Если бы у Астории Гринграсс спросили, когда она впервые обратила внимание на Гарри Поттера как на парня, та, не задумываясь, ответила бы: на втором курсе перед Святочным балом. Это мероприятие вызвало, пожалуй, не меньше шума, чем сам Турнир Трёх Волшебников. А сами конкурсанты стали целью пристального внимания учениц, мечтавших, что именно их те пригласят на бал в качестве своих партнёрш.
Как и многие девочки, Астория мечтала стать спутницей Гарри Поттера. Пускай он гриффиндорец, член факультета, с которым Слизерин с незапамятных времён соперничает, для неё Гарри являлся самым настоящим героем. Астория не раз, затаив дыхание, наблюдала, как он проходит мимо по коридору в сопровождении Уизли и Грейнджер, и в глубине души хотела находиться рядом с ними. Правда, никому не рассказывала об этом, иначе подруги-слизеринки её засмеяли бы. Большинство из них вздыхало по Драко Малфою, Блейзу Забини или Теодору Нотту. Но этот гриффиндорский выскочка? Нет уж, увольте!
Сам Гарри не обращал никакого внимания на Асторию, и та не знала, огорчаться его равнодушию или радоваться отсутствию лишних проблем, которые иначе могли появиться. Да и разве может быть нужна ему двенадцатилетняя девчонка с враждебного факультета? В итоге Астория отправилась на Святочный бал вместе с Нейтаном Эйвери. Но танцуя с ним, она с лёгкой завистью поглядывала на Парвати Патил, что пришла вместе с Поттером, мечтая оказаться на её месте.

Наступил третий курс её обучения. Год, когда бывший герой Гарри Поттер превратился в изгоя. Почти никто не хотел верить, что могущественный лорд Волан-де-Морт возродился. Гораздо проще оказалось изводить парня насмешками, чем признать, что он говорит правду. Астория сама иногда сомневалась в том, что Гарри не лжёт, но чаще всего была склонна считать, что его слова — отнюдь не вымысел. Семья Гринграсс не была приближена к Волан-де-Морту в прошлом, хоть и являлась чистокровной. Девочка замечала летом, как взволнованно перешёптывались родители и тут же замолкали, стоило ей войти в комнату.
Иногда Астории хотелось подойти к Гарри и сказать: «Я тебе верю. Я знаю, Тот-кого-нельзя-называть вернулся». Но боялась. Боялась признаться в этом себе, а ещё сделать первый шаг.

В следующем учебном году Гарри Поттер вновь превратился в героя. Все узнали, что предыдущий год он безуспешно пытался открыть людям глаза на истину, а глава Министерства Магии оказался обыкновенным трусом. В глазах Астории, когда она сидела за обеденным столом и смотрела издалека на Гарри, читалось торжество, будто это она летом столкнулась с Волан-де-Мортом и осталась жива. Она гордилась своим героем.
— Так противно смотреть на эту самодовольную рожу, — процедил Малфой, глядя на Поттера со злобой. Неудивительно, ведь из-за него Люциус сейчас находился в тюрьме.
— Гриффиндорцы теперь готовы ему подошвы лизать, а он и рад, — поддакнула Пэнси. — Как же, он ведь теперь их герой. А ведь совсем недавно его однокурсники нос воротили от него.
— И зря, — неожиданно вмешалась Астория. — Ведь Гарри оказался прав насчёт возвращения Сами-знаете-кого.
Приятели воззрились с изумлением на неё. А взгляд Драко обдал её таким холодом, что Гринграсс даже сжалась.
— Неужели ты защищаешь Поттера? — медленно протянул блондин. — Странно, что ты сидишь за столом Слизерина, а не вместе с ним.
— Я… просто… — замялась Астория. Она хотела возразить, что принадлежность к какому-либо факультету не должна диктовать, каким убеждениям надо следовать. Но промолчала.

Астория исподтишка наблюдала за Гарри, сталкиваясь с ним в коридорах или обедая в Большом зале. Юноша похудел, осунулся, стал каким-то мрачным, будто на его душе висел тяжёлый груз. Изменился не только он, но и многие другие ученики и профессора, чьи мысли были омрачены переживаниями за родных и близких во время этой страшной войны. Но состояние Гарри волновало слизеринку больше всего.
Астория ощущала к нему чувство, которое слишком рано было назвать любовью. Скорее, первой подростковой влюблённостью, смешанной с восхищением. Видя Поттера, сосредоточенно обдумывающего что-то, она всем сердцем желала подойти, положить руку на плечо и сказать что-нибудь одобряющее. Но опасалась, что тот неправильно всё поймёт и примет за шутку. С чего вдруг слизеринке поддерживать его? А стоило Астории вспомнить холод и злобу в глазах Драко Малфоя, когда она решилась встать на защиту его злейшего врага, всё желание начисто пропадало.

На следующий год Гарри Поттер не явился в Хогвартс вместе с остальными учениками. Правда, сделать подобное для него равнялось самоубийству, так как он тут же попал бы в лапы Пожирателей, установивших свой порядок в школе. Астория не находила себе места. Никто толком не знал, где сейчас Гарри, пойман ли он, ищет способ справиться с Волан-де-Мортом или попросту спрятался, поджав хвост. Хотя в последнее верилось меньше всего.
Как-то, болтая перед сном в спальне с подругами, Астория как бы невзначай произнесла:
— Любопытно, а Поттера уже поймали?
— Насколько я знаю, нет, — ответила Тильда Макнейр. — Небось, сбежал из Великобритании. В последнее время о нём ни слуху, ни духу. А почему тебе так интересно?
— Да так, — пожала плечами Астория, затем зевнула и удобнее умостилась на подушке. Она надеялась, что отсутствие новостей означает лишь то, что ничего плохого пока не случилось.

Через несколько месяцев Гарри Поттер вернулся, вызвав самый настоящий переполох в Хогвартсе. Преподаватели и ученики, снова воспрявшие духом, восстали против сподвижников Волан-де-Морта. Разгорелась битва, и многие старшекурсники приняли в ней участие, за исключением слизеринцев, спрятавшихся в своём подземелье.
Астория сидела рядом с сестрой, крепко прижавшись к ней. Где-то слышались крики, приглушённые толстыми стенами. Девушке невыносимо было сидеть здесь, словно мышь в норе, когда Гарри Поттер — её герой — сражался с Пожирателями смерти. В один момент она вдруг вскочила, намереваясь кинуться на подмогу остальным, но Дафна резко осадила её.
— Куда ты? — спросила сестра.
— Я не могу тут находиться, когда другие сражаются! — воскликнула та. — Я хочу быть с ними!
— Не глупи, — поморщилась Дафна. — Подумай о матери. Что с ней будет, если тебя убьют?
Мысль о родных заставила Асторию опуститься обратно на диван. Понурившись, девушка мучительно ждала, когда же битва закончится. Она надеялась, что Волан-де-Морт проиграет. А ещё что Гарри Поттер останется жив.

На шестом курсе Астория Гринграсс осознала, что из её жизни исчезло кое-что, освещавшее самые мрачные будни. Как и в прошлом году, она не сталкивалась больше в коридоре с парнем со встрёпанными чёрными волосами и немного нелепыми очками, не наблюдала, как он оживлённо беседует со своими друзьями, не слышала его голос и задорный смех. Но на этот раз Астория не надеялась, что Гарри сюда вернётся. Он уже выпустился из Хогвартса, и для него началась новая взрослая жизнь.
Бесцельно шатаясь по коридорам в свободное время, девушка мечтала за поворотом совершенно внезапно столкнуться с Поттером. Пусть и понимала, что делать ему здесь совершенно нечего.
А однажды, сидя на берегу озера, она достала чистый свиток и принялась писать на нём:
«Дорогой Гарри.
Я знаю, ты никогда не прочтёшь это. И я не смогу произнести всё вслух. Лишь данный свиток сохранит мою тайну, и оно к лучшему.
Ты очень давно нравишься мне. Наверное, я даже тебя люблю. Но сомневаюсь, что между нами когда-то была возможна взаимность. Маловероятно, что ты вообще знаешь о девушке со Слизерина, которая училась на пару курсов младше тебя и тайно вздыхала ночами, мечтая об одной твоей улыбке. Да и моё окружение не приняло бы наш союз. Всё равно, для меня ты навсегда останешься светлым воспоминанием. А ещё настоящим героем.
С любовью, А. Гринграсс».
Свернув свиток, Астория спрятала его как можно дальше в сумку. Отправлять его она не собиралась.

Вскоре после того, как девушка выпустилась из Хогвартса, её родители договорились о помолвке младшей дочери с Драко Малфоем. Для них было честью породниться с таким богатым знатным родом, хоть он и замарал себя немного в последние годы. Правда, для четы Гринграсс бывшая принадлежность волшебников к Пожирателям Смерти не являлась слишком серьёзным преступлением, особенно если те успели сохранить власть и золото.
Астория не возражала. Она мало общалась с Драко в школе, но он казался ей прекрасной партией. Смущала лишь его прежняя вражда с её героем, с её Гарри. Девушка полагала, что она возникла совсем не случайно, а значит, в Драко обязательно должны найтись какие-то серьёзные изъяны, кроме презрения к маглорождённым и чрезмерной заносчивости, свойственной всем Малфоям. Впрочем, Астория быстро нашла общий язык со своим женихом и разуверилась в подозрениях.
А однажды на званом приёме, прибыв туда вместе с Драко и остальными членами семьи, Астория увидела в стороне Гарри Поттера, державшего под руку жену, явно находившуюся в положении. Девушка ощутила небольшой, но болезненный укол ревности. Ничем не показав этого, она обернулась к Драко, улыбнулась и нежно сжала его ладонь.

Стоя в роскошном свадебном платье из белоснежного шёлка, Астория Гринграсс вертелась перед зеркалом в своих покоях. Совсем немного оставалось до того момента, когда её жизнь будет навсегда соединена с жизнью Драко.
Чего-то не хватало. Платье сидело идеально, украшения восхищали своей красотой, а причёска и макияж были безупречны. Но Астория будто забыла что-то важное…
И тут она вспомнила. Кинувшись к одному из ящиков огромного шкафа, невеста достала свиток, спрятанный под стопкой книг. Её старое письмо к Гарри, которому никогда не было суждено дойти до того, кому оно писалось…
Взмахнув волшебной палочкой, Астория произнесла заклинание, и свиток вспыхнул, а затем исчез, оставив после себя лишь крохотную кучку пепла. Будущей миссис Малфой не пристало мечтать о Гарри Поттере.