Оливер погасил свет, окинув привычным взглядом штаб. Тусклый свет, отбрасываемый монитором, разрозненными штрихами расчертил реальность. Костюм «Мстителя» вдруг показался кроваво-чёрным, и наконечники стрел опасно блеснули в ожидании жертвы. Но Куин перестал убивать… Хотя детали сущности, слившейся с кровью на проклятом острове, не отпускали, при каждом удобном случае напоминая о тёмной силе, так старательно сдерживаемой хозяином. Страшная энергия, тщательно скрываемая и местами неконтролируемая, накладывала чёрную тень на личность мужчины, отражаясь в чувствах, поступках и выборе.
Взявшись за дверную ручку, Оливер замер, пытаясь привести в порядок внезапно нахлынувшие мысли. Тьма внутри, тьма снаружи и остатки грязного искусственного света, разбросанные по помещению. Истинная проекция его жизни, без надежд и иллюзий… Шаг назад, ещё один и ещё… вниз по ступеням. Не в силах понять самого себя, Куин медленно сполз по стене, оставшись сидеть на холодном полу. Навязчивая, въедливая тишина окутала тело душным саваном, неуловимым движением коснулась кожи и поползла по ней, проникая внутрь и нашёптывая о совершённых ошибках. Оливер закрыл глаза, из последних сил борясь с желанием крикнуть: «Замолчи».

Жизнь, расколотая на две части… «До» и «после» - жестокие границы, вспоровшие реальность болью и одиночеством давно закованного сердца. И женщины Оливера Куина… Те, кто был во время бессмысленного «до», мучительного «после» и невыносимого «на острове».

Лорел – одна из сестёр Лэнс, оставившая след в никчемной жизни бесцельно шатающегося по клубам миллионера. Перевернутая страница книги, в которой нет места любви. Нить, связывающая с прошлым, но с чем конкретно? Почему это нельзя отбросить, отпустить, а может, вытравить из себя и выйти на ноль, избавившись от груза ошибок? Мужчина искал ответ, перебирая моменты воспоминаний, но ничего, кроме рядовых событий, присущих влюблённому, ветреному молодому человеку, не находил. Несмотря на это, цистерны с болью и виной продолжали поступать к несчастному сердцу, не давая шансов на передышку. А чувства, окрашивающие воспоминания… их не было, просто не было, как будто многоцветный яркий рисунок стал вдруг серым… Старая выцветшая фотография…
Но совершённые ошибки, заплесневелые от времени, тупыми ржавыми крюками продолжали вонзаться в беззащитную душу, лишая надежды на будущее.
Голос Лорел настойчиво звучал в голове, обвиняя в предательстве, смерти сестры, Томми и сломанной жизни. Оливер вновь закрыл глаза, продолжая бороться с невыносимым желанием крикнуть: «Замолчи».
Нельзя винить себя вечно, тем более, Сара жива.

Сара – вторая сестра Лэнс. И он стал общим знаменателем для двоих, заставив тёмные стороны предстать во всей красе. Предательство Лорел, словно хлыст опытного палача, болезненным ударом настигло Сару и мощным бумерангом вернулось обратно – «смертью» Куина и сестры.
И трое разделились на части: Лорел оплакивала двух близких людей, пытаясь ненавидеть. А может, и ненавидела, ведь боль проще пережить в искажённом виде с примесью лжи и предательства. Оливер боролся за жизнь, обретая, как ему тогда казалось, новых друзей. А Сара в одиночестве выживала в руках монстров.
Куин похоронил её дважды, и сердце, смирившись с потерей, уже не могло принять очередное воскрешение, как вспышку, осветившую реальность. Душа не в силах терпеть острую боль вечно, она вынуждена защищаться, доводя моральные пытки до совершенства и постепенно выводя их на физический уровень. Ведь физическую составляющую легче притупить, настроив тело на другие задачи. Таким образом, воскрешение Сары стало для Оливера лишь подарком судьбы, позволившим поставить неожиданную галочку в длинном списке ошибок. И ничего более.
«Чёрная канарейка», девушка в маске, опытная и ловкая убийца… Сара с неизвестным, пугающим будущим. Куин обхватил голову руками, вспоминая день, когда «Гамбит» отправился на прогулку. Вина воцарилась в душе, почуяв временную слабость хозяина, найдя крохотную брешь в его броне, через которую медленно просачивался яд самобичевания. «Замолчи, я умоляю, замолчи».

Шадо… иллюзия, дурман, попытка… Ещё одна смерть от его выбора.
Громкий, истеричный смех разнёсся по помещению, стирая границы реального и выдуманного, сплетая Оливера и его женщин в единое целое… Гордиев узел, который никто не в силах разрубить. Постепенно смех сменился сдавленными рыданиями.
Почему он так поздно понял, что Лорел, Сара, Шадо – мертвы,.. они все мертвы для него, и довольно давно.

Пустота, необъятная и горькая, всегда готовая прийти на помощь хозяину, сделала своё грязное дело – высушила слёзы, вытравила чувства, в очередной раз превратив человека в камень.

Скрип открываемый двери заставил открыть глаза, вынырнув из омута чёрных мыслей. Знакомый стук каблуков по ступенькам, нежный запах духов с едва уловимыми нотками жасмина, привычное бормотание и чуть торопливые движения. Фелисити спустилась, подошла к своему столу, что-то усердно ища в темноте. Куин сидел, не шелохнувшись, в надежде, что блондинка найдёт искомое и уйдёт, не заметив его.
Но, похоже, ожиданиям не суждено сбыться. Щёлкнув выключателем, девушка продолжила поиски на столе, стуле, затем переместилась на пол, издала довольный возглас, дотянулась до блестящего предмета, сжала его в маленькой ладони и неожиданно встретилась с взглядом сидящего на полу Оливера.
- Ты ещё здесь? – глупый вопрос, не требующий ответа.
Куин молчал, уставившись в стену и желая только одного – чтобы она ушла. Просто ушла, оставив ему острую, пульсирующую боль, пропитавшую воздух и въевшуюся в стены.
- Что ты делаешь?.. – неловко сцепив руки, блондинка продолжала говорить очевидные вещи, - вижу, сидишь.
Фел пыталась быть внимательной и собранной, но чувствуя невидимую броню, окружившую «железного» человека, девушка не могла подобрать правильных слов, ей просто хотелось заплакать. Беспомощность навалилась тяжким грузом при виде сильного мужчины в безуспешной борьбе со своими демонами.
Не сводя с Оливера тревожного взгляда, Смоук тихо спросила:
- Я могу чем-то помочь?
Куин вымученно улыбнулся, сменив одну из дежурных масок «железного» человека, у которого всё под контролем, на другую, более непроницаемую.
- Мне просто нужно подумать. Уходи, Фелисити. Оставь меня одного.
Слова не звучали грубо, но холод, сопровождающих их, заставил сердце Смоук болезненно сжаться. Смысл сказанного морозным инеем проник в несчастную мышцу, покрыв её тонкой коркой льда и вступив в противоборство с огнём, горящим внутри.
- Оливер, что с тобой?
Её взгляд, понимающий и нежный, причинял боль сильнее ножа, медленно поворачивающегося в открытой ране. Куин на миг стиснул зубы, собираясь вернуть столь привычное одиночество.
- Я прошу тебя, уходи, - и вновь холод сорвался с губ, ударился о стены и сполз на пол, оставляя за собой трещину – пропасть между двумя близкими людьми.
Огонь в её сердце, окружённой ловушкой из льда, становился слабее. Так быть не должно… Фелисити вздёрнула подбородок, хвост роскошных волос качнулся в такт движению, до Оливера вновь донёсся нежный аромат духов, заставляя застонать про себя – пытка её присутствием становилась невыносимой.
- Я не уйду, пока ты не скажешь в чём дело.
Взгляд Куина метнулся хищной птицей, но неожиданно столкнулся с решительным взглядом Фел, готовой к бою.
- Я слишком часто уходила. Хватит.
- Чего ты хочешь? – процедил мужчина сквозь зубы, продолжая сидеть на полу.
Фелисити поднялась, возвышаясь над ним. Маленькая, хрупкая девчонка… Но сейчас она напоминала сосредоточение силы и воли, а огонь, горевший в сердце, истерзанном безответными чувствами, боролся со льдом Оливера Куина.
Блондинка сжала губы, старательно собираясь с мыслями. Сейчас не нужны лишние фразы, лишние чувства, лишние движения. Избавиться… Задача с тремя неизвестными, но, призывая логику, Смоук не смогла найти решение. Ей и раньше это не особо удавалось, оставалось одно – слушать сердце, точнее, заставить его говорить. Глубокий вдох, легкое движение ресниц и слова, идущие от души:
- Я не уйду, пока ты не перестанешь винить себя во всех смертях и поломанных судьбах близких людей, пока не поймёшь, что мы сами выбираем свой путь, спотыкаясь и падая, но одни идут дальше, смело смотря вперёд, а другие постоянно останавливаются, создавая себе искусственные препятствия.
Тень недовольства коснулась лица Оливера. Смоук встала на опасную дорожку, затронув наиболее болезненные стороны личности «Мстителя».
- Я не уйду, пока ты не отпустишь прошлое, пытаясь исправить непоправимое, то, что давно превратилось в пепел и пыль.
Резким движением Куин поднялся на ноги, оказавшись рядом с Фелисити. Девушка не отступила, лишь чуть подняла голову, и огонь, горевший в её глазах, схлестнулся со льдом, застывшим в его.
- Я не уйду, пока ты не позволишь помочь тебе.
Голос мужчины прозвучал рыком раненого зверя:
- Мне не нужна твоя помощь.
У каждого человека есть предел, достигнув которого, сердце уходит в отрыв. И Смоук не был исключением.
Слова напоминали удары хлыста: жгучие, дерзкие, достигающие цели.
- Ещё скажи, что тебе никто не нужен, - Фелисити судорожно сглотнула, пытаясь сдержать слёзы, - ни Мойра, ни Тэя, ни Диггл… ни я.
Оливер закрыл глаза, ничего и никогда он не желал сильнее, как прекращения этого разговора. С губ сорвалось тихое:
- Замолчи.
Но было поздно…. надрывное, выстраданное «ни я», бесцеремонно вырванное из фразы, обожгло сердце мужчины – огонь поймал в ловушку лёд.
- Нет, Оливер, нет, - губы дрожали, слёзы катились из глаз, но хрупкая девушка, поражающая своей беззащитностью перед сильным мужчиной, продолжала настаивать, поставив на карту последнее, что у неё было, последнее, что связывало её с ним, - скажи, глядя мне в глаза, что мы не нужны тебе, скажи, что я не нужна тебе. Скажи... и я уйду.
- Замолчи, - холодно, сурово, грубо.
Но проклятое слово возымело прямо противоположный эффект. Фелисити прошептала, горячо и страстно, будто любовница любовнику:
- Скажи то, что я должна услышать. И я уйду. Слышишь, Оливер, уйду и никогда ни о чём не спрошу.
Огонь и лёд схлестнулись, вступив в решающий бой, исход которого оставался неизвестным. Жаркое пламя облизывало куски льда, превращая их в воду. Но жидкость, символизирующая жизнь на Земле, грозила уничтожить яркие всполохи, всё ещё горевшие в пылком сердце… её сердце.
Невыносимо… невыносимо… невыносимо…
Фелисити сжала руки в кулаки, на секунду закрыла глаза, приготовившись к решающей атаке.
- Чёрт тебя дери, Оливер Куин, перестань быть трусом и скажи, что я тебе больше не нужна.
Мозг взорвался воплем: «Замолчи». Оливер знал, что не в силах сказать то, что от него требовала блондинка. Другие, жестокие слова готовы были сорваться с языка, сухие и колкие, бьющие точно в цель, без надежды на прощение, но огонь, горящий в глазах девчонки, уничтожил их раньше, превратив в серый пепел, осевший на дне души «Мстителя». И вновь демоны повергли человека в пучину отчаяния.
Смоук вздрогнула, но сразу же расправила плечи, приняв нелёгкое решение:
- Что ж, похоже, у меня нет выбора. Я просто спрошу и расценю твоё молчание, как знак согласия.
Фелисити сдалась, взяв на себя роль палача на эшафоте, где жертва - любовь.
- Я знаю, что больше не нужна тебе, возможно, и никогда не была нужна. Я права?
«Замолчи,.. замолчи,.. замолчи», - кричали стены, а эхо терзало искорёженным звуком мысли и сердце «Мстителя». Но он не мог говорить, больше не мог. Оставался единственный способ заставить девушку замолчать.
Грубым движением Оливер схватил Смоук за плечи, прижал к себе и жадно впился губами в её губы, лишив возможности сопротивляться.
Целуя Фелисити, Куин пытался содрать осадок прошлого, въевшийся в стены истерзанной души, пытался уничтожить голоса других женщин, обвиняющих в собственных ошибках, пытался смыть налёт вины, с годами сковавший сердце цепями самобичевания.
Оливер целовал блондинку, сжимая в крепких объятиях, но не думая о том, что чувствует она. Больно и грубо… «Мститель» использовал свою девочку… Огонь растопил лёд, но вода погасила его.
Куин отпустил Смоук так же резко, как минуту назад прижал к себе. Отпустил, оторвав вместе с кожей, душой, сердцем и горькой мыслью: «Она возненавидит».
- Прости, - искреннее сожаление и слёзы в глазах.
- За что? – шёпот, распявший боль.
Оливер замер, потерянный взгляд, схлестнувшись с нежностью и светом, превратился в непонимающий.
Фел продолжала:
- Прощать за признание в том, что нужна… это глупо, разве нет?
Блондинка подошла к мужчине, обхватила ладонями любимое лицо, коснулась губами желанных губ…
Гордиев узел разрублен, прошлое осталось в прошлом, и пустота завыла, предчувствуя жестокий исход, - раствориться в любви навеки.