал. А вдруг для неё их отношения – это просто такой способ отвлечься от проблем в Сторибруке?
Наверняка так и есть. Во всяком случае, обычным его точно не назовешь. Допустим, он поддастся на уговоры и заменит свою пиратскую одежду на более подходящую для мира без магии, но крюк-то никуда не денется. Этого он никогда не сможет изменить. Никак. Не важно, как сильно он её любит, это просто невозможно.
– Поедешь со мной? – Её голос был настолько тихим и хрупким, будто вот-вот надломится.
– Что?
– В Нью-Йорк. Поедешь и… останешься со мной? Будешь со мной? С нами?
Эмма, наконец, посмотрела на него, и Киллиан смог увидеть, что она изо всех сил старается выглядеть спокойной.
Не успел он ей ответить, сказать, что последовал бы за ней хоть на край света, спросить, действительно ли она хотела бы видеть разгуливающего по Нью-Йорку пирата, попросить повторить вопрос, дабы убедиться, что верно его расслышал, как на её лице появилось шокированное выражение. Свон уставилась на что-то, происходящее за его спиной.

Если бы Эмме предложили составить список всевозможного дерьма, которое могло бы произойти с путешественником во времени, то этого пункта даже в черновом варианте не было бы. А вот пункт «накосячить в стиле Марти МакФлая» она бы внесла в список первым, ведь, ну надо же, именно это и произошло.
Но вот отвлекать прошлую версию своего парня, спаивая его и флиртуя, пока он нынешний проникает на свой собственный корабль, чтобы привести в действие запутанный план по знакомству её родителей, было в высшей степени абсурдно.
Тем не менее, если на минутку забыть о том, что в случае провала она перестанет существовать и непредсказуемо изменит ход истории, Эмма отчасти наслаждалась ситуацией. Крюк шутил, отчаянно флиртовал и отпускал пошлые намёки, и в глубине души она отчаянно желала просто затащить его в темную аллею и затрахать так, чтобы он никогда больше не смог ходить.
Хотя Киллиан этого наверняка не одобрит. И она не подумала захватить презервативы, что логично, ведь, опять-таки, такого развития событий Эмма не предвидела.
Что, если честно, было небольшой проблемой, поскольку вышеупомянутый пират тащил её (даже намекать не пришлось) на «Веселый Роджер» для, как он наверняка убедил себя, ночи безудержного и грязного секса.
У неё и правда на это не было времени, даже будь у неё возможность предохраниться и благословение Киллиана. Когда Белоснежка отправится за кольцом, а Киллиан уберется с корабля, Эмма должна будет пойти в лес и там с ним встретиться, как и планировалось.
Но она так и не смогла придумать, как отделаться от Крюка, и в итоге оказалась наедине с ним в его каюте.
– Не передумала ведь, лапочка?
В вопросе не было ничего пошлого, он явно хотел убедиться, что получил её согласие. И это не было плодом её воображения или наивной уверенностью в его порядочности: Киллиан ясно дал понять, что даже будучи опасным в прошлом, он никогда не брал женщин силой. И никогда бы не позволил ей флиртовать с ним прошлым, если бы не был уверен в её безопасности.
Поэтому выдался отличный повод удрать: можно просто сказать «да, я передумала, извини, чувак, ещё увидимся».
– Эм, я просто… – Ладно, в самом деле, не это же говорить. Но что? – Ну, знаешь, у беременной девушки могут возникнуть проблемы.
– К счастью, – сказал Крюк, подходя ещё ближе, в его голосе явно слышались хищные нотки, – я знаю, как удовлетворить женский аппетит и при этом не оставить её в подобном положении.
– О-оу, – запнулась Эмма. При мысли о том, что именно он может вытворять рукой и языком, она мгновенно возбудилась. – А как же ты?
– Кто сказал, что это не для меня? – спросил Крюк. И поцеловал её, и чёрт, это было похоже на их самый первый поцелуй, только тот был менее развязным и без привкуса алкоголя. Ну как можно сопротивляться, зная, на что ещё способны эти губы?
Спустя мгновение Эмма уже была на кровати Крюка, а он сам уже успел задрать её юбку.
– Хочу заметить, лапочка, у тебя весьма необычное нижнее бельё. – Дерьмо, она понятия не имела, что именно носили женщины Зачарованного Леса, но явно не бикини марки «Секрет Виктории». – Может, поспособствуешь?
А, он просто пытался понять, как от них избавиться.
– Вот, просто… – Эмма наклонилась и стала спускать их вниз, Крюк тут же перехватил инициативу и стянул их сам.
– Ну вот, гораздо лучше. – Не успела она ответить или хотя бы придумать ответ, как его губы накрыли ее потаённое место.
Киллиану потребовалось несколько недель, чтобы понять, как доставить ей поистине райское наслаждение, но когда они только начинали спать вместе, он изучал её именно так. Также лизал и нежно покусывал, также осторожно-изучающе ласкал, абсолютно те же действия, что и раньше. Сложно было не вернуться мысленно к их первому разу, произошедшему в Нью-Йорке, и не отметить, насколько усилились её чувства к Киллиану.
Естественно, Эмме всё же было очень хорошо, так что она и не думала сдерживать стоны. И ответ Крюка она тоже ощущала – по возросшей активности его губ.
И вдруг она услышала другой стон.
Очень, очень тихий, но Эмма его слышала и точно знала, что его издал не Крюк. И не она. Откуда он раздался? Эмма застонала ещё раз, надеясь, что этот некто проявит себя, уверенный, что она не заметит.
Вот опять. Звук раздался с противоположного конца комнаты. Эмма повернула голову и обнаружила, что дверь шкафа слегка приоткрыта.
И встретилась глазами с Киллианом.
Так он не успел вовремя убраться с корабля… и смотрел, как его прошлая версия ублажает её. И, судя по доносящимся звукам, зрелище ему нравилось.
По телу пронеслась волна жара. О, значит, ему нравится, да? Её внимание вернулось к активным действиям Крюка, пусть весьма искусным, но её настрой несколько сбился, стоило только Эмме узнать, что за ней наблюдают. «Ещё», – выдохнула она и, надо сказать, Крюк удвоил усилия, проникая в неё языком и с энтузиазмом лаская клитор. Эмма позволила себе не сдерживаться и стонала его имя (прозвище, ведь ему не стоило знать, что ей известно его настоящее имя) украдкой бросая красноречивые взгляды в сторону шкафа. И тут она бегло уловила движения Киллиана. Понимание, что он ласкает себя, подвело её к развязке.
Крюк лениво поглаживал её бедро, ожидая, пока она придёт в себя:
– Довольна, дорогая?
– Угух, – томно ответила она, пытаясь восстановить дыхание. – Дай мне секунду. – Судя по всему, Крюк ожидал от неё ответной услуги, да и, судя по активности Киллиана в шкафу, это наверняка было нормально.
– Нет смысла торопиться, лапочка. У нас вся ночь впереди. – Крюк передвинулся так, что теперь лежал рядом с ней, спиной к стене. Губы влажные, а глаза сонные.
– Да. Почему бы тебе не прилечь нормально? Отдохнешь?
Крюк послушался, и пару мгновений спустя Эмма с уверенностью смогла сказать, что он уснул. Даже немного забавно – он так и не разделся, и его штаны совершенно не скрывали эрекцию. Но в целом, он выглядел довольно мирным.
Она осторожно слезла с кровати и подняла с пола своё нижнее бельё. Эмма знала, что будет некомфортно – оно итак было влажным из-за того, насколько она была возбуждена до орального секса, и в скором времени станет ещё мокрее – но она не собиралась шататься по Зачарованному Лесу без нижнего белья. Ни за что.
– Идём уже, – прошипела Эмма, и – ну конечно же – Киллиан на нетвердых ногах выбрался из шкафа, безо всякого стыда возясь с завязками своих кожаных штанов. Она быстро подскочила к нему, чтобы помочь, после чего потащила к лестнице и вон с корабля.
– Какого чёрта? – спросила Эмма, стоило им только удалиться от «Роджера» на приличное расстояние.
– О, так мы будем делать выговор мне за моё поведение? – Он ещё и насмехается!
– Ты к тому времени уже должен быть убраться с корабля!
– А ты не должна была вообще ступать на борт, – напомнил Киллиан. – Ничего страшного не произошло, – попытался он её успокоить. – Я действительно помню эту ночь, но смутно – помню только, как напился в таверне в хлам и проснулся на следующее утро полностью одетый и с ужасающим похмельем.
– Так ты не помнишь, как кто-то прятался у тебя в шкафу?
– Я ещё не закончил, – усмехнулся Киллиан. – И не знаю, заметила ли ты, но, кажется, всё моё внимание было приковано к красивой женщине, чье естество было у меня под носом.
Эмма смутилась:
– Что, это действительно выглядело так горячо?
Краем глаза она уловила, что он тоже едва заметно смутился.
– Смотреть со стороны на то, как ты получаешь удовольствие – одно из самых возбуждающих зрелищ, которое можно только представить, – сказал Киллиан тихо, голос подрагивал от желания. – На самом деле, иметь возможность смотреть, как я довожу тебя до… – Закончить предложение он так и не успел.

Киллиан закончил проверять все шкафы и двери, которые только смог обнаружить, но как он и подозревал, если из тайника Тёмного и был выход, он явно не был доступен для тех, кого туда закинули.
– Есть успехи, лапочка? – Киллиан обернулся и обнаружил, что Свон яростно трясёт волшебную палочку.
– Нет.
Он подошёл к ней:
– Милая, у тебя всё получится. Тебе просто нужно сосредоточиться.
– Хватит это повторять! – С тех пор, как они оказались тут заперты, Эмма с каждой минутой всё сильнее и сильнее отчаивалась. – Думаешь, я не стараюсь?
Киллиан вздохнул:
– Извини.
– Я не притворяюсь, – произнесла Свон так, будто он её обвинял. А ведь Киллиан и мысли не допускал, что ее неумение колдовать – лишь притворство. Но ведь…
– Когда Зелена была повержена, твоя магия должна была вернуться, – напомнил он мягко. Как и ожидалось, Эмма тут же напряглась, поэтому он моментально продолжил, не давая ей и слова вставить. – Тебе просто нужно перебороть то, что её сдерживает.
– И что, это, по-твоему?
– Отсутствие магии – отличный повод уехать в Нью-Йорк.
– Опять об этом? – Эмма закатила глаза. – Ты мог бы поехать со мной.
– Я не единственный, кому ты не безразлична, Свон, – напомнил Киллиан. – Пусть я и отправлюсь с тобой, но подумала ли ты о тех, кого оставляешь? – Эмма ничего не ответила, а просто рассматривала пол. Он приблизился ещё на шаг. – И кроме того, ты уверена, что не против моей компании?
Свон резко подняла голову:
– Ну конечно же, уверена. Как тебе такое вообще могло в голову прийти?
– Я же не обычный. – Киллиан очень старался, чтобы она не услышала обиду в его голосе. – Я не из твоего мира. Понятия не имею, как работает эта ваша телефонная связь. И машиной управлять не умею. – Он поднял левую руку. – А ещё у меня крюк вместо руки. Я явно не вписываюсь.
– Я… – Он дал ей возможность закончить предложение, но Эмма снова опустила глаза и промолчала.
– Свон, ты знаешь о моих чувствах к тебе. – Киллиан сделал ещё один шаг по направлению к ней. – И ты знаешь, что я готов последовать за тобой куда угодно, и ситуация, в которой мы сейчас оказались – лишнее тому подтверждение. Но всё то, что ты, как утверждаешь, ненавидишь в Сторибруке – нравится тебе или нет, но это всё воплощено и во мне.
Киллиан вздохнул:
– Если ты хочешь поехать в Нью-Йорк, я буду рядом до тех пор, пока нужен тебе. Но что бы такого ни было невыносимого в Сторибруке… не исключаю, очень скоро ты можешь пожалеть, что не оставила меня позади.
Эмма обняла его так внезапно, что Киллиан едва не упал.
– Никогда, – сказала она немного приглушенно, поскольку уткнулась носом в его камзол. – Я знаю, что вечно твержу про нормальность, и просто… меня ведь тоже нормальной не назовёшь. С магией или нет, но это всё равно моя суть, – она отодвинулась и махнула рукой на все предметы, которыми был завален тайник крокодила. Щёки её блестели от слёз. – Я дочь Белоснежки и Прекрасного Принца, и я чёртова диснеевская принцесса, которая ходила на балл, сбежала из темницы и соблазнила пирата. – Киллиан усмехнулся.
– И я таковой останусь независимо от того, где я буду жить, – продолжила Свон. – И что бы ни произошло, Генри всегда будет принцем и внуком Румпельштильцхена. Никто этого не поймёт лучше, чем наша семья. Мы можем спокойно жить с людьми, которые знают, кто мы, и любят нас за это.
Сердце Киллиана едва не выпрыгнуло из груди:
– То есть… ты не уезжаешь?
– Сторибрук – мой дом, – покачала головой Эмма.
Палочка начала светиться.

Эмма нашла Киллиана за столиком снаружи, с фляжкой в руке. Она понимала, что его обеспокоило, и уселась на стул рядом.
– Знаю, это странно, – сказала она.
– Может, они специально утаивали от тебя его имя, волнуясь о твоих чувствах.
– Или от Генри, – добавила Эмма. – Но всё же…
– Как ты?
– В порядке. – Всё действительно пришло в норму. Она была дома, сын и родители облегченно вздохнули, увидев, что с ней всё хорошо, а весь город праздновал, казалось, первый раз в жизни. Голд и Белль даже решили, что этот вечер прекрасно подходит для свадьбы: Эмма столкнулась с ними в дверях. – А ты как? – спросила она.
Киллиан кивнул. Вышло… не очень искренне.
– Что случилось? – спросила Эмма.
Он вздохнул и грустно на неё посмотрел:
– Ничего. Празднества всегда вызывают у меня легкую хандру. Слишком легко вспомнить тех, кого уже с нами нет. – Ещё одна причина столкнуть родителей лбами за то, что назвали её младшего брата Нилом.
– Что ж, тогда нам просто нужно праздновать с удвоенными усилиями, – заметила Эмма, выхватила у него из руки фляжку и сделала глоток. – А тебе стоит собой гордиться. Без тебя ничего бы этого не было.
– Что ты имеешь в виду.
Он действительно не понял?
– Начнём с того, что если бы ты не явился в Нью-Йорк, я бы никогда оттуда не уехала и не вернулась сюда. А замысел Зелены бы удался. – И, мысленно добавила она, вся её семья просто перестала бы существовать.
– Естественно, я нашёл тебя. А как же иначе?
– И всё равно спасибо. – Эмма ободряюще погладила его руку, и Киллиан грустно улыбнулся. – Эм, можно кое-что спросить? – Этот вопрос уже некоторое время не давал ей покоя, и выдался отличный повод его задать. Киллиан кивнул. – Как ты умудрился найти меня?
– У меня была с собой куча золота, и я с лёгкостью нашёл частного следователя, который убедил меня, что может что-то там «хакнуть» и…
– Нет, нет. – Пусть окончание этой истории ей и хотелось бы когда-нибудь услышать. – Как ты вообще смог попасть в Нью-Йорк?
– О, – Киллиан сглотнул. – Ну, если помнишь, была записка. – Эмма кивнула. – Поэтому я распустил команду и уплыл на «Роджере» так быстро, как только смог, чтобы выбраться из зоны действия проклятья.
– Весьма впечатляюще, – Эмма знала, что «Веселый Роджер» волшебный, но всё равно поразительно.
– Я ведь чертовски хороший капитан, – ответил Киллиан, но она заметила, что это всего лишь бравада. Эмма кивнула, намекая на готовность услышать продолжение, и он тяжело вздохнул. – Как только проклятье было наложено, перемещение между мирами снова стало возможно. Мне удалось раздобыть волшебный боб, а продолжение истории ты уже знаешь.
– Ты нашел волшебный боб? – Он кивнул. – Как? Да за него не грех и руку с ногой отдать! – Эмма моментально пожалела, что выбрала именно эти слова: как-то раз Киллиан без прикрас рассказал ей, как именно лишился руки. Но, оказалось, её неуместные слова его не задели.
– К счастью, у меня было кое-что ценное, на что его можно было выменять.
– И что же это? – Секстант? Нет, он его показывал Генри на прошлой неделе. Явно не золото, поскольку у него его явно немало осталось. Что-то ещё волшебное?
И тут её осенило. Каким самым ценным сокровищем, владел Киллиан? И что пропало с тех пор, как они вернулись из Нью-Йорка?
– «Весёлый Роджер», – прошептала Эмма, и Киллиан кивнул.
Он отдал свой корабль – свой дом, где погибли Мила и его брат, за волшебный боб. Просто чтобы увидеть её ещё раз и спасти её семью.
Эмма наклонилась и поцеловала его, притягивая к себе за лацканы кителя.
Киллиан почти мгновенно отодвинулся.
– Свон, мы же на людях, – напомнил он. Пусть вокруг никого и не было, но он был прав: кто угодно мог направляться в закусочную или решить из неё выйти и их застукать. Но Эмме было всё наплевать.
– Я люблю тебя, – сказала она мягко и почувствовала, как замер Киллиан. Эмма испытала огромное облегчение оттого, что наконец-то призналась ему. – Меня не волнует, увидят нас или нет.
– И ты готова к тому, что все узнают?
Не совсем: как объясниться с родителями, она ещё представляла, а вот реакцию Генри предсказать было сложно. Тем не менее.
– Я не хочу больше скрывать свои чувства, – призналась Эмма. – Я знаю, как это было сложно для тебя, и больше не хочу тебя этому подвергать.
– Что ж, в таком случае, – начал Киллиан, но вместо окончания предложения прикоснулся губами к её губам и притянул к себе на колени. Да уж, сегодня и правда его счастливый день.
– Так-так.
– Папа!

Дэвид вернулся к столику, за которым сидела Мэри-Маргарет, баюкая Нила и оживлённо болтая с Руби. Стоило только ему приблизиться, как она посмотрела на него.
– Дэвид, что случилось?
Жена слишком хорошо его знала. Он сел за столик рядом с ней.
– Я только что видел, как наша дочь целовала Крюка.
– Просто целовала? – спросила Руби. – Я удивлена, что они ещё одеты.
– Прошу прощения?
Руби хихикнула:
– Я хочу сказать, да ладно тебе, они же таились, словно подростки с тех самых пор, как сюда вернулись. Даже если не брать в расчёт моё волчье чутьё, презервативы в мусорной корзине явно говорили сами за себя.
– Что?! – Они занимались этим?!
– Фу, Руби! – внезапно подал голос Генри: оказывается, он сидел за соседним столиком.
– Руби! – возмутилась Мэри-Маргарет. Прекрасно – мало того, что Крюк имел его дочь, но теперь ещё и его внук об этом узнал!
– То есть, я знал, но доказательств не было, – признался Генри. – И я не хотел их!
– Ты знал? – спросила Руби.
Генри пожал плечами:
– Я знал, что мама каждую ночь украдкой куда-то ускользает из номера, поэтому однажды я притворился, что уснул, и проследил за ней.
– Что происходит? – подошли Робин с Реджиной.
– Дэвид только что увидел, как целуются Эмма и Крюк, – объяснила Мэри-Маргарет. Она чересчур спокойна!
– И что? – спросил Робин.
– И то! – разозлился Дэвид.
Робин действительно удивился:
– Ты не знал, что они вместе?
– Самый страшный секрет Неверленда, – вставила свои пять копеек Реджина.
– Нет, я знаю, что они целовались в Неверленде, – сказал Дэвид. – Они признались в пещере Эха. Но это было просто… Эмма сказала, что это ничего не значило.
– О, они и после этого немало целовались, – теперь и Динь-динь подошла к столику. – Ты и правда не знал? Они паршиво это скрывали.
– Хватит! – Дэвид не мог поверить своим ушам. Нил пошевелился и заплакал, все тут же притихли и разошлись, оставив его и Мэри-Маргарет наедине с малышом.
– Успокойся, – сказал она. – Эмма не ребёнок. А Крюк – твой друг. Совсем недавно ты говорил ему, что он помог тебе восстановить веру в любовь, когда был под личиной принца Чарльза.
– Я имею в виду… полагаю... – Но это же Крюк. Пират. – Господи, неужели всё это тянется с самого Неверленда?
– Нет, – успокаивающе сказала его жена. И на мгновение он и правда успокоился. Вот только…
– Постой-ка. Как долго ты знаешь?
– Помнишь, как Крюк стрелял в Белль, и нам пришлось искать палату в госпитале, чтобы его спрятать?
– Да. – У Дэвида возникло стойкое чувство, что ему не понравится то, к чему клонит Мэри-Маргарет.
– Ну, в той комнате было довольно большое окно.
К тому времени, как Дэвид вылетел из закусочной, готовый выдать пирату самую устрашающую речь, на которую только был способен, Крюка и Эммы уже и след простыл.