Дюк принес бутылку. Наверняка, что-то крепкое, адское пойло, от которого у Нейтана кружится голова и заплетается язык. А потом его станут дразнить компрометирующими воспоминаниями. Это вполне в стиле Дюка.
Вот только… Нейтан сглотнул. Вот только никакого «потом» не будет. Присмотревшись, Уорнос заметил, что Дюк принес «Havana Spirit Rum»*, значит, разговор будет особенным… Последний разговор, а было их между ними немного. Ведь и друзьями они стали не так давно. Был повод общаться, без жетона и адвоката, прелестный златовласый повод. Но теперь уже нет.
Нейтан сидел на берегу реки, глядя на воду, когда Дюк пришел к нему. В очередной раз удивившись, как Крокер его нашел, Нейтан повернулся к другу с улыбкой, надеясь ничем не выдать накатившую тоску.
— Знаешь, тут полно всяких гадов, — Дюк указал бутылкой на высокую траву. – Укус, конечно, ты не почувствуешь, но зад опухнет как черт знает что.
— Не будь девчонкой, — Нейтан похлопал ладонью по земле рядом с собой. – Садись.
Крокер с видимой неохотой подчинился.
«Ну почему он такой, — с ужасом понимая, что может разрыдаться, подумал Нейтан. – Упертый сукин сын».
Распускать нюни он не мог себе позволить. Надо было действовать… и действовать решительно; давить на чувство ответственности Дюка (ха-ха!), объявить это «последней волей». Но Дюк, догадавшись, о чем пойдет речь, изначально коварно подошел к проблеме. За распитием спиртного, в дружеской обстановке о дурном говорить не хочется, да и жизнь… жизнь кажется такой привлекательной.
— Ты понимаешь, что собираешься опустошить «Havana Spirit»? Отец бы тебе башку открутил. Если уж тратить её на кого-то, то точно не на шерифа.
— Да. Поэтому заткнись и пей, — Дюк, затаив дыхание, выдернул пробку. Тяжелый тягучий аромат пощекотал обоняние.
— Крепкая штука, — скорее угадал, чем ощутил Нейтан, отпив содержимое, и поспешно протянул бутылку Дюку. Тот покачал головой.
— «Havana Spirit Rum» открывают, чтобы выпить.
— Мне выпить всё?! – ужаснулся Уорнос. – Дюк, тебе придется тащить меня на закорках.
«Пират» вздохнул, всем видом изображая: «Ох уж эти дилетанты», — забрал бутылку и сам сделал глоток. Закашлявшись, некоторое время не мог произнести ни слова.
— Тебе повезло, что ты не чувствуешь вкус, — с льющимися по щекам слезами проговорил Крокер. – Господи, какая ядовитая гадость!
Нейтан мог лишь улыбаться, глядя на друга. Волна любви накатила, согревая душу, а потом отхлынула, оставив зияющую рану.
«Мне жаль, — хотел сказать Нейтан. – Жаль, что мы поздно узнали друг друга. Что не ценили жизнь, мы оба, как должны были… Не понимали ценность дружбы, близости. Я был бесчувственным чурбаном. Почти до самого конца».
Дюк, почмокав, отважно сделал еще глоток и протянул бутыль Нейтану.
— Нет!
Дюк молча покивал – говорить ему было трудно.
— Мы напьемся, как свиньи, — наконец, выдавил он.
Нейтан перенял эстафету. Вкуса он и правда не чувствовал, но эффект вот-вот должен был проявиться. Хитрый Крокер намеревался забить на проблему.
— Зачем? – тихо промолвил Нейтан, рассматривая темную маслянистую бездну внутри сосуда.
— Этот ром старше нас, черт возьми! Ради такого и желудок не жалко. Уважай память моих предков, Уорнос.
Отдышавшись, Дюк успокоился. Молча таращился на реку, и Нейтан заподозрил, что красные глаза у него не только от крепкой выпивки. Чувствуя, что может пойти на попятную, шериф приложился к бутылке, торопясь опьянеть. Тогда и море будет по колено.
— Знаешь, я бы сделал это ради тебя, — ощущая, как алкоголь развязывает язык, поделился Нейтан. – Если бы ты попросил меня… я бы сделал.
Дюк хмыкнул. Мол, да уж, ты бы сделал это уже давно, если б позволили. Их история – шерифа и разбойника – длилась не первый год. Взаимное раздражение плескалось через край, а затем, неожиданно, толкнуло друг к другу, связав крепче, чем товарищеская симпатия. Никто из них не желал уступать и отступать.
Но сегодня Нейтану хотелось именно таких вот, расслабленных доверительных отношений. Во хмеле не сознавая, что жаждет несовместимого, Нейтан ждал, что Дюк согласится выполнить страшную просьбу, потому что ближе Дюка у него никого не осталось.
— Ах ты упертый сукин сын, — едва слышно произнес Крокер, глядя себе под ноги. Нейтан удивленно покосился на него. Дюк выглядел разбитым. Метаморфоза произошла мгновенно. Нейтан уже и не надеялся на серьезную беседу, как вдруг пират стер с лица язвительную ухмылку, становясь до жути трагичным персонажем. Почему-то у Дюка это получалось особенно эффектно.
Нейтан встретился с бычьим взглядом Крокера и поежился. Дюк был пьян и зол. Раньше Нейтан расценил бы это как вызов, сейчас ему стало стыдно.
— Ты безжалостный засранец, Уорнос, — выплюнул тот. – Привык жить без боли. Забыл, что все остальные – не такие?!
— Д-да пойми ты, — спьяну Нейтан начал заикаться, — выхода-то нет. Я доверяю только тебе! Если она не см-может… ты вмешаешься. Ты должен…
Дюк резко, грубо отбросил руку друга.
— НЕТ! – выкрикнул он ему в лицо. – Ничего я тебе не должен, тупой сукин сын!
— Дю-юк, — прохныкал Нейтан, неловко завалившись набок. Крокер уже стоял над ним, испепеляя взором. – Я просто… просто… — Нейтан вернулся в сидячее положение, утыкаясь лбом в скрещенные на коленях руки.
— Что – просто? Кому – просто? – сквозь зубы цедил Дюк. – Тебе, не отрицаю, всегда было проще…
Нейтан посмотрел на него. Дюк ощутил, как загорелись щеки, но не отвел взгляд.
— Отсутствие боли сыграло с тобой дурную шутку, Уорнос. Ты отвык бороться за жизнь. Тебе кажется — проще сложить лапки и лечь умирать. Конечно! Ведь ты не узнаешь, каково это… выцарапывать жизнь по кусочку, сражаться за каждый дюйм. Хочешь знать, что я чувствую? Ну давай! Вот тебе нож… Попробуй. Нет, сделай это, Уорнос. Что меня ждет, если я прикончу тебя на глазах у Одри? Такая жизнь не по мне. Так что я уйду первым. Поступлю как ты. Как трус!
Дюк протягивал ему свой старый фамильный раскладной нож. Нейтан совсем растерялся. Гневные слова друга не обидели его, но боль, звучавшая в них, выбила почву из-под ног.
Напрягая одурманенные мозги, Нейтан изо всех сил пытался понять, что происходит с Дюком. И боялся, что поймет. А поняв, передумает.
— Не глупи, — мрачно сказал Нейтан, глядя в сторону.
— Сам ты дурак, — с отчаяньем промолвил Дюк.
Опустившись на колени, лицом к нему, Крокер не пробовал дотронуться, помня, что прикосновения для Нейтана не имеют значения.
— Н-надо искать другой способ, — промычал Дюк, отхлебывая из бутылки. Язык уже плохо слушался, мысли уплывали, зато горе на вкус было как старый ром.
— Нет его, — помотал головой Нейтан.
— В этом городе нет ничего невозможного. Отчаянные времена требуют отчаянных мер…
Дюк уставился куда-то вдаль широко раскрытыми глазами.
— Одри что-нибудь придумает. Она – фантастическая девушка.
— Я не хочу перекладывать все на Одри, — пробормотал Нейтан. – Мы должны помочь ей. Бесконечно тянуться это не может. Люди погибают. Чьи-то дети, родители, друзья.
— А я? – Дюк перевел на него свой полубезумный взор. – Я не в счет? Как же мои… друзья?
Нейтан промолчал. Они оба здорово опьянели, но острота страданий не снизилась. Дюк больше не боролся с собой – у него болела душа. Нейтан не притворялся – ему было страшно.
Цепляясь друг за друга, словно в бурном водовороте, они пытались обрести равновесие, но пьяный ветер сшибал с ног.
— Пожалуй, нам пора домой, — вздохнул Нейтан, устав валиться наземь при каждом движении. Крокер, желая помочь ему подняться, лишь усугублял ситуацию – вновь роняя товарища. – На этом тема исчерпана.
— Нич-чего не сцерпан-но, — дыхнул перегаром пират. – Я скзл, что не буду этого делать.
— Я понял, Дюк, — поморщился шериф. – Дай мне встать.
Дюк придержал его под локоть, в итоге повиснув на нем всем телом, и продолжал упорствовать:
— Можшь слько угодно спаивать меня, я не соглашусь, — агрессивно заявил Крокер.
Нейтан таращился на него несколько секунд.
— Тогда не приноси в следующий раз ром…
Дюк воззрился на опустевшую бутылку.
— Я потратил на тебя дорогущее пойло! – воскликнул он. – А ты оказался неблагодарным засранцем. Ты должен был отступиться… — он с укором посмотрел на Нейтана. – Я теб-б.. йя… еще не бил, Уорнос, но если понадобится – всыплю.
— На это я вообще-то и рассчитывал. Главное, бей посильней, — тихонько рассмеялся тот.
Дюк скривился, затем махнул рукой – провались ты пропадом! – и, скользя по траве, попытался принять вертикальное положение. Нейтан помог ему.
— Я не хочу, — жалобно произнес Дюк, оказавшись с ним лицом к лицу, — у меня должн… но остаться чт.. то –то…Я ведь должен убивать… таких, как мы. И я… я дел… аю… делаю это. Но ты не будешь… дешь тем, кто…
Он запутался и тяжело вздохнул, повесив голову.
Нейтан сообразил, что хотел сказать Дюк. У него должна остаться иллюзия границы между «чужими» и «своими». Между теми, кого Крокеры уничтожают, и теми, кто неприкосновенен, потому что находится в кругу близких. Благодаря этой иллюзии Дюк вставал по утрам, выходил на улицу и улыбался прохожим, пряча поглубже мысль о том, что, возможно, один из них станет следующим в списке на ликвидацию.
Нейтан понял, что не может настаивать на своей просьбе. Пусть доходит до него долго, но чувствовать он все же способен… хоть и не физическую боль.

Помогая Крокеру дойти до гостиницы, Нейтан всю дорогу говорил с ним, не рассчитывая быть услышанным. Обо всем, какой бы чушью не казались произнесенные слова – Крокер вряд ли вникал.
— Понимаешь, я думал, это будешь ты, — объяснял Нейтан, практически волоча друга на себе. – Ты, конечно, обиделся, что я обратился к тебе с подобным. Но смерть от твоей руки я бы принял как благо. Понимаешь ли ты это?..
Потянув мужчину вверх, закинул его руку себе на шею и из последних сил потащил, стремясь одолеть оставшиеся несколько ярдов. Хотя бы до крыльца добраться.
— Я к тебе давно изменил отношение, — втолковывал Нейтан. – Ты мой лучший друг! Послушай только, как звучит. Пару лет назад не поверил бы… Но это так.
Покраснев от напряжения, Нейтан не ощущал физического дискомфорта, но когда Дюк уселся на ступени, освобождая его от груза, дышать стало легче.
— Смерть – дело сугубо интимное. Понимаешь теперь, НАСКОЛЬКО ты особенный для меня, раз я попросил тебя об этом? – глядя на расклеившегося Крокера, промолвил Нейтан. Его самого еще пошатывало, голова кружилась, а ром, вроде бы, собирался выйти погулять. Но Нейтан привык не обращать внимания на физические нужды организма.
Крокер обвел его несфокусированным взглядом, икнул и, прижавшись к столбу, медленно съехал на пол. Нейтану не оставалось ничего иного, как укрыть пьянчужку пледом и отправиться восвояси.
— Просто я надеялся, это будешь ты. В мой последний миг. Видеть тебя и знать, что все будет хорошо. О большем я и не мечтаю. Я спасу множество жизней. И тебя в том числе. Согласись, дружище, — бормотал он, шагая по проселочной дороге, — вовсе не самое ужасное желание.

_________________
* - выдуманная автором марка