Елена остановилась в паре шагов от дома, прислонившись к деревянной балке плечом. Заходить внутрь не хотелось, впрочем, как и оставаться снаружи. У нее давно не было никаких желаний. Она вставала по утрам, завтракала, шла в школу, потом из школы, словно выпав из жизни и наблюдая за собой и близкими со стороны …
Близкие. Много ли их осталось? Тайлер и Кэролайн уехали из Мистик-Фоллс навстречу новой жизни, подальше от города, который возглавлял Совет и агрессивно настроенные родственники с обеих сторон. Бонни и Джереми были заняты друг другом и отношениями, которые в последнее время трещали по швам. Но, по крайней мере, они были рядом — в зоне досягаемости. Братьев Сальваторе она не видела больше полугода. Сначала из ее жизни ушел Стефан, и это было больно, но можно было жить дальше надеждой рано или поздно отыскать его с помощью старшего Сальваторе. А потом исчез Деймон. Он все сделал по-своему, как всегда. Сказал, что будет преследовать Клауса и Стефана столько, сколько потребуется, пока не найдет способ вернуть брата. Его телефон молчал, сам он звонил редко и почему-то только Аларику. Рик… Еще один человек, плотно вошедший в ее жизнь. Учитель, бывший муж матери, которую она не знала, парень Дженны, союзник, опекун и наконец — друг. А теперь, пожалуй, самый близкий друг. Именно его она встречала за завтраком и ему разогревала ужин, делилась своими страхами и сомнениями, предупреждала, намереваясь ввязаться в очередную авантюру и заручаясь его поддержкой. Впрочем, она уже давно ни во что не ввязывалась, а просто ждала. Ждала, ждала, ждала… Иногда теряя за этим ожиданием его конечную цель.
Легкий стук, раздавшийся в доме, заставил Елену очнуться. Джереми она недавно видела в школе, а значит, это Аларик. В душе шевельнулось теплое чувство и, сбрасывая холодное оцепенение, Елена сделала оставшиеся пару шагов и толкнула входную дверь. Уже в коридоре она почувствовала чудесный аромат, доносившийся с кухни.
— У нас праздник? — принюхиваясь и ощущая внезапно разыгравшийся голод, спросила она у хлопочущего у плиты Рика.
Это было непривычно, но мило.
— У нас лазанья, — объявил он, оборачиваясь, — а значит, да — у нас праздник, — он ловко вытащил форму для запекания из духовки. — Кажется, она даже получилась съедобной.
— Это здорово, — Елена слегка прикоснулась ладонью к его спине и, выглянув из-за плеча полюбоваться хрустящей корочкой аппетитного на вид блюда, чмокнула Аларика в щеку. В знак приветствия, как и всегда в последнее время.
Аларик застыл на мгновение, когда девичье тело прижалось к нему, а теплые губы коснулись щеки, а затем тряхнул головой и вернулся к готовке.
— Где Джереми? — поинтересовался он, поднимая крышку, густой пар, насыщенный запахами сыра, мяса и томатного с остринкой соуса, вырвался наружу, подгоняя Елену, которая вернулась в коридор скинуть куртку.
— Остался в школе. У него еще два урока, а потом у них с Бонни свидание. Ну, если можно назвать свиданием разговоры о том, кто, что и в каких количествах делает для их отношений, — не удержалась она от шпильки.
Это была обида. Совсем детская, глупая обида. Сначала она радовалась отношениям брата и лучшей подруги, хотя это и казалось странным, а теперь за всеми этими выяснениями они, казалось, начисто позабыли, что в этом мире существует еще кто-то, кроме них двоих.
— Поговори с ним, — попросила Елена. — О, да у нас и правда праздник, — она окинула взглядом уже сервированный стол, на котором стояла бутылка красного вина и бокалы, и с любопытством взглянула на Рика.
— О чем? Как сделать хорошую мину при плохой игре, встречаясь с потомственной ведьмой, да к тому же лучшей подругой старшей сестры? Боюсь, я тут некомпетентен, — усмехнулся он. — Можно и так сказать, — добавил он, почему-то избегая встречаться с ней взглядом.
— Ты во всем компетентен, — безапелляционно заявила Елена
И она действительно так считала.
— Так, что происходит? — уже серьезно спросила она, присматриваясь к Аларику и ощущая шевельнувшуюся в душе тревогу. — У нас все в порядке?
— Давай сначала поедим, — сказал он, разливая вино.
— Что ж, давай, — неуверенно отозвалась Елена.
Но удовольствия, которое она предвкушала, уже не было, хотя лазанья оказалась чудесной, именно такой, как она любила — с овощами и густым мясным соусом с пикантной перчинкой.

Обедали почти в тишине, обменявшись парочкой незначительных фраз, и кидая друг на друга редкие взгляды: Елена — озадаченные и настороженные, Рик — задумчивые, с оттенком непонятного сожаления.
— Так, все, говори что стряслось, — не выдержав, потребовала Елена.
— Мне предложили неплохую работу в Ричмонде, — немного помолчав, ответил Рик.
— В Ричмонде? — эхом повторила Елена, растерянно глядя на него. — И ты… хочешь согласиться?
Она ведь не вправе мешать ему, у него своя жизнь, работа, планы, и он не обязан нянчиться с ними до старости… Все так, но только сейчас у нее не было сил разыгрывать благородство. Он не мог уехать, не мог оставить ее, не мог поступить так же, как и все они… додители, Дженна, Джон, Стефан, Кэролайн, а теперь и Деймон. Сколько еще их будет? Прекратиться ли это когда-нибудь? Неужели только тогда, когда ее жизнь превратиться в безлюдную пустыню?
— Думаю, я загостился, — не отвечая прямо на вопрос, сказал Рик. — Прошло много времени с тех пор, как ты просила меня остаться. Вы с Джереми прекрасно справляетесь, и мое пребывание в этом доме…
— Подожди, — перебила Елена, чувствуя, как внутри все сжимается от его слов. — Я думала, мы все выяснили и… — она запнулась.
— С тех пор многое изменилось, — сказал он, отводя взгляд.
— Что изменилось?
— Многое, — уклончиво ответил Рик. — К тому же, я думаю, ты должна жить дальше, устраивать свою жизнь, подумать о поступлении в университет. И мое присутствие мешает тебе, — он помолчал немного и чуть тише добавил: — забыть.
— Забыть? — переспросила Елена. — Но я не хочу забывать! — взвилась она. — Я уверена, что…
— Они не вернутся, Елена! — вдруг резко оборвал он. — Не сейчас. Возможно когда-нибудь, но не сейчас, — увидев, как заблестели карие глаза от его окрика, и тут же раскаявшись в своей грубости, Рик гораздо мягче добавил: — Твоя жизнь — она же проходит мимо…
Она молчала. Просто смотрела на него своими огромными глазами, на дне которых плескались боль и отчаянье, и молчала. Потом прикусила нижнюю губу и слегка запрокинула голову назад, пытаясь сдержать слезы.
— Елена, — тихо позвал Аларик, забрав ее безвольную ладонь в свои руки.
Она не пыталась вырваться. Его сердце ныло от боли и необходимости расставания. Было ли это странно — любить сначала ее мать, потом тетю, а теперь вот… Что теперь? Когда она перестала быть просто его подопечной, начисто лишенной инстинкта самосохранения? Когда в присущей ей трогательной искренности, в нежной округлости молодого тела, которое она и не думала скрывать, в какой-то бесхитростной и потому, возможно, еще более опасной кокетливости он разглядел женщину? Красивую, умную, способную любить по-настоящему, ранимую в своих привязанностях, готовую на все ради тех, кто ей дорог… желанную.
Справившись с эмоциями, Елена внимательно и как-то странно посмотрела на него.
— Рик, — он вздрогнул от звука собственного имени. Ее тон… рано или поздно это должно было произойти, она бы все равно догадалась, и он все время ждал и боялся этого момента. — Рик, Деймон… он действительно звонит?
Захотелось соврать. Снова. Первая ложь вышла случайной, а потом…
Аларик медленно покачал головой.
— Нет. Он звонил всего дважды: первый раз, когда нашел Стефана, и второй, когда сказал, чтобы мы не ждали их возвращения, — глухо произнес он. — Первое время я думал, что это какая-то шутка в его духе, обманный маневр, что он боится не оправдать твоих ожиданий, но… он так и не вышел больше на связь.
Елена резко поднесла к лицу ладонь, прикусив пальцы, а потом все же не выдержала и разрыдалась. Бурно, громко, выплескивая наружу все, что накопилось — терзающую ее столько дней и ночей боль, обиду на этот чертов мир, отнимающий все, что ей дорого, ощущение потери, нет — множества потерь, высасывающих остатки сил и света в ее душе. Она не заметила, как оказалась в его объятиях, пряча мокрое от слез лицо на плече Рика.
— Я пойду к себе, — наконец выдавила Елена.
Даже не взглянув на него, она поднялась в свою комнату и обессилено рухнула на кровать. В голове крутился дурацкий, бессмысленный, навязчивый вопрос — почему? Почему именно с ней происходит такое? Чем она прогневила небеса, бога или кого там еще, что в свои девятнадцать потеряла больше, чем многие за всю жизнь?
Когда слезы кончились, она продолжала просто лежать, не в силах подняться. Елена не знала, сколько времени прошло. Она слышала звук хлопнувшей двери, шагов, затем отголоски разговора — Джереми вернулся домой, потом кто-то поднялся наверх и все стихло… За окном сгущались сумерки, они просачивались в комнату, рисуя на стенах причудливые, мрачные тени в тусклом отсвете уличных фонарей. Постепенно ее охватило странное спокойствие. Что-то не давало ей полностью отключиться от реальности или хотя бы уснуть. Какая-то мысль крутилась совсем рядом, и каждый раз ускользала, стоило Елене попытаться поймать ее. В коридоре снова раздались шаги — уверенные и слишком тяжелые для того, чтобы принадлежать брату.
Ну конечно! Елена вскочила с кровати и, слегка покачнувшись, рванула к двери. Рик! Как она могла забыть о нем? Снова погрузившись в этот замкнутый круг бесцельных переживаний, жалея себя и сетуя на судьбу, она чуть не забыла о том, кто был рядом все это время, поддерживая, выслушивая, отогревая в своих руках... Учитель, наставник, опекун, друг… больше, чем друг. Больше? Елена споткнулась об эту мысль, но времени на раздумья не было, и она выскочила в коридор, нос к носу столкнувшись с Алариком. Увидев у него в руках чемодан, она замерла.
— Рик, я…
Он провел рукой по ее волосам, позволяя себя на прощание эту маленькую вольность.
— Ты справишься. Ты очень сильная, Елена.
Она замотала головой, а потом подалась вперед и прижалась к нему. Опустив чемодан, Рик придержал Елену за талию.
— Нет! Без тебя я не смогу… не справлюсь, если еще и ты… — Елена замолчала, пряча лицо у него на груди. — Извини, — она смущенно отстранилась, а потом внимательно посмотрела ему в глаза. — Останься, я прошу тебя.
В ее глазах было столько надежды. Ему так хотелось поддаться, позволить ей снова сделать это — уговорить его, позволить распоряжаться своей жизнью. Но к чему это приведет их обоих? Он будет жить нелепой, неосуществимой мечтой, а она ждать братьев, надеясь с его помощью их найти.
— Я не могу, — хрипло произнес Аларика.
Елена отшатнулась
— Но… почему? — в отчаянии прошептала она.
Она должна была хотя бы понять, за что он так с ней. Неужели все дело в новой работе? Рик не был таким, она знала это, она это чувствовала… каждый день, бок о бок живя с ним уже почти год.
Аларик молчал, словно не решаясь сказать то, что так и рвалось наружу, то, что не имело право на существование.
— Пожалуйста.
— Я… ты мне небезразлична, Елена, — выдохнул он наконец.
— Я знаю, и это… — она замолчала на полуслове.
Смысл сказанного доходил до нее постепенно. Елена подняла на Аларика потрясенный взгляд. Он хмурился и смотрел куда-то мимо нее. Такое знакомое, ставшее почти родным лицо, несомненно красивое, мужественное… Захотелось провести по щеке ладонью, ласково, едва касаясь, успокаивая. Сколько раз он успокаивал ее, помогал, поддерживал, дарил чувство безопасности, осторожно подталкивая к новой жизни… К жизни без него.
Елена рвано выдохнула. Нет!
Повинуясь порыву, она приподнялась на цыпочки и коснулась губами уголка его губ. Вполне невинный дружеский поцелуй, но… В нем было робкое обещание.
— Останься, — тихо попросила она, потупившись. — Я еще не готова думать о будущем, но… — она хотела добавить «мне не все равно», но не стала, потому что знала — он и так поймет.
Справившись с собой, стараясь скрыть растерянность и сгладить неловкость, Аларик подхватил чемодан и как ни в чем не бывало пошел обратно по коридору. Елена смотрела, как он возвращается в свою комнату и в ее жизнь, и не могла сдержать улыбки. Это было правильно и по-настоящему хорошо, так, как давно уже не было.
На пороге комнаты Аларик обернулся.
— Спокойной ночи, Елена, — сказал он.
— Спокойной ночи, Рик.
— Елена, — окликнул он, когда она уже повернулась, чтобы уйти к себе. — Я тебя не обижу…
— Знаю, — ответила она одними губами и впервые улыбнулась ему вот так — по-особенному тепло и ласково.
Как другу, но не только.