Лавка Румпельштильцхена.
- Голд, я не буду этого делать, - голос Регины звенел в тесном окружении предметов Зачарованного мира. В нём ощущались скрытая борьба между «должна поступить правильно ради Генри» и «долой перемены, пора пуститься во все тяжкие и получить желаемое».
Сложный выбор, с которым королеве приходилось сталкиваться всё чаще. С каждым днём волшебства в Сторибруке становилось больше, силы Тёмного росли. И вещи в лавке будто просыпались от долгого сна и, повинуясь воле их обладателя, готовились открыть страшные тайны прошлой жизни.
Мистер Голд отвернулся, губы расплылись в коварной улыбке, костлявые пальцы продолжали перебирать склянки с растворами.
- А ты стала слабой, Регина.
За спиной раздалось злобное шипение королевы:
- Любовь делает нас слабыми. Ты не хуже меня это знаешь, Румпельштильцхен.
Он вздрогнул, но не повернулся. В очередной раз жгучая волна ненависти к капитану затопила чёрное сердце. Та, ради которой стоило измениться, не помнила его, не узнавала его и не хотела его видеть. Но ничего, всему своё время.
Повернувшись к женщине, Голд изобразил родителя, увещевающего глупого ребёнка. С лица не сходила улыбка-оскал, та самая, с которой он начинал учить молодую королеву в Зачарованном мире.
- Регина, дорогая моя, мы не делаем ничего плохого. Просто нужно на несколько часов убрать Эмму и капитана из города, - голос звучал вкрадчиво, глаза сверлили душу.
- Но если с ними что-нибудь случится?
Тёмный развёл руками.
- Да что с ними может случиться? Посидят друг напротив друга часов восемь, а потом я верну их в город, - фраза завершилась ехидным хихиканьем.
- Ты отправляешь их в Зачарованный лес, там может произойти всё, что угодно.
- Если они не выйдут за пределы круга, то вернутся домой целыми и невредимыми.
Регина быстрыми шагами мерила лавку, борясь с собой. Соблазн провернуть всё без помех был слишком велик.
- А если выйдут? – королева выжидающе посмотрела на мужчину.
И вновь коварная улыбка заиграла на губах, но взгляд остался непроницаемым.
- Ты забыла, чему я учил тебя: не бывает проигрышных ситуаций, бывают лишь неправильно сделанные выводы.
Голд выдержал паузу для создания более драматического эффекта, затем, чуть понизив голос, произнёс:
- Если они не вернутся, то у Генри будет одна мать, а я избавлюсь от своего самого заклятого врага.
- Но я не могу подвести сына, - в голосе сквозили нотки отчаяния, но решимость королевы пошатнулась. – Почему ты не можешь отправить их в более безопасное место?
Румпель нервно захихикал.
- Регина, подумай, где найти другое место, из которого они не смогут вернуться в самый неподходящий момент.
И в этом Тёмный был прав. Ради Генри Эмма вырвется из любого уголка земли, угрожая всё испортить. И ради мести Крюк сделает то же самое.
- Дорогая моя королева, нам нужно время, чтобы пристроить Кору в Сторибруке и ни у кого не вызвать подозрений. Изменить ей внешность, поселить в новом доме, придумать историю, внести документы в архив, оставить следы её многолетнего пребывания, заставить поверить жителей и многое другое. Если не убрать шерифа, то она обязательно что-нибудь заметит.
Мужчина замер в ожидании, королева всё ещё колебалась.
- Регина, заметь, всю грязную работу сделаю я. От тебя ничего не потребуется, кроме как иногда наблюдать в зеркало за нашей парочкой в Зачарованном лесу. Или ты хочешь, чтобы люди увидели Кору во всей её силе? Представь, что тогда начнётся.
- Хорошо, по рукам, - колдунья сдалась.
Тёплая ладонь королевы коснулась холодной Тёмного. Рукопожатие получилось крепким.
- Ты точно обо всех позаботился, – лёгкая тень накрыла лицо женщины, - а как же Снежка и принц?
- Эти из постели ещё неделю не вылезут, - хитро хихикнув, Голд продолжал, - а Генри сегодня ночует у тебя с благословения мамочки, которая бросила его десять лет назад.
Злость исказила красивые черты, глаза загорелись недобрым огнём. Именно такой Румпельштильцхену и нравилась королева.
*************
Корабль Киллиана Джонса.
Сумерки… Бездушное море, плещущееся за бортом. В Сторибруке вода казалась мёртвой. Сколько ни вглядывался Джонс в тёмную поверхность волн, он не мог сродниться с ними, не мог понять их, не мог стать с ними единым целым. В Зачарованном мире море было другим: живым, опасным и смертоносным, как и сам капитан. Стихия и человек всегда чувствовали друг друга, их желания и цели совпадали. После смерти любимой Киллиан отдал волнам не только её тело, но и часть своей души.
А в этом странном месте он потерял всё. Лишь крики чаек, словно холодное касание кинжала, оставляли следы на сердце, напоминая о прошлом.
Сегодня ему удалось отобрать у монстра самое дорогое – его любовь. Хищная улыбка коснулась губ пирата при воспоминаниях о лице Тёмного в момент, когда Бель оказалась за чертой и позже, когда с силой отталкивала его от себя, пытаясь освободиться от назойливого внимания незнакомого человека.
Эти мгновения стоили дорого. Но тогда почему на сердце не становилось легче, почему ноющая боль, мучившая Джонса долгие годы, не проходила.
Ожидание мести грело душу, заставляя жить дальше. Свершилось, но кроме лёгкого удовлетворения – ничего. Хотя нет, капитан обманывал самого себя, даже смутное чувство победы постепенно вытеснялось жгучей, изнуряющей тоской. Она иссушала изнутри, сжимая сердце и теребя душу острыми, чёрными когтями.
Киллиан вспомнил руку монстра, готовую вырвать сердце, ощущение костлявых холодных пальцев на груди… в тот миг всё должно было закончиться, но девчонка не позволила.
Одинокая слеза, скатившись по щеке мужчины, могла облегчить боль, но этого не случилось. Крюк занял место на капитанском мостике. Взгляд серых глаз, полный решимости и ненависти, обратился к Сторибруку.
- Это ещё не конец. Я должен убить тебя… Точно так же, как ты убил Милу.
Спустя минуту фиолетовые клубы тумана окутали корабль, превратившись в торнадо. Вихрь подхватил Джонса, закружил, как тряпичную куклу и с силой швырнул во тьму…
*************