Он положил ладони на мускулистую талию и провел руками вверх. По золотистой гладкой спине стекал пот, смешиваясь с прозрачными каплями геля.
Кинн вдавил большие пальцы в мышцу.
- Какого черта?!
Кинн едва успел уклониться, спасаясь от удара. Что этот засранец себе позволяет?! Кто здесь босс, в конце концов?
Он злобно уставился на парня, который неуклюже размахивал руками, пытаясь принять вертикальное положение. Поняв, что не справится, обнаженный по пояс красавчик повернул, насколько позволяло положение, голову:
- Ты садист?
Кинн едва не запустил в него тюбиком. Возведя глаза к потолку, он беззвучно произнес молитву, прося у богов терпения.
И перевел взгляд на раскорячившегося перед ним человека.
- Я мажу тебе спину обезболивающей мазью. И никакой благодарности в ответ.
- Натуральный изверг, - прохныкал тот. - Я сказал, что едва могу шевелиться, а ты давишь в самое больное место словно гвозди вонзаешь.
- Пооорш, - угрожающим голосом произнес Кинн, - еще раз повторяю — имей уважение. Непозволительно так обращаться к работодателю.
- А ты имей сострадание! - возмутился гаденыш. - Я что, не человек, по твоему, раз продался тебе в услужение?
Кинн склонился к нему:
- Вообще-то, как ты и сказал, ты мне продался, с потрохами, поэтому… - он подвигал челюстью, еле сдерживаясь, - молчи или благодари.
- Да я скорее с крыши спрыгну! Ты… проклятый садюга, высокомерная задница! О каком уважении ты мне твердишь, да я...
Чего и следовало ожидать: на более-менее смиренное обращение за помощью благоразумия у Порша хватило, однако, запас его очень быстро истощился, и вот уже можно было созерцать извержение дерьма из поганого гейзера именуемого его ртом.
Кинн занес над ним тюбик и с мстительным предвкушением выдавил длинную струю холодного геля ему на спину.
Порш издал пронзительный вопль. Он попытался схватить Кинна за лодыжку, но тот успел отскочить.
Кинн решил более не утруждаться и вышел из комнаты, по пути бросив тюбик в урну. Оставлять неспособного к обороне паршивца значит упустить шанс поквитаться с ним за все его выходки, но время поджимало. К тому же, Порш - его личный телохранитель - должен быть в адекватной форме, поэтому Кинн жестом подозвал Пита, слоняющегося неподалеку, и велел ему позаботиться о коллеге.

Кинн вообще-то не понимал, зачем Порш пришел именно к нему, ведь их отношения не назовешь добрососедскими. Своенравный Порш Питчайя все еще не забыл обстоятельства, вынудившие его податься в работники к клану Тирпанякун, а Кинн бесился из-за наглых выходок и отсутствия почтения семье, которая спасла всю их шайку от долговой тюрьмы или еще чего похуже.
И тем не менее сегодня утром, когда Кинн открыл дверь своей спальни, на пороге маячила согбенная фигура. Сперва он решил, что Порша подстрелили, и даже протянул к нему руки, но паршивец умудрился выдавить: «Лапы прочь, я не за этим, - и указал большим пальцем себе за плечо: - Болит как черт знает что».
Кинн мог бы поглумиться над двусмысленностью ситуации, но вспыхнувший гнев перекрыл любые другие мысли.
«Какой же наглый… невоспитанный… неблагодарный…».
- Спина-а-а, - простонал Порш, цепляясь за дверной косяк. - Ваши чертовы кондиционеры, наверное, качают воздух прямо из Арктики.
- Сомневаюсь, что ты знаешь, где находится Арктика, - зло ухмыльнулся Кинн, но отступил в сторону, пропуская Порша в свою комнату. А собственно, чего ему нужно?
- Медкабинет для сотрудников на первом этаже.
- К доктору, еще чего, - пробормотал Порш. - Я хотел показать, что не могу сегодня выполнять работу. А то ведь ты не поверишь.
- Яс-сно, - процедил Кинн. - Теперь ковыляй к себе. Мог бы не утруждаться.
Порш пошатался из стороны в сторону и медленно осел на пол.
Кинн сделал шаг к нему.
- Чего разлегся? Мне надо уходить.
- Мгмм.
Порш зарылся лицом в ковер из шкуры ангорской козы:
- М-мягонько.
- Ты не можешь тут лежать! - потерял терпение Кинн. - Ползи к себе, авось к следующему утру будешь на месте.
Порш повернул голову и - Кинн просто глазам не поверил — сделал скорбное лицо.
- Больно, - жалобно произнес Порш.
Кинн посмотрел на наручные часы. Черт, неужели ему придется…
- Ладно.
Он стремительно пересек комнату, залез в минихолодильник в прикроватной тумбочке и нашел обезболивающую мазь — после тренажерки частенько побаливали мышцы.
- Снимай майку.
- Не могу, - промычал Порш, слюнявя дорогой ковер.
Кинн представил, как становится перед ним на колени да еще и мнет свои брюки, чтобы обслужить этого козлину…
Он скрипнул зубами.
Порш попытался завести руки себе за спину и тотчас издал приглушенный крик. Кинн с тяжким вздохом опустился рядом.
Игнорируя возмущенные стоны, он стащил с телохранителя майку. Мышцы на спине Порша были напряжены.
- Лежи и не двигайся, а не то запачкаешь мне ковер, - предупредил Кинн.
Он выдавил на ладонь липкий гель и слегка растер его, чтобы выровнять температуру. Поначалу Порш вроде как вел себя смирно … Но вскоре включил королеву истерики, из-за чего Кинн еле удержался, чтобы не отпинать его наглую задницу.

Оставив Пита разбираться с больнушечкой, Кинн отправился по делам.
Только как сосредоточиться, если на телефон весь день приходят фотографии умирающего Порша. Пит почему-то решил делать фотоотчет и донимал его сообщениями, хотя ни о чем подобном Кинн не просил.
Вот фото, где Порш в позе дохлой лягушки лежит с блестящей от геля спиной, а на ковре виднеются пятна(!!!). Далее фотосессия: раненый боец ползет в сторону убежища. Добравшись до койки, Порш показывал уже вовсе что-то непристойное, с закатыванием глаз и высунутым языком – Пит, очевидно, развлекался как мог.
К концу дня Кинн был на взводе. В машине по пути домой нервно настукивал пальцами по подлокотнику, пугая водителя.
Вбегая в особняк, Кинн готов был вынести смертный приговор не только Поршу, но и Питу — эти двое сговорились усложнить хозяину жизнь насколько хватит фантазии.
Кинн в несколько прыжков одолел лестницу и бросился к комнате Порша. Прямо перед ним дверь открылась и вышел Пит с подносом, на котором лежали… шприц и пустой бутылек!
- В чем дело? - Кинн резко затормозил.
- О, господин, видели мои сообщения?
- Еще бы, - процедил Кинн. - Зачем шприц?
- Мазь не помогла. Пришлось сделать обезболивающий укол, - вздохнул Пит.
- Почему не привели к нему врача?
Пит отвел глаза.
- Он… гмм, в общем, Порш боится врачей. Он разрешил только мне приблизиться к нему со шприцем.
- Какая глупость! - разозлился Кинн. - Его нужно показать врачу. Этак он еще месяц проваляется, строя из себя смертельно больного.
- Он наотрез отказывается, - Пит сделал жалостливое лицо. Кинн оттолкнул его в сторону.
- Щас я его вылечу.
В комнате царил теплый полумрак. Порш лежал на кровати, спиной кверху, укрытый двумя пледами. Веки его были опущены, но, услышав шаги, он произнес:
- Больше не надо уколов, Пит. Кажется, помогает. Ничего, завтра уже буду на ногах…
Кинн остановился, не говоря ни слова. Порш так и не открыл глаза, тело его расслабилось, он дышал размеренно.
Кинн подошел ближе. Прикоснулся к его лбу. Температуры нет, но вид у него не очень здоровый. Надо же быть таким дурнем, чтоб заснуть под кондиционером. Кинн зацепил уголок пледа и осторожно приподнял его. Мышцы на спине по-прежнему выглядели напряженными. Все же следует привести к нему врача. Кинн покачал головой.
- Насмотрелся? - раздался тихий голос.
Кинн встретился глазами с Поршем.
- Хочешь продолжить утренний сеанс садизма?
- Стоит мне ткнуть тебя пальцем и ты подскочишь до потолка.
Порш издал долгий вздох.
- Ладно, отдыхай, - Кинн набросил на него плед. - Отработаешь.
Он развернулся и направился к двери.
- Ты прям само милосердие, - промычал Порш.
Кинн обернулся.
- С чего бы мне быть к тебе милосердным? Всё, что ты делаешь тут с первого дня пребывания, так только влезаешь в неприятности, намеренно или случайно. Если не удастся спровоцировать катастрофу, ты упадешь с лестницы или запнешься о воздух?
Порш отвернул голову к стенке.
Кинну послышалось: «бездушная скотина».
- Что-о?
- Говорю, приятного вечера, господин. И доброй ночи.
Кинн беззвучно произнес несколько ругательств. В иной раз он отхлестал бы его ремнем по заднице, но сегодня Порш находился в статусе: «лежачих не бьют».
Дойдя до двери, Кинн вспомнил кое-что.
- Зачем ты пришел ко мне? - спросил он.
Порш не шевелился некоторое время, так что Кинн уже решил, что он заснул, но затем телохранитель произнес:
- Ты про что?
- Если я бездушная скотина, зачем ты заявился ко мне утром? Разве не странно искать помощи у бессердечного тирана?
- Я не мог сделать это сам.
- В коридоре был Пит. Да и вообще ты мог найти кого угодно. Но приперся ко мне, садисту, который нещадно эксплуатирует работников.
Порш помолчал еще некоторое время. Со вздохом повернул голову.
- Что ты хочешь услышать? Я не знаю. Наверное, в мозгах помутилось. Вообразил, что дождусь немножко сочувствия.
Кинн поднял брови.
- Вот как? Тебе нужно мое сочувствие? Интересно. А для чего?
- Ну что ты прицепился — для чего, для чего? - завелся Порш. - Мне плохо, разве не ясно? Я хочу домой, к брату. Мне надоели ваши спартанские условия - ежедневная муштра. Да еще и твоя высокомерная задница маячит перед глазами. Я вынужден смириться с мыслью, что однажды должен буду отдать за нее жизнь. Веселенькая перспектива.
- Не будь ты такой занозой, давно бы подружился с людьми, - ощетинился в ответ Кинн. - Если хочешь завоевать симпатии хозяев, выполняй свою работу добросовестно, и будут тебе поблажки. Я всегда иду работникам навстречу, но только если они служат мне верой и правдой.
Порш аж побагровел от напряжения. Он попытался приподняться на локтях, собираясь разразиться очередной бранью, но едва напряг спину, как с криком повалился лицом в подушку. Кулак его несколько раз ударил по матрасу.
Переводя дыхание, Кинн спрашивал себя, почему Порш так его бесит. Зачем он опускается до препирательств и постоянных стычек? Неужели нельзя либо игнорировать, либо отказаться от его услуг. Приставить его к кому-нибудь из братьев, например.
Порш застонал, царапая простыню.
Кинн приблизился к нему.
- Очень больно?
Порш пробурчал что-то неразборчиво.
Кинн потряс его за плечо. Порш отмахнулся и снова охнул.
- Хватит, я вызываю врача, - Кинн достал телефон.
- Не надо врача, - Порш поднял голову, лицо его было мокрым от пота. Кинн смерил его скептическим взглядом. Порш свел брови домиком. - Не надо.
Кинн опустился рядом на корточки.
- Что за детский сад? Ничего тебе врач не сделает. Больнее, чем есть, уже не будет.
Порш моргнул, из уголка его глаза стекла слеза.
Кинн спрятал телефон в карман.
- Ладно, всё. Не будет врача. Честное слово…
Порш отвел взор и принялся выковыривать из подушки пух.
- Я провел в больнице три месяца. Видеть эти рожи не хочу.
- Вот так? - Кинн перенес вес с ноги на ногу – мышцы затекли. - Ты болел?
- Ну… не совсем чтобы болел. После смерти родителей я как бы немного… - Порш покрутил пальцем у виска, - вышел из себя.
- Оу… - Кинн не знал об этом факте его жизни. Надо бы изучить досье Порша получше.
- Когда я вернулся, мой брат, Порче, был в еще более плачевном положении. С нашим дядей лучше не оставлять детей. Я тогда поклялся, что никогда не отлучусь из дома больше, чем на сутки. Не оставлю брата одного.
Кинн потер подбородок. Странно было слышать от Порша эти откровения. Не иначе обезболивающее так подействовало. Или, может, он хочет чего-то добиться… Но в целом его история не противоречит уже известному: братья Питчайя действительно рано потеряли родителей, а родной дядька вдобавок разорил их семью. Если б не предложение клана Тирпанякун, они бы лишились дома.
- Хочешь проведать брата? - после паузы спросил Кинн.
Порш, сонно моргая, перевел на него взгляд.
- А можно?
- Можно, отчего нет, - Кинн пожал плечами. - Здесь не тюрьма.
Порш, уже будучи в полусне, расплылся в улыбке. Его рука подползла к руке Кинна, которой тот опирался на матрас, и сжала её.
- Спасибо, - пробормотал Порш и отключился.
Выйдя из комнаты, Кинн двинулся к себе, по пути набирая номер на сотовом.
- У меня предложение, - сказал он ответившему на вызов.

- Порш, По-о-орш…
Порш поморгал, свет из окна заставил его зажмуриться.
- Какой же ты соня. День на дворе, а ты все спишь.
- А-а-а… а-а-ахха-атвали, Че, - сквозь зевок протянул Порш.
Он дома, с братом, а значит, у него выходной. Имеет же право…
- Че? - Порш открыл глаза и поднял голову. Брат обернулся к нему. Он сидел около его кровати с телефоном в руках.
- Салют, - Порче ухмыльнулся.
- Ты… ты чего здесь делаешь? - Порш приподнялся на локте, отметив, что двигаться уже легче. Он обвел взглядом комнату — ошибки нет, они оба в особняке Тирпанякун. Что за?..
- Ты как тут очутился? - перебил увлеченно тараторившего о чем-то брата Порш.
- Ну я же говорю… говорю, а ты не слушаешь, - Порче похлопал густыми ресницами. - Сегодня утром за мной приехали и пригласили погостить, пока тебе плохо. Чтобы ты выздоравливал поскорей. Я думал, ты с гриппом слег, а ты всего-то спину застудил. Неженка, - Че снова улыбнулся.
- Всего-то! Знал бы ты как было больно, мне даже укол делали, - Порш шлепнул его по плечу.
- Укол? О-о, бедненький братик, - Че сочувственно надул губы, но Порш подозревал, что он притворяется, и снова пихнул его.
- Нет, ты мне ответь, зачем явился? И как вообще додумался пойти с незнакомыми людьми?
- Разве ты не работаешь на семью Тирпанякун? Брат показал мне удостоверение личности.
- Брат, какой брат? - Порш чувствовал себя дезориентированным, словно не Че, а он сам оказался в незнакомом месте.
- Ну, один из братьев Тирпанякун. Симпатичный такой парень.
- Кинн, что ли? Нашел время на брата работника? - фыркнул Порш.
- Кинн? Не-ет, - Че помотал головой, - его звали Ким.
- И с чего это он симпатичный? Смотри мне, - Порш сунул ему под нос свой кулак. Че отмахнулся.
- Перестань, хиа. Братья Тирпанякун были со мной очень любезны. Я не понимаю, как ты мог столь дурно о них отзываться.
- Ме-ме-мее, - передразнил Порш. - Поманили, а он уже уши развесил. Эх, ты…
Порш попытался принять вертикальное положение. Спина, конечно, все еще болит, но уже терпимо. Может быть, даже душ удастся принять. А то кондиционер включать нельзя, а он весь покрыт потом…
- Брат, тебе бы помыться, - Че зажал пальцами нос.
- Я туда и собираюсь! - Порш оттолкнул его, готовясь подняться.

Стоя под душем, Порш продолжал ворчать:
- Симпатичный… угу, как моя задница! Братья Тирпанякун исчадье ада, а зло всегда использует привлекательность в своих целях.
Освежившись, Порш почувствовал себя лучше. Че смазал ему спину обезболивающей мазью, и стало даже почти хорошо.
- Пойдем поедим? - предложил Че, словно это Порш приехал к нему в гости.
Порш последовал за ним, удивляясь, как быстро этот негодник освоился в чужом доме. Но встретив Пита, Порш понял, кто провел для Че экскурсию по особняку. Они поручкались словно давние приятели и принялись увлеченно болтать, а Порш ковылял следом, почему-то ощущая себя немного неловко.
Когда они шли по первому этажу, Порш, будто что-то почувствовав, поднял голову. На лестничной площадке стоял Кинн. Порш остановился.
Кинн облокотился на лестничные перила. На губах его вновь играла самодовольная улыбка.
- Теперь, когда я проявил к тебе немного сочувствия, ты проявишь ко мне каплю уважения? - сказал он.
- Ты притащил сюда моего брата, чтобы я никуда не делся? - вопросом на вопрос ответил Порш.
- Я проявил сострадание. И милосердие. Теперь тебе ничто не мешает добросовестно исполнять свою работу, - Кинн поднял бровь. Порш знал, что это признак зарождающейся спеси.
На языке у него дрожали язвительные слова, которыми он мог жалить своего босса без остановки. Однако… однако в это утро, рядом с братом, не хотелось портить себе настроение. Порш поджал губы, вдохнул носом, снова подвигал губами.
- Спасибо, - наконец, произнес он.
Кинн повернул и склонил голову.
- Что?
- СПАСИБО.
Кинн двинулся к лестнице, ведя ладонью по перилам. Порш тоже возобновил путь – по направлению к выходу.
- Видишь, это вовсе не так уж и трудно, - говорил Кинн, приближаясь к ступеням, - выказать к начальству уважение...
Пока он не спустился, Порш ускорил шаг и выбежал из зала. Вслед ему донесся тихий смех.
Иногда Порш ничего не мог с собой поделать — его затягивало на орбиту Кинна, как вчера, например. Он словно покалеченный пес брел к источнику тепла, чтобы бросить рядом свои уставшие кости. Но в другой раз ему хотелось бежать от Кинна со всех ног. Эти моменты сменяли друг друга как в калейдоскопе, их становилось всё больше с каждым днем.
Капля за каплей. Вот как меняются их отношения – в непробиваемой стене появляются просветы. Капля точит камень не силой, но частотой падения.