Ласковое майское солнце заливало светом поляну, располагавшуюся рядом с озером. Ученики не могли нарадоваться тёплым, почти летним денёчкам, и вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, большинство из них отдыхало здесь. Среди шумных компаний, влюблённых парочек и независимых одиночек можно было заметить юношу и девушку, развалившихся на изумрудной траве. Он – семикурсник со Слизерина, один из лучших учеников. Она – шестнадцатилетняя когтевранка и староста своего факультета. Антонин Долохов и Септима Вектор мало чем отличались со стороны от своих ровесников. Также учились, веселились, дружили, влюблялись. И упорно не хотели расставаться с беззаботной юностью, как будто предчувствуя, что за стенами приветливого Хогвартса их будет ждать совсем иная жизнь.
- Как жаль, что я учусь на курс младше тебя, - вздохнула девушка, откинув назад длинные волосы цвета воронова крыла. – Ты в этом году уже выпускаешься…
- И тебе не терпится тоже поскорее покинуть школу? – промолвил Антонин.
- Нет. Меня просто огорчает, что мы на год расстанемся, - пояснила Септима. Улыбнувшись, он приобнял её покрепче. Та взглянула в карие глаза, светившиеся нежностью, и потянулась к его губам. Парень не замедлил ответить на поцелуй. Его руки сжимали талию когтевранки, её пальцы запутались в тёмных растрепавшихся волосах Антонина. Весь мир сузился до одной поляны. Исчезли и близкая разлука, и проблемы, поджидающие их во взрослой жизни.
Чуть отстранившись от девушки, Долохов заявил:
- Мы же ещё будем видеться летом. И переписываться постоянно. И обязательно встретимся на зимних каникулах. А потом… Потом поженимся!
- Будет хорошо, если так всё и получится, - девушка с мечтательным выражением лица удобней устроилась в его объятиях. Некоторое время они молча полулежали на траве и предавались своим мыслям. Потом Септима неожиданно произнесла:
- У меня есть лишь одна просьба.
- Какая? – полюбопытствовал Антонин.
- Не связывайся с этим… лордом Волан-де-Мортом, - она не сразу вспомнила прозвище кумира Долохова. – О нём ходят очень плохие слухи. Боюсь, тот переманит тебя на злую сторону.
- Глупенькая, - рассмеялся юноша и поцеловал её в лоб. – Какая ещё злая сторона? Нет зла или добра, есть лишь сила. Мне кажется, у него отличная идеология: предоставить власть настоящим волшебникам, избавив мир от грязнокровок, этого магического мусора.
- Перестань! – оборвала его Септима. – Это грубо! Я слышала, будто он невероятно жесток, хоть ты и восхищаешься им. Говорят, что Волан-де-Морт со своими друзьями пытает и убивает магглов! Если всё правда, и ты встанешь на его сторону, мы… не сможем быть вместе. Я не смогу встречаться с тобой.
- Люди много чего говорят, - вымолвил Долохов. – Не стоит всему верить. К тому же, тебе-то нечего бояться. Ты ведь чистокровная волшебница. И нас ничто не сможет разлучить.
- Надеюсь, - ответила девушка, но какое-то отвратительное предчувствие поселилось в её душе. Она опасалась, что близится их последнее лето с Антонином. Септима любила его, но в то же время понимала, что не сможет поступиться своими принципами и остаться с ним, если парень примкнёт к Пожирателям Смерти, чья дурная слава уже начала распространяться по Великобритании. А интуиция и поведение Долохова подсказывали ей, что подобное вполне может случиться.

Закончилось лето, и Септима Вектор перешла на седьмой курс, а её возлюбленный окончил школу и вступил во взрослую жизнь. Они переписывались, как и обещали. Девушка строчила о буднях в Хогвартсе, новых преподавателях и старых друзьях, Антонин – о работе в небольшом, но уважаемом семейном бизнесе. И, конечно, не обходилось без постоянных признаний в любви и слов о том, как они скучают друг по другу.
Лишь об одном Долохов умалчивал. Молодой маг, не смотря на уговоры подруги, отыскал лорда Волан-де-Морта, ещё не ставшего известным на весь мир, но делающего первые шаги к этому. А потом, недолго думая, вступил в ряды Пожирателей Смерти и забросил прежнюю работу. Антонин давно полагал, что лишь чистокровным дано право знать секреты чародейства, потому идеи Тёмного Лорда как нельзя удачно согласовались с его собственными. Септиму Долохов считал равной себе, ведь девушка происходила из известной семьи; её мать, отец, бабки и деды также являлись настоящими волшебниками. Впрочем, ему казалось, что он любил бы её, будь та даже полукровкой.
Сама девушка не находила себе покоя. Всё чаще из газет и сплетен других учеников до неё доносились известия о преступлениях против магглорождённых. И что хуже всего: не раз среди Пожирателей видели Долохова. Септима пыталась спрашивать его в письмах об этом, но он отмалчивался на данную тему. А однажды не выдержал и подтвердил.
Пара не зря боялась, что за год всё изменится. Словно ледяная стена стала вырастать между ними, через которую не пробиться. Она ходила на уроки, он на собрания Пожирателей. Она внимала лекциям профессоров, он речам Волан-де-Морта. Она сдавала экзамены, он совершил своё первое убийство.
Ровно через год после того разговора на поляне Хогвартса Антонин получил письмо, в котором Септима сообщала, что хочет расстаться с ним. Прочитав, Долохов выкинул его в камин, а затем стал наблюдать, как пламя стремительно пожирает бумагу вместе с его прошлой жизнью…

Прошло десять лет. Волан-де-Морт набрал большое число последователей, которые вместе с ним пытали и убивали магглов, полукровок и тех, кто отказывался помогать Пожирателям Смерти. Страх поселился в сердцах добропорядочных волшебников. В любой день их близкие и они сами могли погибнуть или пропасть без вести. Люди дрожали при упоминании Тёмного Лорда, а имена его прислужников внушали почти такой же ужас. Среди них можно было отметить и небезызвестного Антонина Долохова.
Что стало с тем своенравным, но не чуждым любви юношей? Прошедшие годы изменили его до неузнаваемости, превратив в жестокого человека, не ведающего пощады, способного убить в мгновение ока. Весь его талант, благодаря которому в Хогвартсе Антонину предвещали успешное будущее, теперь был направлен на служение злу. Возможно, имелись в нём и прежде дурные задатки, но одно дело – презрение к не чистокровным магам, свойственное большинству слизеринцев, другое – кровожадность, позволявшая наслаждаться даже самыми изощрёнными пытками и хладнокровными убийствами.
Но не только Антонин изменился за эти годы. Юная красавица и умница Септима закончила Хогвартс, а после стажировки вернулась в любимую школу теперь уже в качестве профессора Вектор, преподавательницы нумерологии. Рана в сердце, на время заживающая, периодически снова начинала кровоточить, стоило девушке услышать из газет или от друзей о новых злодеяниях бывшего возлюбленного. В её голове порой мелькала мысль: как сложилась бы их жизнь, не ступи Антонин на тёмную тропу? Но что об этом думать, ведь он уже сделал свой выбор, навсегда разъединивший их.
Однажды на летних каникулах Септима возвращалась домой от друзей. Целый день её не покидала какая-то смутная тревога, впрочем, это чувство в последнее время стало спутником многих людей. Услышав же щелчок, похожий на звук при трансгрессии, женщина замерла неподалёку от порога собственного дома и крепко сжала волшебную палочку.
- Экспеллиармус! – раздался громкий грубоватый голос, и та вылетела из руки учительницы. Вектор хотела поднять её, но была остановлена словами, похожими то ли на просьбу, то ли на приказ:
- Не советую.
От деревьев, растущих недалеко от дома, отделился мужской силуэт. Сделав несколько шагов, человек вышел на более освещённый участок. Он оказался одет в заношенную, не слишком чистую одежду, на которой Септима отчётливо разглядела пятна крови. Тёмные волосы отросли, беспорядочно падая на лицо своего обладателя. Черты стали резче, заострились, а в карих глазах поселилось незнакомое, почти безумное выражение, но всё же женщина узнала его.
- Антонин! – воскликнула она и в первое мгновение хотела кинуться к нему, но, сделав шаг, резко остановилась. Нет, он больше не был ЕЁ милым Антонином. Теперь перед ней стоял Пожиратель Смерти Долохов, злодей и убийца.
- Давно не виделись, Септима, - произнёс тот.
- И лучше бы не встретились никогда, чем при таких обстоятельствах, - парировала Вектор. – Может, позволишь мне поднять палочку?
- Не хочу рисковать, - отрицательно покачал головой мужчина.
- Зачем ты здесь? – гордо вскинула она голову, хотя внутри поселился страх. – Хочешь убить?
- Неужели ты считаешь меня таким чудовищем? – прищурился Долохов. – Полагаешь, я способен навредить той, кого любил?
- Я слишком хорошо о тебе наслышана, - тяжёлый вздох вырвался из её груди. – О всех зверствах, что ты совершал вместе с Тем-кого-нельзя-называть и остальными Пожирателями Смерти. Не представляешь, как я надеялась тогда, десять лет назад, что всё это ложь. Но мои мечты развеялись прахом.
- Мы ещё можем быть вместе, - в голосе Долохова мелькнула нежность, впервые за долгие годы. – Ты чистокровная талантливая волшебница. Присоединяйся к Тёмному Лорду, и ничто не сможет нас разлучить!
- Ни за что! – выпалила Септима. – Я не встану на сторону зла даже под угрозой смерти.
- Всё ещё ставишь перед собой эти границы, - невесело усмехнулся Антонин. – Добро, зло, справедливость… Впрочем, именно такой я и полюбил тебя: принципиальной, упрямой и прямолинейной. Знаешь, я ведь могу уничтожить тебя за отказ служить Тёмному Лорду, как убил бы любого другого. Мне это не впервой.
- Не сомневаюсь, - горько ответила та.
- И, как сама понимаешь, я не могу позволить, чтобы ты рассказала всем о том, что видела меня, - заявил Пожиратель и стал приближаться к ней. Женщина, было, попятилась, но Долохов крепко схватил её за плечо.
- Так убей, чего медлить? – прошептала Септима, ощущая, как гулко бьётся собственное сердце.
- Сначала ответь: почему ты живёшь одна? – потребовал Долохов, неожиданно меняя тему. – Не вышла замуж, не родила детей…
- Наверное, потому, что не смогла до конца разлюбить тебя, - призналась она. Призналась ему и самой себе. Не успела та опомниться, как Антонин склонился над ней и прижался к её губам в каком-то отчаянном поцелуе, полном тоски и желания хоть на минуту вернуть утраченное счастье. Септима ответила ему, чувствуя то же самое. Тонкие пальчики вцепились в отвороты его мантии, а по щекам незаметно текли слёзы.
Резко отстранившись, Антонин приставил палочку к её голове. Вектор зажмурилась, ожидая услышать самое страшное запрещённое заклинание, но вместо этого маг произнёс:
- Обливиэйт!
И следом за этим мгновенно трансгрессировал.
Придя в себя, Септима не могла понять, откуда на её глазах солёная влага, а на губах – горьковатый и до боли знакомый привкус. Оглядевшись по сторонам, она заметила собственную палочку, в нескольких метрах валявшуюся на траве. Теряясь в догадках, волшебница подняла её и поспешила в дом.

Спустя много лет Волан-де-Морта победили ценой многих усилий и погубленных жизней. Большинство его рьяных сторонников удалось поймать, в том числе и Антонина Долохова. Его, как и других Пожирателей, не сумевших или не захотевших отвертеться от приписываемых им преступлений, приговорили к пожизненному заключению в Азкабане.
Слушая приговор, Долохов кипел от с трудом сдерживаемой ярости. Ничего, Тёмный Лорд возродится, и он обязательно снова выйдет на свободу. Нужно только набраться терпения и не сойти с ума в тюрьме, полной дементоров, высасывающих надежду и малейшие проблески светлых чувств.
Когда его уводили из зала суда, мужчина с ненавистью окинул взглядом судей и присяжных. Вдруг его взор зацепился за одного человека. Не может быть! Она пришла… Спустя столько лет Септима явилась к нему. Выражение её лица казалось бесстрастным, поэтому Антонин мог лишь догадываться, что та думает на самом деле. Торжествует из-за того, что очередной Пожиратель попадёт за решётку, или желает увидеть его в последний раз, скучает, пусть даже благодаря заклинанию не помнит об их последней встрече, случившейся очень давно? В этот момент Долохов осознал, что будет ещё кое-что, мысленно поддерживающее его в Азкабане: мысли и воспоминания о той, кого он потерял, встав на тёмный путь.
Волшебник восхищался Волан-де-Мортом, не подозревая, что кое в чём могущественнее его. Как говорил Альбус Дамблдор, нет силы более великой, чем любовь. А в отличие от своего кумира, Антонин смог познать её и сохранил в себе, пряча как тайну за семью печатями.

Как Долохов и полагал, однажды Волан-де-Морт вернулся и освободил тех, кто ему верно служил. Пожиратель торжествовал. Выйдя за порог тюрьмы, он попытался заткнуть любовь как можно глубже в своё сознание. То, что поддерживало его в Азкабане, на свободе из силы может превратиться в слабость. Антонин выполнял поручения своего хозяина, гонялся за Гарри Поттером и вновь обагрял руки кровью. Но судьба опять столкнула его с Септимой в последний раз.
Три года спустя после возрождения Волан-де-Морта произошла битва за Хогвартс. Битва добра и зла, как сказала бы профессор Вектор. И Пожиратели, и учителя с учениками яростно сражались. Заклинания летели во все стороны, попадая то в людей, то в стены замка, заставляя их осыпаться камнями и вздымая облака пыли. Долохов метал заклятья, чудом уворачиваясь от посылаемых в него. Зелёная вспышка – и Римус Люпин замертво упал на пол. Ярко-красный столб пламени в следующую секунду чуть не поразил его самого. Антонин укрылся за широкой колонной и в ту же минуту, как ему показалось, попал под воздействие «Остолбеней».
В нескольких метрах от него Септима Вектор сражалась с Яксли. Она была похожа на фурию, таким гневом горели её глаза, а длинные чёрные волосы, с которых упала шляпа, развевались за её спиной. Долохов даже залюбовался ей. Он успел заметить, что Яксли не уступает своей противнице и даже постепенно одерживает верх. Не задумываясь, Антонин метнул в него оглушающее заклятие, и тот рухнул как подкошенный. Когда же Септима повернулась к неожиданному помощнику, в её глазах возникли удивление и благодарность. А ещё, как показалось Долохову, что-то щемяще-тёплое, превращающее его каменное сердце в мороженое мистера Фортескью, тающее на июльском солнце. Они стояли друг напротив друга, держа палочки наизготовку, но не решаясь напасть. Впрочем, Антонин никогда бы не навредил ей. Только не ей. Единственной из всех.
Отвлёкшись, Долохов не сразу заметил подскочившего к нему старшекурсника и еле успел увернуться от заклинания. После недолгой битвы мужчина снова повернулся в сторону бывшей возлюбленной. Женщина сражалась с Алекто Кэрроу. Не успел тот ничего предпринять, как из палочки Пожирательницы вылетело зелёное пламя, и Долохов ощутил резкую боль, нестерпимую, разрывающую грудную клетку на части.
Смертельное заклятие попало вовсе не в него, хоть ему и показалось обратное. Словно в замедленной съёмке Антонин видел, как Септима сделала пару шагов назад, неловко взмахнула руками, её чёрные волосы взметнулись, и та упала на пол, при падении подняв новые облака пыли.
- Нет! – вырвалось с его уст. Мужчина думал, что его крик слышен всем, на самом же деле это был лишь сдавленный шёпот. Долохов хотел убить Алекто, уничтожить, и плевать, что они на одной стороне. Единственная женщина, которую он любил, воспоминания о ком дарили свет душе, затерявшейся во мраке, погибла на его глазах. И он не смог помешать.
Не успел Долохов опомниться, как возле него оказался профессор Флитвик. Пожиратель стал бороться с ним, но уже механически, не чувствуя ни ярости, ни воодушевления, ничего. А когда очнулся и осознал, что маленький волшебник оглушил его, а Тёмный Лорд с приспешниками побеждён, ощутил лишь глухое равнодушие.

Слуг Волан-де-Морта судили, и на этот раз гораздо строже, чем прежде. Долохов сидел, прикованный цепями к неудобному железному стулу, и слушал приговор. Не было гнева, как в первый раз, а надежды опять выйти из Азкабана – тем более. Осталась лишь пустота, пожирающая всё изнутри, высасывающая все проблески эмоций. И Антонин знал, что дело вовсе не в дементорах.
Взгляд его пробежался по присяжным, ища знакомое лицо. Но ЕЁ теперь не было, только люди, с осуждением или ненавистью смотрящие на него. «Добро победило», - подумал он и усмехнулся. Какой смысл в этой борьбе добра и зла, если в итоге погибают лучшие из тех, кто ходит по земле, а влюблённые, которым суждено быть вместе, расстаются навсегда? И если Свет победил, почему Тьма настойчиво вползает в его сердце, вытесняя те крупицы добра, что прятались в нём? Неужели дело в женщине, своим существованием не дававшей окончательно исчезнуть отголоскам его человечности? С её смертью погибло и то, что держало его в этом мире. Безумец, он только сейчас осознал, что главным в его жизни являлось вовсе не служение своему ужасающему кумиру.
Услышав приговор – поцелуй дементора, Долохов не изменился в лице. Страха не имелось, лишь холодное безразличие…

Двенадцатилетняя когтевранка шагала по коридорам Хогвартса с тяжёлой сумкой в руках. Вдруг мимо пронёсся мальчишка со Слизерина, имени которого та не знала. Он случайно задел её плечом, и содержимое сумки выпало на пол. Чернильница раскололась, заливая свитки с домашним заданием и учебники. Наклонившись, девочка подняла испачканную книгу, на глазах её показались слёзы.
Слизеринец обернулся и увидел, что натворил. Подойдя к второкурснице, он направил палочку на её принадлежности, разбросанные по полу, и проговорил:
- Экскуро.
Тут же чернила исчезли, будто их и не было. Собрав учебники со свитками, мальчик протянул их когтевранке.
- Видишь, теперь всё в порядке? – промолвил он, взъерошив ладонью свои тёмные волосы. – Так что не плачь, мелкая.
- Я не мелкая! – вскинула та головку. – Меня зовут Септима.
- А я Антонин, - широко улыбнулся слизеринец и протянул ей ладонь. Пожав её, девочка улыбнулась в ответ:
- Спасибо, Антонин. Ты очень добрый.

Говорят, перед поцелуем дементора вспоминаешь самое страшное, что происходило в твоей жизни. Враньё…