Тягучее красное марево расцветает под веками. Баки дёргается во сне, хмурится, потому что слишком жарко. Алые всполохи магии вьются вокруг него, заставляя убегать, как можно дальше. Он просыпается с криком, понимая, что перед глазами до сих пор мелькают кроваво-красные пятна.

Его мир сужается до маленькой квартирки в Бруклине и парочки заданий в неделю. Окончательная победа над Таносом и возвращение из числа «распыленных» не приносит ничего хорошего. Мир потихоньку оправляется, а Баки живёт на автомате и лишь по вечерам выбирается в бар неподалёку.

Ему больно от того, что Стив выбирает в итоге не его, а счастливую жизнь. Ему обидно за Старка, пусть у них были и не самые лучшие отношения. Он выбрал смерть, чтобы спасти других. Баки Барнс так бы не смог.

Мир вокруг восстанавливается, а Баки – нет.

— И долго ты будешь гробить свою печень? Вряд ли она у тебя из вибраниума, — отмечает насмешливо Ванда, садясь за соседний стул. — Мне, пожалуйста, двойной виски со льдом.

Бармен кивает и достаёт чистый стакан. Ванда откидывает свои длинные рыжевато-красные волосы за спину.

На ней тёмно-бордовое платье ниже колен и тяжёлые армейские ботинки. Бледная и слишком рыжая особенно под этим освещением. Барнс оценивающе смотрит на неё, а затем хмыкает и качает головой.

Ванда, несмотря на свой возраст, кажется ему лишь наивной девчонкой, а не ведьмой, которая способна стереть с лица земли целый город.

Она всегда появляется бесшумно и без предупреждения, но Баки слышит её шаги за спиной. Старые привычки Зимнего Солдата.

— Каждый раз приходишь и задаёшь один и тот же вопрос. Не надоело, Ванда?

— А мне больше ничего не остаётся, — грустно отвечает она, всполохом алой магии притягивая к себе стакан с алкоголем.

Баки на секунду замирает. И как он не догадался? Его сны, окрашенные в алый цвет, таинственный силуэт вдали. Но зачем?

— Баки? Всё хорошо? — она нахмуривается, заметив его стеклянный взгляд. — Тебя что-то беспокоит?

— Забей. Глупости всё это, — он отмахивается и опустошает стакан за один глоток.

Ему хочется понять, почему его сны окрашены этим жутким красным маревом.

Баки провожает Ванду до станции метро, а потом приходит домой и долго смотрит в темноту, лёжа на кровати.

Стоит ему уснуть, красное марево возвращается.

***

Очередное задание оказывается совместным. Баки не слишком доволен, потому что привык работать в одиночку, но Ванда не отходит от него ни на шаг. От всполохов её алой магии рябит в глазах, и ему приходится даже зажмуриться на секунду.

Срабатывает заложенная в здании бомба и Баки отбрасывает взрывной волной.

— Чёрт! — ругается он, пытаясь подняться на ноги.

Его слишком сильно приложило к бетонной стене.

— Барнс! — кричит Ванда, подбегая к нему. — Неужели нельзя быть осторожнее?

Она ищет пальцами пульс, а потом помогает Баки подняться. С помощью магии свободной рукой разгребает завалы. Группа захвата вместе с Сэмом Уилсоном завершают задание. Позже они сидят в импровизированном медпункте. Ванда залечивает его раны с помощью магии, но Баки отмахивается от неё.

Сама она выглядит крайне потрёпанной в своём кожаном наряде, порванном в некоторых местах.

— Прекращай, — он мотает головой, пытаясь перестать видеть перед глазами чёрные точки.

— Твои мозги хорошенько тряхнуло, — Ванда улыбается, дотрагиваясь до его плеча.

У неё на лбу красуется глубокая царапина. Запёкшаяся кровь кажется почти чёрной.

— Пройдёт. Не в первый раз мои мозги страдают. Вот тебе бы не помешало обработать рану.

Он встаёт прямо напротив неё, и они едва не касаются носами. У Ванды огромные почти круглые зелёные глаза в обрамлении густых тёмных ресниц.

— Всё в порядке, — голос у неё низкий и хриплый. — Ты плохо спишь, Барнс?

Баки прищуривается, понимая, что она ловко копается в его голове.

— С понятием личное пространство ты не знакома? — он замечает в её глазах интерес и любопытство.

— Я тебе снюсь. Почему? — Ванда игнорирует его вопрос, а потом кончиками пальцев дотрагивается до его лица.

Их прерывает Сэм, так не вовремя появившийся в комнате. Возникает неловкое молчание.

Баки обязательно поговорит с ней позже.

***

Ванда возникает на пороге его квартиры тем же вечером. На ней красная рубашка в клетку и потёртые джинсы. Длинные волосы на этот раз убраны в хвост. Баки впускает её в дом и проходит на кухню.

— Хочешь выпить? Могу предложить водку, но не думаю, что это хорошая идея.

— У тебя есть чай?

Баки кивает, доставая две кружки.

Позже они сидят на диване в гостиной и пьют ромашковый чай, случайно найденный на одной из полок. Ванда осматривается вокруг и понимает, что квартира – чисто холостяцкая берлога. Брошенные вещи на спинке стула, ни тебе приятных обоев на стенах или каких-то безделушек на полках. Ничего. Словно Баки Барнс тут и не живёт.

— У тебя тут уютно, — пытается начать разговор Ванда.

— Меня устраивает и ладно. Ты ведь не об интерьере пришла разговаривать, я прав?

— Ты сам хотел со мной поговорить. Я знаю.

— Прекращай рыться в моей голове, — серьёзный взгляд тёмно-серых глаз почти обжигает Ванду. — В своей лучше разберись.

Ванде всегда было интересно, каково это быть машиной для убийств? Ничего не чувствовать и не помнить близких людей? Возможно, звучит странно, но ей плевать. Они с братом не считаются, а вот Барнс со своей бионической рукой – лучшая кандидатура.

После потери Вижена Ванда чувствует глухую пустоту внутри. Словно сердце вырвали из груди. Она больше не чувствует ни его мыслей, ни прохладу кожи. Абсолютно ничего.

Так проходит год, прежде чем Максимофф выходит из своего импровизированного эмоционального кокона и замечает одинокого Джеймса Барнса.

— У меня всё нормально. Даже отлично.

— Да неужели? Тогда какого чёрта ты мне снишься? — гневно кричит Барнс. — Ты ведь любила своего Вижена, а я любил Стива. Мой друг меня бросил, а твой любимый человек погиб. И ты говоришь, что всё нормально? Почему тогда мне снится эта чёртово красное марево?!

Баки подскакивает с места и подходит к окну, потирая шею. Он не мастер задушевных разговоров, особенно после той крови, что была на его руках.

— Баки, я думаю о Вижене каждый день. Каждый, — Ванда оказывается за его спиной и кладёт руку на плечо. — Но нам всем пора двигаться дальше.

Он не хочет оборачиваться, потому что внутри кипит гнев. В такие минуты Баки себя не контролирует. Конечно, он же теперь не Зимний Солдат без эмоций, научился заново злиться.

— И что ты предлагаешь? — Баки резко поворачивается к ней и обхватывает Ванду за талию.

По сравнению с ним она кажется маленькой куколкой в руках великана.

— Попробовать что-то новое, — Ванда игриво улыбается, а затем целует его.

Это не похоже на взрыв бабочек в животе или о чем там ещё пишут в дешевых любовных романах. Баки просто чувствует её тепло и мягкость кожи. Воздух вокруг них искрится красным цветом. Даже глаза Ванды на секунду меняют цвет на красный, что немного пугает, но Барнс усмехается.

— Что такое? — Ванда озадаченно смотрит на него, отстранившись.

— Твои глаза. Выглядит жутковато.

Ей нравится его широкая улыбка.

— Это пройдёт, — магия вокруг неё утихает, а глаза вновь становятся зелёными. — Видишь? Просто, когда происходит что-то волнующее, то магия просыпается сама по себе.

— И поэтому ты похожа на новогодний китайский фонарик? — он получает слабый тычок в бок. — Эй, не обижайся.

— Фонарик значит? — она смешно фыркает, а потом отворачивается, но Баки останавливает её, прижимая к себе.

— Красный фонарик, Ванда. Красный.

В эту ночь впервые красное марево не преследует его во сне. Баки просыпается от мягкого прикосновения маленьких ладошек к своему животу. Ванда прижимается к нему ближе, вновь закрывая глаза. До утра еще несколько часов.