Каждый день похож на предыдущий. Нужно улыбаться сквозь боль, а ещё вовремя подливать бурбон в его стакан. Иногда Елене кажется, будто она заперта в кукольном домике. Что все эти комнаты – сплошные декорации к спектаклю абсурда. И живут они в пустом городе.

Она смотрит на себя в зеркало, пытаясь найти хоть какой-то признак старения.

Ничего.

Абсолютно.

Елена Гилберт, точнее уже давно Сальваторе – человек. Таковы были условия её мужа Деймона. Никакого обращения, но почему ей кажется, что время застыло? Она замечает лишь бледно-жёлтые синяки, сменяющиеся свежими фиолетовыми. Её муж – само очарование для других, но, когда закрываются двери их поместья, он показывает истинное лицо. Вот только ей не страшно.

Елена любит его и всегда любила. Словно это заложено в её голове. Они почти не выходят из дома, у них не бывает гостей. Деймон говорит о том, что вряд ли кому-то понравится его компания, раз он бессмертный и опасный.

Елене должно быть страшно, но возникает странное равнодушие.

Словно это не её жизнь и история. Она часто стоит у окна, рассматривая старое дерево у дороги. Оно медленно угасает. Каждый день незаметно, но меняется. Елена же остаётся запертой в красивом кукольном домике с прекрасным принцем, который становится чудовищем на закате.

Деймон Сальваторе не любит смотреть ей в глаза. Она слишком похожа на Кэтрин, но совсем другая. Как можно обладать такой же внешностью вплоть до мимики, но быть мягкой и отзывчивой? Чистой и чересчур правильной. Это сводит Деймона с ума. Иногда ему кажется, что это не его жизнь. Он хочет причинить боль этой девочке каждый раз, когда видит её. Это невыносимо. Что-то внутри него любит её, но… Деймон вновь выпивает порцию бурбона, надеясь, что бутылок в баре ещё хватит.

Каждое утро Елена пытается вспомнить события предыдущего дня. Она замечает собранную сумку с вещами в дальнем углу шкафа. Понимает, что хотела сбежать. Но мысли становятся подобно сахарной вате и таят на глазах.

— Почему я хочу сбежать от тебя? — она садится напротив Деймона, который удобно устраивается в кресле.

— А тебе причин мало? Посмотри на свои синяки, — он горько усмехается, а потом отворачивается. — Когда ты пытаешься уйти, то становишься неуправляемой. После очередного скандала, я стираю тебе память. Прости.

Так не должно быть. Он обязан носить её на руках и любить до окончания всех времён, но что-то не так.

Елене после его слов хочется закрыть глаза и больше не просыпаться. Может быть тогда она покинет этот кукольный домик? Она запирается в одной из гостевых спален и долго плачет. Деймон же сидит на полу в коридоре у двери и ничем не может помочь. Его правильная девочка не должна мучиться. Он долго смотрит на своё обручальное кольцо, прежде чем принять решение.

Он целует её отчаянно и жадно, чувствуя соль на губах. Елена прижимается к нему подобно маленькому котёнку, которого бросили на улице. Деймон целует каждый дюйм её стройного и обнажённого тела, показывая свою любовь. Она шепчет его имя на выдохе, оставляя красные полосы ногтей на его спине.

Елена понимает, что это любовь, вот только настоящая ли? Кукольный домик продолжает сильнее давить на сознание и воспоминания. Она засыпает, уткнувшись в его грудь. Ей тепло и хорошо.

***
Утром она резко распахивает глаза и видит перед собой Бонни Беннет. Они в её старом родительском доме. Елена непонимающе смотрит на неё.

— Что произошло?

Бонни не сдерживая слёз, крепко обнимает подругу.

Когда Деймон решает спросить о том, что она видела во время своей магической комы, Елена с трудом подбирает слова. Рассказать о том, что тот Деймон был хуже? Она не уверена в этом. Магия или её сознание просто заперло её с самым большим страхом.

Быть отвергнутой тем, кого любит больше всего на свете.

Стать жертвой того, кто вызвал в ней те самые важные чувства во время первого знакомства.

Елена улыбается своему мужу, убеждая, что всё было хорошо.

Она берёт его за руку, и они выходят на улицы Мистик-Фоллса. Стены на этот раз не давят.

Кукольный домик остаётся в темноте.

— Поживу с вами, — весело ответил Ван Джи на немой вопрос Тань Фаня. – Дело это небыстрое, конечно. Эпидемия застала всех врасплох. Но вы ведь будете так любезны и пустите меня под крышу?
Ложка выпала у Таня изо рта.
Ван Джи, со своей неизменной улыбочкой, легко поклонился, ступил за порог и прошествовал во внутренний двор, обойдя остолбеневшего юношу. Несколько сундуков, которые поспешно сгрузил из повозки возничий, остались за воротами. Ван Джи помахал ладошкой.
— Я очень торопился, поэтому взял немного. Будете так добры, занесёте мой багаж?
— Здесь вам не дворец! – прорезался, наконец, голос у Тань Фаня. – Забыли прихватить слуг?
— Нельзя, — возмущенно поднял брови Ван Джи, оборачиваясь на его гневный возглас. – Небезопасно.
— Разве вам не нужно быть подле Его Величества? – хмуро спросил Тань, выскребая из плошки скудный завтрак.
— Поскольку я контактировал с большим количеством народа, я тоже могу быть переносчиком болезни. Надо выждать несколько дней, чтобы убедиться, — со вздохом покачал головой тот. – Сердце мое разрывается от горя. Я бы всё отдал, чтобы находиться рядом с Его Величеством.
Тань Фань, чиновник 6-го ранга префектуры Шунтянь, почему-то не ощущал себя польщенным визитом императорского евнуха в это недоброе утро. Вся неделя в целом выдалась абсолютно безумной. Суй Джоу, хозяин дома, где Тань Фань снимал комнату, и, по совместительству, его хороший товарищ, пропадал на службе, домой возвращался на рассвете, чтобы быстро перекусить и поспать часа два.
Командир Императорской стражи, он был на передовой в эти неспокойные дни. Болезнь добралась и до столицы. А значит, в городе до всеобщей паники и беспорядков рукой подать. Стража всеми силами пыталась справиться с надвигающимся коллапсом.
Байху Суй не мог, разумеется, просиживать штаны дома на лавке, и Тань Фань это прекрасно понимал, но… Как же не хватало вкусной стряпни Суй Джоу! И его компании тоже, чего уж скрывать. Последнее время Тань Фань питался исключительно жидкой кашкой – единственное блюдо, которое он мог приготовить и не отравиться. Малышка Дунэр осталась у его сестры, так что и на нее рассчитывать не приходилось.
Нет, не то, чтобы Тань Фань жаловался… Он не смел. Крупы ему хватило бы еще на неделю, каша, конечно, скоро осточертеет до тошноты, но и то пища. А теперь заявился этот дворцовый баловень. Никаких запасов не напасешься!
Ван Джи подвигал носом:
— Приятно пахнет. Что кушаете?
Тань быстро облизал ложку.
— Что доел, того уже нет. Надеюсь, вы привезли что-нибудь из еды? У меня осталось совсем немного…
Ван Джи указал на сундуки.
— А как вы думаете, зачем я тащил через весь город эти ящики, рискуя попасться грабителям? Сейчас с провиантом туго, если бы какая-нибудь шайка напала по пути… Дзякуй выполняет мои задания и не может защищать меня. Я несся сюда на свой страх и риск…
Но Тань Фань уже не слушал его, бросившись к сундукам. Он так старался втащить кованные железом махины во двор, что чуть не сорвал спину. Потом сразу же затворил ворота, повесив засов. И несколько минут Ван Джи наслаждался его восторженными вздохами и стонами. Магистр Фань был известным гурманом, так что, прихватив с кухни связку сочных окороков, Ван Джи обеспечил себе место под крышей их дома.
Откровенно говоря, он и представить не мог, что однажды попросится на постой к государственным служащим ниже рангом. Но столкнувшись с необходимостью самоизолироваться, Ван Джи тотчас подумал об их скромном жилище. Только здесь и нигде более он чувствовал себя в безопасности. И дело даже не в том, что мало кто станет искать его в таком месте. Просто… кажется, у него появились друзья.
— А что тут? – уложив яства назад, Тань потянулся к другому ящику.
— Лекарства. И вина.
— Ооо, — Тань капитулировал.
— Есть новости от Суй Джоу?
— Нет, — вздохнул магистр Фань. – Боюсь, он совсем замотается и ослабеет. Так и заболеть недолго. Спит всего пару часов в сутки, ест… вы бы видели, что он ест! Какие-то кирпичи из редьки.
— Ах. Военная еда. Слыхал о таком.
— Тьфу!
— Вижу, он и вам её предложил.
— Я ни в жизнь не возьму в рот эдакую дрянь!
— Может, еще и придется. Времена нас ждут тяжелые, — Ван Джи проследовал мимо него, направляясь к дому.
Тань Фань проводил его встревоженным взглядом.
— Так это надолго? Эта заразу не одолеть даже силами императорских врачей?
— Врачи всего лишь люди, — впервые хмурая складка пролегла меж бровей Ван Джи. – Мы все ничтожны перед волей богов.
— Беда, — Тань Фань обернулся, глядя на запертые ворота. – Однако пока Суй Джоу там, я верю, что ситуацию удастся держать под контролем.

Суй Джоу появился дома вечером, не на рассвете, как уже повелось в последние дни. Засов с ворот, ожидая его, сняли, хотя Ван Джи протестовал, ведь в дом могут проникнуть мародеры. Но Тань Фань переживал, что Суй Джоу будет стучать, а они не услышат.
— Что случилось?
— Всё закончилось?!
Одновременно спросили Ван Джи и Тань Фань, выходя из своих комнат. Суй поднял ладонь, останавливая их. А потом закашлялся, прижимая платок ко рту. Ван Джи отпрянул и схватил за локоть Таня, ринувшегося к товарищу.
— Нельзя!
— Он же едва на ногах держится, — Тань попытался освободить руку, но Суй Джоу хрипло произнес.
— Ван Джи прав. Не подходи ко мне. Лучше бы вам сейчас быть где-нибудь в другом месте.
— Почему вы не отправились в медицинский покой? – резко произнес Ван Джи, делая еще шаг назад. Суй Джоу устало привалился к стене.
— Потому что коек и так не хватает. Меня отправили домой, больше некуда. А вы как тут оказались?
— Избавляю Его Величество от потенциального заражения.
— Что ж… похоже, угодили из огня в полымя.
— Пустите меня, — Тань Фань не оставлял попыток приблизиться к Сую. – Разве не видите, что ему нужна помощь?
— А кто поможет вам?
Суй Джоу помахал им.
— Я справлюсь. Просто… надо… отдохнуть.
— Я сварю тебе целебный отвар, застелю постель. Да пустите же меня, Ван Джи!
— Когда это вы научились готовить? – прошипел евнух, не сводя настороженного взора с согбенной фигуры стражника.
— Не стану отсиживаться в своей комнате. Моему другу нужен уход. А вы что намерены делать?
Ван Джи промолчал. Его сосредоточенный вид свидетельствовал о напряженной работе ума.
— Возьмите лекарства, что я принес. Там, в сундуке, — наконец, промолвил он.
— Спасибо! – откликнулся Тань, оборачиваясь, но увидел лишь край одеяния, исчезнувший за дверью. Рисковать своим здоровьем Ван Джи явно не собирался.
— Ладно. Один справлюсь, — пробормотал Тань Фань. Суй Джоу смерил его скептическим взором. – Что? И не смотри на меня так. Выбора у тебя все равно нет.
— Уж лучше никакой помощи, чем…
— Довольно обидно, знаешь ли!
Суй Джоу заставил юношу повязать платок вокруг лица и только потом оперся на его подставленное плечо. Тань Фань отвел больного в свою комнату, самое просторное и хорошо проветриваемое помещение. Суй Джоу был чересчур изможден, чтобы протестовать. Казалось, он с каждой минутой теряет всё больше сил. Пока Тань находился в спальне, помогая Сую раздеться и улечься в постель, тот держался, но едва юноша вышел за дверь, разразился жутким кашлем. Тань Фань прислонился к стене, приказывая себе собраться с духом. Ужас грозил захлестнуть его с головой. Даже на их общего друга, доктора Пэй Хуэя, рассчитывать не приходилось — он тоже всеми днями пропадал в городской лечебнице.
— Вы не сможете помочь ему, — раздался голос. Тань открыл глаза. На пороге своей комнаты стоял Ван Джи. – Болезнь зашла уже слишком далеко. Теперь остается молиться, что организм Байху Суя достаточно силен и справится самостоятельно.
— Но ведь что-то же сделать можно?
Ван Джи пожал плечами.
— Не мешать. И не пытайтесь накормить его своей стряпней — быстрее на тот свет отправите.
— Таблетки нельзя принимать на пустой желудок, — упрямо сжал губы Тань Фань.
— Сварите ему кашу. И давайте побольше питья. Все равно другого лекарства нет.
— А как же то, что вы принесли в своем багаже?!
— Просто тонизирующие и дезинфицирующие средства. Нет от этой болезни лекарства и еще не придумано. Нам выпало великое испытание, магистр Тань. Слабенькие люди его не переживут.
— Вы и сами не слишком-то атлетично сложены, — узрев намек на себя, обиделся Тань Фань.
— Зато умный, — улыбнулся Ван Джи, постукивая пальцем по виску. – Телом и правда не вышел, но благодаря моим мозгам я…
Тань Фань притворно кашлянул. Ван Джи мгновенно исчез за дверью.
— Сварить на вашу долю? – проходя мимо его комнаты, крикнул Тань. Судя по топоту, Ван Джи метнулся в дальний угол. Тань Фань тихонько рассмеялся.
На кухне настроение его быстро испортилось. Он и правда не способен побаловать захворавшего товарища ничем слаще постной кашки. Впервые за всё время их знакомства Тань ощутил укоры совести за то, что не старался освоить кулинарное искусство. Когда живешь рядом с мастером по приготовлению вкусной и питательной пищи, желание делать что-то самому неминуемо угасает. Впрочем, это не является оправданием. Теперь от него совсем никакого толку.
Тань Фань предавался унынию еще пару минут, а потом закатал рукава и храбро взялся за любимую кастрюлю Суй Джоу. Хорошо бы её не подпалить, не то братец Суй ему потом задаст перцу.

Ван Джи занимался распитием алкогольных напитков. Императорская сливовая настойка немножко скрасила его существование. Однако сидеть в полутьме и в одиночку заливать печаль было вовсе не в стиле Ван Джи. В борделе Хуаньи ему прислуживали хорошенькие куртизанки, а готовил лучший в столице повар – Ван Джи рискнул нанять его, «позабыв» сперва отрекомендовать Императорскому двору. В конце концов, там и без того хватает искусных кулинаров.
А теперь поглядите-ка на него: расселся на полу, в несвежих одеждах, волосы спутались, лицо засалилось… и напивается как жалкая пьянчужка. Ван Джи ощутил отвращение к себе.
Хватит!
Он решительно заткнул кувшин пробкой и вернул в ящик.
Правда в том, что он боится. Но усвоил еще с малых лет: хочешь выжить, встречай трудности с улыбкой. Так сказала та, что заменила ему мать, и с тех пор Ван Джи неукоснительно следовал совету.
Её Высочество…
Ван Джи вытер глаза и поднялся с пола. Подойдя к пыльному зеркалу (неужели тут никто не смотрит на свое отражение перед тем, как выйти в люди?), он быстро привел себя в порядок.
Вот так-то лучше. Хорошо, что захватил с собой туалетные принадлежности. Он не превратится в замарашку, проживая вдали от Двора. Нельзя терять форму.
Закручивая волосы в косы — что было весьма непросто в отсутствие прислуги — Ван Джи ощутил запах гари. Вначале он решил, что ему показалось. Должно быть, где-то на улице разводят костры – жуткое свидетельство начавшегося в столице мора. Но потом до него дошло, что Тань Фань всё это время находился на кухне…

— Хотите предать нас мучительной смерти от огня?!
— Вы-то разве страдаете? Заперлись в своей комнате, распиваете вина…
— А что еще делать?
Ван Джи оставил надежду сохранить рукава чистыми и отважно сунулся в дымовую завесу. Взяв кочергу, он сбил горящую кастрюлю на пол.
— Что вы делаете?! Это любимая кастрюля Суй Джоу!
— Теперь уже нет…
— Что же я ему скажу? — Тань Фань упал на колени, размазывая по лицу сажу вперемежку со слезами.
— Странно, что он еще не прибежал сюда тушить пожар, - задумчиво произнес Ван Джи. — Вонь стоит на весь двор.
Они замолчали и уставились друг на друга.
— Пойду проверю, как он, - прошептал Тань Фань, поднимаясь.
Ван Джи обвел кухню взором. Тань Фань гений в ремесле сыска, но абсолютный профан в приготовлении пищи. Это надо же…спалить кастрюлю, готовя обычную кашу. Или что у него там?
Ван Джи склонился над испорченной посудиной, вдохнул и закашлялся. Однако слабый запах специй напомнил об одном простом, но эффективном средстве, которое делала для него Драгоценная Супруга Ван, когда он, будучи ребенком, подхватывал простуду. Ван Джи вздохнул, смиряясь с тем, что ему придется суетиться словно мальчику на побегушках.
Когда Тань Фань появился на кухне, на плите уже булькало ароматное варево, а в чайничке заваривались целебные травы. Но еще удивительнее было зрелище Ван Джи, в переднике и косынке, деловито режущего коренья на разделочной доске.
— Что там с Байху Суем?
Тань Фань устало махнул рукой.
— Он даже не проснулся. Дышит, но с трудом. У меня самого уже голова кружится от этой гари, а он дрыхнет как ни в чем не бывало. Не к добру это. Вот бы сюда Пэя…
— Но доктор занят. И вряд ли освободится в скором времени. Не волнуйтесь о Суй Джоу, он очень крепкий мужчина. Вот, отнесите ему этот чай. И сами выпейте тоже.
Ван Джи закончил с кореньями, поместил их в кастрюльку и, помешав содержимое, попробовал его, зачерпнув ложкой.
— Надо же. Всё еще помню, как оно готовится, - улыбнулся он.
Тань Фань рухнул на лавку и уронил голову на скрещенные на столе руки.
— Суй Джоу весь горит. Наверное, ему очень плохо. Надо набрать воды и смыть с него пот… Сейчас чуточку отдохну и пойду.
Ван Джи бросил на Тань Фаня ироничный взгляд.
— Какая самоотверженность! Вы так преданы господину Сую, что я ему даже завидую.
— Не говорите глупости, - глухо пробурчал Тань. — Вы хотите слечь с лихорадкой?
— Вы бы стали обтирать меня мягкой тряпочкой и поить отваром?
Тань Фань медленно поднял голову. Ван Джи улыбался во весь рот, явно сдерживая смех.
— Смейтесь, смейтесь, - фыркнул Тань. — Я бы сделал это для любого из моих друзей.
Ван Джи стремительно наклонился к нему и придержал за подбородок. Тань Фань смерил его удивленным взором. Ван Джи осторожно переставил чашку с горячим чаем, в которой Тань, собираясь вновь опустить голову, едва не обварил себе лицо.
— Надеюсь, я вхожу в их число, - с улыбкой поклонился Ван Джи.
— К-конечно, - смущенно пробормотал Тань. Потом с силой потер глаза и зевнул. — Я совсем не соображаю от усталости. А еще — чем дальше, тем страшнее. Если уж такой сильный человек, как Суй Джоу, слег, то что будет с остальными?
— Главное, не падать духом. Когда надежда угасает, люди пускаются во все тяжкие. Вот почему в критические времена у стражи дел невпроворот. Страшна не столько болезнь, сколь паника и отчаянье.
Тань Фань, слушая его, мгновенно провалился в сон. Ван Джи внимательно посмотрел на юношу – показалось, что тот и сам слегка температурит. Потрогав его лоб, Ван Джи нахмурился. Потом бросил взгляд на дверь – на комнату напротив, в которой лежал их больной. Кажется, сегодня великий Ван Джи освоит еще и работу сиделки, но разве для него это внове? В заботах о Его Величестве он занимался абсолютно всем. Не так уж и сложно сменить курс, все равно во дворец ему долго не попасть.

Когда Ван Джи появился в спальне Суя, тот уже не спал. Но явно очень мучился: пот катил с него градом, лицо горело, дышал он тяжело, с хрипами. Суй Джоу как раз допивал воду из чаши, что ему оставил Тань Фань. При виде Ван Джи в наряде домохозяйки, он едва не подавился.
Ван Джи просеменил к его постели, осторожно поставил поднос на столик рядом с кроватью. Налил в чашку отвар, снял крышку с плошки с супом. Суй Джоу таращился молча.
— Это замечательное средство по рецепту Его Высочества. Обязательно выпейте, - сказал Ван Джи, будто не замечая потрясения на лице товарища.
— Когда вы заговорили, я, наконец, убедился, что не брежу, - отмер Суй Джоу.
— Дела ваши плохи, - посетовал Ван Джи. Коснувшись его лба, он быстро вытер руку о передник. — Как же вас угораздило, господин Суй? Вы весь такой… несгибаемый под ударами судьбы. И вдруг вас уложила в постель какая-то инфекция?
— Видели бы вы, что творится на улицах столицы, - помотал головой стражник. — Люди в таком ужасе, что приписывают этой заразе самые невероятные способности.
— Видимо, они не так и ошибаются, если даже вас подкосило, - Ван Джи уселся на стульчак в другом углу комнаты, сложив свои холеные ручки на коленях, и стал еще больше походить на тетушку. Лицо «тетушки» наполовину закрывал платок, но от Суя не укрылся внимательный взгляд, сновавший по нему, словно Ван Джи издалека пытался прощупать его тело, как делает это доктор на осмотре.
— Ничего сверхъестественного не случилось. На меня попала мокрота больного, когда я помогал ему добраться до медицинской повозки, - устало вздохнул Суй Джоу.
— С ума сошли?! Разве это работа императорского стражника? – возмущенно подался вперед Ван Джи.
— Не мог же я пройти мимо. Несчастный не в силах был и шагу ступить, от слабости его мотало из стороны в сторону.
— Вы неисправимы, - фыркнул Ван Джи.
Байху Суй с трудом приподнялся, опираясь на локоть, и потянулся к подносу. Казалось, он сдвигает горы, совершая эти простые действия — каждую мышцу в его теле сводило от боли.
— Почему вы еще здесь? – дуя на питье, Суй Джоу обратил на евнуха взор налитых кровью глаз - от перенапряжения во время приступов кашля пострадали сосуды.
— А куда мне податься? Разве что сразу отправиться на больничную койку — вряд ли я останусь здоровым, выйдя за ворота.
— Да, конечно, рядом со мной вы в полной безопасности, - в голосе Суя послышалась ирония.
— Ну, если соблюдать все меры предосторожности…
— У вас нет загородного поместья или чего-то такого на подобные случаи?
Ван Джи промолчал.
— Неужто вам некуда пойти, господин Ван?
— Пейте отвар, господин Суй.
Суй попытался ухватиться за плошку, но пальцы его не слушались. Он со стоном повалился назад.
— Меня словно предают медленной казни через раздирание на части, - простонал Суй Джоу.
Ван Джи, поколебавшись, поднялся и подошел к больному. Сев на краешек кровати, он взял ложку, зачерпнул содержимое плошки и поднес ко рту Суя.
— Я помогу.
Суй вновь был слишком потрясен, чтобы протестовать. Он послушно сделал глоток.
— Не очень вкусно — коренья горчат, — но весьма полезно. Хорошо, что я захватил с собой несколько штук, - приговаривал Ван Джи, потчуя пациента.
— Мне все равно. Я не чувствую ни вкуса, ни запаха, - признался Суй Джоу. – Кстати, что это был за шум? И где Тань Фань? Что-то случилось?
— Эээ… Тань Фань прилег отдохнуть. От него больше суеты, чем пользы, - уклонился от ответа Ван Джи, мысленно пожелав Таню удачи, когда Суй Джоу обнаружит беспорядок на кухне.
— Вы с ним помягче, он совсем не приучен к быту. Не знаю, как жил-то всё это время, - пробормотал Суй.
Настала очередь Ван Джи удивляться.
— В самом деле, ваша преданность друг другу не знает границ. Вы еле дышите, а всё беспокоитесь о своем дружочке.
Суй Джоу едва слышно хмыкнул. Его опять начало клонить в сон, и он с трудом заставлял себя открывать рот, чтобы проглотить подношение.
— Вы и сами проявляете чудеса самопожертвования. Видел бы кто-нибудь нас со стороны…
— Но тут никого нет, а я никому не расскажу, — Ван Джи впихнул последнюю ложку супа ему в рот. Суй Джоу закрыл глаза и засопел. — Ээ, пожалуй, с обтиранием тела я пока повременю, - оглядев его долговязую фигуру, решил Ван Джи.

Он возвращался на кухню, когда на него налетел взбудораженный Тань.
— Что с ним? Всё плохо, да? Ему хуже, да? – затараторил юноша. Ван Джи тщетно пытался увернуться – Тань хватал его за рукава, и в конце концов Ван Джи уронил поднос с посудой.
— Да хватит вам, угомонитесь! – прикрикнул Ван Джи, прекратив волноваться, что они разбудят Суя. — Вы только мешаете!
Тань Фань отшатнулся, а потом закрыл рот ладонями и разрыдался.
— П-простите, - выдавил он, сглатывая слезы.
— Суй Джоу отдыхает, и вам пора. Если вы оба сляжете, я совсем перестану спать. А ну как меня призовет Его Величество? Мне что тогда, разорваться? – ворчал Ван Джи, собирая посуду.
— Не думал, что вы станете колебаться, - прошептал Тань Фань.
Ван Джи, сжав губы, посмотрел на него снизу вверх. Он молчал, словно раздумывая над словами Таня, а потом сказал:
— Сейчас же идите в постель. И если попробуете встать, я вас веревками привяжу к кровати.
— Но я…
— Уложу рядом с собой и привяжу!
— Понял, понял!
Удаляясь, он нещадно зевал и бормотал:
— Надо же, какой деспот. И с чего мы вообще сдались императорскому евнуху…

Следующие несколько дней они прожили в режиме родителей новорожденного ребенка. Пока Тань Фань спал, Ван Джи присматривал за Суем, потом просыпался Тань и сменял его. Молодой человек очень эмоционально воспринял случившееся и буквально места себе не находил. Если он часами не сидел под дверью друга, то торчал за горой свитков, будто пытаясь найти успокоение в чтении.
Ван Джи держался более хладнокровно, но и ему было о чем тревожиться. Мысленно он возвращался к Его Величеству, страдая от недостатка информации из дворца. И затяжная лихорадка Суй Джоу его тоже беспокоила. Если так продолжится, однажды даже непобедимый Байху Суй сдастся.
Хоть бы весточку из Запретного города, молился Ван Джи, вглядываясь в дорогу за окошком. Хоть бы Сую стало лучше, тогда я сам поеду во дворец, загадывал он.
Но не было ни улучшения, ни новостей. Казалось, о Ван Джи забыли и боги, и Их Величества.
Когда же в их ворота, наконец, постучали, Ван Джи отчего-то не обрадовался. Это оказался Пэй Хуэй. Доктор был немногословен. Кивком поприветствовав друзей, он направился в комнату Суя. Ван Джи проводил его задумчивым взглядом. Тань Фань, заметив выражение его лица, сник.
Доктор осмотрел Байху Суя. Его голос звучал ободряюще, но тон не мог обмануть подслушивающих. Ван Джи так и остался стоять на верхней ступени лестницы, в то время как Тань Фань ждал, сидя прямо у порога.
Пей Хуэй закончил с осмотром и вышел к ним.
—Он не может дышать в полную силу. Боюсь, улучшения нет. У меня нет лекарств для такого случая, болезнь зашла слишком далеко.
Тань Фань внимал каждому его слову, а Ван Джи почти перестал слушать. Глядя на Таня, он размышлял о том, как лучше будет вытащить его из дома, когда неизбежное произойдет. Может быть, вызвать срочно во дворец или даже увезти силой?..
— Еще не все потеряно, - промолвил Тань, как только за доктором закрылись двери. Ван Джи, вздрогнув, поднял на него взор. Тот стоял очень прямо, сжав кулаки, точно собирался выстрелить в небо, едва сгорит запал. — Еще не всё.

Вечером Тань Фань появился на пороге комнаты Ван Джи, тот дремал, сидя в кресле, и спросонья решил, что видит призрака.
— В чем дело? – грозно прошептал Ван Джи, справившись с испугом.
— Я нашел средство помочь Сую. Но мне понадобится ваша помощь.
— Да что вы говорите! Лучшие врачи не справляются, а вы не спали двое суток и уже готовы предложить исцеление, - продолжил негодовать Ван Джи.
— Просто у них нет моей библиотеки! - Тань помахал тетрадью. — Итак, нужно собрать плесень… действовать надо осторожно, процесс деликатный…
— Вы и вправду рехнулись, - покачал головой Ван Джи.
— Рехнулся или нет, но попробовать стоит! Или мы его потеряем.
— Дождемся доктора Пэя.
— Доктор Пэй не может нам помочь.
Когда Тань Фань потащил Ван Джи в подвал, тот снова начал сопротивляться, однако, наотрез отказывать Таню означало лишь то, что безумец останется со своим экспериментом один на один, но не отступится, поэтому Ван Джи, скрепя сердце, слушался его указаний.
— Здесь у меня есть кое-какие заготовки, зреют уже несколько дней, с тех пор, как заболел Байху Суй. Надеюсь, условия были соблюдены мной в точности, и всё получилось. Не думал, конечно, что придется опробовать сей метод, но на войне все средства хороши...
Ван Джи с жалостью смотрел на товарища. Суй Джой еще не покинул их, а магистр Фань уже подвергся душевному недугу.
Юноша перебирал фрукты, что лежали в ящике, и бормотал себе под нос сущую околесицу. Ван Джи держал фонарь, пока не заболела рука. Он собирался решительно объявить, что с него хватит, но каждый раз открывая рот, не издавал ни звука, продолжая терпеть.
— Нашел! – воскликнул Тань Фань. — Нашел. Вот этот подходит. О! О! Теперь надо аккуратно срезать зеленую часть…
— Вы же не намерены дать это господину Сую? – с сомнением спросил Ван Джи.
В ответ Тань Фань одарил его своей безумной улыбкой и бросился вверх по лестнице.
— Что вы там стоите? Мне все еще нужна ваша помощь, - вернувшись через несколько секунд, заглянул в проем Тань.
— Помощь вам определенно нужна, но не та, что вы думаете, - сморщившись как от боли, пробормотал Ван Джи.
— Живее, живее! Я хочу проверить эффект…
Ван Джи замер, занеся ногу над ступенью.
— Ведь… не на мне же?!
— А на ком еще? Я тоже попробую. Прежде чем дать его Сую, надо убедиться, что организм справится с лекарством. И что это всё… не бред сумасшедшего.

Ван Джи еще сильнее воспротивился лечению, когда сам попробовал изготовленное средство.
— Какая гадость! – сплюнув выпитое, вскричал он. — Не вздумайте давать это Суй Джоу!
— Да, оно отвратительно на вкус. Но разве лекарство должно быть приятным? –Тань отважно проглотил свою дозу.
— Непростительно ставить эксперименты на больном человеке. Он же ваш друг, в конце концов.
— Будь тут Пэй Хуэй, он бы меня понял. Но что вы можете знать, вы же не врач.
— Вы тоже!
Тань Фань сверкал глазами, прижимая к себе чашу с ядовитым зельем.
— Я должен помочь…
— Что, если ему станет хуже? Вы себя не простите.
— Мне плевать, слышите! Что будет потом, мне совершенно неважно.
— Я против, - скрестив руки на груди, вынес свой вердикт Ван Джи.
— Беру всё на себя, - прошептал Тань Фань.
Взгляд императорского евнуха, обладающий неоспоримой властью, при дворе означал бы, что виновника ждет неминуемая кара, но здесь и сейчас он не значил ровным счетом ничего против наполненного решимостью взора господина Фаня. Так они стояли, испепеляя друг друга, несколько минут. Потом Тань склонил голову, а Ван Джи вздохнул. И с горечью смотрел, как юноша отправился исполнять свой собственный приговор.

«Виновен!».
«Ты оставил Нас».
«Ты предал Нас».
Хор голосов надрывался в его голове. Тонкие пальцы рвали на нем одежды, острые зубы впивались в плоть.
«Ты должен быть рядом со Мной», - шепнул знакомый голос ему на ухо.
Ван Джи с трудом разлепил веки. Во мраке шевелились тени, где-то рядом раздавалось тяжелое дыхание. Именно так он и боялся встретить свой последний миг – окруженный демонами, жаждущими затащить его в ад.
— Нет! – Простыня облепила его тело точно саван. Дыхание стало ближе и громче.
Неужели ему никто не поможет?
— Тань Фань, - приглушенно позвал Ван Джи и протянул руку. Матрас рядом был пуст и холоден.
О, нет! Они забрали его первым!
— На помощь, - прохрипел Ван Джи.
Всё это было слишком несправедливо, слишком… изощренно исполнено, чтобы быть правдой. Реальность не бывает настолько отзывчивой.
Едва поняв это, Ван Джи проснулся.
В окно светило тусклое утро. Должно быть, еще очень рано.
Кошмарные видения, несколько часов дурных снов. Но кое-что сбылось наяву – место рядом с ним было пусто.
Ван Джи торопливо поднялся и, натыкаясь спросонья на стены и косяки, отправился на поиски товарища. Но не нашел Таня и в его покоях. Ван Джи бросил испуганный взгляд на комнату Суя.
Что-то произошло? Так тихо… Почему так тихо?
Накануне Тань дал Сую лекарство. Ведь дал? Или…
Ван Джи приблизился к комнате. Он опять услышал тяжелое частое дыхание – оно было его собственным.

Заглянув в комнату, уже освещенную солнечными лучами, он встретился взглядом с Байху Суем. Потом Суй моргнул, и Ван Джи расплылся в радостной улыбке.
Он таращился на Суя несколько секунд, пока не заметил, что стражник подает ему какие-то знаки глазами. Ван Джи перевел взор.
Поперек тела Суя лежал Тань Фань. И крепко спал, из его открытого рта стекала струйка слюны. Ван Джи вновь посмотрел на Суя. Тот выглядел смущенным.
— Как вы себя чувствуете?
— Мне ужасно хочется откашляться, - прошептал Суй.
— Дайте угадаю – боитесь потревожить сон младенчика?
— Он пришел посреди ночи, заставил меня выпить какую-то ужасную гадость. Но мне уже было все равно, поэтому я послушался. А теперь…
— Вам лучше?!
Суй кивнул и улыбнулся.
— Чертов Тань Фань, каков, а! – пробормотал Ван Джи.
— Надо его отнести в его комнату. Он совсем измучен, - Суй Джоу осторожно переложил руку юноши со своей груди.
— Вам о себе стоит позаботиться, а Тань отоспится в своей постели. Сейчас я его разбужу, Ван Джи направился к ним, но Суй Джоу замотал головой.
— Ладно. Но его нужно снять, пока вы не задохнулись.
Вдвоем они переместили Таня, тот даже не проснулся. Ван Джи заметил, что Суй двигается уже чуть более энергично. То ли Тань Фань сотворил волшебство, то ли Байху Суй оказался на редкость сильным человеком – теперь уже не понять. Но Ван Джи взял себе на заметку раздобыть рецепт этой плесневелой гадости. Если оно и впрямь работает…

Однако Суй Джоу, действительно, пошел на поправку. Через два дня, после очередного визита Пэй Хуэя, он даже отважился встать. Его сильно шатало, ноги не слушались. Но желание вымыться помогло ему — очень медленно — добраться до банной комнаты. Тань Фань, к смущению и досаде товарищей, теперь дневал и ночевал в комнате Суя. И хотя те пытались успокоить его – раз уж Сую становится лучше, – он наотрез отказывался выйти из режима боевой готовности. Поэтому, едва он уснул, Суй отправился мыться — без его неустанного надзора.
Испытав острое блаженство, Суй опустился в теплую мыльную воду. От слабости все его мышцы дрожали, голова тряслась, но он все равно ощущал себя родившимся заново. От воды исходил цветочный аромат – Ван Джи постарался, и Суй Джоу понял, что снова чувствует запахи. Может, и вкус вернулся? В животе его заурчало.
— До чего хорошо, - пробормотал он, - хорошо быть живым.
За дверью послышался топот. Суй Джоу вздохнул, ожидая, что сейчас ворвется Тань Фань с воплями о том, почему Суй самостоятельно отправился в столь опасное путешествие да еще и осмелился принимать ванну в одиночку, рискуя утопиться.
Но к нему заявился Ван Джи.
— Что случилось? – мгновенно насторожился Суй Джоу, увидев выражение его лица.
— Это Тань Фань, - выдохнул тот. – Он потерял сознание. Не знаю, что произошло. Я пробовал привести его в чувство…
Как он сумел быстро вылезти из чана и натянуть штаны трясущимися руками, Суй Джоу не помнил. Наверняка еще и синяков себе наставил, когда, врезаясь в стены, последовал за Ван Джи.
Тань лежал навзничь, на пороге его комнаты. Наверное, проснулся, не обнаружил Суя в постели и бросился на поиски, поскользнулся и упал.
— Он повредил голову?
—Непонятно, - Ван Джи аккуратно ощупал его череп. – Вроде, нет.
Суй Джоу, не взирая на протесты Ван Джи, поднял юношу и занес его в комнату.
— И откуда в вас только силы берутся?!
— Пусть снова спит здесь. Я уже достаточно оправился, вернусь к себе.
— Будете так надрываться, опять сляжете.
Суй Джоу озабоченно вглядывался в бледное лицо Тань Фаня.
— Может, он заболел? Нельзя было позволять ему торчать возле меня круглосуточно.
— Разве кто-то мог его остановить? Вы же знаете Таня.
– Что же делать?..
Ван Джи промолвил:
— Нужен доктор.
— Пэй Хуэй был недавно. Следующий визит будет не раньше, чем через три дня.
— Значит, надо его привести. Я пойду.
— Вы?..
— Конечно.
— Но постойте. Там, снаружи, небезопасно.
— Я возьму оружие.
— И полно зараженных.
— Я постараюсь держать дистанцию.
— Лучше мне…
— Не говорите глупостей. Вы едва на ногах стоите.
Сказав это, Ван Джи развернулся и направился к двери.
— Постойте, Ван Джи.
— Я так решил, Суй Джоу. Оставьте.
— Да нет же, погодите…
Ван Джи обернулся, услышав слабый стон. Тань Фань очнулся.
Пока он приходил в себя, товарищи молча ждали. Сперва взгляд его блуждал, но немного погодя прояснился, и Тань заметил присутствующих. Он удивленно поморгал, словно не доверяя своему зрению или рассудку.
— Как вы себя чувствуете? – спросил Ван Джи, напряженно морща лоб – признак крайней озабоченности.
— Почему я мокрый? – прошептал Тань Фань, оттягивая влажную ткань на груди. Суй Джоу вспомнил, что все еще сидит в одних штанах, и смущенно отодвинулся.
— Прошу прощения, это с меня натекло.
— Что с вами произошло, в конце концов? – приказным тоном потребовал отчета Ван Джи.
— Я… - Тань Фань переводил взгляд с одного на другого. Сообразив, что они не на шутку переволновались, он ощутил себя виноватым. — Кажется, я… забыл покушать. Да, наверное, со вчерашнего дня не ел. Как-то всё не до того было. А потом резко встал и…
Суй Джоу выдохнул. Но Ван Джи не спешил униматься.
— А как насчет остального? Не ощущаете признаков болезни? Голова не болит, тело не ломит?
— Н-нет, - Тань Фань верно расценил выражение лица Ваня. — Простите.
— Сколько раз я говорил вам, чтоб вы прекратили изводить себя! Я говорил? Говорил. Но вы не слушали. Никто не слушает меня. Насколько безответственным нужно быть…
Суй Джу положил руку ему на плечо.
— Господин Ван, успокойтесь. Всё позади. Все живы. Не надо так волноваться.
— Да я с вами с ума сойду! — отмахнулся Ван Джи. — Вы встанете, а я лягу. А меня еще столько дел ждёт.
— Каких дел? – взглянул на него Суй Джоу.
Ван Джи не ответил. Окинув их сердитым взором, он вышел из комнаты.
— Мне жаль, - пискнул Тань Фань, кусая рукав.
— Всё хорошо, - Суй Джоу похлопал его по колену. — Иди и поешь. Я оденусь и приду к вам.
— Тебе полегчало? – Тань Фань тут же поднялся, придвигаясь к нему. — Значит, лекарство подействовало?..
— Выходит, что так.
— Ура-а! – Тань Фань подкинул подушку. — Наконец-то, я смог помочь.
Суй Джоу с улыбкой наблюдал за ним.
— Как всегда, - чуть слышно произнес он.


Через несколько дней Суй Джоу достаточно окреп, и Ван Джи объявил им, что возвращается во дворец.
— Как Его Величество? – поинтересовался Тань Фань, поедая жаркое, которое из остатков провианта состряпал Суй Джоу.
— Пребывает в здравии, - не без самодовольства сказал Ван Джи.
— Очевидно, вы постарались. Закрыли его в императорской тюрьме? – усмехнулся Суй Джоу.
Судя по выражению лица Ван Джи, он попал в точку. Тань Фань от изумления открыл рот.
— Да ну ладно!
— Я убедил Его Величество… не без содействия Его Высочества, - склонил голову Ван Джи. — Но долго так продолжаться не может. Я вынужден вернуться.
— Я удивлен, что вы всё еще здесь, - с иронией взглянул на него Байху Суй.
— Всё, всё. Покидаю вас, - помахал рукавом Ван Джи. — Я распоряжусь, чтобы вам принесли еду и лекарства. И пока не торопитесь выходить на службу, господин Суй. Всё-таки вы тяжело перенесли сей недуг.
Верный Дзякуй приехал за Ван Джи лично. Они о чем-то негромко переговаривались, стоя у ворот, а слуги собирали и выносили вещи Ван Джи. Появился и подчиненный Суя, второй офицер Императорской стражи Сюэ Лин. Он поприветствовал командира издалека, но тот кивнул ему и пригласил войти.
— Как обстоят дела? – Суй Джоу чувствовал себя виноватым за то, что не был со своим отрядом в трудные времена.
— Божьей милостью, справляемся, командир, - отрапортовал Сюэ Лин. — Уж как мы за вас переживали, но я ни на миг не сомневался — вы одолеете эту заразу. Кто, как не вы. Да и коли сам господин Ван отказался возвращаться во дворец, чтобы присматривать за вами…
— Отказался? Ты о чём? - одновременно спросили Суй Джоу и Тань Фань.
— Ну… да. Мы-то уж его неделю как ждем, без него ничего толком не делается. Половина министров сбежала из столицы, когда всё это началось, другая заперлась в своих покоях. Нам, стражникам Его Величества, и Северной, и Западной ограде, пришлось самим разруливать… Но я не мог вас подвести, командир. К слову сказать, так оно даже и лучше было, без ста начальников, что на мозги капают… Уж простите, ежели чего.
— То есть, ты хочешь сказать, что Ван Джи призвали ко двору уже неделю назад, - задумчиво произнес Суй Джоу.
— Если не раньше. Его Величество так прямо рвали и метали. Требовали выпустить его, но вы же понимаете, ежели нарушим приказ господина Вана… Страшное дело, но его боятся едва ли не больше, чем Императора. Её Высочество нам обещала, что возьмет это на себя. Только всё спрашивала, как там господин Ван, и когда он вернется. Посылала к вам домой слуг, а те всё одно и то же докладывают – нет и нет. Её Величество уже волновалась, что господин Ван Джи слег и помирает.
— С ума сойти, - прошептал Тань Фань.— Ты можешь в это поверить, Суй?
— Кхм, - Суй Джоу пихнул его в бок. – Сюэ Лин, пусть эта информация останется между нами, хорошо? У господина Вана и так хватает недоброжелателей. А я скоро присоединюсь к вам. Вот доктор меня осмотрит, и станет ясно, когда вернусь на службу.
— Конечно, конечно, поправляйтесь, командир. А мы уж это, не подведем, - приговаривал офицер, отступая к воротам.
Наконец, вещи погрузили в повозку, Дзякуй уселся на козлы. Ван Джи подошел к товарищам, чтобы попрощаться.
— Кажется, мое проживание у вас несколько затянулось, но, надеюсь, я вам не слишком докучал, - с улыбкой произнес он.
— Вы ради нас… - начал Тань Фань. Суй Джоу перебил его: — У вас из-за этого не будет неприятностей?
— Всё под контролем, - помахал ладошкой Ван Джи и направился к воротам.
Суй Джоу проводил его пристальным взглядом, и Ван Джи обернулся, чувствуя этот взгляд спиной.
— Вы спрашивали меня, господин Суй, почему я остался?
Суй Джоу склонил голову. Тань Фань маячил за его спиной. Ван Джи посмотрел на одного, на другого и сказал:
— Его Величество, конечно, будет сердиться на меня. Но он, рано или поздно, простит мне мой проступок. Ведь Его Величество не хочет лишиться важных для Него людей…
Ван Джи забрался в повозку и выглянул из окошка. Колесница тронулась, и голос Ван Джи прозвучал, удаляясь:
— А я не хотел лишиться тех, кто важен мне.

Он слышал приближающиеся шаги сквозь дрему, но решил не придавать этому значения. Должно быть, миссис Хадсон собирается предложить ему чая или высказаться по поводу бардака, который он устроил.
- Шерлок?
Нет, не миссис Хадсон. Мозг вяло сопротивлялся охватившей его полудреме, где реальное причудливо переплеталось с когда-то пережитым и никогда не случавшимся.
- Шерлок? Шерлок!
Его довольно грубо потрясли за плечо.
- Шерлок! Ты в порядке? Ты под кайфом? Шерлок!
- Привет, Джон, - он повернул голову и улыбнулся другу.
- Что у тебя случилось? Ты сказал, что это срочно… Ты заболел? Кашель, температура? Как у тебя с дыханием? – выстреливал вопросами Джон, прижимая чуть влажную прохладную ладонь к его лбу.
- О, перестань! – Шерлок отпихнул его руку и сел. – Я не болен и у меня нет кашля, температуры и чего-то там еще. С чего бы?
- Ты уверен? – Ватсон прищурился, окидывая его внимательным взглядом.
Не первой свежести халат, домашние тапочки на босу ногу – он даже не знал, что у Шерлока такие есть, растрепанные волосы и помятое, с трехдневной щетиной, лицо.
- Ну естественно уверен, - раздраженно ответил Шерлок.
Этот допрос начинал его утомлять.
- Ну хорошо. Но если что – у меня с собой есть пульсоксиметр и…
- Да на кой черт он мне сдался? – в недоумении спросил Шерлок, переставая даже злиться.
- Ладно, хорошо, - сказал Джон, поднимая руки ладонями вверх и садясь в кресло. – И с запахами тоже порядок, да? Это я так, на всякий случай…
Шерлок посмотрел на него исподлобья.
- Отцовство окончательно свело тебя с ума, - мрачно констатировал он.
Ватсон устало хмыкнул и провел ладонями по лицу.
- Честно говоря, я в последнее время почти не вижу Рози, - с грустью сказал он. – Сутками напролет в больнице, а дома просто валюсь с ног…
- Ты не бываешь дома, не приходишь ко мне, - перебил его Шерлок, - чем же ты, черт возьми, занимаешься?
- Ну, я даже не знаю, Шерлок… Лечу людей? – саркастично предположил Джон.
- И что, их больше некому лечить?
- Представь себе, некому! – возмущенно воскликнул Ватсон. – Ведь я же говорил тебе об этом полтора месяца назад – меня вызвали в связи с…
- Я не дослушал, мне стало скучно, - пожал плечами Шерлок. – То есть ты уверен, что не влюблен в какую-нибудь русскую шпионку и не сбегаешь к ней от своих обязанностей передо мной и Розамунд?
- Пфф, - Джон не нашел с ответом и просто откинулся на спинку кресла, прикрыв веки. – Ты… ты просто невероятен, Шерлок. Ты…
- Я просто спросил. Если ты уверен…
- Да, я уверен, черт возьми!
- Просто это странно, знаешь ли. Клиентов нет. Тебя нет. Даже Майкрофта нет. Я звонил ему по одному вопросу, так он отказался от встречи. Заперся в своем доме и даже носа не высовывает, словно на дворе чума или что-то в этом роде…
- Ты ведь шутишь, правда? – тихо спросил Джон, до которого, кажется, начало доходить.
- И в мыслях не было. Даже миссис Хадсон ведет себя странно. Постоянно смотрит новости – а ты знаешь, как меня раздражает этот гул, и говорит что-то об… впрочем, я не вслушивался.
- Дай угадаю – о карантине? О количестве заболевших? Или может – не знаю – о пандемии?
- Пандемии? – Шерлок посмотрел на него чуть внимательнее, и Джон мог прочитать это в его глазах – как за считанные мгновения все эти мелкие и крупные штрихи, которые он исключил из поля своего зрения за неинтересностью, сложились в полноценное полотно. – Так вот чего от меня хотел вчера тот полицейский…
- Ох, Шерлок, - Джон улыбнулся и покачал головой. – Весь мир на ушах, а ты первый раз слышишь, что Англия уже почти месяц на карантине? И не только Англия – вся Европа, Россия, Америка… большая часть Азии и, конечно же, Китай.
- Хм, любопытно, - протянул Шерлок.
- Правда?
- Нет, не очень. Конечно, я слышал что-то такое… и еще подумал – с чего это все так перепугались из-за простуды? Но в любом случае это многое объясняет, - он поднялся и подошел к окну. – Зато на улицах стало тише. Как говорится, что-то теряешь, что-то находишь – верно?
- Может быть, - неуверенно отозвался Джон, который очень хорошо знал, что именно, или точнее – кого, они теряют каждый день. – Так чего ты хотел? Ты написал, что это срочно, и я сорвался с дежурства как только смог – было непросто, знаешь ли…
- Я думал, ты уже понял, - Шерлок пожал плечами, а затем повернулся и в упор посмотрел на друга. – Мне скучно, Джон, просто невыносимо скучно.
- То есть ты заставил меня бросить моих больных, просто потому что… тебе было скучно, Шерлок?? Ты просто… - Ватсон не мог подобрать слово от возмущения.
- Невероятен, да. Ты уже говорил, - Шерлок обезоруживающе улыбнулся. – Ну и может быть я немного… как это говорят – соскучился?
Какое-то время Джон еще сверлил его тяжелым взглядом, а затем не выдержал и усмехнулся, покачав головой. Что ж, в конце концов, может это не так уж плохо. Ему тоже нужна была передышка, и, черт возьми, он тоже соскучился. Так что пара часов, проведенная с другом, пойдет им обоим только на пользу.
– Что ж… - он поднялся, чтобы плеснуть себе выпить, – почему бы тогда тебе для начала не привести себя в порядок, а я за это время попробую найти здесь что-нибудь съестное? - от одной мысли о еде у Ватсона свело желудок, да и Шерлок, как правило, равнодушный к телесным потребностям, заметно оживился.
- Неплохая идея, но тебе придется пойти с этим к миссис Хадсон – моя попытка перекусить поблизости или хотя бы купить еды закончилась абсурдной перебранкой с постовым, в которой, как я теперь понимаю, все же был некий смысл.
Ватсон только покачал головой.
- Ладно, я займусь переговорами с миссис Хадсон, а ты – в душ. А потом мы посмотрим почту – знаю, ты не любишь вести дела онлайн, но сейчас даже школьники учатся через сеть, а раз уж справляются они, то, наверное, сможешь и ты…
- Ха-ха, - Шерлок сделал кислую мину, но Ватсон прекрасно видел, как тот рад его решению остаться. – Ладно, я возможно действительно приведу себя в порядок, но потом… потом мы займемся кое-чем поинтереснее. Одно старое дело никак не дает мне покоя.

- Боже, храни миссис Хадсон! – сказал Джон, откидываясь на спинку стула и делая большой глоток чая. - Так о чем речь?
- Речь? – переспросил Шерлок, выныривая из своих мыслей.
Несмотря на свежую рубашку, не сильно взъерошенную шевелюру и вполне приличный ужин, который они только что разделили, он по-прежнему выглядел рассеянным и погруженным в себя. Ватсон очень хорошо знал этот его вид.
- Дело. Ты говорил о каком-то старом деле, помнишь?
- Ах, да, дело, - Шерлок оживился. – Помнишь того парня… Он приходил что-то около двух месяцев назад, жаловался, что едва он прилетел в Лондон, как у него…
- Украли бумажник, верно! – улыбнулся Джон. – «Мистер Холмс, мне рекомендовали вас как лучшего сыщика в городе, можно сказать, как сверхчеловека. Найдите его!» У тебя был такой забавный вид. А потом ты спросил, что такого особенного в его бумажнике, что им должен заниматься лично Шерлок Холмс. Я запомнил это, потому что был уверен, что ты выставишь его без всяких расспросов…
- Да, помнишь, что он ответил?
- Да, что-то вроде – это был прекрасный бумажник, мистер Холмс. Цвета… хм, там было что-то такое странное… а, цвета бургун….
- …дского, - подхватил Шерлок. – Именно.
- «И это был мой бумажник! Я, знаете ли, очень привязываюсь к вещам», - снова передразнил Ватсон, и они рассмеялись. – Почему ты вспомнил?
- Не знаю, - Шерлок пожал плечами. – Может, схожу с ума от скуки, а может, потому что уже вышли все сроки. Помнишь, как он сказал – даю вам месяц, мистер Холмс, ну максимум – два. Кстати, ты очень точно спародировал его акцент.
- У него был акцент?
- Да, едва заметный, но был. Что-то южно-азиатское, если не ошибаюсь. Западный хинди или урду…
- Думаешь, он приходил не просто так и это как-то связано с одним из твоих прошлых дел? Или, может быть… с Мэри?
- Нет… не знаю, - оттолкнувшись двумя руками, Шерлок легко поднялся и прошелся по комнате. – На самом деле он не показался мне подозрительным. Обычный заносчивый осел. И все же… все же было в нем что-то такое...
- Может, ты почувствовал с ним родственную связь? – поддел Джон.
- Очень смешно, Джон, - поджал губы Шерлок, но в его глазах появились теплые искорки.
Он действительно ужасно соскучился по этому их дружескому подтруниванию.
- Наверное, ты прав, это просто скука, - он перекатился с пятки на носок и вновь посмотрел на Джона. – Кстати, как там поживает моя крестница? Недавно я думал о том, чтобы навестить вас – мне в голову даже пришло несколько интересных авторских методик для развития ее маленького мозга.
- С Рози все хорошо, - сказал Джон. – И да – мы всегда рады тебя видеть, и нет – ты не будешь дрессировать мою дочь.
- Кто говорил о дрессировке? Поверь, я знаю разницу между собаками и детьми. Не всегда она в пользу последних, но у Рози определенно есть шанс вырасти в не лишенную интеллекта молодую особу.
- Что ж спасибо, Шерлок.
- Ведь я знал ее мать – одну из умнейших женщин.
- А, ну конечно. Мог бы догадаться, что речь идет о Мэри, - сказал Джон, отводя взгляд. – Что ж, я не стану с этим спорить…
- Не волнуйся, от тебя ей достанется большое сердце и еще большее терпение – весьма неплохое наследство.
Ватсон улыбнулся.
- Кстати, об умных женщинах…
- Да? – резко спросил Шерлок, вскидывая голову.
- Ты ведь уже знаешь, о ком я хочу спросить.
Шерлок открыл было рот, чтобы возразить, но в последний момент передумал.
- Что ж… думаю, тебе будет приятно узнать, что я последовал твоему совету – ну, в некотором роде, - он искоса взглянул на Джона, который даже подался вперед от любопытства. – Какое-то время мы переписывались, а потом…
- А потом?
- А потом она просто исчезла, - глядя перед собой, сказал Шерлок. - Перестала отвечать. Отключила телефон. Я пытался кое-что разведать по своим каналам, даже позвонил Майкрофту – но не узнал ровным счетом ничего. Она словно бы… - он пожал плечами, - испарилась.
- И ты думаешь?..
- Я ничего не думаю, - перебил его Шерлок. – Бессмысленно строить предположения, когда дело касается… этой женщины.
- Она бы сочла это высшим комплиментом, - заметил Джон.
- Вероятно, - немного помолчав, сказал Шерлок. – Теперь мы можем сменить тему? Кажется, ты хотел посмотреть то, что прислали нам на почту?
Джон ответил ему внимательным взглядом, а затем просто кивнул. Он отлично знал, что спорить с Шерлоком бесполезно. Да и о чем спорить? Если сам Шерлок Холмс не знает, где сейчас Ирэн Адлер, чем он может помочь? Хотя кое-чем может. Он прекрасно видел, насколько одиноко было Шерлоку в эти полтора месяца, когда все были заняты своими делами и страхами. Отсюда и его неловкие попытки отыскать хоть что-то интересное в бессмысленных делах, и тоска по Ирэн, и даже «авторские методики» для Рози. И решение здесь было только одно – он должен находить время не только для работы, общения с дочерью и сна, но и для Шерлока. В конце концов, они обещали Мэри заботиться друг о друге…

Остаток вечера прошел весьма приятно – не в пример многим до него. Они разожгли камин, решили несколько дел, не выходя из квартиры, поболтали о пустяках. Шерлок и не думал, что настолько соскучился по слушателям. Когда Джон ушел, он еще какое-то время смотрел на огонь, упершись рукой в каминную полку. Его мысли текли свободно, не скованные внешним усилием, скользя от одной темы к другой и не всегда обнаруживая очевидную связь. Это была своего рода роскошь. Обычно такое расслабление наступало лишь после успешно завершенного дела и длилось ровно до того момента, когда ему начинала требоваться «новая доза» – как правило, до следующего утра. И все же некий маячок, некая пульсирующая красная точка на самом краю сознания невольно привлекала его внимание. Словно он что-то упустил. Может быть и не столь важное, но все же – упустил… Он уже почти ухватился за ускользающий образ, когда его внимание привлекли шаги на лестнице. Не Джон. И не миссис Хадсон. Довольно уверенный, выверенный шаг. Лестрейд? Нет, легче. Визитер ненадолго замялся у распахнутой двери.
- Говорите, что вам нужно и уходите, - нетерпеливо бросил Шерлок, который чувствовал, что паззл вот-вот сложится.
- Повестка для мистера Холмса, - произнесли деловитым, сухим тоном.
Молодой мужчина или женщина? Скорее второе. Шерлок почти обернулся, но остановил себя в последний момент. Едва ли случайный служитель закона стоит того, чтобы начинать все с начала.
- Оставьте на столике и уходите, - сказал он.
- Как скажете.
Точно женщина. Шерлок несколько смягчился и хотел было поблагодарить, как вдруг замер на месте.
…сверхчеловек…
… цвета бургундского…
…урду…
…месяц, максимум – два…
Он медленно повернулся.
Жилет упал к ее ногам первым. Одну за другой она расстегивала пуговицы рубашки, обнажая бесстыдную белизну идеального тела. Пальцы с алым маникюром взметнулись вверх, снимая фуражку. Смеющийся, манящий, околдовывающий взгляд.
Те самые глаза. Той самой женщины.
Быстрые шаги. Две тонкие руки, взметнувшиеся вверх и обвившие его шею. Он стиснул в ответ ее талию совершенно рефлекторно. Ну, конечно! А как же иначе? Но и это последнее оправдание вскоре утонуло в обволакивающем его, теплом и влажном ничто, когда, задевая мочку его уха, те самые губы прошептали:
- Поскучаем вместе, мистер Холмс?

— О, черт! — Лемон попыталась отряхнуть пыль с комбинезона, но вскоре оставила эту затею. — Мне нужно на воздух.
Она почти дошла до двери, когда снова раздался треск — тихий поначалу, он стремительно нарастал, так что Уэйду пришлось снова сбить ее с ног, прижимая к полу и закрывая своим телом. Массивная балка рухнула прямо поперек входа, сверху посыпались прогнившие доски, темными клубами полетела пыль. Лемон закашлялась, и Уэйд приподнялся на руках, чтобы взглянуть на нее.
— Я в порядке, — прохрипела она. — Спасибо, что спас меня от участи быть погребенной под обломками Рэмер-Джэммера.
— Дважды, — напомнил он и сел рядом.
— Дважды.
Лемон с ужасом осмотрелась. И за это они с Уэйдом заплатили пятьдесят тысяч долларов?
— Как думаешь, Уолли вообще занимался ремонтом?
— Ну, один раз я видел, как он чинил барный стул. Сэл потом еще так ржачно с него убрался.
— Ржачно, Уэйд? Серьезно? — Лемон поднялась и в возмущении уставилась на Кинселлу. — Ты хоть понимаешь, что мы потратили на эту развалюху все свои деньги?
— Ну, зато мы не потратили полжизни, зарабатывая их, — хмыкнул Уэйд, — но я понимаю, к чему ты клонишь, — примирительно добавил он.
— Невероятно, просто… невероятно! — Лемон стукнула кулачком по преградившей ей дорогу балке и тут же отпрыгнула от посыпавшихся сверху ошметков.
— Так, иди-ка сюда, пока тебя не придавило, и Брик меня за это не прикончил, — взяв Лемон за плечи, Уэйд отвел ее к барной стойке и усадил на стул. — Не бойся, тот стул я выкинул, — сказал он, и Лемон нехотя улыбнулась.
Но затем снова нахмурилась и покачала головой, глядя перед собой.
— Это катастрофа, Уэйд, просто катастрофа… Мы с тобой, ведущие бизнес вместе, наши постоянные стычки, а теперь еще и все это, — она обвела рукой полуразрушенный зал. — О, нет, — ее взгляд задержался на обломках потолка, — Уэйд, я оставила свою одежду и телефон в подсобке, а теперь туда не пройти! Скажи, что твой мобильный при тебе.
— Нет, но зачем… ааа, — Уэйд озадаченно почесал затылок. — Ну что ж, придется нам подождать того, кто придет утром первым и поможет нам отсюда выбраться.
— Ты ведь шутишь, да? — сощурилась на него Лемон. — Это не смешно, Уэйд Кинселла! Давай же, придумай что-нибудь. Проберись в подсобку или разбей окно или еще что-нибудь…
— Нет уж, — обогнув барную стойку, Уэйд взял бутылку текилы и стопку. — Оба выхода заблокированы, а размозжить себе череп не входило сегодня в мои планы. Здесь нужны инструменты и несколько пар рабочих рук. Что касается окон — я уже закрыл внешние ставни, и тебе не кажется, что мы сломали достаточно?
— И что?? Ты предлагаешь ночевать здесь? В Рэмер-Джеммер? Это же абсурд!
Уэйд пожал плечами и опрокинул первую стопку.
— Не знаю, мне и раньше доводилось всю ночь проводить в баре. Правда, компания могла быть и повеселей, но что поделаешь.
— Пфф, — Лемон возмущенно фыркнула и отвернулась, но вскоре повернулась обратно и, немного помедлив, потянулась за второй стопкой. — Что ж, давай тогда выпьем за нашу почти почившую мечту.
— Вот это моя девочка! — усмехнулся Уэйд и налил им обоим. — И не хорони Рэмер Джеммер раньше времени. Парень, конечно, поизносился, но еще вполне может задать жару.
— Что ж, будем надеяться, — вздохнула Лемон и выпила вслед за Уэйдом.

— Знаешь, я вот все думаю… — откидываясь на спинку стула, сказала Лемон чуть заплетающимся языком час спустя — за это время они успели почти прикончить бутылку, сделать себе по две порции картошки фри и переместиться за один из наиболее удаленных от обрушения столиков, — когда же это закончится? А оно все не кончается и не кончается…
— Все это?
— Ты ведь знаешь меня, Уэйд, я леди, — Кинселла в ответ только хмыкнул, — а леди не должна жаловаться. Но, черт возьми, как же я устала… Сначала свадьба и Джордж, потом эта стерва Руби и Левон, мои жалкие попытки наладить самостоятельную жизнь, а теперь вот Рэмер-Джеммер… А я-то думала — ну наконец-то произошло что-то хорошее.
— Ну, в каком-то смысле так ведь оно и есть, верно? Если бы мы с тобой хотели жить без проблем, то ты и дальше брала бы деньги у папочки, а я протирал стаканы, наливал выпивку, а по вечерам рубился в компьютерные игры или… ну, ты поняла. Так что, выходит, одно без другого не бывает.
— Может ты и прав, — вдохнула Лемон, подпирая ладонью щеку. — Знаешь, ты умный парень, Уэйд Кинселла. И должен почаще напоминать себе об этом.
— В тебе говорит эта штука, — он кивнул на бутылку. — Еще по одной?
— А какие у нас варианты? — пожала плечами Лемон.
Они выпили и какое-то время молчали, думая о своем. Впрочем, мысли Лемон уже были окутаны приятным туманом, они скользили одна за другой, растеряв свою остроту и тревожность, так что она слегка вздрогнула, когда ее пальцы столкнулись с пальцами Уэйда в борьбе за последнюю картофельную соломку.
— Эй, это моя! — заявила Лемон. — Я ее честно заслужила своей неудавшейся жизнью.
— Еще чего, — фыркнул Уэйд. — Может ты забыла, но я недавно профукал лучшие отношения, которые у меня были.
— Вот именно! Ты профукал их сам, поэтому неа — не считается, — она покачала тонким пальчиком прямо у него перед носом. — И потом, если хочешь знать, я считаю, что для вас с этой выскочкой Зоуи Харт еще не все потеряно.
— Ошибаешься, — сухо сказал Уэйд, опрокидывая очередную порцию текилы. — Но даже если и так, картошка все равно должна достаться мне.
— И почему же? — она сделал вид, что внимательно слушает.
— Да потому что ты — Лемон Бриланд. Ты чертова принцесса этого города! Города, который по-прежнему каждый день припоминает мне то, что я сделал. А еще… — он закинул руки за голову и взъерошил волосы на затылке, — мой отец пьет с тех пор как мне исполнилось десять. И я почти не общаюсь с единственным братом — я говорю ему, что злюсь за то, что он бросил нас и свалил, но на самом деле, наверное, просто завидую, что он решился на это, а я нет.
Уэйд и сам не знал, зачем заговорил об этом. Откровенничать с Лемон Бриланд явно не входило в его планы — ни сегодня, ни когда-либо вообще. С другой стороны, возможно это и делало ее отличным кандидатом на роль слушателя. И потом, он действительно хорошо понимал и разделял ее усталость от череды неудач и разочарований — в том числе, в самом себе.
— Может и так, — сказала Лемон, — а может ты просто скучаешь по нему. Скучаешь по тому времени, когда все вы четверо были вместе, и злишься, что этого уже никогда не случится. Поверь мне, я знаю, каково это.
Уэйд посмотрел на нее чуть внимательнее.
— Знаешь, некоторые скажут, что Лемон Брилад — бессердечная стерва. Так вот они не правы. Ты конечно стерва, но отнюдь не бессердечная.
Лемон тихонько засмеялась.
— Какой прекрасный комплимент! Я даже готова за него выпить. А последнюю картошку, как твой друг и партнер, я готова разделить с тобой пополам — думаю, это будет честно, — она взяла картофельную соломку и разорвала ее.
— Согласен насчет выпить, но насчет картошки — хоть я и не джентльмен… — но Лемон не дала ему договорить, ловко засунув фри ему в рот. — Что ж, хорошо, — усмехнулся он, пожевав. — За тебя, партнер!
— За тебя, партнер! — повторила Лемон, и они выпили.
— Мы ее прикончили, — заметил Уэйд, глядя на пустую бутылку, он легонько толкнул ее пальцем, но не рассчитал силы, и она с глухим звоном завалилась на бок. — Пришло время устраиваться на ночлег.
— Брось, Уэйд, время-то еще совсем детское, — помотала головой Лемон.
Ей совсем не хотелось заканчивать этот вечер, за которым неизбежно наступит утро, когда им снова придется принимать сложные решения и постараться не послать все к черту.
— Ну, тогда я сделаю нам по коктейлю. По последнему коктейлю. Иначе утром к списку наших проблем добавится нехилое похмелье.
— Договорились, — кивнула Лемон.
Вскоре она с удовольствием пригубила чуть вспененную жидкость нежно-зеленого цвета.
– Это хорошо, Уэйд. Это очень, очень хорошо.
— Конечно, не так хорошо, как калифорнийское мерло, — передразнил он ее утренний тон.
— Нет, конечно, — закатила глаза Лемон. — Потому что это — гораздо лучше.
— Что ж… спасибо, — Уэйд выглядел удивленным. — Кстати, твоим подружкам тоже понравилось. Так что если захочешь досадить им — можем назвать его в твою честь.
Лемон кинула на него быстрый взгляд.
— Благодарю, но я не люблю присваивать себе чужие заслуги, — сказала она.
— Что?.. А, нет, я не собирался называть коктейль в честь Зоуи, — он помолчал, но текила умела развязывать языки, и он не удержался: — А если бы все-таки собрался, то это было бы что-то ягодное — скорее всего ежевичное, на первый взгляд сладко-терпкое, но с перчинкой, — он невесело улыбнулся и посмотрел мимо Лемон, стараясь не замечать ее сочувствующий взгляд. — А этот коктейль как раз таки похож на тебя, — продолжил он, совладав с собой, — холодящий, освежающий и слишком утонченный для любого уважающего себя ковбоя.
Лемон тихонько фыркнула и сделала глоток.
— Прекрасная рекомендация. В таком случае — почту за честь, — сказала она и слегка склонила голову. — Кто бы мог подумать, что у нас с тобой когда-нибудь будет бар, и ты назовешь коктейль в мою честь… А помнишь, как мы собирались делать маргариту на моем заднем дворе в старших классах?
— Это когда Брик нас застукал, и мы с Джорджем не придумали ничего умнее, как дать деру через забор?
— Именно, — Лемон рассмеялась. — Я кстати свалила тогда все на вас.
— И правильно сделала.
Они переглянулись с улыбками, припоминая тот случай и многие другие, ставшие приятными воспоминаниями беззаботной юности.
— А ведь мы были почти неразлучны, — сказала Лемон.
— И отлично проводили время.
— Верно. Помню, папа все выпытывал, с кем из вас двоих у меня отношения.
— Да ну? — ухмыльнулся Уэйд. — Что ж, уверен, он испытал большое облегчение, когда узнал, что это Джордж.
— Ну, возможно его облегчение было бы не таким уж большим, знай он, чем все это закончится. И потом, он всегда неплохо к тебе относился. Ему просто нужно было знать, с кого именно не спускать глаз, — улыбнулась Лемон. — И кстати говоря, было время, когда ты мне действительно нравился, — добавила она.
— Да ну?
— Конечно! Чему ты удивляешься? Я была вся такая домашняя, вечно под папиным присмотром, а ты делал, что хотел, гулял, где хотел…
— Смотри, мы выросли, и мало что изменилось, — поддел Уэйд.
— Хей, — Лемон легонько шлепнула его по руке. — На самом деле кажется, словно с тех пор прошла целая жизнь, — задумчиво проговорила она. — И вот мы с тобой здесь, под завалами, и понятия не имеем, что делать дальше…
— Мы что-нибудь придумаем, слышишь? — Уэйд слегка сжал ее плечо. — Может быть не так уж и плохо, что нас здесь двое.
— Может быть, — Лемон мягко улыбнулась, а затем вдруг хихикнула.
— Что?
— Ничего… просто кое-что вспомнила. Как раз в тот год, когда ты мне нравился, мы как-то собрались у Джорджа, выпили пива и кто-то предложил поиграть в бутылочку. Помню, я ужасно хотела, чтобы ты согласился, но не успели мы рассесться по кругу, как ты уже зажимался в углу с Салли Бренсон.
— Вот это признания, — хмыкнул Уэйд. — Этот вечер не перестает удивлять. Что ж, если тебе станет от этого легче, сейчас я бы предпочел принять участие в той дурацкой игре — я потом не мог отделать от Салли месяца три или четыре.
— А я помню. Кажется, как раз в то время поползли слухи о ее нетрадиционных увлечениях, — Лемон сделала глоток, отводя глаза.
— Так это была ты! — Уэйд откинулся на спинку стула и расхохотался. — Ты бесподобна, Лемон, серьезно.
— Спасибо, но не думаю, что Салли бы с тобой согласилась. Мне вроде как до сих пор стыдно за тот случай.
— Зато мне вроде как лестно, что я был объектом интереса самой Лемон Бриланд. Никогда бы не подумал.
— Отчего же? — она слегка передернула плечами. — Ведь мы были друзьями, и мне казалось, ты был обо мне лучшего мнения обо мне …
— О, перестань! — усмехнулся он. — Ты же — Лемон Бриланд. А кто я? Бедный мальчишка с окраины города. Но если тебе станет легче — у нас есть пустая бутылка, а у тебя никаких конкуренток.
Лемон вскинула на него изумленный взгляд, а затем, медленно потянувшись, положила руку на бутылку. Брови Уэйда поползли вверх. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Он видел выбившийся из прически золотистый локон над кукольным личиком. Она расстегнутую на несколько пуговиц рубашку, обнажающую идеальный торс. Он подумал о своем заваленном всяким хламом диване, на котором засыпал, не раздеваясь много ночей подряд. Она вспомнила свою пустую квартиру, некогда бывшую квартирой ее жениха.
Сейчас, они просто усмехнутся этому, как очередной забавной шутке…
Они потянулись друг к другу одновременно. Их губы встретились на полпути над столом, бутылка полетела на пол. Ее пальцы сжали его плечи, его руки притянули к себе гибкое, тонкое тело. Он усадил ее на стол, прижимая к себе за талию и распутывая узел волос на затылке. И вдруг замер… В один миг то, что должно было произойти, словно пронеслось перед его мысленным взором. Ее острые худые лопатки, упирающиеся в столешницу, длинные ноги, сжимающие его талию, вспухшие от поцелуев губы. Лемон Бриланд, изысканный десерт, который он никогда не мечтал попробовать, но который не прочь был отведать прямо сейчас. Лемон Бриланд, которая когда-то была его подругой и, кажется, была близка к тому, чтобы снова стать ею. Его неожиданный бизнес-партнер. Удивительная, невыносимая, такая упертая и уязвимая одновременно. Обладать ею, разделить с ней одиночество — на какое-то время это могло бы стать утешением для них обоих. А еще — ужасной ошибкой с непредсказуемыми последствиями.
— Кажется… кажется, мы собирались лечь спать после коктейля, — сказал он, отстраняясь.
В ее глазах промелькнуло разочарование, но затем, довольно быстро, в них появилось понимание его правоты.
— Верно, — она поправила одежду и спрыгнула со стола. — Видишь, как я и говорила, катастрофические решения — мой конек, — она криво улыбнулась.
— Как же хорошо, что мы нашли друг друга, — усмехнулся Уэйд, приобнимая ее за плечи и целуя в макушку.
— Не поспоришь, — сказала Лемон и по-дружески прижалась к нему.
Много позднее, когда эта странная ночь — ночь, когда Лемон спала у него на плече — закончится, когда Рэммер-Джеммер обретет вторую, куда лучшую жизнь, когда все, что они делают, перестанет казаться чередой бесконечных провалов, Уэйд узнает о Лемон и Фрикаделькине. И как большинство жителей Блубелла он испытает шок с оттенком брезгливости. А еще чувство, в котором едва ли будет готов сознаться даже самому себе — легкое, но все же вполне ощутимое сожаление. И когда Лемон, пытаясь защитить его от новой боли, скажет всем, что они пара, в его голове пронесется совсем уж безумная мысль — а вдруг то, что он посчитал когда-то ошибкой, излечило бы его от болезни по имени Зоуи Харт?..