Бонни медленно ступала по направлению к особняку Сальваторе. Не спеша, настороженно, будто какая-то опасность могла подстерегать её там. Правда, неприятностей девушка не боялась, слишком часто за свою жизнь она невольно влипала в них. Скорее, опасалась непредсказуемости Дэймона. Порой трудно было предугадать, что он может вытворить в следующую минуту. Бонни до сих пор удивлялась, с чего вдруг этот ловелас решил пригласить её к себе на ужин в честь Дня святого Валентина, ведь столько девушек вздыхало по нему. Даже съязвила что-то ему по данному поводу. Дэймон же невозмутимо ответил, что ужин – благодарность за её помощь в недавней передряге, в которой он чуть не погиб. И с чего он вообще решил, что Беннет больше не с кем отметить этот день? Впрочем, особого значения этому празднику та никогда не придавала, а Дэймон был не самой плохой компанией, хоть они вовсе не считали себя влюблёнными друг в друга.
Холодный февральский ветер подул, растрепав её вьющиеся тёмные волосы, и Бонни невольно поёжилась. Но вовсе не ветер был тому истинной причиной. Как и другим вампирам, девушке почти никогда не было по-настоящему тепло. Чаще всего лишь кровь могла её согреть. И это давно стало слишком привычно.
Ещё несколько шагов – и вот она стоит на пороге дома ведьмаков Сальваторе, переселившихся сюда несколько месяцев назад. Младший, Стефан отправился на свидание с Еленой, приятельницей Бонни, которая пусть и являлась простой смертной, но знала о сверхъестественной изнанке мира. Старший же братец сейчас что-то готовил. Мулатка поняла это, уловив сверхчутким обонянием потрясающе вкусный аромат. Надо же, Бонни и не догадывалась о его кулинарных талантах.
Толкнув незапертую дверь, она зашла в дом. Приглашена Беннет сюда была уже давно, когда Стефан решил, что можно доверять этой вампирше, обратившейся двадцать лет назад, в зелёных омутах глаз которой таилась мудрость, редко свойственная таким молодым, а ещё имевшая сердце слишком доброе и чуткое для кровососущего монстра. Зато Дэймон поначалу упорно не доверял ей, как-то даже чуть не убил. Да и сам старший Сальваторе иногда раздражал Бонни. Слишком вспыльчивый, не способный сказать и фразы без колкости, не доверяющий никому, кроме себя самого и изредка – брата. Но в последнее время девушке казалось, что это лишь защитные колючки, как у дикобраза. Она сама пыталась не показывать, как ей порой хочется ощутить хоть немного тепла.
Бонни прошла мимо камина, сейчас весело горевшего, и с трудом подавила соблазн задержаться возле него. А через полминуты она уже была на кухне и, прислонившись к дверному косяку, безмолвно наблюдала за Дэймоном, орудовавшим возле плиты.
- Хоть ты и крадёшься бесшумно, Бон-Бон, но я тебя сразу узнал, - тот даже голову не повернул в её сторону. Беннет невольно улыбнулась, услышав прозвище, которым с первой встречи он её наградил.
- Что, хвалёная ведьмовская интуиция? – поинтересовалась девушка, чуть склонив голову набок.
- Нет. Сердце подсказало, - усмехнулся Дэймон, всё-таки повернувшись к ней. Бонни лишь глаза закатила на его слова. Некоторое время она так стояла, наблюдая, а потом не выдержала и полюбопытствовала:
- И что же ты готовишь?
- Отбивную телятину по-милански и макароны в томатном соусе, - пояснил он, помешивая еду в одной из кастрюль. Бонни аж присвистнула.
- Любовь к готовке – семейное, - рассказал Дэймон, не отрываясь от процесса. – Мама, светлая ей память, привила её нам со Стефаном.
Девушка знала, что Лили Сальваторе, потомственная ведьма, умерла лет семь назад. Был у братьев и отец, но после развода он уехал на родину в Италию, оставив сыновей с их матерью. Об этом Дэймон рассказывал ей в одну из прошлых встреч. Для Бонни было почему-то очень важно, что постепенно, шаг за шагом, тот раскрывался ей, хоть и не могла назвать для себя истинную причину значимости того факта, что из их отношений уходили враждебность и недоверие, а затем даже возникла симпатия.
Когда ужин был готов, мужчина накрыл на стол, разложил еду по тарелкам и достал бутылку вина. Глядя же вскоре, с каким аппетитом его гостья уминает макароны с телятиной, он с трудом сдерживал усмешку.
- Я думал, что вампиры равнодушны к обычной человеческой пище, - протянул Дэймон.
- Она нас не насыщает, но удовольствие от еды мы всё равно получаем, - возразила Беннет. – А это уж очень вкусно.
Сальваторе был готов зардеться от такой похвалы. А через некоторое время, когда половина бутылки опустела, Бонни вновь поинтересовалась:
- Сегодня же вроде четырнадцатое февраля, так зачем ты пригласил именно меня, если мог провести время с какой-нибудь девчонкой, сохнущей по тебе?
- Это было бы слишком банально и скучно, - ответил он. – И дало бы кому-нибудь ложную надежду. Ты же всё воспринимаешь по-другому.
- Не рассчитываю на отношения с собой? – уточнила девушка.
- Вот именно, - махнул вилкой Дэймон. – Я же говорил: это лишь благодарность за то, что ты спасла меня на днях.
Он мог бы ещё признаться, что хотел просто пообщаться с Бонни, побыть вместе с ней в в атмосфере, не усложнённой очередными сверхъестественными происшествиями и убийствами. А ещё разобраться в себе и понять: почему его, ведьмака, прежде недолюбливавшего вампиров, тянет к ней? Правда, рядом с этой девушкой копаться в себе было несколько проблематично, так как мысли постоянно уходили в другое русло. Но Бонни знать это не следовало.
Когда ужин закончился, Беннет собралась уходить. Правда, после сытной и вкусной еды да отменного вина она успела разомлеть и покидать дом, показавшийся вдруг невероятно уютным, не очень хотелось. К тому же Дэймон сразу её остановил.
- Куда ты собралась? – возмутился ведьмак, успевший уже слегка опьянеть. – А как же обязательный к просмотру романтический фильм? Нужно соблюдать программу!
- Ну хорошо, Ромео, - покачала головой Бонни. – Тащи свой фильм.
Выбор Сальваторе приятно удивил вампиршу. Порывшись в своей коллекции дисков, он достал «Римские каникулы» с Одри Хепберн.
- Я и не подозревала, что ты такой романтик, - сказала девушка с лёгкой усмешкой.
- Тут же про мою родину! – с энтузиазмом помахал перед ней диском Дэймон. – Про Италию! А Одри… Она же само совершенство!
- Давай уже, включай, - улыбнулась Бонни. Он забавлял её, стоило признать. А ещё Беннет отчётливо понимала всё чаще, что симпатизирует ему. Частенько положительные эмоции к этому мужчине скрывались под пластами раздражения, гнева и отрицания чего бы то ни было между ними. Но сегодня… Сегодня всё было по-другому.
Фильм они смотрели в одной из гостиных особняка, выполненной в приглушённых тонах, удобно уместившись на небольшом диване. Бонни сама не заметила, как через полчаса сидела практически вплотную к Дэймону, спустя полфильма их пальцы периодически соприкасались, а за минут пятнадцать до конца её голова уже покоилась на его плече. Что-то притягивало её к Сальваторе, что-то, постепенно согревающее Бонни изнутри и убирающее холод, непрерывно сопровождавший её в течение двух десятков лет…
- Не спи, соня, - раздался его шепот над ухом девушки.
- Я и не сплю, - возразила та и приподняла голову. Только сейчас до неё дошло, что последние минут десять она действительно дремала.
- Конечно, ты просто медленно моргаешь, - ухмыльнулся Дэймон. Бонни потянулась, невольно приковав взор мужчины к своей гибкой фигуре, увидела, что фильм успел закончиться, а затем взглянула на часы.
- Мне действительно пора, - сообщила она. Ведьмак пожал плечами, как бы показывая тем самым, что ему всё равно, хотя в душе чувствовал досаду, что девушка уходит. И с каких пор ему не плевать на эту вампиршу с мягкими тёмными локонами, от которых пахло смесью корицы, еловой хвои и ещё чего-то нежного и неуловимого, с мудрым взглядом зелёных глаз и бархатной смуглой кожей? Рядом с ней он нередко ощущал себя мальчишкой, хотя Бонни на самом деле была действительно старше его.
Между тем Беннет успела дойти до холла. Стоило сделать несколько шагов по направлению к входной двери, но вместо этого она подошла к камину, уже начавшему потухать, и приблизила к огню свои ладони. Приятное тепло кольнуло кончики пальцев и начало медленно распространяться по рукам и дальше, по телу. Тепло, начавшее ускользать от Бонни, когда она встала с уютного диванчика, на котором почти в обнимку сидела с Дэймоном Сальваторе… Ей казалось, что этот камин обладает некими волшебными свойствами, так как другие никогда не дарили ей столько жара, не обжигавшего, но согревающего.
- У меня возникло ощущение, что ты пришла вовсе не ко мне, а к моему камину, - голос позади заставил девушку слегка вздрогнуть. Резко обернувшись, она столкнулась взглядом с небесно-голубыми глазами Дэймона, взор которых был необычайно внимателен, почти пытлив.
- Наверное, - безмятежно улыбнулась Бонни. Их лица сейчас оказались так близко… Заметив, что мужчина смотрит на её губы, она подумала, что тот сейчас поцелует её. И, возможно, на это даже не последовало бы возражений. Но вместо этого Дэймон попросил:
- Отойди.
Она удивлённо отошла на пару шагов назад, и Сальваторе прошептал:
- Инсендио.
В следующую секунду затухавшее пламя разгорелось сильнее. Улыбнувшись, хозяин дома опустился на мягкий ворсистый ковёр и довольно зажмурился. Бонни немного несмело последовала его примеру. Прикрыв веки, она будто впитывала кожей жар от камина и тепло от близости Дэймона, хоть тот и сидел на расстоянии нескольких сантиметров от неё. В какой-то момент Беннет открыла глаза и взглянула на ведьмака. Отблески пламени играли на красивом лице, придавая его чертам чуть больше резкости. Затаив дыхание, Бонни протянула руку, чтобы коснуться его лица. Но не успела она это сделать, как Дэймон тоже открыл глаза.
Её рука замерла в нескольких сантиметрах от его лица, а затем опустилась обратно на ковёр. Первым порывом девушки, которую словно застигли врасплох, было подняться и уйти, но Сальваторе крепко удержал её за запястье. А следом за этим медленно наклонился к ней и прижался к её губам своими. Бонни прерывисто выдохнула, и тогда Дэймон смело протолкнул язык глубже, лаская её, изучая. Она ответила на поцелуй, позволив его рукам скользить по своей спине и талии. Изящные пальцы коснулись сильной груди, и Беннет ощутила, как сильно бьётся его сердце.
- Бонни, - выдохнул он, покрывая поцелуями её шею. Та подалась ещё ближе к нему, из-под прикрытых век заметив, как пламя в камине загорелось ещё ярче. И в этот момент она почувствовала, как впервые за очень долгое время из её тела окончательно исчез холод.