- Отличная работа, мой мечтатель, - раздался тихий голос.
Леонардо обернулся. Черные глаза смотрели пристально, насмешливо. И послать бы его к черту, да ведь этого он и ждет – ответной реакции. Отпускает едкие комментарии, неотрывно следит за каждым шагом, за каждым промахом… Но довольно с них испепеляющей ненависти Зо, незачем подливать масла в огонь.
Поэтому Лео, не сказав ничего, отвернулся, возвращаясь к решению насущной задачи: как пройти испытания и сохранить голову на плечах.
Всю дорогу граф Риарио выказывал по отношению к нему лишь заботу и ни разу не попытался навредить, хотя накануне они едва не поубивали друг друга – рабыня, в которую был влюблен Джироламо, погибла… от руки самого Джироламо, но из-за Леонардо. И тем более неожиданно было теперь получать от Риарио знаки внимания. Зо тоже заметил это и шепнул Лео: «Будь настороже с ублюдком».
Когда они шли узкой тропой вдоль обрыва, Джироламо разве что не обнимал его. Лео чувствовал вокруг себя его руки, дыхание - словно огромный ворон закрывал его своими крыльями.
Когда-то, жизнь тому назад, Леонардо готов был заявить, глядя графу в глаза: «Я не желаю тебе зла».
Добавить: «Иди с миром», - не хватило душевной щедрости, да и не по чину ему раздавать благословления. Но то было давно… в иной вселенной, где Лео и представить не мог, что однажды доведется провести в непосредственной близости с Джироламо много времени. Ждать от него помощи, умирая от яда. Опираться на подставленное плечо, будто он – его лучший друг, когда всё обстоит с точностью наоборот...
Обещание «следовать на край света» Риарио выполнял безукоризненно. На это способен, пожалуй, только самый преданный враг.

Язвительные замечания графа кололи хуже ножей. Когда Риарио находился рядом, раздражение мешало сосредоточиться; когда он пропадал из виду, Леонардо ощущал беспокойство. Этот дьявольский замкнутый круг сводил с ума. В конце концов, устав гадать, как именно относится к нему спутник, Леонардо смирился, что от Риарио ему не отделаться еще долго.
Привыкнув к горящему в очах Джироламо фанатизму, он научился использовать негаснущий запал, чтобы подпитывать личную одержимость. Мысли о смерти, о поражении отступали, стоило Леонардо оглянуться и встретить вперившийся в него взор маньяка… В черных зеркалах он видел свое отражение и в глубине души признавал – они похожи.
К тому же, соперник оказался полезным: постоянно начеку, прикрывая ему спину, - Лео ощущал его точно продолжение собственного тела. На неприязнь не хватало ни сил, ни времени. Чем дальше продвигались они в сердце тайны, тем чище, яснее и проще становились отношения. Шелуха несущественного слетала с каждым шагом навстречу судьбе.
Даже с Зо и Нико он не чувствовал себя столь естественно, как в компании Джироламо. Он шел сквозь мрак, сражался с невидимыми демонами, и только «лишенный благодати» мог понять его лучше прочих.
Используя все имеющиеся в их распоряжении ресурсы, Леонардо преодолевал одно препятствие за другим. Свет бесценного сокровища дразнил воображение, воспаленное сознание не давало покоя. На грани между озарением и безумием он почувствовал, что может сломаться. Разгаданная загадка – еще несколько жизней, вырванных у смерти. Еще ближе к заветному. Но между испытаниями возникали неудобные паузы. Те, кто следовали за Леонардо, использовали их, чтобы отдохнуть; сам же он не мог расслабиться, ежесекундно ощущая несущийся по венам ужас.
Пока друзья, пав наземь, забывались тревожным сном, он поднимался и брел, шатаясь, как пробужденный мертвец. Лишь чудом не сорвался в пропасть. А впрочем, Бог позаботился о нем иным способом – послал ему Джироламо.

- Убери от меня свои руки?! – Лео брыкался что есть мочи. – Отпусти!
- Я решил, ты хочешь сбежать от нас, художник, - прохрипел граф, разжимая, наконец, медвежьи объятья. Оба лежали на пыльных камнях, куда мгновеньем раньше повалил его Джироламо, набросившись будто коршун.
Леонардо подскочил как ужаленный и уставился на зияющую в паре шагов от них бездну. Сомнамбулическая прогулка едва не привела его на тот свет.
Лео потер лицо, прогоняя сон, глубоко вздохнул. Усталость копилась в мышцах подобно отраве. Наверное, кому-то и впрямь необходимо за ним присматривать.
Словно услышав его мысли, Джироламо тихо промолвил:
- От меня так легко не отделаешься, художник, помнишь?
- На это вся надежда, - снова вздохнул Леонардо. – Я могу натворить глупостей, если остаюсь без присмотра.
Джироламо что-то сказал в ответ, должно быть, очередную остроумную гадость, но к его подколкам Лео остался равнодушен.
- Мне только надо… немного… расслабиться, - пробормотал он.
- Я побуду с тобой, - надсмотрщик уселся рядом, скрестив ноги.
Веки слипались, а сон все равно не торопился звать в свое царство. Лео покосился на человека, занявшего пост сиделки. Человека, настолько ненавидевшего его, что никому другому он не уступит возможность расправиться с бастардом из Винчи.
- Зачем ты это делаешь? – шепнул Леонардо.
Джироламо остановил на нем взор. Судя по глазам – тоже устал, тоже напряжен. Но Лео был уверен, что он не покинет свой пост. Слуга Господа теперь служит Леонардо да Винчи. Какая ирония!
- Моя цель для меня важнее всего, - с яростной решимостью произнес Риарио. – Я отдал все, что имел, последовав за тобой. Я не откажусь от своего, когда мы так близко…
- Значит, я – твое задание, твой долг, - тихо усмехнулся Лео, борясь с зевотой.
Джироламо медленно улыбнулся. Однажды Медичи обозвал его змеей, и Леонардо, некогда испытавший на себе коварство искусителя, сейчас готов был признать, что не очень хорошо знал графа. У Джироламо слишком горячая кровь, чтобы оправдывать сие сравнение; он проявил поразительную самоотверженность, помогая им.
И улыбка графа уже не напоминала Лео змеиный оскал. Тонкое аскетичное лицо, большие глаза со скорбной линией век – он походил на мученика из небезызвестного библейского сюжета!
Почувствовав себя неловко и неуютно, Лео вдруг понял, что ощущает вину – перед Джироламо?! Наверное, это от недосыпа.
«Он погибнет из-за тебя. За тебя», - шепнуло эхо совести.
Лео сердито выпалил:
- Зачем ты так стараешься? Ты мне даже не доверяешь…
- Именно поэтому. Я должен проконтролировать, чтобы ты выполнил свою часть сделки.
- Мы не заключали сделок!
- Я заключил, - склонившись к нему, прошипел Риарио. – Когда спас тебя от смерти, когда пожертвовал Зитой во имя твоего спасения, когда отправился за тобой, поверив в тебя. Это сделка, художник. И если вздумаешь отрицать, я перегрызу тебе горло прямо здесь и сейчас!
Черные глаза прожигали и гипнотизировали. Впечатленный страстным выпадом, Леонардо не сразу нашелся, что ответить. После непродолжительного молчания он сказал:
- Ты ко мне так привязался. Как же ты будешь меня убивать?
- Со слезами на глазах и болью в сердце, маэстро.
Лео оглядел фигуру, сгорбившуюся в неудобной позе. Джироламо просидит так сколько понадобится. Надежный враг. Но можно ли так называть того, кому доверяешь жизнь? Леонардо вспомнил их не очень удачное знакомство. Каким нечистым он ощутил себя после разговора с оккупантом, как проклинал свою участь - молчание, необходимое в ведении дипломатических бесед. Как дразнил графа, оскорбляя его отказом, отвергая мирный договор. И признавал, что глубоко в душе, самую малость, чувствовал себя польщенным вниманием Рима и что хотя бы на миг представил, каково было бы работать в тандеме с этим человеком, получить в распоряжение немыслимые богатства – для воплощения самых дерзких мечтаний.
В итоге, их пути все равно пересеклись. Нет нужды воротить нос теперь, когда они настолько увязли друг в друге. Без поддержки Джироламо ему не уйти далеко. А в конце пути он не захочет стоять перед лицом судьбы в одиночку. Должен быть кто-то, кто опустит с небес на землю, если его унесет слишком высоко и слишком быстро. И должен быть кто-то, столь же преданный миссии, если он, Леонардо, не сможет дойти… Джироламо нужен был художник, чтобы отыскать дорогу к источнику священного знания, а Леонардо нужен Джироламо, чтобы найти дорогу назад.
- Ладно, - вздохнул Лео. Устраиваясь поудобнее на жесткой почве, он вдруг ощутил, что и впрямь сумеет немного подремать. – Сиди, смотри. Наблюдай. Верь в меня, - бормотал он, уплывая в страну снов. – Это мне будет не лишне. Только сделай одолжение… не лапай меня больше.
- Если придется, я тебя за задницу вытащу. Помни, художник, я пойду за тобой на край света…