– А-а-апчхи!
– Прости, что ты говоришь? – спросила Уиллоу, ползая по полу в гостиной дома на Ревелло-Драйв. Она чертила портал, необходимый для переноса на Сицилию, в логово к одному очень вредному колдуну-циклопу.
– Я говодю, – пояснила Баффи, – что эда аллергия на сирень доконает медя раньше, чем ты за-а-а-апчхи! В общем, ты меня поняла!
Уиллоу кивнула, глядя, как в очередной раз чихнув, Баффи споткнулась на ровном месте и рухнула на пол. При этом девушка случайно толкнула дверь на кухню, откуда тут же послышался удар, звон разбитой посуды и многоэтажный мат Спайка.
– Кажется, это была третья кружка крови, которую ему сегодня не удалось употребить по назначению… – меланхолично заметил Джайлз, в соответствии с указаниями ведьмы, растирающий в ступке глаза тритона и цветы белой сирени, той самой, на которую и была аллергия у Истребительницы. Он, конечно, предпочёл бы заняться чем-то ещё, но когда у вас сломана нога – список возможных дел резко сокращается…
Уиллоу посмотрела на Тару, сидящую на диване рядом с Джайлзом. По телу младшей ведьмы пробежал электрический разряд – полчаса назад, когда девушка приехала в Саннидейл с результатами поискового заклинания, её ударило током от выключателя. Теперь у неё был отсутствующий вид, светящиеся зубы, и абсолютно новая причёска: волосы торчали во все стороны. Хорошо, что Тара хотя бы успела сообщить, то, что ей удалось разузнать о том, кто виноват в этом сумасшествии.
Ведьма сверилась со своими пометками и дорисовала несколько недостающих линий. Конечно, отправлять больную Истребительницу и голодного вампира в логово к колдуну, учитывая патологическое невезение…
Но что им ещё оставалось – никакого контрзаклинания от невезения не существовало… Или им просто не повезло его найти?



Всё началось два дня назад, в пятницу, 13 мая. В этот день по всему Саннидейлу зацвела сирень, а у Баффи испортилось настроение, так как ей предстояло страдать от этого как минимум неделю.
Но это было ещё полбеды… Дело в том, что в этот день всему Саннидейлу не везло. То есть абсолютно любой житель маленького городка хоть раз за день поскользнулся, упал на ровном месте, облился кофе, а не ставший мелочиться Джайлз – свалил на себя намертво прикрученный к полу стеллаж с книгами и сломал себе ногу… Как это удалось Наблюдателю, не понял никто. Спайк, эксперимента ради попытался сдвинуть соседний стеллаж с места. Из этого ничего не получилось. Единственное, чего добился вампир – это то, что с верхней полки ему на голову упал тяжеленный фолиант, на поверку оказавшийся неоконченной диссертацией Джайлза по демонологии.
Причём неудачи преследовали не только людей. Ксандр клялся, что во время патрулирования видел молоденькую вампиршу, которая свалилась в разрытую могилу, свернула себе шею и самораспылилась.
Конечно, всё можно свалить на несчастливую пятницу, чёрную кошку, разбитое зеркало, просыпанную соль или ещё какие-нибудь суеверия, но пятницей дело не ограничилось. В субботу жителям Саннидейла продолжало не везти.
Когда Баффи в десятый раз растянулась на полу, наступив на шнурки своих кроссовок, между прочим, только что завязанных самым тщательным образом, она чуть ли не силой заставила Уиллоу провести поисковый ритуал. Баффи не терпелось узнать, кто именно так сильно не любит Саннидейл, чтобы так издеваться над его жителями, и над несчастной Истребительницей с аллергией на сирень в частности.
Уиллоу сдалась и провела ритуал. И всё бы было замечательно, если бы не всеобщее патологическое невезение! В общем, из-за одного неправильного ударения в заклинании поиска, оно превратилось в заклинание усиливающее чувства восприятия. Выразилось это в том, что все трое присутствующих во время проведения ритуала (сама Уиллоу, Баффи и Ксандр) пострадали в разной степени. Уши Ксандра выросли до такой степени, что слонёнок Дамбо удавился бы от зависти. Теперь парень лежал на кровати в комнате Баффи, так как уши перевешивали его при ходьбе, и он то и дело падал. У Баффи усилилось обоняние, что при её аллергии стало сущим наказанием, потому что теперь девушка чихала не переставая, глаза её покраснели и слезились, а лицо опухло, словно она плакала несколько дней кряду. Уиллоу же полночи щеголяла с ластами вместо рук, до тех пор, пока не произнесла заклинание обмена (которое, как ни странно сработало верно), вернув руки, но превратив при этом свои ноги в рыбий хвост. Затем был звонок Таре, проводившей выходные в Лос-Анджелесе, просьба провести такой же ритуал и приехать в Саннидейл на помощь к друзьям. В общем, ночь выдалась сумасшедшая.
Теперь предстояло активировать портал, и отправить наименее пострадавших навстречу к колдуну.
Вот, последний штрих, теперь расставить свечи, подготовить ингридиенты…
– Джайлз, вы всё сделали?
– Да, – произнёс Наблюдатель, протягивая ведьме плошку с мелким порошком – плодом своих получасовых трудов.
Девушка приняла плошку и осторожно накрыла её крышкой, чтобы не просыпать туда, куда не нужно. Она приподнялась на коленях, а когда вместо ног у тебя хвост это очень трудно сделать, и крикнула в сторону кухни:
– Баффи, Спайк, вы готовы? Пора отправляться!

Оставив Уиллоу в гостиной, где сирень была разбросана повсюду, Баффи решила перебраться на кухню. Конечно же, с её везением добраться туда в вертикальном состоянии у неё не получилось. Влетев в кухонную дверь рыбкой, она увидела Спайка. Вампир выглядел ужасно: он с головы до ног был облит кровью, а в голубых глазах плескалась такая ярость, что становилось по-настоящему страшно.
Вампир с грустью посмотрел на кружку, содержимое которой только что выплеснулось ему в лицо. Потом перевёл взгляд на лежащую на полу истребительницу, и с яростью разбил кружку об пол:
– Кровавый ад! Я больше не выдержу! Это была последняя порция крови в холодильнике! И это была моя последняя чистая футболка! Истребительница, ты это нарочно, да? – с отчаянием в голосе спросил парень. Не дождавшись хоть какого-то ответа, он подошёл к стене и принялся усердно биться об неё головой.
Баффи сидела на полу, какое-то время наблюдая за Спайком. Его действительно было жаль – она, например, несмотря на то, что из-за усилившейся аллергии не чувствовала ничего кроме запаха сирени сегодня относительно нормально позавтракала… И кстати о сирени…
– А-а-а-апчхи! А-а-апчхи… – простонала она, увидев открытое окно, из-за которого ей весело помахивали белыми кистями кусты-убийцы спокойствия.
– Что случилось, pet? – с беспокойством посмотрел на неё блондин.
– А… – Баффи зажала нос, отчего чих получился задушенным, – …чха! Я говорю, не мог бы ты закрыть окно! Пожалуйста-а-апха!
– При всём моём желании не могу тебе помочь, его заклинило, детка! – вампир ухмыльнулся, поглядев на выражение отчаяния на красном, опухшем и безумно милом лице. – А ты о стену головой биться не пробовала? Стресс снимает здорово! Эй, не надо понимать меня настолько буквально!
Но Баффи уже встала, отодвинула вампира от вакантной каменной стены и принялась методично биться об неё головой. Это продолжалось около минуты. После чего, решившая напомнить о себе аллергия, впечатала голову истребительницы в стену с такой силой, что на лбу у девушки образовалась здоровенная шишка. От бессильной злобы у девушки из глаз покатились слёзы.
– Знаешь, luv, всё это безумно смешно, – Спайк обнял плачущую истребительницу, притянув её к своей груди и поглаживая по волосам, – За всю мою не-жизнь со мной столько пакостей не случалось, сколько за эти три дня в этом чёртовом городе… – И, решив подбодрить девушку, добавил: – А ты знаешь, что в таком опухшем состоянии ты изумительно сексуальна, детка. Так и хочется тебя поцеловать! Что, прости, ты сейчас сказала?
– Я сказала: апчхи! И А-а-а-а-аа-пчха! Чхих и чха!
– Что?
– Я говорю, что чихать я хотела на твоё сочувствие, – насупилась Баффи. И, дабы хоть как-то заполнить паузу, угрожающую перерасти в глобальный скандал, принялась собирать осколки чашки, разбросанные по полу.
Спайк покачал головой: и за что ему такое наказание, всего-то и хочется любить и быть любимым, так нет же, угораздило втрескаться в язву! Он подошёл к раковине, намочил полотенце и принялся оттирать кровь с лица, рук, волос. Конечно, даже такое простое действие не могло закончиться просто так, и кухонный кран сорвало. В потолок ударил фонтан ледяной воды. Пришлось переквалифицироваться из вампиров-неудачников в вампиры-водопроводчики. Когда с этим было покончено, он облокотился на край стола, наблюдая за Баффи. Она уже закончила собирать осколки, и даже вытерла воду и кровь с пола. Теперь она стояла спиной к нему в мокрой футболке, обтягивающей стройное девичье тело. Мысли одна эротичнее другой устроили хоровод в голове вампира, и он постарался сосредоточиться на том, что же происходит здесь и сейчас, на кухне. Баффи рылась в аптечке. Запах крови истребительницы подсказал ему, что она там искала.
– Порезалась? – участливо спросил он под аккомпанемент бешено урчащего желудка и стучащей в ушах крови. Сохранять человеческое лицо ему становилось всё труднее и труднее.
Баффи кивнула, отыскала пластырь, и, залепив порез, осторожно отошла от стола.
– Только осторожнее! – кивнула она на кружку, от которой и исходил запах – запах крови истребительницы!!!
Спайк недоуменно посмотрел на побледневшую девушку, она пояснила:
– Мне не нравиться, что ты на меня смотришь, как будто я пакет с донорской кровью! И апчка а-а-а-пчхи! В общем, ты меня понял! – девушка отошла к двери в гостиную, и села на пол, подперев её – вдруг кому ещё захочется войти не вовремя…
От подобного предложения отказываться было глупо, поэтому Спайк осторожно (вдруг опять что случиться) приблизился к кружке, схватил её и залпом осушил, не сильно разбираясь во вкусе – сейчас главным было, чтобы этот живительный эликсир не оказался на полу…
– Апчхи? А-а-а-а-пчкхи! – Спайк согнулся в приступе жесточайшей аллергии и принялся чихать на все лады. Он скатился на пол, одновременно с укором и благодарностью, посмотрев на Баффи.
– Прости, – захихикала вредная истребительница, – я честно, не знала, что аллергия через пищу передаётся! Ой, а-пчкхи, апчки, а-а-а-чхи!
И ещё около пяти минут они чихали друг на друга в прямом и переносном смысле этого слова. Чихание перемежалось с приступами истерического хохота. Наконец, вампир чихнул особенно громко, после этого встал, подошёл к окну, сорвал кисть сирени, вдохнул её аромат, и улыбнулся – вампирская регенерация позволяла довольно быстро вылечиться даже от такой неприятности, как усиленная магией аллергия. Затем, посмотрев на угрожающе хлюпающую носом Баффи, он с сожалением выбросил цветок в открытое окно, подошёл к столу и взял вчерашнюю газету. Была тут одна заметка, которую стоило прочитать несчастной истребительнице, дабы поднять ей настроение, всё-таки, какой бы вредной она не была, ему всегда нравилось смотреть на её улыбку…
– Вот послушай, pet! Мы ещё легко отделалась, оказывается: «Сегодня – то есть вчера – в полдень в психиатрическую больницу Саннидейла был доставлен с жесточайшим нервным срывом господин Н., являющийся директором этой самой психиатрической больницы… Как рассказал нашему корреспонденту лечащий врач господина Н., новый пациент клиники помещён в специальные условия – читай комнату с мягкими стенами – и ему делаются успокоительные уколы. Состояние господина Н. его коллеги объяснили чередой неудачных обстоятельств, свалившихся на того в последнее время: начиная с вечера пятницы до утра субботы господин Н.: был трижды ударен током, один раз чуть не утонул в ванной, также господин Н умудрился провалиться в подвал через недавно отремонтированный пол в прихожей, шесть раз ударился головой, и один раз очутился под падающей с потолка люстрой, на его дом было совершено три неудавшихся попытки нападения одними и теми же грабителями (которых трижды задерживали полицейские, но из-за неудачного стечения обстоятельств в дороге им все три раза удалось сбежать), а провожая полицейских, в очередной раз увозящих грабителей в полицейский участок, он захлопнул за собой дверь, оставив ключи внутри…»
– Это действительно забавно, – хрюкнула Баффи, вытирая набежавшие на глаза слёзы уже насквозь промокшим платком. Она попыталась встать, но очередной чих бросил её на пол, ударив спиной о дверь.
– Баффи, Спайк, вы готовы? Пора отправляться! – донёсся до них крик Уиллоу из гостиной.
– Давай руку, горе аллергическое, – простонал Спайк, возведя очи горе.
Он помог Баффи подняться и первым шагнул в гостиную, естественно тут же растянувшись в полный рост на полу.
– А-а-пчхи? – спросила Баффи, протягивая ему руку и помогая подняться.
– Чего?
– Я спрашиваю, и кто после этого горе? Куда вставать, Уилл? Я очень надеюсь, что в этой чёртовой пещере не будет никакой сирени!
– Вставайте вот сюда, в центр круга, – пояснила Уиллоу, затем протянула Баффи сложенный вчетверо листок бумаги. – Это ключ к активации обратного переноса. Теперь возьмитесь за руки, и ни в коем случае не отпускайте друг друга, иначе вас унесёт совсем не туда!
– Уилл, а на-а-а-пчхи, и ачха! Кхи! А-а-апчхи!
– Хорошо, Баффи, я сразу же займусь отменой заклинания, поверь мне очень не нравиться ползать на коленях, – и она в подтверждение этого помахала своим шикарным хвостом. – Готовы? – она дождалась кивка от обоих, открыла плошку, и, пробормотав слово-ключ, активирующее портал, сыпанула горсть порошка. Фигуры окутала белая дымка, и они исчезли. Последним, что можно было различить, была чихающая Баффи, вырвавшая свои руки из рук вампира.
– Уиллоу, – раздался с дивана охрипший голос Тары, – а какого цвета сирень ты добавила в порошок?
– Тара, ты пришла в себя? – радостно улыбнулась ведьма, потом озадаченно нахмурилась, – Белую, а это так важно?
– Да! Я же пометила вот тут: чтобы отыскать циклопа, нужно было использовать сиреневую сирень…
– О, Боже, и куда же я их отправила?.. – побледнела ведьма.
За окном потирала ручки и злорадно хихикала, наблюдавшая эту сцену невысокая девочка-подросток с большим фингалом под правым глазом.



Ну, конечно! С моим-то везением – а точнее невезением – в этом заклинании обязательно должна была использоваться сирень! Белый порошок окутал нас плотным покрывалом, и романтическое истребление колдуна-циклопа, плавно перетекающее в героическое свидание, началось. Или наоборот? Но всё же началось! Правда, совсем не так, как я планировала. В носу опять ужасно зачесалось, и я снова собралась начихать на своего любимого вампира. Стоп! Это я сейчас вслух сказала? Нет? Ну, слава богу! Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь понял, что я – неправильная истребительница. Конкретно – кто-нибудь блондинистый, вампиристый и изумительно сексуальный. А почему неправильная? Ну, а как же иначе-то? Мне Джайлз в своё время все уши прожужжал о том, какой именно должна быть настоящая истребительница: сильной, смелой, обязательной, правильной во всех отношениях и, самое главное, у истребительницы не должно быть слабостей! А любовь – это слабость. И ещё какая – увижу его, и коленки дрожат, перед глазами туман, в голове мысли всякие, эротического содержания, чтоб их не озвучить приходиться силой удерживать себя в состоянии «страшная язва». И ещё эта фраза, которую втолковывают всем истребительницам с самого первого дня «Истребительница – хорошо, вампир – плохо!».
И кто после этого истребительница, втрескавшаяся по маковку в вампира? Правильно, я, одна-единственная и неповторимая! Угораздило же!
Дым потихоньку рассеялся, и я огляделась по сторонам. Пора выяснить, куда нас с «моей слабостью» занесло. План такой: выясняем где мы, находим колдуна, выбиваем ему его единственный и горячо любимый глаз, а потом… Где-то тут у меня был набросан приблизительный план романтического свидания (читай бешенного секса) с моим вампиром.
Спайк… Где он, кстати, был вот тут, рядом…
– А-а-а-а-а-пчха! – я хотела позвать его чтобы хоть немного успокоить расшатавшиеся нервы, а в результате, чуть не зарыдала от безысходности – аллергия никуда не делась. И чихать хочется всё больше и больше! Так, отставить панику! А-а-а-пчхи! Где я?
Я расположилась на столе. Это стало понятно сразу – как только я сделала шаг, то тут же рухнула на пол… Плашмя. Оказалось, что со мной не только моя аллергия, но и моё невезение! Я ещё и порезалась: вокруг рассыпаны какие-то осколки. Ноздри разъедают запахи медицинских препаратов, серы и, почему-то, тухлых яиц…
Идём далее: стол прочный. Стоит посреди круглой комнаты. И это – единственно целый предмет мебели – каменный пол неровным ковром устилают какие-то щепки и обломки. Стены тоже каменные, на вид крепкие. Окошки – маленькие, узенькие, как бойницы. Даже если я месяц буду голодать – не пролезу… За окном светло. Судя по положению солнца, недавно перевалило за полдень. Дверь капитальная, доски крепкие, ещё и железом обиты. Чтобы её выломать придётся помучиться… Ну, да где наша не пропадала? Правильно, наша пропадала везде!
Делаем выводы: мало того, что я куда-то попала без своего вампира, так я, оказывается, и не туда попала! Уиллоу чётко сказала: попадёте в пещеру к циклопу, а дальше – по обстановке. А это не пещера, это самая настоящая тюремная камера! Этого я не заказывала! Свободу Истребительнице!
До меня запоздало дошло, что ещё сказала Уилл перед тем, как осыпать своей чихательной смесью: «Ни в коем случае не отпускайте друг друга, иначе вас занесёт…» Вот меня и занесло! Надеюсь, что Спайк, заметив, что меня нет в пещере, быстренько убьёт циклопа, свяжется с Уилл, и она меня найдёт. Воображение тут же подсунуло альтернативный вариант развития событий: вампир, поняв, что меня куда-то не туда закинуло, спляшет от радости, сдружиться с циклопом и…
– Нет, мой Спайк так никогда не поступит! – сказала я, пытаясь саму себя убедить в этом.
Я вскочила на ноги и рванулась к двери, намереваясь разнести её в мелкие щепки, и уже занесла кулак для пробного удара, как вдруг… Сзади раздалось вежливое покашливание. Я мгновенно развернулась. Из-под стола на меня смотрело нечто непонятное: синющие глаза в обрамлении нереально длинных ресниц, правильные черты лица, тёмно русые волосы, в беспорядке рассыпанные по плечам. Премиленькая девчушка, в общем. Всё впечатление портили азарт и любопытство во взгляде, а так же копоть на лице.
– Ты кто? – её тоненький голосок прозвучал в разрушенной комнате, как укор беспорядку. – Я, вообще-то, Марью-Искусницу вызывала…
– Не, я не Марья-Искусница. Я Баффи – истребительница вампиров… – для верности я ещё и головой помотала, одновременно пытаясь припомнить, где я слышала это имя? Точно! Мне мама читала «Русские народные сказки». Книжку папа подарил на моё пятилетие – это до сих пор самый оригинальный подарок, который я когда-либо получала… – так там было что-то похожее. Я сообразила, что пауза затянулась. – А ты кто? И где я?
– Я – Василиса Премудрая, – девушка вылезла из-под стола и оглядела разгром, царящий повсюду. – А это моя темница для опытов!
Нда… Самые худшие предположения сбываются. Попала я совсем НЕ ТУДА! Это ж надо! В сказку меня ещё никто не запихивал! А тут и пенять-то не на кого – сама себя сюда зачихнула.
Василиса, тем временем, пробормотала несколько слов себе под нос, взмахнула пару раз руками – и осколки собрались во вполне целые колбы и сосуды, дым, висящий под потолком, закрутившись спиралью, вылетел в окно, а разбитая мебель собралась.
– Ну что же! – улыбнулась мне Василиса. – Садись и рассказывай. Мне всё интересно. Откуда ты? Кто такие истребительницы? Что за вампиры? А потом попробуем понять, как тебя сюда занесло…
Уже через полчаса мы с Василисой были закадычными подругами. Сидя на лавочке у окошка и уплетая за обе щеки пирожок с яблоками, который она наколдовала прямо из воздуха, я рассказала ей всё: про Адскую Пасть, про друзей и Наблюдателя, про Спайка, про невезение всего города Саннидейла. Скрывать от этой жизнерадостной девчушки мне не хотелось ничего. И я ей рассказала про свои чувства к Спайку… А потом набралась смелости и сделала пару предположений о том, каковы его чувства ко мне. На что Василиса жизнерадостно заметила:
– Ничего, и не такое бывает… Вот мои папа с мамой, например. Папа – простой человек, крестьянский сын, Иван. В детстве козлёночком был… А мама – потомственная ведьма-оборотень, всё время лягушкой притворяется, Елена Премудрая. Ой, не нравится мне твой чих, нехороший он. Магический… – она тут же пробормотала себе под нос какое-то заклинание, и моя аллергия, обижено чихнув на прощанье, скрылась в неизвестном направлении. Я расправила плечи. Как же хорошо, когда не приходится чихать на все лады через каждое слово!
– Так, хватит разговоры разговаривать! – я решительно встала. – Теперь пора отсюда выбираться! Отойди, Василиса, я дверь ломать буду…
– А зачем её ломать? – удивилась моя новая подружка. – Можно же просто так выйти.
В подтверждение своих слов она подошла к двери и толкнула её. Дверь скрипнула и отворилась.
– Так, всё! Я уже ничего не понимаю! Какая ж это темница, если войти и выйти может каждый желающий?
Судя по всему, последняя фраза была произнесена мною вслух, потому что Василиса звонко рассмеялась и пояснила:
– Это – моя темница для опытов. Когда я в третий раз до основания разрушила правое крыло дедушкиного дворца, он, дедушка, рассердился и сослал меня с моим оборудованием в башню. Экспериментировать… А темница – это традиция. Где ж ещё девице жениха дожидаться, как не тут? Вот и я своего жду. Не сегодня – завтра должен явиться предложение делать… Серый Волк! Красавец мужчина: богатырь, колдун, а глаза у него какие… Любовь у нас с ним опять же – по переписке. Представляешь, он физикой преобразования материи увлекается, – оживлённо защебетала Василиса, но, заметив мой непонимающий взгляд, пояснила: – оборотничает, то есть.
Наши весёлые посиделки прервал вежливый стук в дверь. Василиса подскочила к двери и распахнула её.
В комнатку, гордо, чуть не к потолку вздёрнув подбородок, вошёл смешной человечек: маленький, лысый с большими торчащими ушами и шикарный орлиным носом. Одет он был в чёрный бархатный камзол с золотым шитьём и стоптанные домашние тапочки. Человечек втянул носом воздух, поморщился от едва уловимого запаха гари.
– Василиска! – Строго прикрикнул он на девчонку. – Опять ты своими гениталиями баловалась?
Лицо Василисы покрылось бурыми пятнами.
– Деда, – обиженно насупилась она, но потом, не выдержав, весело захохотала, подбежала к старичку, обняла его и поцеловала в лоб. – Сколько раз тебе повторять, не гениталии, а химикаты! Кстати, познакомься, это моя подруга, Баффи, она убивает упырей. Баффи, это мой дедушка, Кощей.
– Тот самый Кощей? – спросила я, пытаясь сосчитать, сколько сказок с участием этого милого старика я прочитала в детстве. И в скольких из них этого забавного старичка убивали самыми разными способами…
– Какой «тот самый»? – удивился старичок.
– Ну, который Бессмертный! Про Вас ещё сказки… И кого вы только не воровали… – я поняла, что сморозила глупость и замялась, ожидая взрыва негодования. Однако его не последовало.
– Ну да… Было в молодости… – Кощей устремил вдаль мечтательный взор. – Можешь называть меня «Ваше бессмертие», – величественно вымолвил он, затем добавил, видимо заметив, как вытянулось моё лицо: – или просто «Дедушка Коша»!
«Дедушка Коша», взяв меня под локоток, отвёл в сторону и заговорщически зашептал на самое ухо:
– А вот скажи-ка, ты вправду с упырями ладить обучена или так, хвастовства ради сказала?
– Дееда! – возмущённо вклинилась Василиса. – То, что тебе наш домашний Упырь карточный долг не отдаёт, ещё не повод…
– Повод! – перебил внучку Кощей, притопнув ногой. – Он мне уже тридцать два щелбана должен, теперь прячется – отдавать не хочет! Я царь или не царь?
– Царь! – кивнула Василиса. – Но это всё равно не повод!
– Повод! – успокоила я начавшего кипятиться Кощея. – Кто такой? Где живёт? Сколько лет? Почему не в армии? Не бойтесь, дедушка Коша, я ему накостыляю, по самое некуда! Он к вам сам прибежит, за добавкой… только чтобы я его больше не трогала. Проверено временем!
Мне удалось рассмешить самого Кощея! Жизнь прожита не зря!
Василиса разлила по глиняным плошкам ароматный липовый чай. Как-то незаметно третья чашка показала своё дно, а анекдоты, рассказываемые Кощеем, в сочетании с чаем давали непередаваемый эффект в испытании стойкости моего мочевого пузыря. Вдруг Кощей хлопнул себя ладонью по лбу. Звук вышел звонкий, как от удара в пустой медный таз.
– Соооль… – пропел дедушка Коша. – Чисто звучит! Я ж к тебе, внучка пришёл не чаи гонять! А по делу. В общем, собирайся, Василиса, жених прибыл.
– Волк?
– Нет.
– Тогда ты мой ответ и так знаешь! – безапелляционно заявила Василиса, сложив руки на груди.
– Ничего не знаю, ничего не вижу, ничего не слышу! И знать не хочу! – замотал головой Кощей. – Кто традиции соблюдать будет? Я? Кто загадки загадывать будет? Я? А выпроваживать из дворца претендентов неудачников? Снова я?
– Ну что ж ты будешь делать! – всплеснув руками, Василиса поднялась и оправила складки на сарафане. – Ладно уж, пойдём. Пока до тронного зала спустимся, я как раз ему три загадки и придумаю…
– Ладно уж! – передразнил Кощей внучку, уцепляя её под локоток. – Бабушка твоя мне загадки загадывала! Мама твоя отцу – загадывала! А ты что же?
– Ой, Баффи, ты меня подожди, никуда не уходи, – всполошилась Василиса, – я вернусь! Вот отошью очередного жениха, и тут же вернусь. Ещё поболтаем, а потом я тебя к бабушке отведу – она придумает, как Спайка найти!
– Бабушка к водяному в гости пошла, за везёт-травой, – сказал Кощей, выводя внучку наружу. – Будет к вечеру.
Дверь за Василисой и Кощеем закрылась, и я осталась одна. Из кармана выпал листок бумаги. Я подняла его и, развернув, обнаружила у себя перед глазами несколько слов, набросанных торопливым почерком Уиллоу. Схема возвращения домой. Произнести формулу сейчас? И не дождаться Василису? И вернуться туда, где всё время хочется чихать, розетки бьются током и на каждом углу вампиры пытаются убить меня почём зря? Да ещё и без моего вампира… Ну нет! Сначала нужно убедиться, что Спайка тут нет, а потом уже и возвращаться.
Я сделала шаг к лавочке и растянулась на ровном месте. Нет, ну это уже совсем не смешно… Добравшись на четвереньках до стены, я прислонилась к ней, нагретой солнечными лучиками такой тёплой и успокаивающе-твёрдой… Я задумалась и незаметно для себя задремала.

И жили они долго и счастливо!