Элайджа откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он испытывал непривычную и несвойственную ему усталость. И это было не только чувство опустошенности, охватившее его после разговора с братом, но и физически ощутимая разбитость во всем теле. Не хотелось шевелиться, говорить, даже думать. Чувствовать тоже не хотелось. Снова отключиться на пару столетий, стать равнодушным, отстраненным, безжалостным. Соблазн был велик. Так велик, что Элайдже казалось, будто он балансирует на самом краю собственной пропасти и медленно, но верно соскальзывает в пустоту и холод.
На что он надеялся? Знал ведь, что брат не изменится. И все равно приехал. Оставил Катерину… Элайджа усмехнулся: Кэтрин – еще одна бессмысленная затея. Не важно, какое решение он принял, в итоге его все равно ждало разочарование. Даже Ребекка не сумела скрасить их пребывание в этом городе. Его младшая, в чем-то до сих пор такая наивная сестренка. Он завидовал ее умению вновь и вновь подниматься с колен и находить опору – завязывать новые знакомства, влюбляться, верить. И в то же время ему было бесконечно жаль ее. Так жалеют очаровательного, но бестолкового щенка, который лижет сапог хозяина в надежде, что тот не станет снова его пинать. Впрочем, сейчас и это казалось неважным. Каким-то крохотным и далеким, пустым. Легкий шорох заставил Элайджу сильнее сжать пальцами подлокотники кресла. Он не открывал глаз в надежде, что незваный гость уйдет сам. Еще один бессмысленный разговор ни к чему не приведет и ничего не изменит. Но посетитель был настойчив. Он больше не шевелился, но Элайджа отчетливо ощущал его присутствие в комнате. Оно отзывалось щекочущим чувством в груди и легким покалыванием в кончиках пальцев. Нетерпение, раздражение, снова усталость…
Элайджа открыл глаза. Первое, что он обнаружил – у двери никого не было. Но Элайджа не слышал, чтобы гость перемещался по комнате. Вампир медленно обвел комнату взглядом, остановив его на хрупкой женской фигурке у окна. Он не вздрогнул, хотя ее появление было для него неожиданным, а для стороннего наблюдателя – жутким. Но Элайджа повидал на своем затянувшемся веку столько страшных и противоестественных вещей, что давно потерял им счет. Удивление, страх, сомнения – слишком редкие гости в полузабытьи его вечной жизни.
Вампир сощурил глаза, изучая словно сотканную из лунного света фигуру. Босые ступни, обвивающий тонкий стан белоснежный балахон, темная копна волос, тяжелой волной падающая на плечи, и почти черные глаза на узком личике, которое оказалось знакомым… Гостья что-то шептала, сосредоточенно глядя перед собой, но он не мог разобрать слов, или же просто не знал языка, на котором она говорила.
- Я слышал, ты умерла, - первым нарушил тишину Элайджа.
- Бывает, - она пожала плечами и продолжила едва заметно шевелить губами.
Он присмотрелся. Ночь и тени, отбрасываемые из камина затухающими языками пламени, не были для него помехой, но она изменилась. На ее лице лежал отпечаток иной жизни. Жизни, которая была ему недоступна. Никому из них. Он, его семья, их многочисленные создания застряли в растянувшемся мгновении смерти, навсегда оставшись ее заложниками. И теперь она присматривала за ними, как за нерадивыми детьми. Раскачивалась на маятнике настенных часов, отсчитывая оставшиеся кому-то секунды, задумчиво отражалась в потускневшей бронзе каминной решетки, припоминая тех, чьи имена затерялись между страниц вечности, и хищно скалилась, выглядывая из-за плеча Никлауса, став его верной спутницей и тенью.
Элайджа не пытался помешать гостье, позволяя ей закончить начатое. С одной стороны он был заинтригован, с другой – ему было почти все равно. Наконец она подняла на него взгляд. Ничего не изменилось – под его ногами не разверзлась геенна огненная, а в доме по-прежнему стояла гробовая тишина. Элайджа понял, что ему почти жаль.
- Почему я могу тебя видеть? – задал он первый пришедший в голову вопрос и успел заметить, как дрогнули уголки ее губ.
- Потому что ты спишь.
Он был готов поклясться, что в ее голосе прозвучала гордость. Она выучила новый трюк и радовалась этому, как школьница. Она и была школьницей. Из них двоих именно она должна была жить, а он мог бы присниться ей – в кошмаре, от которого она бы отмахнулась наутро... Это напомнило ему о загнивающей пустоте внутри.
- Уснул в кресле? – он усмехнулся. – Годы берут свое.
Она снова улыбнулась. На этот раз не таясь. Сам факт того, что она способна так улыбаться, поразил его.
- С моей помощью. Эту реальность мы создаем вместе и она очень хрупка.
- Вместе? – он задумчиво окинул взглядом ее полупрозрачное одеяние.
Она тихонько хмыкнула и закатила глаза.
- Видимо такими ты когда-то представлял себе призраков, - в ее голосе послышались скептические нотки.
Один неуловимо короткий миг, и она уже стояла перед ним в привычной для нее одежде. Туфли без каблука, джинсы, мягкий свитер – она вдруг показалась ему такой маленькой и хрупкой. А еще – живой. Наивная отважная девочка, раз за разом рисковавшая своей жизнью ради друзей. Сильная потомственная ведьма Бонни Беннет, с которой он так нехорошо поступил однажды.
- Я пришла предупредить тебя, - заговорила Бонни, в ее голосе появилась позабавившая его деловитость. – Эстер планирует очередное возвращение. Она одержима желанием покончить с вампирами и очень многие на той стороне ее поддерживают.
- Еще больше она одержима желанием покончить именно с нами, - задумчиво проговорил Элайджа. Он поднялся и заложил руки за спину, глядя на разгоревшийся в камине огонь – в какой-то момент это его смутило, а потом вампир вспомнил, что все происходящее не совсем реально. – Почему ты это делаешь? – спросил он, повернув голову в сторону Бонни.
- От этого зависит жизнь моих друзей, - сдержанно ответила она. – Поверь, в противном случае…
- Верю, - он усмехнулся. – Не уверен только, что план матери так уж плох.
Бонни прищурилась, пристально глядя на него.
- Тогда зачем ты здесь? – тихо спросила она. - Ты и Ребекка?
- Хороший вопрос, очень… своевременный, - задумчиво проговорил Элайджа.
И вдруг улыбнулся каким-то своим мыслям. В одно мгновение он преодолел расстояние между ними, заставляя Бонни слегка отпрянуть.
- Это ведь наш общий сон, так? – спросил он, чуть склонившись к ней.
Она осторожно кивнула, не понимая, к чему он клонит.
- Тогда я могу показать тебе, - предложил Элайджа, протягивая ей руку.
- Показать мне что? – настороженно уточнила Бонни.
- Зачем я здесь. Зачем мы снова и снова пытаемся исправить давно и безнадежно испорченную вещь… - он помолчал. – Поверь, я не причиню тебе вреда.
Это было провокацией, легкой поддевкой, на которую ее горячая натура и теперь уже вечная молодость не могли не откликнуться.
Он все рассчитал верно. Бонни вздернула подбородок, в темных глазах вспыхнул дерзкий огонек.
- Я знаю, - сказала она и вложила свою ладонь в его руку.

Декорации поменялись за один неуловимо короткий миг. Бонни шумно вздохнула, набирая полные легкие прохладного воздуха, напоенного терпким ароматом сухой листвы, и с нескрываемым интересом огляделась. Они оказались на пожелтевшей лужайке, окруженной полуобнаженным лесом, который при каждом порыве ветра щедро сбрасывал листву, точно золотые монеты. Они пролетали мимо вампира и ведьмы, закручиваясь в небольшие вихри, и Бонни скорее инстинктивно поймала один из них, проводя подушечками пальцев по шероховатой поверхности.
- Зачем мы здесь? – спросила она, поворачиваясь к Элайдже. – И где это – здесь?
Но он лишь приложил палец к губам, призывая ее к молчанию и кивая на край поляны.
Шум ветра стих и до Бонни долетел звук шагов и мальчишеские голоса.
-… не пойму, как ты не испугался, Ник, - серьезно говорил один. - Тебе следует быть осторожнее…
-… да что там, я и медведя могу голыми руками… - отозвался второй с хвастливыми нотками.
Из-за кустов показалось двое подростков, одетых в странную, скорее даже старинную одежду – меха, кожа и довольно грубое сукно. Одному на вид было около четырнадцати, второй выглядел чуть помладше. Он был пониже ростом, со светлыми, слегка вьющимися волосами и лукавым взглядом, его спутник - худощавым и с серьезным выражением лица, которое сейчас было обращено к собеседнику и выражало легкую степень недоумения. Бонни вопросительно взглянула на Элайджу, и тот кивнул, подтверждая ее догадку.
Ребята, тем временем, замолчали и резко остановились, словно увидели пришельцев из будущего. Но почти сразу же Бонни поняла, что они смотрят куда-то им за спину. Она обернулась и заметила вторую группу подростков из шести человек. Высокие, плотно сбитые, они приближались к середине поляны с самодовольными ухмылками.
- Медведя, говоришь? – усмехнулся тот, который шел по центру, и многозначительно переглянулся со своими товарищами. – Ну, тогда мы для тебя не составим никакого труда, да, Никлаус?
- Оставьте нас с братом в покое, - процедил светловолосый мальчишка и дернул за рукав брата, который замер на месте и презрительно смотрел на приближавшихся мальчишек. – Пойдем, Элайджа…
- Не так быстро, - усмехнулся все тот же парень, который, по всей видимости, был в своей компании вожаком, и сделал еще несколько шагов по направлению к братьям. Остальные как по команде последовали за ним. – И уж точно не раньше, чем твой брат оставит мою сестру в покое.
- Татья сама решит, с кем ей общаться, Лукас, - холодно возразил Элайджа, и не думая пасовать перед явно превосходящим их силой противником.
- Да что ты говоришь? – зарычал Лукас, подаваясь вперед – теперь они с Элайджей стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. – Это я буду решать, с кем ей общаться, а с кем – нет! И с таким отродьем, как ты, она точно общаться не будет.
Ни одни мускул не дрогнул в лице Элайдже, однако Никлаус заметно побледнел и в ярости сжал кулаки.
- Заткнись, а то пожалеешь об этом, - угрожающе сказал он.
- Да, и что же ты мне сделаешь? – хохотнул Лукас, оборачиваясь на своих товарищей, которые заулыбались в ответ. – Что ж, - сказал парень, вновь поворачиваясь к братьям, - видимо, придется вас проучить… - он помолчал, наслаждаясь моментом и своей властью.
Но дать отмашку не успел. Быстро наклонившись, Клаус схватил с земли булыжник, и со всей силы замахнулся им на парня. Бонни зажмурилась, не желая видеть, как подростки поубивают друг друга. Но на поляне повисла тишина. Ведьма открыла глаза и увидела, что инстинкт самосохранения взял свое, и нападающий замер в нерешительности.
- Клянусь, я размозжу тебе череп, - с холодным бешенством произнес Никлаус, - тебе и твоим дружкам – любому из вас, кто еще хоть раз тронет кого-то из моей семьи.
В его голосе, взгляде и жестах было столько решимости, что было сложно усомниться в истинности его намерений. Это не было отчаянной бравадой. К тому же, Никлаус уже успел прославиться в деревне своей безрассудной храбростью и безжалостностью – не важно, будь то на охоте, или в драке. В свои годы он успел заслужить уважение бывалых охотников и ненависть некоторых куда менее удачливых сверстников.
Лукас слегка дернулся в попытке проверить парня, но Клаус даже не шелохнулся, лишь лучше прицеливаясь и слегка сощурив глаза.
- Да ты просто больной, - процедил Лукас и, еще немного поколебавшись, махнул своим товарищам. – Пойдем отсюда. Поговорим в другой раз, - сказал он, повернувшись к Элайдже.
- Приходи – поговорим, - спокойно отозвался тот. – Если, конечно, ты снова не начнешь прятаться за чужие спины.
Бонни показалось, что на мгновение зрачки Лукаса стали зеркальным, отразив солнечный свет, но он быстро отвернулся и зашагал прочь вместе со своей компанией.
Какое-то время Элайджа с Клаусом стояли, не шевелясь. А затем Клаус опустился на землю, бросая камень и ненадолго пряча лицо в ладонях. Элайджа сел рядом, потрепав брата по плечу.
- Спасибо, - с чувством сказал он. – На самом деле, не стоило, но... спасибо.
- Не за что, - брат упер подбородок в подтянутые к груди колени и устремил взгляд на едва колышущиеся на ветру верхушки деревьев.
- И что, ты бы действительно это сделал? – через какое-то время спросил Элайджа.
Клаус слегка вздрогнул, а затем поднял на брата ясный, смеющийся взор.
- Нет, конечно, - он широко улыбнулся, - но ты видел, как они струсили?
Элайджа тихонько фыркнул и приобнял брата за плечи. В его взгляде читалось облегчение, и Бонни поняла, что и сама испытала что-то сродни этому чувству. Ей не хотелось верить, что в этом мальчике – таком еще юном, озорно улыбающемся и горячо любящем брата, притаилось зло. Но оно там было. Должно было быть. Или?..



Еще обложка к фику от DariSon: