Её жизнь медленно угасала, но Дэймон до сих пор не мог поверить в это. Кэтрин Пирс всегда выходила сухой из воды, убегала от самых страшных врагов, но, став опять смертной, не сумела победить главного врага – собственную старость. День за днём искры жизни уходили из неё.
Кэтрин всё равно оставалась прекрасной, а небольшие морщины и проседь в волосах почти не портили её, но органы износились, словно у действительно пожилого человека. Она чувствовала это, но находила в себе силы бороться, не смотря ни на что. До последнего момента.
- Ты со мной, Дэймон… Это так странно, - сказала она. – Другие наверняка празднуют мою близящуюся смерть.
- Ты же знаешь, я всегда был рядом, - ответил он. – Даже когда ты пыталась это не замечать.
Кэтрин улыбнулась кривовато, через силу, медленно провела кончиками пальцев по его щеке. Сальваторе прикрыл глаза, наслаждаясь её прикосновением. Затем неожиданно схватил запястье девушки и несильно сжал, подивившись её хрупкости.
- Я не отпущу тебя, - произнёс отчаянно. – Даже не думай уйти без меня на тот свет.
- У тебя вся жизнь впереди, - возразила Кэтрин. – Много лет, возможно, столетий, лучшие девушки и твой любимый бурбон…
Последние слова сказала с лёгкой насмешкой, но не злой, как раньше. Как тогда, когда была сильнее и позволяла себе смотреть на Дэймона снисходительно, а с любовью – лишь на его младшего брата. Когда ещё не понимала, что именно Дэймон любил её сильнее всего на свете. Когда не умирала, а он не сидел в изножье её кровати, словно верный раб.
- Мне плевать на целую вечность, если в ней не будет тебя, - его губы покрывали поцелуями её руки, а в голосе звучала искренняя нежность вперемешку с болью, разрывавшей сердце. С кем угодно он мог быть жесток, но только не с Кэтрин. Лишь от неё он мог терпеть пренебрежение, связи с другими мужчинами, даже со Стефаном, и отсутствие в его жизни в течение полтора века. И всё равно беззаветно любил.
- Мой срок истёк. Смирись, - в голосе Кэтрин через горечь всё равно проступал страх. Дэймон понимал, что она сама не верит в свои слова.
- Смирись?! – выкрикнул он. – Это говоришь мне ты? Та, кто продолжала борьбу до последнего и оставалась жива всем назло?
- Есть поговорка: стул никогда не жалуется, что ему плохо или он устал. Однажды он просто ломается. Наверное, я немного стул, - ответила Пирс и засмеялась, но смех вскоре сменился надрывным кашлем, а на губах показалось немного крови.
- Можешь говорить что угодно, но я найду способ спасти тебя, - упрямо выпалил Дэймон.
- Много ли тебе удастся, если мне осталось несколько минут? – недоверчиво промолвила Кэтрин. – Я это чувствую. Поэтому просто останься со мной. И радуйся, что хотя бы в эти минуты я перестала быть стервой.
- Моей любимой стервой, - на несколько секунд на его губах появилась привычная ухмылка, и девушка улыбнулась ему в ответ. Но затем воздуха начало стремительно не хватать, и её дыхание стало болезненно-прерывистым. Она сжала руку Дэймона из последних сил и закрыла глаза, чтобы не видеть ужас в его взгляде, отражающийся в её сердце.
- Я могу попытаться обратить тебя, - он знал, что толку не будет, но цеплялся за последнюю надежду.
- Я уже пробовала этот вариант, - напомнила Кэтрин. – Мой организм отвергает кровь вампира.
Ему хотелось крушить всё вокруг, но на это будет время потом. Если она действительно покинет его навсегда, забрав с собой в могилу всё то, ради чего он дышал последние полтора века, даже когда воздух больше напоминал яд, особенно рядом с ней. Но сейчас он был нужен Кэтрин. Именно он, не Стефан или какой-либо другой мужчина. Поэтому Дэймон с невероятной осторожностью подвинул её на кровати и лёг рядом, заключив в объятия. И каждый удар её сердца, становившийся всё слабее, громко отдавался в каждой клеточке его тела.
- Спасибо… Что рядом со мной… - последние слова Кэтрин больше напоминали рваный выдох, и лишь благодаря сверхчуткому слуху вампир расслышал их. Он подождал ещё немного, когда удары сердца стали почти незаметны. Затем на мгновение представил, какой его жизнь будет без неё: однообразной и постылой. И предпринял последнюю попытку, последний шанс для них двоих.
Дэймон прокусил клыками кожу на своём запястье и после этого приложил рану к её губам так, чтобы несколько капель попали ей в рот. Организм Кэтрин уже вряд ли мог отвергать что-то, как и принимать. Сальваторе сомневался, что она ещё способна его слышать. Его слова теперь были обращены куда-то в пустоту:
- В моих жилах течёт и твоя кровь, ведь именно ты обратила меня когда-то. Быть может, поэтому моя кровь окажется полезней, чем чья-то чужая? Вдруг я всё-таки смогу обратить тебя? В любом случае, даже если ты перестала бороться, я буду продолжать. Использую свой последний шанс.
Одним резким движением Дэймон свернул ей шею. А затем принялся ждать, никуда не уходя, не отпуская Кэтрин. Он то внимательно смотрел на неё, любуясь каждой чёрточкой лица, то почти засыпал. Спустя время кто-то заглянул в спальню, но зайти не решился. Дэймон в ту сторону даже голову не повернул. Он просто ждал, веря до последнего, что это сработает…
Услышав, как снова чьё-то сердце стучит рядом с его, он не поверил сначала. Осторожно открыл глаза, боясь обмануться. Кэтрин будто спала, её равномерное дыхание становилось всё заметнее, тонкие длинные пальчики, которые он сжимал своими, дрогнули. А потом она открыла глаза…
- Дэймон? Что… - начала она, но тот прервал её:
- Я потом объясню. Как ты себя чувствуешь?
- Превосходно, - Кэтрин отстранилась от него и довольно потянулась. – Будто заново родилась.
- В каком-то смысле, - его губы дрогнули в улыбке. Она прислушалась лучше к своим ощущениям, повернулась к нему:
- Я ведь обратилась, не так ли?
- Да, - коротко ответил Дэймон. Кэтрин придвинулась ближе, прижалась своими губами к его, целуя медленно, чувственно. Не просто в знак благодарности – как символ чего-то большего. Он держал её в своих руках, не представляя, что она могла уйти навсегда. И пусть даже Кэтрин убежит через несколько минут – сейчас она была рядом, живая и хоть ненадолго его.
Но она не ушла. Положила голову на его грудь, думая о чём-то своём. А спустя время произнесла:
- Давай уедем отсюда. Мистик-Фоллс мне изрядно надоел.
Дэймон лишь улыбнулся:
- Ты же знаешь мой ответ.