Название: Тишина
Рейтинг: R
Персонажи: Дин, Бобби, Сэм
Сезон: 7
Описание: Очередная попытка выследить Дика Романа.

На старом складе воняет тухлым мясом. Так воняет, что этого мяса здесь должно быть очень много. Примерно с полсотни трупов, по скромным подсчетам Дина Винчестера. И пусть он не силен в математике, но кое-что понимает в мертвечине. А её здесь предостаточно, иначе как объяснишь невыносимый смрад, который просачивается через ноздри в легкие, скребет их словно наждачная бумага, оседает на тонких стенках?
На старом складе темно. И тьма эта, густая и липкая, мягко обволакивает тело, забирается под кожу, залезает в глазницы, словно опарыш, и ничего нельзя различить дальше собственного носа. Дин Винчестер ступает медленно, осторожно, и каждый раз морщится, когда нога касается пола. Или крови. А может, он опять наступил на чью-нибудь обглоданную руку?
На старом складе тихо. Тишина словно верный напарник волочится за ним по узким проходам, просачивается между ящиками, заворачивает за угол. Дин Винчестер подергивает плечами, желая сбросить назойливую спутницу, но та упряма и настойчива, она заглушает даже его собственное дыхание, звуки шагов, и без того глухие удары сердца.
- Его здесь нет, Дин. Мы опоздали, - тихо шепчет Бобби.
Старый пьянчуга все это время следует за Винчестером, и второму даже не надо оборачиваться, чтобы убедиться в его присутствии. Фраза «я прикрою тебя, приятель» потерялась где-то между охотой на вендиго и вампиром, черт знает, сколько лет назад. Столько, наверное, не живут. Охотники, по крайней мере.
- Твою мать, - выплевывает Винчестер, и тишина отшатывается от него, прячась в ближайшем углу. Дин разминает рукой правое плечо, отгоняя её ещё дальше хрустом застоявшихся костей. – Похоже, вечеринка удалась. Они даже оставили кое-что на десерт.
Дин пинает чью-то оторванную голову. Или задницу. На губах противная усмешка, как будто бы он самолично покромсал этих невинных жителей Хобарта на салат. Циничная сволочь внутри него жадно открывает свою пасть в надежде оторвать ещё один кусок от его истерзанной души, но тут же с шумом её захлопывает, стоит лишь Винчестеру опуститься на корточки и прикрыть глаза.
- Мы ничем не могли помо…
- Заткнись, Бобби. Заткнись.
Слова Дина, хриплые и жесткие, отражаются от стен, хлестко ударяют по тишине, заставляя её съежиться в маленький комок.
- Не заткнусь, Дин. Ты же знаешь, что мы не можем быть повсюду, пока эти твари кишат по миру. Ты знаешь, что мы всего лишь люди, и уже спасли множество жизней. Мы не можем спасти всех.
Бобби старательно собирает буквы в слова, слова - во фразы, словно прилежный ученик корпит над паззлом. Но как ни складывай кусочки в единую картинку, все равно видны места сцепления. Не клеится. Не пробирает. Дин бы закурил сейчас, будь у него хоть одна сигарета. Говорят, это успокаивает.
- Ты назови хоть одного, кого мы спасли Бобби. За последний месяц, - мрачно отзывается Винчестер, поднимаясь с пола. Хочет потянуться, но вместо этого горбится под гнетом навалившейся усталости и вереницы нескончаемых проблем. Он бы похныкал, да пожаловался, вот только некому. А в груди неприятно саднит, как будто кошка царапнула, и хочется просто лечь, раствориться, растечься уродливой черной лужицей, как Кас когда-то.
- Дин… - устало тянет Бобби, но крыть ему нечем. В последнее время они и, правда только и делают, что отсиживаются в своем убежище, в то время как мерзкие, липкие твари пожирают ничего не подозревающих людей. Обычно они не оставляют следов, превращаясь в человека, отбирая его внешность, повадки, воспоминания. Но сегодня был пир. Было веселье. И даже тишина испугалась, потерявшись в криках жертв, хрусте костей и противном гоготе ублюдков. Она вылезла только вслед за Дином, когда он, толкнув дверь склада, зашел внутрь и едва удержался оттого, чтобы не грохнуться в обморок.
- Мы - не спасители, Бобби. Мы – проклятые. Кто-то пошутил над нами, позволив увидеть, какой мир гнилой и ужасающий, и посмеялся, когда мы стали предпринимать попытки его спасти. И он до сих пор ржет над нами. Постоянно.
Дин резко разворачивается и едва ли не бегом направляется к выходу. Тишина пытается увязаться следом, но хруст костей и хлюпанье крови под его тяжелыми ботинками, отталкивают её.
Входная дверь захлопывается, как только Дин оказывается снаружи. Охотник тяжело дышит, удивляясь тому, как вонь умудрилась не сжечь его легкие. Дрожащими руками он достает из кармана мобильник, нажимает кнопку вызова и ждет, пока длинные гудки не обрываются хриплым «алло».
- Романа здесь нет, Сэм. Никого нет.
- Ясно, - отзывается брат, и Дин почти видит его опущенные плечи, виноватое выражение лица, как будто бы он сожрал всех этих бедолаг, и взгляд, этот я-знаю-что-тебе-больно-дин-взгляд. – Возвращайся. Попробуем снова напасть на след.
- Хорошо, - сухо бросает старший Винчестер, хочет отключиться, но неловкое покашливание Сэма заставляет все ещё держать трубку у уха.
- Дин… Может, все-таки поговорим о… ну ты знаешь. Иногда стоит поговорить.
- Не о чем говорить, Сэмми. Он умер. Мы его сожгли. Конец истории.
Отбой. Телефон гаснет и теряется где-то в бездонном кармане куртки. Дин достает ключи, забирается в машину, заводит движок и тянется, чтобы вставить любимую кассету, но в последний момент передумывает, и просто плавно трогается с места, выезжая на шоссе. Он наблюдает в зеркало заднего вида за тем, как заброшенный склад теряется во тьме и на секунду бросает взгляд на пассажирское сиденье. Никого. Как и всякий раз, когда Сэм решает остаться в мотеле, уткнувшись носом в новенький ноутбук – презент от Фрэнка.
Дин невольно вспоминает слова старого умника о том, что следует сохранять улыбку. И он улыбается, вымученно, широко, так, что кожа обтягивает скулы, начинающие противно ныть.
И тишина улыбается тоже, скаля зубы на заднем сиденье импалы.
Все-таки прокралась следом. Стерва.