Бонни медленным размеренным шагом бредет по пляжу, мягко ступая по белоснежному песку. Её ноги, не защищенные обувью, тонут в горячих песчинках. В руках она держит высокий стакан с грейпфрутовым фрешем: напиток немного горчит, но в этом его изюминка. За последнюю неделю она, наверное, сделала неплохую выручку для кафе – Бонни покупала у них фреш каждый день по несколько раз. Бармен, веселый смуглый парень, посмеивался над ней, дескать, для постоянных клиентов действует акция: при покупке двух стаканов третий идет в подарок. Бонни в свою очередь улыбалась ему и с огромной радостью забирала все три стаканчика. После, выйдя из кафе, она бродила по улицам, смакуя свежевыжатый сок. Он хорошо утолял жажду и… облегчал тошноту.
Вот и сейчас она сидит на волнорезе, внимательно всматриваясь вдаль. Позади неё раздается шорох, она оборачивается, и её слегка припухшие губы растягиваются в довольной улыбке, обнажая белоснежные зубы. Молодой мужчина с голубыми, как небо, глазами, обычно такими холодными, встречаются с её зелеными, и его взгляд теплеет.
– Ты опять без шляпки, – замечает Деймон и садится рядом. – Не бережешь ты себя, Бон-Бон.
– Она мне мешает, – отвечает девушка и кладет голову ему на грудь. – И совершенно не идет!
Деймон смеется, и от этого по телу Бонни разливается тепло. Как долго они шли к своему счастью? Сколько времени им понадобилось, чтобы понять – они не друзья, а что-то гораздо большее и важное?

Бонни помнила тот миг, когда она открыла для себя нового Деймона: не заносчивого, саркастичного засранца, а теплого и уютного парня, умевшего всегда поддержать разговор и оградить ведьму от тяжелых мыслей. Всё время, что они были в заточении в далеком тысяча девятьсот девяносто четвертом году, он делал всё, чтобы она улыбалась. И именно тогда Бонни поняла, что все отпущенные в его сторону остроты – не для того, чтобы задеть его и показать, как он ей противен, а способ не показывать своих настоящих чувств к нему. Но Деймон не был бы собой, если бы в скором времени не раскусил её. Однако Беннет была благодарна ему за то, что он не стал допытываться о её чувствах, не стал подтрунивать. Она просто ощутила новое отношение к себе – его взгляд стал теплее, задерживаясь на её губах немного дольше позволенного, он чаще касался её руки, когда передавал блюдо с блинами… искренняя, настоящая улыбка и долгие задушевные разговоры. В первое время Деймон часто вспоминал Елену, а потом упоминания о ней сошли на нет, и их заменили мечтания о том, чем они займутся, выбравшись из этого «дня сурка». Конечно, они не строили совместных планов, но сама мысль о том, что он искренне интересовался её будущим, грела душу Бонни. А после, когда они всё же сумели выбраться, ведьма испытала укол ревности (и уж теперь она вполне могла себе признаться в этом): первым, что сделал Деймон после их возвращения и скупого вопроса «Ты в порядке, Бон-Бон?», он кинулся к другой девушке, которую последнее время даже не вспоминал. И это ранило Бонни.
Но спустя совсем немного времени Деймон явился на порог её дома. Он был пьян. Чертовски пьян, и Бонни даже представить не могла, сколько винных погребов опустошил вампир, раз он едва держался на ногах.
– Я так больше не могу, Беннет, – прошептал Сальваторе, облокотившись о дверной косяк. – Не могу быть рядом с Еленой и её эго, помня, как хорошо нам было в девяносто четвертом. Просто скажи мне, Бон-Бон, кому мне продать душу, чтобы ещё раз пригласить тебя на танец?
Бонни смотрела на него во все глаза и не понимала, какого черта он несет. Но Деймон, всегда такой язвительный, сейчас выглядел несчастным. Она внимательно смотрела на него, изо всех сил стараясь казаться спокойной, хотя в душе началась война. С одной стороны, ведьма понимала, что ему нужно уйти, и то, что он сейчас сказал – просто действие алкоголя. А с другой… Ей безумно хотелось, чтобы он остался. Бонни льстило, что даже в таком состоянии он пришел к ней, что все свои душевные переживания он доверяет только ей. И эта внутренняя борьба просто ломала девушку изнутри. Не в силах принять решение, Беннет отвела взгляд.
– Бон-Бон, – тихо-тихо, словно шелест ветерка, позвал её Деймон. – Бонни… Ты нужна мне.
Бонни поворачивается и закусывает нижнюю губу. Деймон смотрит на неё и, кажется, перестает дышать. В его голубых глазах столько надежды, столько боли и любви, что Бонни сдается. На глаза наворачиваются слёзы. Она делает шаг назад, шире открывая дверь. Молча кивает внутрь дома, приглашая мужчину зайти. Ноги его не слушаются – он делает шаг и, едва не распластавшись на пороге, хватает девушку за талию. Она подхватывает его под руки и отводит в комнату для гостей. Когда Деймон укладывается на кровать, Бонни укрывает его пледом и собирается уходить, он по-прежнему тихо шепчет:
– Ты нужна мне…
Бонни смахивает слезу, поправляет плед и выскальзывает из комнаты.

– Давай прогуляемся? – предлагает Деймон, поднимаясь с пирса, подавая Бонни руку. – Помнишь, что говорил врач?
– Да-да. Как можно больше ходить и получать положительные эмоции! Я всё помню, – отвечает девушка, опираясь на мужскую руку. Её губы снова трогает счастливая улыбка.
Они бредут по пляжу. Волны, накатывающие на берег, мочат подол сарафана Бонни, но она не обращает внимания на это. Деймон жмурится от слепящего солнца, наклоняется и закатывает неизменные черные брюки до колен, чтобы вода не мочила ткань. Он смотрит на округлившуюся фигуру ведьмы, и на миг его сердце перестает биться.

– Ты нужна мне, Бон-Бон, – шепчет он, лежа в гостевой комнате дома Беннет. – Ты так мне нужна…
Крепкий вампирский организм сейчас отравлен бурбоном, и завтра утром Деймону непременно будет плохо. Но ему откровенно на это плевать. Хуже уже не может быть. С самого возвращения из девяносто четвертого он был сам не свой. Казалось бы, что ещё нужно для счастья? Он жив, вернулся домой, где его ждала любимая девушка. Он любил Елену (или ему только казалось?), но в душе вампира поселилась пустота. Всё было не то и всё не так. Елена словно не замечала в нем перемен: улыбалась, бросалась в его объятия, постоянно что-то рассказывала. Деймон пытался укрыться в самой дальней комнате их дома, но Гилберт непременно находила его, и попытка привести свои мысли и чувства в порядок накрывались медным тазом. Деймон злился. Елена обижалась. Они скандалили. Так продолжалось ещё месяц, пока Сальваторе, в порыве то ли злости, то ли отчаяния, не высказал все скопившееся в нём девушке, к которой он ещё некоторое время назад так искренне хотел вернуться.
– Ты видишь только то, что хочешь видеть, Елена! – кричит Деймон. – У тебя есть только ты, а все остальные – твоя свита, и их обязанность –воплощать в жизнь заветные желания мисс Гилберт!
Елена что-то кричит сквозь слёзы, в кои-то веки спрашивая у него, какого черта случилось. Она спрашивает, любит ли он её, и этот вопрос звучит так, словно это само собой разумеющееся и выбирать себе мужчин – её прерогатива. И этот тон, эта постановка вопроса только сильнее выводят Деймона из себя. Он выскакивает из дома, громко хлопая дверью, направляясь в бар. Там он остается до глубокой ночи, опустошая винные запасы заведения.
В голове Деймона шумит. Он расплачивается по счету и, пошатываясь, выходит из бара. Он бредет по улице Мистик-Фоллс, сам не понимая куда. И только когда вампир видит знакомые окна, до него доходит – он пришел к Бонни. Ему хотелось просто побыть одному, подумать и принять правильное решение, а глупые ноги принесли его к ведьме.
Он стучит в дверь, и спустя несколько секунд на пороге появляется Бонни.
– Я так больше не могу, Беннет, – его шатает, и он облокачивается на дверной проем.
Дальше он несет какой-то бред, который уже не может вспомнить, и смотрит в такие родные зеленые глаза. Больше всего на свете ему хочется, чтобы этот зрительный контакт никогда не заканчивался.
– Ты нужна мне, Бон-Бон, – слова срываются с губ быстрее, чем он успевает осмыслить их. Но от этого признания становится легче.
Бонни впускает его в дом, отводит в комнату, заботливо укладывает в кровать и укрывает пледом. Следующим утром она кормит его куриным бульоном, заваривает травяной чай. Он не может прямо смотреть на неё – ему стыдно за своё поведение. Если бы Бонни узнала, какое цунами эмоций бушует в нем сейчас, она бы рассмеялась и непременно сказала, что стыд никак не совмещается с Деймоном Сальваторе.
– Бонни, – тихо начинает он, но Беннет ставит свою чашку с кофе на стол, улыбается и говорит:
– Не извиняйся. Всё в порядке. Ты же мой друг, Деймон. Если хочешь, приходи вечером – я напеку блинов.
– О, оставь это мне. Прости, конечно, но твоя стряпня оставляет желать лучшего! – Деймон смеется и, допив чай, поднимается из-за стола, обнимая Бонни на прощание.
Время шло, события в жизни Деймона Сальваторе менялись с такой быстротой, что даже для вампира, прожившего полтора с хвостиком века, этот калейдоскоп казался одним моментом. Ему казалось, что ещё вчера он расстался с Еленой (и это был сущий ад!), а уже на следующее утро он сидел в доме Бонни, готовил ужин, болтая с ней обо всем на свете. Хотя между расставанием с Гилберт и зарождавшимися отношениями с ведьмой прошло два месяца.
На улице была зима. Шел снег, мягко напоминая о приближении Рождества. Деймон, как это обычно бывало, сидел с Бонни на кухне. Они пили чай и болтали.
– Бон-Бон, а где твоя ёлка? – криво усмехнулся Деймон. – Завтра праздник, а главного атрибута не видно.
– У меня нет настроения, – ответила Бонни. – Всё равно буду праздновать одна…
– Как одна? А как же Кэролайн? Разве она не пригласила тебя?
– Пригласила, но я отказалась. – Деймон непонимающе смотрит на неё. – Там будет Елена.
– Ну, тогда спешу тебе доложить, что ты, так или иначе, отметишь Рождество, – говорит Деймон, и в его синих глазах горят озорные огоньки. – Какое твоё заветное желание? Загадывай всё, что душе угодно! В этом году Санта щедр на подарки!
– Я хочу быть счастливой, – тихо отвечает Бонни, и на её смуглом лице выступает румянец.
И Деймон с лихвой исполнил её желание: утром следующего дня, когда Бонни вышла на кухню, она увидела красивую ёлку, украшенную со вкусом. Среди всех игрушек, висевших на дереве, одно украшение выделялось из общей массы. Бонни подошла к пушистому деревцу и с интересом стала разглядывать украшения – разноцветные шары и ангелочков. Но больше всего её интересовал ангелок с малюсенькой коробочкой в руках. Бонни снимает его и пробует на ощупь. Тщательно осмотрев, она находит маленькую кнопочку на спинке ангела и, затаив дыхание, открывает. В коробочке лежит маленькое колечко с изумрудом, а на бархатной обивке золотыми нитками вышито «Ты нужна мне, Бонни…» Пожалуй, это было лучше всяких других слов. В этой фразе гораздо больше важного, чем в любой другой.
– С Рождеством, Бон-Бон, – шепчет возникший из ниоткуда Деймон.
– С Рождеством, Деймон, – отвечает Бонни и нежно целует вампира в губы.
Прошел год. Самый счастливый год в жизни Бонни и Деймона. Они не могли насладиться обществом друг друга, их мир сузился до них двоих. Кэролайн периодически звонила подруге, и они долго болтали. Форбс по-доброму подтрунивала над Беннет, мол, кто бы мог подумать, что ведьма найдет счастье в вампире. А Бонни только улыбалась.
Елена уехала в Нью-Йорк – там ей предложили работу. За весь год она ни разу не прислала подруге открытку. Но Бонни не обижалась. Первое время она чувствовала вину в разладе их с Деймоном отношений, но потом спросила себя: какого черта? В конце концов, она тоже имеет право на счастье. И с головой окунулась в это чувство.
Снова близилось Рождество. Не нарушая хорошей традиции, молодые люди решили отметить его вдвоем, чтобы никто не мешал им наслаждаться обществом друг друга. Целый вечер они лежали в обнимку на диване и смотрели старые комедии. Бонни, признаться честно, давно так не смеялась. А Деймон не мог наслушаться её смехом.
– Деймон, – отсмеявшись и снова став серьёзной, говорит Бонни, – а какое твоё заветное желание?
– Ну, – он делает вид, что задумался, – пожалуй, есть одно. Всего одно-единственное желание. И ты могла бы его исполнить.
– Серьёзно? – спрашивает Бонни и улыбается. – И что же для этого нужно сделать?
– Стать моей женой, – отвечает Деймон, как ни в чем не бывало и надевает кольцо на её тоненький пальчик. – Что скажешь?
– Скажу, что это звучит, как сделка. – Бонни смотрит на кольцо, а затем переводит полные слёз глаза на вампира и говорит: – Но я согласна. Ох, Деймон, ты ни капельки не романтичен!..

– Ой! – вскрикивает Бонни и хватается за живот. – Как больно!
– Что такое? – Деймон поворачивает Бонни к себе лицом. – Бон-Бон, всё хорошо?
– Да, всё хорошо. Просто твой сын уже внутри меня растет сорванцом, – отвечает Бонни и тяжело дышит.
– Что поделать, гены – они такие. – Деймон смеется и помогает Бонни сесть на песок. – Я тебя умоляю, не роди прямо здесь!
– Нет-нет-нет! – глаза Бонни округляются и наполняются страхом. – Кэролайн же меня убьет! Она уже договорилась с лучшим акушером Мистик-Фоллса. Я уж как-то продержусь до возвращения.
При упоминании о мисс Форбс Деймон цокает языком, но всё же не может сдержать смешка. Кэролайн ему нравилась, не смотря на всё то, что между ними было. Она единственная всегда поддерживала Бонни и никогда не осуждала. Блондинка с пробивным характером помогала Беннет во всем. Устроить торжество в честь их свадьбы? Пожалуйста! Помочь в поисках хорошего акушера? Легко! Более того, Кэр уже распланировала, где будет рожать Бонни, составила список приглашенных к выписке, план к празднику по случаю рождения малыша и уже было взялась за планирование крестин, но Бонни вовремя остановила подругу. Энтузиазма у Кэролайн не отнять.
– Ну, что? Успокоился? – спросил Деймон, положив руку на живот. Ответом был небольшой толчок. Вампир удовлетворенно кивнул головой. – Успокоился.
Бонни улыбнулась. Ей нравилось, как Деймон относился к ребенку. Она видела, как сильно он любит его. Их обоих. И это кружило голову.

Апрель выдался холодным, что было удивительно для широт Вирджинии. Последнюю пару недель Бонни нездоровилось, и она практически всё время проводила дома. Деймон как заботливый муж опекал её, окружая любовью. Но, когда прошла неделя, и Бонни не становилось лучше, она попросила Кэролайн отвезти её в больницу.
Бонни могла предположить всё, что угодно, но не то, что сказал ей врач.
– Миссис, – улыбнулся по-отцовски доктор, – вы беременны. Никаких проблем со здоровьем у вас нет. Наоборот – вас ждёт самое прекрасное время в жизни женщины.
– Не может быть, – шепнула Беннет. – Не может быть! Как?..
– О, милая, не мне вам объяснять, как получается беременность. Я ставлю срок родов на конец декабря – начало января. Но, в любом случае, малыш появится на праздники. Рожать будете сами, своими силами, так сказать – вы женщина здоровая, справитесь. С остальным разберемся, когда придет время, – сказал врач и принялся заполнять бумаги.
Бонни вышла из кабинета сама не своя. Кэролайн, терпеливо ожидавшая подругу, кинулась ей навстречу – Бонни была бледнее смерти, и это при её-то цвете кожи!
– Что случилось? Всё в порядке? – заботливо спросила Кэр.
– Более чем, – ответила Бонни, и на её щеках стал выступать румянец. – Просто мне трудно переварить эту новость.
– Какую? Не томи! – взмолилась блондинка.
– Кэролайн, я беременна!
И эта новость, конечно же, произвела фурор! Кэролайн искренне радовалась за подругу – она действительно достойна счастья. Пожалуй, теперь её заветные мечты исполнятся.
– Ты скажешь Елене? – спрашивает Кэр, когда эйфория прошла.
– Нет. Нет, Кэролайн, – Бонни хмурится. – Пойми меня правильно, но…
– Можешь ничего не объяснять. Я всё понимаю, – говорит Кэролайн и расплывается в улыбке: – Как я рада за тебя, Бонни! Кто бы мог подумать?
Далее последовал бесконечный поток слов мисс Форбс. Бонни ехала с ней в машине и с упоением слушала голос подруги. С ней было уютно и спокойно. Кэролайн всегда удавалось сгладить неловкости, она умела перевести всё в шутку или поставить на место так, что говоривший и не понимал, что его заткнули за пояс. Конечно, если только это не Деймон. О, Бонни обожала их перепалки! Эта словесная война, казалось, могла идти вечно. Но, как бы там ни было, они смогли стать друзьями.
Когда Бонни вошла в дом, из кухни доносился потрясающий аромат – Деймон снова что-то готовил.
– Я решил, что несколько блинчиков смогут облегчить твоё состояние, – сказал он, целуя жену в щеку. – Как в больнице?
– Всё хорошо. Простое недомогание, авитаминоз. – Бонни отводит взгляд, и Сальваторе понимает, что она врет.
– Бон-Бон, ты уверена?
– Более чем, – отвечает она с набитым ртом.
Этот вечер, как и предыдущие за время недуга Бонни, пара проводит за просмотром телевизора.
– Дей, а о чем ты мечтаешь? У тебя ещё остались заветные желания? – спрашивает Бонни невпопад.
– Конечно, есть! – лениво отзывается Деймон. – Я никогда не был в Австралии, на Марсе, с удовольствием бы сходил на концерт Джастина Бибера…
– Перестань, – сквозь смех просит Бонни и толкает его кулачком в бок. – А если серьезно?
– Не знаю. Может быть, оставить после себя что-то стоящее, важное, за что мне никогда не было бы стыдно, – задумчиво шепчет Деймон.
– Ну, тогда я хочу тебе сказать, что и это твоё желание сбылось, – Бонни произносит это быстро, как скороговорку, и замирает.
Кажется, что Деймон сначала не понял, что она ему сказала, потом медленно поворачивается к ней лицом и две льдинки буравят её. Бонни, не произнося ни слова, улыбаясь, кивает ему. Деймон ничего не говорит. Он просто заключает её в объятия и закрывает глаза.

– Жаль расставаться с этим местом. – Бонни первой нарушает тишину. – Мне нравится этот остров. Так мало людей и так много тепла и солнца…
– Это же было твоё желание, Бон-Бон, – Деймон улыбается. – Разве я мог его не исполнить? Хоть и был против перелетов в твоем положении.
– Доктор сказал, что всё будет хорошо, и оказался прав, – упрямо заявляет Беннет и поднимает подбородок.
– Если бы он оказался НЕправ, у него была бы сломана шея, – говорит Деймон, и Бонни уверенна в правдивости его слов. – Пойдем домой. Уже очень жарко. Тебе нельзя ходить по такому зною.
– Ты слишком сильно меня опекаешь, – ворчит Бонни, но не может сдержать улыбки. Деймон закатывает глаза.
На обратном пути они заходят в кафе и снова берут фреш. Бармен учтиво интересуется, как долго господа пробудут на острове.
– Завтра мы улетаем, – отвечает Бонни, беря стаканчик. – Отпуск кончился, и нужно возвращаться домой. У меня есть некоторые дела.
– Понимаю, – отвечает смуглый парень. – Обязательно возвращайтесь к нам, когда дела будут улажены.
Пара в два голоса уверяет его, что обязательно наведаются сюда в свой следующий отпуск.
*** *** *** *** ***
Всю ночь Деймон коршуном кружит около палаты, заламывая руки. Его нервы на пределе. Ужасно хочется выпить, но в клинике нет бара. Кэролайн, примчавшаяся по звонку Бонни, подходит и подает вампиру стакан кофе.
– Всё будет хорошо, Деймон, – говорит она, жестом предлагая Деймону присесть. – Она справится.
– Что-то долго всё происходит. Может быть, что-то случилось, и ей нужна помощь? Может, ей плохо, а я сижу тут и ни черта не делаю! – отвечает Сальваторе, неосознанно повышая голос.
– Всё в полном порядке. Я уверенна. Если бы хоть что-то пошло не так, мы бы уже узнали. Перестань нервничать. Сядь. Ты мельтешишь, и меня начинает укачивать, – Кэр хмурится.
– Мне не до тебя, Барби, – говорит Деймон и, собираясь продолжить тираду, замечает вышедшего врача. – Доктор!
– Мистер Сальваторе, поздравляю! У Вас родился мальчик. Ребенок здоров, роженица чувствует себя хорошо и сейчас отдыхает. Вы можете зайти к ней, – говорит доктор и улыбается. – Но буквально на десять минут. Роды были долгими, и миссис Сальваторе нужно восстановить силы.
Деймон провожает взглядом удаляющуюся фигуру доктора, едва понимая, что он сказал. Потом переводит взгляд на Кэролайн – она плачет. Её губы шевелятся, но вампир не понимает, что она говорит.
– Ну, же! Идем! – Кэролайн тащит Деймона за рукав, вырывая из вихря мыслей.
В полной тишине молодые люди заходят в палату Бонни. Она лежит на кровати, держа на руках маленького человечка.
– Господи Всевышний! Деймон, да он как две капли воды похож на тебя!.. Какой кроха… – Кэролайн разглядывает малыша через его плечо.
– Хочешь подержать? – устало улыбнувшись, спрашивает Бонни.
– Да… Да! – Деймон аккуратно берет сына на руки, тот сначала хнычет, а потом, видимо, признав в нем своего родителя, затихает. – Привет, малыш. Добро пожаловать в семью!
*** *** *** *** ***
В доме Сальваторе шумно – толпа гостей, в лице близких друзей молодых родителей, собрались, чтобы поздравить Бонни и Деймона с рождением первенца. Кэролайн, со всей ответственностью отнесшаяся к мероприятию, порхает вокруг столов, следя, чтобы напитки и угощения вовремя пополнялись. Бонни, проведя бессонную ночь, сидит на диване со стаканом сока, зачаровано глядя на огонь в камине. Деймон, вызвавшийся помочь жене, сейчас укладывал малыша спать. Бон благодарна мужу за заботу: эти пару часов, что ребенок будет спать, сейчас так необходимы ей.
– Как ты? – спросила Кэролайн, садясь рядом.
– Всё отлично! Спасибо за праздник, Кэролайн. Не знаю, что бы я без тебя делала, – отвечает Бонни и обнимает подругу. – Я надеюсь, ты не откажешь мне в одной маленькой просьбе?
– Для тебя – всё, что угодно! – улыбается Кэролайн.
– Будешь крёстной Шейл?
– С огромным удовольствием, Бонни! – восклицает мисс Форбс. Взгляд её падает на девушку с каштановыми волосами. Наверное, впервые в жизни на лице блондинки застыло замешательство. Бонни прослеживает за взглядом подруги и замирает. Кэролайн интересуется: – Всё в порядке?
– Да, Кэр. Извини, мне нужно отлучиться. Я скоро. – Бонни коротко улыбается подруге и направляется к девушке в дальнем углу комнаты.
– Привет, Бонни! – первая здоровается Елена. Они обе чувствуют неловкость.
– Здравствуй, – отвечает ведьма и скрещивает руки на груди. – Каким ветром?..
– О, я ненадолго – заехала забрать кое-какие вещи. А Кэролайн случайно обмолвилась, что у вас с Деймоном родился ребенок… – Елена замялась. – Просто мне хотелось поздравить тебя! Это так здорово! Ты наконец-то по-настоящему счастлива. И я очень за тебя рада. И, Бонни, мне бы хотелось извиниться за всё. Я знаю, что во многом была не права. Мне так стыдно… И очень жаль, что в самые важные и светлые моменты твоей жизни была далеко. Прости меня, пожалуйста.
– Елена, – выдохнула Бонни и раскрыла руки для объятий. Гилберт сначала несмело, а затем крепко-крепко обняла подругу. – Прости и ты меня. Никогда бы не подумала, что моя гордость может взять верх над разумом. Мне тебя так не хватало!..
Вскоре к ним присоединилась Кэролайн. У каждой из них на душе было тепло – не смотря на все недопонимания, разногласия и обиды, они сумели простить друг друга. Это ли не лучший подарок к Рождеству?
*** *** *** *** ***
Гости разошлись, оставив мистера и миссис Сальваторе наедине. Деймон, неизменно сидящий на диване у камина со стаканом виски в руках, смотрит в огонь. Бонни рядом нет – она вышла кормить малыша. Деймон усмехнулся. Вот уже две недели, как он стал отцом, а ему всё не удается привыкнуть к новому статусу. Каждый раз, когда он берет сына на руки или помогает Бонни его пеленать, внутри него разливается тепло. Удивительные вещи, всё таки, происходят в мире… От размышлений Деймона оторвал звук легких шагов.
– Привет, – шепнула Бонни и села ему на колени.
– Привет, – ответил Сальваторе, целуя тонкую ладошку жены. – Как Шейл?
– Уснул. Чем займемся? – спрашивает Бонни и в её зеленых глазах отражается пламя.
– Не знаю… – Деймон делано хмурится, а затем восклицает: – Будем распаковывать подарки! Сегодня ведь Рождество!
– Мне кажется, самый главный подарок ты мне уже подарил, – Бонни с нежностью смотрит на вампира, в который раз утопая в его глазах.
– Это кто ещё кому подарил? – возражает Деймон. – И, тем не менее, Бон-Бон, у меня есть для тебя подарок. Надеюсь, он тебе понравится. Идем!
Они встают и вместе подходят к ёлке.
– Ты даришь мне ёлку? – смеясь, спрашивает ведьма.
– Нет! Это слишком дорогой подарок, – отвечает Деймон, закатывая глаза. – Присмотрись!
Бонни смотрит на деревце, изо всех сил стараясь найти на нём хоть какую-то подсказку. Игрушки, гирлянды… Всё, как должно быть на рождественской ёлке. Теряя всякую надежду, она собралась было высказать вампиру всё, что о нём думает, замечает маленькую коробочку, не в тему повешенную на зелёную ветку.
– Это? – спрашивает она. Деймон же в ответ молча кивает. Бонни снимает украшение и бережно распаковывает. В коробке лежат ключи. – Что это?
– Это? Ключи, – самодовольно улыбается Сальваторе.
– Дей, я ещё не выжила из ума, чтобы не отличить ключи от отвертки, – говорит Бонни, хмурясь. – От чего они?
– А это, Бон-Бон, вопрос на миллион. – Он подходит ближе, берет её лицо в ладони и продолжает: – Это ключи от нашего дома на Сент-Джоне. Тебе же там так нравилось!.. Помнишь, ты говорила, что не хочешь расставаться с островом? Я подумал, что исполнить ещё одно твоё заветное желание мне по силам.
– Деймон, я… Мы действительно?.. Господи! – шепчет Бонни, обнимая мужа. – Деймон Сальваторе, как же я тебя люблю.
– Ты нужна мне, Бон-Бон. И я в лепёшку разобьюсь, но всю свою жизнь буду исполнять твои самые заветные желания, – так же шёпотом ответил Деймон, продолжая держать в объятиях растроганную супругу.
*** *** *** *** ***
Летом, едва Шейлу исполнилось полгода, семья Сальваторе покинула Мистик-Фоллс и перебралась на остров. Кэролайн, приехавшая провожать друзей в аэропорт, взяла с них клятву обязательно прилететь на Рождество. Это должно стать доброй традицией, говорила Кэр, встречать зимний праздник в Мистик-Фоллс, когда все родные и близкие будут рядом. Елена тоже прилетела из Нью-Йорка первым рейсом, чтобы проводить лучшую подругу.
– Я буду скучать, Бонни, – сквозь слёзы шепчет Гилберт. – Напиши, когда долетите. Жду открыток и репортажей из вашего нового дома.
– Обязательно, – ответила Бонни, смахивая слезу. – Прилетай, как только сможешь. Кэролайн, а тебе я доверяю организацию нашей встречи в самом скором времени.
Кэр молча кивнула головой, захлёбываясь слезами. Деймон, к удивлению блондинки, первым подошёл, чтобы попрощаться.
– До встречи, Барби. Береги себя! И спасибо тебе за всё, – тихо сказал он, обнимая девушку.
– Я люблю тебя, Деймон, – говорит Кэролайн и, размыкая объятия продолжает: – Тебе тоже спасибо за такую счастливую Бонни.
*** *** *** *** ***
Шагая по знакомым улочкам Сент-Джона, Бонни бредёт к любимому кафе. Толкая дверь, слышит приветливый звон колокольчика. Бармен, приятный смуглый парень, отрывает глаза от кассового аппарата и расплывается в улыбке.
– Миссис! Рад Вас видеть! Где мистер Сальваторе? Вы надолго? – расспрашивает он в процессе приготовления грейпфрутового фреша.
– Надолго ли мы? – задумчиво переспрашивает Бонни, и улыбка трогает её губы. – На всю жизнь!