Ангел искренне пытался отпустить ситуацию, освободить энергию дзен, очистить чакры, найти гармонию инь и янь и Бог знает чего еще. Но как вампир ни старался, ничего не получалось. Он все время думал, как они там: Ганн, Уэсли, Корделия, а теперь еще Фред. Правильно ли он поступил, снова оставив их одних? Конечно, у него была уважительная причина. В этот раз он не помешался на мести, наоборот уехал, чтобы в одиночестве справиться со своей болью. Но это не работало. Трагическая гибель Баффи стала сильным ударом, и первые недели он был раздавлен горем. Его боль не была такой острой, как он ожидал, она засела тупой занозой в сердце, обещая остаться там навсегда. Но злости не было. Ангел не испытывал ненависти к этому миру, он скорбел по возлюбленной, скорбел искренне, но сумел принять, смириться. Не первый раз он терял ее, хотя прежде его примиряла с разлукой мысль о том, что она жива, что продолжает сражаться, играет с ним за одну команду. Исход такой борьбы всегда был одинаков – смерть. И Баффи встретила ее с честью – спасла не только их крохотный мирок, а целую Вселенную от всеобщего хаоса, но что самое главное - спасла новообретенную сестру. Эта была та смерть, которой она хотела бы для себя. Не от клыков очередного вампира, а вот так – с высоко поднятой головой, по собственному желанию, осознавая правильность своего выбора. Понимание этого не излечивало от боли, но приглушало ее, было слабым, но утешением. Несмотря ни на что, ни на какие обещания пророков, Ангел понимал, что однажды подобный выбор встанет и перед ним.
За этими размышлениями Ангел не заметил бесшумно приблизившегося монаха. Мужчина, чье лицо почти полностью скрывал капюшон, кивнул головой в сторону выхода из зала медитаций. Вампир поднялся и молча пошел в указанном направлении. По дороге он размышлял, какими странными были существа, окружавшие его последние пару месяцев. Они называли себя монахами, но он никак не мог постичь суть их религии. Их ритуалы оставались для вампира загадкой, но Ангел не хотел вмешиваться в жизнь тех, кто приютил его, дал время, чтобы пережить свою потерю. Без сомнения они сразу поняли, кто перед ними, но позволили вампиру искать покой под этими высокими сводами, где обязательным был только один обет – обет молчания. Первое время тишина казалась давящей. Ангел своим тонким слухом различал каждый шелест красных кимоно, которые носили служители монастыря, но ему не хватало других звуков – громкого голоса Ганна, многозначительного покашливания Уэсли, смеха Корделии. Со временем вампир привык, тишина перестала давить на уши, а молчание монахов – раздражать. А тоска осталась. Да, ему действительно не хватало их.
Вампир вышел в благоухающий цветочными ароматами сад и огляделся. Она сидела в небольшой деревянной беседке, увитой диким плющом. Корделия волновалась – он слышал чуть более поспешное, чем обычно биение ее сердца.
Ветер принес ее запах. Ангел набрал его полные легкие и улыбнулся. Соскучился.
Быстрым шагом вампир приблизился к девушке, Корделия поднялась и ее губы тронула непривычно робкая улыбка. Мертвое сердце сжало непонятной тоской, смутным предчувствием. Тем самым, которое подгоняло его на бой с Грусалагом. Он был готов умереть или же навсегда остаться диким, неуправляемым зверем, лишь бы никто не посмел обидеть ее. От мысли, что кто-то может тронуть Корделию против ее воли, грудь обжигало нестерпимой, сводящей с ума яростью.
Корделия подождала, когда вампир шагнет в густую тень беседки, после чего крепко обняла его.
- Как думаешь, они очень разозлятся, что я с тобой разговариваю? – отступив, с заговорческим видом прошептала она.
Ангел улыбнулся. Ее непосредственность всегда забавляла вампира.
- Ты гость, Корделия, нам с тобой можно разговаривать. И я очень рад тебя видеть.
- Фух, ну слава Богу, а то я думала мало ли. Меня всегда настораживали люди, которые слишком много молчат. Ведь никогда не знаешь, что они на самом деле думают о тебе, верно?
- Они мало думают о насущном, их мысли далеко отсюда, - возразил Ангел, присаживаясь на скамью.
Девушка опустилась с ним рядом.
- Ну не знаю, эти парни кажутся жутковатыми, - Корделия поежилась, немного помолчав, девушка спросила: - Как ты тут?
- В порядке, - ответил Ангел. – Лучше расскажи, как дела в агентстве. Все хорошо?
- Да, более чем, Ганн время от времени пропадает на улицах – ну ты же его знаешь, а Уэсли закопался по уши в книги, так что у нас все прекрасно.
Она никогда не умела врать. Ангел всегда недоумевал, почему Корделия выбрала в качестве мечты профессию актрисы. Вот и сейчас она безбожно переигрывала.
- А на самом деле? – вампир пристально посмотрел на девушку.
Она опустила глаза и неопределенно пожала плечами. Когда она становилась такой – почти беззащитной, немного растерянной – ему хотелось чтобы эта ноша в виде изматывающих душу и тело видений никогда не ложилась на ее хрупкие плечи. И Ангел винил себя, винил в том, что ей приходилось тащить этот груз.
- Мы справляемся, правда, - в ее голосе послышалась уже знакомая усталость, в этот раз она не играла. – Просто, знаешь, эти видения – Силы Которые Прибудут не собираются давать мне выходных, отпуск или что-то вроде того, - Корделия попыталась улыбнуться. – На прошлой неделе Ганн серьезно пострадал в драке с демонами Лу-райта или Му-райта, надо спросить у Уэсли. Знаешь, это такие мерзкие, волосатые твари, у них три руки, а запах, о, этот запах… - Корделия поморщилась.
- Я встречал Му-райта, - поспешил заверить ее вампир. – Что с Ганном, он в порядке?
- Уже да, - она кивнула. – И ты не переживай, у нас все будет хорошо. Скоро мы выследим и убьем их принца. Даже не сомневайся, так и будет. Главное, чтобы ты… - Корделия замолчала, подбирая нужные слова.
- Не слетел с катушек? – подсказал Ангел.
Она кивнула.
- Ну, в общем, да. Не то чтобы мы тебе не доверяем… хотя, заметь, ты это вполне заслужил, - напомнила она, и он услышал нотки затаенной обиды в ее голосе. – Мы доверяем. Просто волнуемся, правда. И я волнуюсь… - чуть тише добавила Корди.
Ангел осторожно накрыл ее ладонь своей. Она чуть вздрогнула, но руки не убрала. Прикосновения были чем-то не совсем обычным для Ангела.
- Со мной все хорошо, и думаю, мне пора возвращаться в Эл-Эй, - сказал вампир.
- Нет-нет, я не хочу, чтобы ты прерывал свой реабилитационный курс или чем ты тут занимаешь, - возразила Корделия. – Я вовсе не за тем приехала. Кстати ни Уэс,ни Ганн не должны знать, что я была здесь. Потому что в противном случае: «Корделия, это было так безответственно с твоей стороны», - передразнила она тоном Уэсли. – В общем, им с Ганном эта идея не понравилась.
- Но ты все равно сделала по-своему, - усмехнулся вампир.
Корделия пожала плечами и улыбнулась.
– В общем, я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. И еще кое-что, - Корделия помолчала прежде, чем продолжить: – Недавно я сказала тебе, что мы не друзья... - она опустила взгляд.
- Корделия, я все понимаю … - сказал Ангел.
- Так вот это не правда, - уверенно проговорила Корделия и посмотрела вампиру в глаза. – Мы друзья, Ангел, хорошие друзья.
Какое-то время они молчали. Черты ее лица таяли в сгустившихся сумерках, но своим зрением он мог видеть все – глаза, вновь светившиеся доверием, чуть приоткрытые мягкие губы, даже легкий румянец, выступивший на щеках. Ей нелегко было решиться сказать это. Но она смогла. Как и всегда. Корделия всегда была сильной, в чем-то - гораздо сильнее его самого.
- Спасибо, - глухо произнес Ангел отчего-то не в силах отвести взгляда от нее. – Мне было важно это услышать.
- Конечно, это было чертовски сложно – смотреть, как ты медленно сходишь с ума, - снова заговорила Корделия. - Ты вел себя как последний засранец, это уж точно, - она утвердительно кивнула. – Но я понимаю, правда. Ты встретил свою бывшую, которую сам же когда-то убил, пытался спасти ее, не смог, снова попытался и опять неудача. Неудивительно, что у тебя начались проблемы с самоконтролем. С кем не бывает, в конце концов, - Корделия пожала плечами.