Откуда-то издалека доносилась музыка, похожая на джаз, но у Камиллы не получалось толком разобрать её. Она медленно шла вместе с Клаусом по одной из улочек Нового Орлеана, смотрела на картины, не понимая, что на них нарисовано. Воздух был неподвижным, не ощущалось ни единого дуновения ветерка. Всё вокруг казалось странным, ненастоящим… Ками перевела взгляд на напряжённое лицо Клауса. Он улыбнулся ей, но как-то вымученно.
- Это всё нереально, - выдохнула она. – А я сейчас умираю.
Она вспомнила, как Люсьен укусил её, наполняя организм смертельным ядом. Майклсоны испробовали разные средства, чтобы спасти её, но безрезультатно. А это видение – прощальный подарок от Клауса.
- Мы спасём тебя, обещаю, - выпалил первородный, сжав её плечи цепкими пальцами, но его хватка была непривычно осторожной, будто от одного неправильного движения иллюзия, бережно созданная им, могла разрушиться. Видимо, горе от возможной потери Камиллы слишком сильно захватило его, и потому даже по-настоящему достоверно выстроить иллюзию ему не удалось.
- Мы оба знаем, что это не так, - девушка пыталась казаться сильной, но слёзы выступили на её глазах. – Это мои последние мгновения. Я боюсь, Клаус, так боюсь… Я не хочу умирать!
- У нас получится, обещаю, - он крепко сжал её в объятиях. – Я люблю тебя…
Камилла обняла его в ответ, думая, что рядом с ним и умереть не страшно. Рядом с тем, от чьих рук погибло так много людей. А в следующую секунду словно невидимый порыв ветра подхватил Клауса, унося прочь, а заодно – и всё, что окружало их. Ками хотела крикнуть вслед, взмолиться, чтобы он не смел её бросать…
А затем открыла глаза в спальне особняка Майклсонов. Клаус и не думал покидать её. Он сидел на краешке кровати, держа Камиллу за руку, и лёгкая улыбка играла на его губах. Рядом стояла Фрея, чуть поодаль – Элайджа и Хейли, держащая на руках дочь.
- Я же обещал, - прошептал Клаус. Он медленно провёл пальцами по её руке, и Камилла проследила взглядом за его движением. Жуткой раны от укуса больше не было, да и яд не ощущался в организме. Аккуратно приподнявшись на постели, она обняла Клауса, теперь со слезами счастья…

Спустя неделю Камилла и Клаус сидели в одном из новоорлеанских кафе на свежем воздухе. Первые дни лета выдались очень жаркими, и она щурилась от солнца, в то же время наслаждаясь его ласкающими лучами. Неподалёку уличный музыкант играл на саксофоне, а из кафе доносились вкусные запахи. Но приятнее всего было прикосновение ладони Клауса к её, полное нежности и тепла. Удивительно, как этот мужчина перевернул её жизнь, сумев раскрыть глаза на многое, что происходит в этом городе и подарив целый спектр новых чувств и переживаний. Она же сумела достучаться до его сердца и раскрыть то, что обычно было спрятано за семью печатями от посторонних глаз. Камилле повезло узнать того Клауса Майклсона, о существовании которого многие даже не догадывались: преданного близким, готового отдать за них жизнь, любящего, заботливого и ранимого. Только подумать, что она могла потерять не только свою жизнь, но и возможность быть с ним, без оглядки на все сомнения и страхи.
Чуть позже они шли по людным улочкам, и Камилла видела, как его взгляд иногда останавливается на её ладной фигуре в тонком белом сарафане чуть выше колен. Благо, жаркая погода позволяла надеть это платье и в то же время мысленно обманывать себя, что это совсем не ради того, чтобы соблазнить Клауса. Пара несколько раз останавливалась возле уличных художников, любуясь их творениями. Ками улыбнулась на комментарий своего спутника о том, что он рисует гораздо лучше их, вместе взятых, но не стала возражать. Ей просто хотелось наслаждаться каждой минутой своей жизни и его общества.
- Потанцуем? – предложил Майклсон, когда они проходили мимо музыканта, игравшего красивую романтичную мелодию. Камилла согласилась, и они закружились в ритме музыки, придумывая на ходу движения. Кого могло волновать, что они танцуют посреди оживлённой улицы? В конце концов, это был Новый Орлеан, и сегодня он принадлежал им. И пускай солнечный зной, разморивший большинство жителей города и туристов, сделал их ленивыми и неторопливыми, Камилла О`Коннелл была готова танцевать даже на раскалённой сковороде.
Они купили мороженое, неумолимо тающее на солнце и капающее на нагретый асфальт. Смеялись, говорили обо всём на свете и снова танцевали. Остановившись возле очередного художника, Ками не сразу заметила, что Клаус неотрывно смотрит именно на неё, а не на картину. Спустя минуту она повернулась к нему и встретилась со взглядом серо-голубых глаз, полном нежности, восхищения и ещё чего-то затаённого.
- О чём ты думаешь сейчас? – поинтересовалась Камилла.
- О том, что боюсь однажды всё-таки потерять тебя, - признался первородный.
- Этого не случится. Обещаю, - произнесла она и, сделав шаг ближе, прижалась к его губам в поцелуе, на который Клаус мгновенно ответил. Это было так сладко, волнующе, каждый раз – как в первый. Наверное, ещё в вечер их встречи Камилла подсознательно поняла, что хочет быть именно с ним, и лишь недавно до конца это осознала и приняла…

- Спокойной ночи, Камилла, - вымолвил Клаус, когда спустя несколько часов они прощались на пороге её дома. Девушка хотела пожелать ему того же, но осознала, что не готова отпустить его.
- Останься, - сказала она. В глазах Майклсона мелькнуло удивление, но он улыбнулся и прошёл следом за ней в дом. Ками раскрыла окна, но вместо свежего воздуха в комнаты ворвался душный зной. А может, во всём был виноват жар, сжигающий её из-за близости этого мужчины. Она смотрела в окно, пытаясь выровнять дыхание, вдруг ставшее сбивчивым, когда услышала позади себя неторопливые шаги.
Камилла прикрыла глаза, когда Клаус остановился за её спиной, почти вплотную. Его ладони скользнули по её талии, прижимая крепче к сильному телу, а губы коснулись шеи, срывая с губ судорожный вздох. Она ощущала себя так, словно была немного пьяна, и нежные чувственные прикосновения только усиливали это. Отойдя на шаг назад, Клаус потянул за застёжку-молнию на её платье, и вскоре белоснежный шёлк с лёгким шорохом упал к их ногам. Камилла повернулась к Майклсону лицом, и от желания в его взгляде земля, казалось, начала уходить из-под ног. Но находясь в его руках, сходя с ума от его жадных поцелуев, она понимала: центр гравитации для неё теперь именно он.
Она медленно проводила ладонями по его телу, изучая, запоминая, остро впитывая самую малейшую реакцию на свои ласки. Чутко реагировала на прикосновения Клауса, не торопившегося, разжигавшего её тело ещё больше. Что ж, за тысячу лет у него была масса времени и возможностей накопить любовный опыт. Но в эти минуты именно Камилла являлась для него единственной женщиной на свете, самой любимой и желанной.
Из-за его губ на её груди дыхание превратилось в непозволительную роскошь, а умелые пальцы в самом чувствительном месте распаляли тело, вынуждали кусать губы, а вскоре – почти молить о гораздо большем.
- Клаус… - выдохнула она, принимая его в себя. Так хорошо, так сладко, как не было ни с кем. С каждым его движением, с каждым размеренным толчком Камилла ощущала себя по-настоящему живой, цельной.
- Люблю тебя… - прошептала она, судорожно находя его губы своими. Ответ на её слова не требовался. Его Ками получила ещё в той иллюзии, когда думала, что умирает. Как хорошо, что она может теперь те же самые слова сказать Клаусу. Они оба заслужили после всего пережитого стать счастливыми. И находясь на вершине удовольствия, она ощутила: это их личный реванш, их вызов смерти…
Они постепенно приходили в себя, не разрывая объятий. Камилла уютно устроилась, положив голову на его грудь, а Клаус не спеша перебирал её белокурые волосы. Если бы не он, она была бы мертва. Если бы не она, навсегда умерло бы его сердце…