«Ты заставил меня взглянуть на тебя иначе…».
Впервые он робел перед ним. Впервые шел взглянуть не на провинившегося принца, изгнанника, участника странных, окутанных колдовством уз. Он шел посмотреть в глаза… богу.
Понадобились особенные сети, чтоб удерживать его. Самая прочная суровая клетка – кто бы мог предсказать, для кого она создавалась! Для него, для младшего братишки… Но нужна именно такая и никакой иной, чтобы быть уверенным – заточение надежно.
Его назвали безумцем. С ним невозможно вести переговоры, его сердце не смягчить жертвенной любовью. Тьма управляет им или… или же он управляет тьмой.
«Мой брат, Локки – бог».
Ни в ком и никогда он более не ощущал подобного могущества, но знал, чувствовал, что это правда. И как же так произошло?.. Из далеких легенд, из диких времен нечто, струясь точно извилистая лоза, проросло в душе его брата. Локки познал настоящую суть божественности – он познал безумие.
Первобытная сокрушительная мощь живет в его брате. А он считал Локки мальчишкой, превратившимся, под влиянием чудаковатой семейки, в одиозного плута, забавляющегося магией. Пришла пора открыть глаза и признать то, чего они столь долго не замечали, обманутые фамильярной близостью: Локки – это сила, на которую нет управы. Хоть вечность продержи его взаперти, однажды он вырвется…
Локки, их Локки – бог. Его Локки…

Каждая слезинка бога – звезда, упавшая на небосклон. Каждый поступок – камень в стене истории. Прикасаться к нему все равно что окунать руки в бездну.
Вспоминая мгновенья, проведенные с братом, он порой подозревал, что паутина Локки раскинута дальше, чем кто-либо из них мог представить. То, что раньше казалось хаотичным вихрем безрассудства, сейчас выглядело как хитроумный узор деяний бога лжи. Есть от чего прийти в замешательство. Локки заставил всех их сомневаться в самих себе.
Отчего-то сотворение чар и иллюзий не высоко ценилось среди божественных способностей. Словно варвары, они ставили превыше всего грубую физическую силу. Одержавшему победу следовало проявлять великодушие и щедрость по отношению к поверженным.
Локки показал все слабые места в броне царственной гордыни, ни один горький урок не остался неучтенным… Это обошлось им слишком дорого.
В итоге… Что другому не сошло бы с рук, за что иной поплатился бы жизнью, для Локки обернулось лишением свободы с правом на раскаяние. Вероятно, мудрый Один понял, хоть и сокрыл это в своем сердце: Локки – бог, а боги рождаются, чтобы править. У Локки будет свое королевство. У Локки, пусть он и не видит этого сам, есть свое предназначение.
Мрак представлен тысячью лиц, но уже очень давно у него не было царя. И сейчас, в тюрьме Асгарда, томится тот, кто способен принять темное наследие. Никто не обучал его этому, никто не искушал пойти против друзей, против своего народа. Это его стихия.
Эта истина тяжело далась старшему брату, потому что осознание её воздвигло между ними пропасть, какую и вовек не преодолеть. Его Локки никогда больше не станет стоять в тени, позади него… Никогда не будет нуждаться в его защите, контроле. Отныне они – равные соперники, и сражаться им предстоит не плечом к плечу… а друг против друга.
Этот день настанет. Рано или поздно. Финальная битва – до конца.

Он шел посмотреть на бога. Он хотел взглянуть на брата. Но сможет ли он разглядеть в нем того, по кому горюет до сих пор? Что увидит, остановив взор на родном лице?

Дыханье замерло в груди, едва разум различил знакомые черты. Но он не подошел ближе. Стоял в тени, изумленный и благодарный тому, что ошибся… Локки, сколь бы не был прозорлив, не замечал его присутствия. Склонив голову, молодой бог изучал писания, подаренные ему матерью, Фригой. И не почувствовал, не ждал, что старший брат придет навестить его.
«Как ты прекрасен, брат мой, - прошептал Тор. – И ужасен».
Ужасен, потому что обладает красотой и величием божественного создания, даже когда несет гибель и страдания.
Тор смотрел, желая сохранить свой визит в тайне, желая насладиться зрелищем покоя… Недолгого, пока позволяет нечаянное мгновенье. Боль наполняла его подобно воздуху, поступающему в легкие. С каждым ударом сердца она впивалась острее и глубже. Отныне и навсегда они враги. Не потому что он хотел бы этого или вынужден был занять такую позицию. Просто есть черное и белое. Тьма и свет. Двум богам не сидеть на одном троне.
И не важно, что не бывает безгрешно белого и не существует беспробудной тьмы. Кто-то всегда стоит в самом начале. Кто-то занимает это место, принимая всё, что последует вкупе. И потом остается только одно… Бог не может снять корону и покаяться. Если ты живешь – живешь вечно. Если принимаешь поражение, уходишь насовсем.
Локки не побежден. Он ждет.
- Знаешь, я был им вперёд тебя, - прошептал брат в последний раз, когда они стояли лицом к лицу. – Я был царем Асгарда.
- Мы ведь боги, братец, - вспоминал громовержец его слова. – Боги бессмертны.
Бессмертны. А это значит, их противостоянию не будет конца…
И доказательство тому у Тора перед глазами. Сломленный, отбывающий наказание, забытый всеми бог, ожидающий своего часа…