Сердце, разделённое на две части с ровной, чёткой границей между ними… Такое возможно? Вполне. В мире есть свет и тьма, белое и чёрное, так почему внутри нас не может быть двух противоположностей, с которыми нужно научиться жить. Больно, сложно, иногда невыносимо, но всплески – всего лишь минуты, остальное – рутина и обыденность, помогающие справляться и заталкивать правду вглубь, не видя, не чувствуя, не смея. А случайные взгляды и секундные слабости ничего не значат, совсем ничего, если ты давно сделал выбор.

Келли наполнил стакан апельсиновым соком, невольно отметив, как яркая жидкость заиграла в лучах утреннего солнца, несмело проникших в открытое окно. Но мелочи, обычно радовавшие мужчину, сегодня казались ироничными. Сделав маленький глоток, Северайд устало закрыл глаза рукой, отдавшись воспоминаниям… Она скоро проснётся…

Около трёх ночи Шей появилась на пороге с разбитым вдребезги сердцем, рыдающая и пьяная. Она ненавидела себя такой, ненавидела, но ничего не могла поделать. С самоубийством несчастного незнакомца в Лесли что-то сломалось, будто выключатель выдернули с корнем, оставив в броне тонкую, едва видимую брешь. Проходили дни, Доусон отдалялась, Келли не должен был вмешиваться, а обстоятельства – страшная, неочевидная сила реальности - медленно проникала в образовавшееся отверстие, ломая и круша потерявшую бдительность душу. И последний удар – уход странной подруги, прихватившей с собой чужое имущество, раскурочил личность, размазав по стене, словно пуля самоубийцы, вынесшая мозг, но освободившая от боли. Только у Шей боль не ушла, и череда любовниц не могла её даже ослабить.
Келли ещё не спал, смотрел по телевизору какую-то ерунду, так ей тогда показалось. Лесли пыталась вспомнить его взгляд. Что в нём было?
- Я в порядке, - язык заплетался, тело не слушалось, слёзы, катившиеся по щекам, размывали расколотый мир.
И болезненная мысль подтачивала пьяный рассудок: «Он не должен видеть меня такой, не должен».
Так что было во взгляде мужчины, которого она привыкла считать другом и только им. А может, проще сказать, чего в нём не было? Осуждения, презрения, брезгливости, разочарования.
Мысли роились, расталкивая и пихая друг друга, и не давали пробиться той одной, истинной, за которой скрывалась суть. Что отразилось во взгляде Северайда? Что она упускала всё это время? Никогда Шейн не была так близка к очевидному, и никогда – так далека. Алкоголь сделал своё дело, последним воспоминанием девушки был чуть хриплый голос мужчины:
- Пойдём, я уложу тебя, - и ощущение сильных рук друга накрыло тёплой волной, неся покой.

Келли отнёс её наверх, бережно уложил в кровать, снял одежду, оставив нижнее бельё, точнее, только трусики, бюстгальтер Шей умудрилась где-то потерять. Укутав подругу в одеяло, мужчина выключил свет.
Не видеть, не думать, не ощущать, не чувствовать. Он научился этому, научился давно и на «отлично». Больше не требовались холодный душ или стакан крепкой выпивки. Северайд поднял общение с ней на новый уровень, уровень инстинктов: когда твоё тело не смеет реагировать на её дружеские прикосновения, когда твоё лицо скрывает истинные чувства, и смена масок происходит автоматически, без осознания процесса самим владельцем, когда слова и жесты жестоко контролируются, преследуя одну цель – быть рядом, но не сметь и не показывать, а иначе… иначе Шей убежит от него, далеко и навсегда, и больше не сможет поверить. Мужчина с нормальной ориентацией – лучший друг лесбиянки… такова его роль, его выбор, возможно, и его крест.
- Келли, - пьяный шёпот оторвал от тяжёлых мыслей.
- Я здесь, всё в порядке, спи, - Северайд улыбнулся беспокойной подруге, собираясь покинуть спальню.
- Иди ко мне, - всё тот же шёпот с нотками каприза и чего-то ещё, что мужчина не смог определить.
Придвинувшись поближе к Шей, Келли тихо произнёс:
- Почему не спишь? Что-нибудь принести? – забавно, но привыкнув контролировать себя на уровне инстинктов, Северайду и в голову не пришёл истинный смысл просьбы девушки.
Изящные руки обвили шею мужчины, её губы жадно захватили в плен его… Резким движением Келли отодвинулся, тщетно пытаясь понять происходящее,.. но яд попал в кровь… Луна, прокравшаяся в комнату, коснулась любимых глаз, в которых застыла мольба.
- Келли, пожалуйста.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Известного бабника, переспавшего с половиной Чикаго, не приходилось долго уговаривать, но это была Шей… его Шей.
Манящие губы, застывшие в паре сантиметров от его губ, глаза, полные боли и слёз, хрупкие руки, с невероятной силой вцепившиеся ему в плечи,.. и их дружба, стоящая на кону.
- Тебе пора спать, - слишком мягкий голос, слишком нежный взгляд.
- Келли, нет, - из её груди вырвался то ли стон, то ли рыдание.
И инстинкты полетели к чертям.
Он любил эту женщину, дико и страстно, отдавая всего себя, но отчётливо сознавая, как глубоко погряз в мимолётной иллюзии.

Северайд открыл глаза, с удивлением обнаружив стакан апельсинового сока, в котором солнечные лучи продолжали игру света, почему-то ударяя по больному. Она скоро проснётся…
Спустя пару минут на лестнице послышались лёгкие шаги.
- Привет, - привычный, знакомый голос.
Келли боялся посмотреть ей в глаза. Ответ прозвучал надтреснуто и глухо:
- Привет.
Шей подошла ближе, взяла стакан сока, выпила залпом. Уверенным движением вытерев рот, девушка заговорила:
- Прости… понимаю, тебе было неприятно видеть меня в таком состоянии… похоже, мы с подружкой вчера хорошо провели время: столько синяков на теле… Да, удивительные открытия нам утренний душ готовит, - попытка пошутить потерпела фиаско.
Северайд отвернулся, на секунду закрыв глаза. Иногда боль бывает слишком сильной, и хочется прогнать солнечный свет, нагло бьющий в глаза.
Тёплая рука коснулась плеча мужчины.
- Келли, прости, я вела себя, как… в общем, ты лучше меня знаешь.
Мужчина обернулся, обычным взглядом, полным тепла и понимания посмотрел на подругу. В голосе проскользнули едва уловимые нотки напряжения, но Шей списала их на неприятное впечатление от себя любимой, в непотребном состоянии ввалившейся в квартиру этой ночью.
- Ты помнишь, как поднималась по лестнице к себе в комнату?
Лесли скорчила мину, изображая усердный мыслительный процесс… безрезультатно. Девушка отрицательно покачала головой, озорная улыбка Келли вернула жизнь в обычное русло. Прижавшись к мужчине в дружеском объятии, Шей успокоилась… осколки мира вновь склеились, пусть и не так, как было раньше, но кто обещал постоянство.
Что-то ломается, а что-то обретает новую форму, причём, иногда это происходит одновременно.
Всё вернулось, пусть неправильно и изощрённо, пусть ангельски просто и дьявольски обманчиво, но вернулось. Тогда почему горечь затопила сердце,.. но он сможет жить и с этим…
Работа, пронзительный зов сирен, спасение чужих жизней… И чёрное с белым уживутся в душе, не смешавшись. И он по-прежнему будет рядом с ней, на уровне инстинктов контролируя себя. Пройдёт время, Келли встретит другую женщину, создаст с ней семью, а Шей останется подругой, какой была раньше.
И кто сказал, что так жить нельзя, кто сказал, что боль и боль, и ещё раз боль не дадут покоя. Ничего подобного! Всему можно научиться. Пройтись по чёртовому сердцу наждачкой, стерев воспоминания, окутавшие и без того несчастную мышцу. Запрограммировать душу на Delete, а мысли на Enter, подчинить инстинкты и позволить части себя стать роботом… Лишь для того, чтобы существовать дальше, не дав смешаться чёрному и белому… тому единственному, что у него осталось… от неё…