***

Медленно, шаг за шагом…
Она шла и улыбалась… Обветрившимся губам было непривычно растягиваться в такую искреннюю и открытую улыбку… Ноги уже устали от каблуков, и Блэр даже боялась посмотреть вниз – было так странно видеть себя в юбке… Она чувствовала, что выглядит ужасно, но даже это не могло испортить ей настроение.
Она вырвалась из своей тюрьмы, из своего забытья… Она едет домой!
Было немного грустно, капельку обидно, а еще очень страшно… Она не видела свою семью три года. Она не видела друзей… Она и забыла, каково это – гулять по шумным улицам со стаканчиком обезжиренного лате, смеяться со своей безбашенной подругой, выбирать наряды на очередную вечеринку, плести интриги…
Она забыла, что такое Нью-Йорк, что такое Манхэттен.
Вы спросите, почему это случилось? Почему Королева города огней сбежала?..
Ей просто больше не нужна была корона. Ей нужен был ОН. Недоступный, неизбежный. Тот, с которым она столько раз падала в оглушающую пустоту… Тот, с кем сгорала дотла… Тот, что был ее противоположностью, ее отражением… Ей нужен был Дьявол – она не нужна была ему. Она, научившая его любить, она стала его прошлым, когда он всегда оставался ее будущим… В те последние дни Королевы Би ее голову посещали именно такие душащие сознание мысли… И она умерла. Блэр Уолдорф не стало. Потому что без него ее не существовало… Никогда.
Она смутно помнила тот день, когда Луи сделал ей предложение, когда Чак кричал, что любит ее и просил выйти за него замуж… Голова кружилась – мысли разбегались… Она не могла решить, не могла поставить точку в их истории с Бассом. Но ее сердце, как бы оно не нуждалось в теплоте его рук, все еще помнило боль и обиду….
Она не была готова. Она не могла рискнуть – на кону стояло счастье.
Дэн же показал ей другой мир, мир без интриг и фальши, мир, где не нужно разбивать на сотни осколков сердце любимого человека, чтобы затем подарить ему свое – такое же истерзанное…
И они уехали во Францию. Вот так просто. Она пришла на вокзал с абсолютно пустыми руками, она ничего не взяла – она начинала новую жизнь…. Или хотела начать.
Хамфри действительно был в нее влюблен, но не настолько, чтобы прожить с ней оставшуюся жизнь. Она понимала это. Им обоим просто нужно было время, чтобы разобраться в себе…
Как так получилось, что пара недель переросла в три года?..
Они купили небольшой домик в крохотном городке. Они отключили телефоны, они никогда не говорили о прошлом, они бежали от него…
Они честно попытались построить отношения, но ничего не вышло… Она отказывалась спать с ним, ее тело еще помнило обжигающие следы ЕГО поцелуев… Он пожимал плечами и удовлетворял свои потребности с помощью каких-то безымянных девчонок.
Они пекли вафли, играли в скрабл, смотрели свои любимые старые фильмы и зачитывались Джеком Лондоном. Их объединяла любовь к искусству и чувство потерянности…
Она перестала носить ободки и юбки – он продолжал писать. Они сняли маски, но не готовы были выкинуть их навсегда. А прошлое все не хотело стучаться в их плотно закрытые двери…
Дни складывались в недели, месяца – в годы… Ничего не менялось. Дэн понял, что она, не смотря на свое спокойствие и отсутствие королевских замашек все та же Блэр Уолдорф, просто прикрытая тонкой вуалью Бруклинского простолюдья. Она старалась, он помогал изо всех сил. Но они все равно те, кто есть. Этого не изменишь, слишком поздно что-то менять…
Зато можно закрыть глаза…
Дэн – идеалист, она – мечтательница – им было легко увидеть то, чего нет, то чего никогда не будет…. Написать сказку невидимыми чернилами, сшить призрачные страницы ветром, наполненным ее духами…
Они были друзьями, не более. И она была благодарна ему за то, что он не оставил ее… Не бросил, не предал.
Он был хорош для нее, даже слишком. Ей стоило бы влюбиться в этого парня с взлохмаченными волосами, но ее сердце было отдано другому, отдано без остатка…
Три года пролетели незаметно, как в тумане… Она все время пряталась от самой себя, и по ночам тихо плакала в подушку, надеясь, что Дэн не услышит… Он слышал, но вида не подавал. Он по ночам писал, писал без конца, пока глаза не устанут и он не заснет, прямо так – за столом…
Это была медленная пытка для них обоих. Они сами убивали себя.
Но вот пелена слетела с ее глаз…
Перед ней лежала простая газета, одна из тех, что Хамфри приносил каждое воскресенье. Ее взгляд был прикован к первой странице – карамельные глаза с грустью смотрели на нее, хотя на его губах играла знакомая до боли ухмылка.
Дальше шло интервью. Она впитывала в себя каждое слово: его бархатный голос звучал слишком реалистично, заставляя умерших бабочек ожить, заставляя сердце биться чаще, заставляя глупо улыбаться и покрываться кожу дурацкими мурашками…
Она перечитывала каждую строчку дважды и к концу статьи из ее шоколадных глаз лились непрошенные слезы… Глупо было надеяться, что она забудет. Глупо было скрывать очевидное. Глупо прятаться от собственных чувств.
Дышать стало трудно, когда она дошла до места:

Джереми (журналист): - Вы самый богатый и желанный, а главное, не женатый мужчина в США, ваша репутацию уже давно не так порочна, как прежде. Миллион женщин задается вопросом, есть ли у них шанс стать миссис Басс? Вы думали о возможности создания семьи? О наследнике великой Империи?
Чак Басс: -Я не так стар, чтобы думать о завещании [смеется]. И потом, у меня есть семья – моя замечательная, хотя порой откровенно глупая, сестренка Серена ванн дер Вудсен родила дочку – мою крестницу. В случае чего, я знаю, кому оставить свое дело и свои деньги.
Джереми (журналист): - Значит, жениться вы не планируете?
Чак Басс: - Я не люблю отвечать на личные вопросы, но если вы настаиваете… В детстве я мечтал о любящих родителях, о дружной семье. Я не думаю, что смогу не повторить ошибок своего отца, если рядом со мной не будет женщины, которую я люблю. А свою единственную я уже потерял.
Джереми (журналист): - Вы говорите о Блэр Уолдорф?
Чак Басс: - Я сказал уже достаточно. А сейчас мне пора идти, у меня деловая встреча. До свидания.

Бабочки требовательно рвались наружу. И ей так хотелось их отпустить… Пусть они полетят к нему. Пусть скажут, что она все еще любит его…. Это никто не сможет изменить.
Послышались тихие шаги, в комнату зашел Дэн:
-Ты уже видела? – он смущенно улыбался, - Я правильно сделал, что заказал билеты до США?
Она посмотрела на него и кивнула, радуясь, что он есть у нее. Определенно, жители Бруклина не так уж и плохи.
-Надеюсь, эти три года прошли не зря? – Хамфри сел рядом и обнял девушку, успокаивающе гладя ее по плечу.
-Конечно, - шатенка улыбнулась сквозь слезы, - Я поняла, что все мы лучше, чем нам кажется… Я поняла, что мы все повзрослели, мы научились быть ответственными… Никто не может остаться ребенком навечно… - она нервно рассмеялась, он погладил ее по голове.
-Только Питер Пен, - парень подмигнул, на его губах играла всепонимающая улыбка.
-Только он, - ее смех был более искренен, - Но, слава Богу, я люблю не его.
-А почему ты любишь Чака?
- Разве нужны причины? – она пожала плечами.
-Нет.
Он отпустил ее – они расстались хорошими друзьями. Дэн не захотел уезжать, он встретил свою любовь, ее звали Анникой, и она любила вафли. Блэр призналась, что всегда выкидывала их. Он смеялся, и они допоздна смотрели фильм…
Все было хорошо, все было чудесно.
Но сейчас, спускаясь с траппа самолета, она ощущала неуверенность в шагах, в мыслях и в чувствах…
Нет, она всегда любила ЕГО. Она говорила, что ненавидит. Но она понимала, что это значит противоположное. И он понимал… Ведь понимал же?...