В сотый раз Джонс пытался избавиться от мыслей о Свон, о времени, проведённом вместе в Зачарованном лесу. В сотый раз видел её лицо, глаза, полыхнувшие злостью после того, как его губы коснулись её губ. Впервые женщина не рухнула к ногам пирата после поцелуя, впервые ушла, не оборачиваясь. Неужели капитан просчитался с Эммой, неужели многолетний опыт сыграл с ним злую шутку. Чем больше Киллиан думал об этом, тем яснее понимал: он ошибся, Свон не нужны ни чувства, ни приключения, ни любовь. Свон не нужен никто, способный нарушить покой её сердца, заставив последнее страдать, пусть и от сладких мук любви.
Горькая улыбка коснулась красивых губ, но в глазах сверкнули молнии. Ненавистный городишко, так просто и ненавязчиво ломающий судьбы.
Из-за последних событий Джонсу пришлось возвращаться из Нью-Йорка своим ходом, затем разыскивать корабль и перегонять его в более безопасное место. И всё ради чего? Провала и новой встречи с ненавистным городом.
Пират окинул напряжённым взором пристань, здания, дороги, идущих по своим делам людей.
Сторибрук выглядел по-прежнему унылым и скучным местом, в котором ничего важного не происходило. Ну, почти ничего - мышиная возня. Очередная попытка убить Румпельштильцхена провалилась благодаря мамочке шерифа. Погибла Кора, Регина устала играть в добро, окончательно и бесповоротно встав на тропу войны. Снежка впервые запланировала убийство человека и благополучно достигла желаемого, погрузившись в пучину самобичевания. Прекрасный всеми силами своей прекрасной души, прекрасного сердца и прочих прекрасных органов пытался помочь любимой, но ничего не получалось. Хотя, может, оно и к лучшему. Налёт святости с главных героев Зачарованного мира слетел под ноги остальным жителям и был моментально растоптан. Кто-то откровенно осуждал Снежку за попрание добра как истинной ценности их жизни, кто-то поддерживал, утешая мыслью, что зло должно понести заслуженное наказание. Но все сходились в одном: Кора получила по заслугам. Только жаль, что этого не случилось раньше. Такова цена человеческого лицемерия. Легко стоять у черты и разглагольствовать о том, как должно быть, чем расплачиваться за свой выбор, переступив эту самую черту, пусть и во благо многим.
Капитан был уверен: смерть Коры ему на руку. К тому же, скоро всё забудется, перевернётся очередная страница жизни, оставив прошлое в прошлом. Но огонь, зажжённый в груди много лет назад рукой Тёмного, медленно сжимающего сердце Милы, не погаснет.
Тупая боль где-то внутри, воспоминания накатили, заставив пирата пережить острый приступ тоски. Часть жизни, потраченной на месть, другую часть Крюк уже не помнил. Пламя горело, сжигая жертву изнутри, и только рядом со Свон костёр затухал, но Эмма осталась в прошлом. Там, в Зачарованном лесу в сердце прокралось осознание, равносильное потере всего того, чем пират жил раньше – потере цели «отомстить любой ценой». Среди могучих деревьев на зелёной поляне, умирая, капитан понял: жить можно не ради мести, жить можно ради новой любви, но наваждение закончилось, как и всё хорошее в жизни Киллиана Джонса. К тому же, в Сторибруке появился отец Генри.
Взгляд пирата обратился к небу, к чёрным тучам, изрыгнувшим потоки дождя на грешный городок странных существ со странными понятиями о чести и позоре. Капитан подставил лицо дождю, поднял руки ладонями вверх. Капли касались разгорячённой кожи, приводя мысли в порядок и смывая надежду, подаренную наваждением Зачарованного леса. Внезапно грянул гром, молния разорвала небо на куски, крик зверя сорвался с губ мужчины и чувства к Эмме Свон исчезли в самом глухом уголке сердца, надёжно охраняемые жестоким разумом не менее жестокого хозяина. Крюк загнал себя в ловушку: жестокость к другим порождала жестокость к себе. Именно так был устроен Киллиан Джонс – пират, когда-то потерявший любимую, а сейчас вставший на путь потери себя.
А дождь всё лил и лил, пытаясь смыть послевкусие ошибок, отделить чёрное от белого, ночь от дня, но кроме серости не получалось ничего.
*************
В последнее время всё шло не по плану. Боль от потери матери не утихала, соревнуясь с болью от потери Генри. Утешало лишь одно: вселенское добро сначала валялось в кровати, медленно выгрызая себя изнутри, затем появилось на пороге, умоляя убить. Но нет, Снежка, не всё так быстро и просто. Ничего не доставляло радости Регине, как воспоминание о сердце с червоточиной внутри. Начало конца, но так ей и надо.
Женщина шагала по главной улице Сторибрука без зонта, наслаждаясь холодными каплями дождя на лице. Такая погода помогала привести мысли в порядок.
«И, вообще, уберём эмоции и оценим потери: Снежка предала моё доверие, из-за чего был убит Даниэль – 1:0. И стоит отметить: всё началось именно с неё. В ответ я убила короля, оставив деточку круглой сиротой - 1:1. Моя мать убила мать Снежки, но не я же, значит, теоретически не считается. Но эта дрянь убила Кору – 2:1. По родственникам кажется всё. Хотя, может, где и просчиталась».
Регина ехидно улыбнулась своим мыслям. В итоге, всё началось с добра, и добро ведёт в количестве трупов. Войну, проклятие, сотни загубленных жизней и прочее зло королева предпочла отбросить, считая сопутствующими потерями.
Переступив порог своего дома, Регина сняла плащ, швырнула сумочку на пуфик и медленно подошла к зеркалу. Оттуда на неё посмотрела красивая женщина с печалью в глазах, на миг королева позволила себе вспомнить Даниэля, Кору, Генри, и страшное сходство своей судьбы с судьбой пирата отозвалось гулким эхом в душе. Но миг он и есть миг, в зеркале возникло лицо капитана.
По непонятным причинам сердце забилось быстрее, но злость помогла овладеть собой. Не оборачиваясь, Регина холодно произнесла:
- Что ты здесь делаешь? – воспоминания о Крюке, лежащем в библиотеке, вызвали ухмылку.
Пират уловил ход мыслей женщины:
- Может, вы с Корой и провели меня, - мужчина сделал многозначительную паузу для усиления удара, - но я здесь, а где она?
Королева в бешенстве обернулась, горя желанием свернуть шею наглому пирату. Крюк не сдвинулся с места, лишь тень страха мелькнула в глазах, но тут же исчезла. Следовало рискнуть, с такой женщиной другими путями к цели не добраться.
От Регины не ускользнул страх, но вызов во взгляде заставил сердце дрогнуть. Почему-то вспомнился поцелуй Эммы и пирата. Женщина отвернулась, требовалось время для смены тактики.
- Пошли в комнату, разговаривать в дверях – дурная привычка.
- Как скажешь, моя королева, - ироничный тон взбесил Регину. Но взяв себя в руки, женщина грациозно прошла в гостиную и села на диван, предложив капитану кресло.
Внимательно рассматривая Джонса, королева удивлялась тому, чего никогда не замечала ранее. Волевые черты лица, горящий взгляд, стремление к цели и скрытая, загнанная вглубь себя, боль.
- Со мной что-то не так? – игриво поинтересовался Крюк, устав гадать причину странного поведения Регины.
Что-то витало в воздухе, но капитан был слишком занят своими планами, чтобы уловить это.
- Ты боишься меня?
На секунду Киллиан напрягся, затем улыбнулся во все тридцать два.
- Конечно, признаю. Только полный идиот не будет тебя бояться.
Довольная, но выдрессированная улыбка украсила лицо королевы, хотя сейчас Регина готова была на всё, чтобы этот мужчина не боялся её, а сжал в объятиях, впился губами в её губы и заставил забыть обо всём.
«Какая же Свон всё-таки дура - упустила свой шанс».
Полёт мечты и анализ глупости шерифа прервал пронзительный взгляд капитана, внимательно изучающий женщину. Впервые за много лет Регине стало неловко. Пират повернул голову и насторожился как зверь, чувствующий лёгкую добычу.
Доигравшись, королева поспешила исправить оплошность.
- Зачем ты здесь? – и вновь льдинки в глазах и холод в улыбке, но провести Киллиана было не так-то просто.
Улыбнувшись более себе, чем Регине, пират ответил:
- С момента моего заточения вместе с шерифом в Зачарованном лесу многое изменилось. Может, откроешь секрет: почему меня изолировали и кто? Хотя, насчёт кто я догадываюсь.
Регина хотела крикнуть: «Отправлять тебя туда вместе с этой девкой было плохой идеей», но вместо этого женщина лениво потянулась на диване, ненавязчиво показав ноги в более выгодном ракурсе.
- Да, скрывать уже не имеет смысла. Мы изолировали вас, чтобы замаскировать мою мать в Сторибруке: дом, новое имя, новая внешность, архивы и прочее. Но всё оказалось впустую.
- Неплохой план, но ей не хватило терпения, ведь так, - проницательность капитана бесила Регину наравне с его иронией.
Злобное шипение раздалось с дивана, но слов не последовало.
- Последний вопрос: Голд косвенно виновен в смерти твоей матери, и, думаю, ты не будешь мне мешать…
- Конечно, нет. Возможно, я помогу тебе.
Этого для мужчины было достаточно, по крайней мере, пока. Поднявшись с кресла, Джонс галантно попрощался и направился к двери.
Одна, вновь одна в проклятых стенах большого красивого дома. Сердце заныло от тоски.
- О, на улице выглянуло солнце. Мне нужно по делам в школу. Подожди, ты меня проводишь, - властный тон не оставлял выбора.
Капитан замер у двери. Игра началась. Пират любил подобные игры с женщинами, но с Региной – нет. Все чувства кричали о самосохранении и возможных последствиях.
*************
Эмма и Нил шли по улице Сторибрука, не переставая спорить.
- Мне не нравится странное желание Генри увидеть Регину. Я не хочу, чтобы он с ней общался.
Нил остановился, как вкопанный. Он не узнавал Эмму, которую любил когда-то давно. Похоже, всё меняется, и даже люди.
- Ты себя-то слышишь! Как можно запретить взрослому мальчишке видеть мать.
- Она ему не мать.
Нил от бессилия развёл руками.
- Да что ты говоришь. А почему он зовёт её мамой? И кто отдал десять лет жизни, ухаживая за ним, кто был рядом, когда ему было плохо и что-то болело, кто делил его маленькие детские радости и печали.
Молодой человек схватил шерифа за плечи:
- Эмма, я не узнаю тебя. Что с тобой стало?
Долго ждать ответа не пришлось:
- Меня предал и отправил в тюрьму человек, которого я любила. И лишь потому, что ему так сказал кусок дерева, живший многие годы в своё удовольствие, а потом решивший искупить своё равнодушие.
Нил отступил на шаг, с губ сорвалось:
- Прости, - уже в который раз.
Шериф продолжала молчать, разглядывая свои сапоги. Нил на несколько секунд обхватил голову руками, затем засунул руки в карманы.
Бэй ненавидел подобные разговоры, он предпочитал обходиться как-нибудь без них. Живя в Нью-Йорке жизнью обычного человека, мужчина привык прятаться от проблем и ждать, когда они сами собой рассосутся. В большинстве случаев прокатывало, но не сейчас. Значит, в бой. Поразмыслив, сын Голда решил зайти с другой стороны:
- Эмма, а если тебе вдруг запретят видеть Снежку.
- Почему?
- Она же убила мать Регины, причём целенаправленно и осмысленно.
- Но… - Эмма попыталась было возразить, представив кучу аргументов в пользу матери, но быстро поняла, в какую ловушку угодила.
Нил молча смотрел на девушку, которую когда-то любил. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме благодарности за сына и обычного дружеского отношения. Бэй просто хотел счастья для Эммы, счастья для себя, для Генри. Как же сильно сын отличался от своего отца. Может, между Генри и Нилом не будет пропасти как между Нилом и Голдом. Время покажет.
А пока что новоиспечённый отец стоял посреди улицы и убеждал мать не загонять ребёнка в рамки, которые способны плохо повлиять на его жизнь в дальнейшем.
Потратив ещё минут пять на терзания, Эмма, наконец-то, сдалась:
- Хорошо.
Вздохнув с облегчением, Нил улыбнулся. Родители продолжили путь к дому.
Луч солнца, пробившийся сквозь грозовые тучи, вселял надежду в вечные слова «всё будет хорошо». Но надежда развеялась с появлением капитана и королевы, неспешно идущих в сторону школы.
Крюк остался в своём репертуаре, ослепительно улыбнувшись Эмме и поприветствовав её привычным:
- Привет, красавица.
Непонятный прилив радости заставил сердце Свон биться чаще, крайне интересно сочетаясь со злостью, которую шериф не преминула обрушить на Киллиана.
- Я не арестовала тебя за попытку убийства только потому, что мы были в другом городе.
- И у тебя не было полномочий, а потом Голд решил оставить всё как есть, желая убить меня лично, и прочее, прочее, прочее.
- Заткнись, - с каждым словом Эмма злилась сильнее. Но только ли на капитана, а, может, на Регину, стоящую так близко к нему.
- Нам пора, - властно изрекла королева, пытаясь увлечь пирата за собой.
Киллиан остался на месте, внимательно рассматривая Нила. Внезапно взгляд пирата стал серьёзным, но с каким-то необъяснимым оттенком теплоты, так несвойственной грозному Джонсу.

Торговый порт одного из городов Зачарованного мира, так злобно и жестоко забытого последним… Грязь, нищета, дешёвые женщины с запахом не менее дешёвого виски. В таких местах продавалось всё и все, включая детей. Но торговля людьми никогда не интересовала Киллиана Джонса, его корабль причалил в порт только для того, чтобы пополнить запасы пищи и пресной воды.
Прогуливаясь по пристани, пират увидел мальчугана лет четырнадцати, нещадно избиваемого хозяином таверны.
- Наглый вор, я научу тебя хорошим манерам, отребье. На еду надо зарабатывать, а не красть у честных, добропорядочных граждан.
Удары хлыста продолжали сыпаться один за другим, рубашка свисала клочьями, насквозь пропитавшись кровью. По лицу ребёнка текли слёзы, но мальчик молчал, крепко сжимая в руке жёлтую грушу.
- Что он украл? – поинтересовался Джонс.
- Грушу, - орал хозяин таверны, - и не отдаёт.
- Сколько ты хочешь за него?
Хлыст опустился, жадные поросячьи глазки буравили капитана жаждой наживы, но пират умерил аппетиты торговца:
- Не забывай, товар испорчен.
Они сошлись на двадцати девяти серебряных.
Так началась новая глава в жизни Бэя. Мытьё палубы, приготовление еды и прочая работа в составе команды пирата не облегчили жизнь мальчишки, но свежий морской воздух, развевающиеся на ветру паруса и жажда приключений помогли жить дальше без нужды и привычной боли. К тому же, Киллиан Джонс не был таким уж монстром, каким считали его многие.

- Привет, Крюк.
- Привет, Бэй.
Какое-то время мужчины молча смотрели друг на друга. Внезапно капитан повернулся к Регине и холодно сказал:
- Кажется, нам пора.
- Да, - они зашагали прочь, оставив Эмму в недоумении.
- Что это было? – шериф выглядела весьма бледно, отчаявшись разобраться в происходящем.
Уход капитана вместе с Региной оставил необъяснимую тоску в груди. Злясь на всё происходящее, Свон в сердцах воскликнула:
- Что между вами происходит?
Нил на секунду закрыл глаза.
- Потом, Эмма, не сейчас. Нас ждёт Генри.

«Я лишь препятствие, мешающее её семье обрести покой. И сейчас она с ним», - думал Крюк, укрепляя заслоны в своём сердце.
«Стерва, да она глаз с него не сводила, прикрываясь полномочиями шерифа».
Регина эффектно подвернула ногу, схватилась за руку капитана и слегка прижалась к нему. Джонс не возражал.
От Эммы не укрылось движение, сблизившее двоих.
«Что с них взять. Два монстра нашли друг друга», - успокаивала себя девушка, не заметив, как провожает взглядом пару, до боли сжимая руку Нила.
Бэй изучал Эмму проницательным взглядом.
«О, Боже, да ты неравнодушна к пирату».
*************
Второй час Румпельштильхцен смотрел в окно невидящим взглядом. В пейзаже дождливого Сторибрука ничего не менялось, разве что случайные прохожие пробегали по своим делам, безликие и неинтересные под огромными уродливыми зонтами. Уродство и трусость – составляющие жизни человека, когда-то полного надежд. Судьба или осознанный выбор? Голд веками задавался этим вопросом, но ответ нашёл только на смертном одре. Он смог, смог сказать самые важные слова чужой женщине, смог признаться в своих чувствах, смог побороть труса, сидевшего глубоко внутри и диктующего поступки, цели, а иногда и желания.
Много лет назад, когда юное существо вошло в его жизнь и научило любить, он почти смог, но почти ничего не значит для итогового результата веков.
«Белль, моё спасение, совесть и честь. Мой ангел-хранитель. Придёт время, и я верну тебя. А сейчас…»
Мистер Голд тряхнул головой, улыбка Тёмного проступила на лице нестираемой памятью прошлых злодеяний. Открыв сейф, Румпель достал небольшой жёлтый зуб на серой верёвке, напоминающей высушенные кишки какого-то животного. Крепко сжав трофей в ладони, мужчина прошипел:
- Довольно, Крюк. Теперь я знаю способ, как легко избавиться от тебя навсегда.
*************
Эмма решительными шагами приближалась к пристани. Странное состояния равнодушного понимания: ты знаешь, что идёшь не за тем, в чём себя убеждаешь, а затем, что упрямо и настойчиво диктует тебе сердце. И чем ближе шериф подходила к кораблю, тем сложнее давался каждый шаг.
«Так, нужно успокоиться, просто успокоиться. Я - шериф Сторибрука и должна предупреждать насилие и преступления. Ведь только плохой страж порядка прибывает к горе трупов, а хороший должен этого не допустить».
Но голос истины не заткнёшь, когда он уже выбрался на поверхность и издевается над измученной душой, пытаясь отомстить за слишком долгое заключение. В итоге, сердце мило насвистывало хозяйке о настоящей причине: желании увидеть пирата и убедиться, что Регины нет рядом. Причём тут Регина? Ревность – страшное чувство: жжёт изнутри, туманит разум и заставляет совершать нелепые поступки.
Ступив в туман на предыдущее место стоянки так называемого спрятанного корабля, Эмма чуть не свалилась в воду. Пустота. Попробовав на пару шагов левее – ничего, правее – тоже ничего. Свон бродила по причалу взад, вперёд, пытаясь определить положение судна, пока её попытки не прервал весёлый смех капитана.
- Хорошо смотришься, красотка. При делах.
Лёгкая дрожь прокатилась по телу. Свон сжала руки в кулаки, про себя ругая промозглую погоду и дождь.
- Где ты?
- Подойди к краю причала, прыгни на метр и окажешься рядом со мной.
Скорчив недовольную гримасу, девушка прошипела сквозь зубы:
- Зараза, - и прыгнула в туман.
Ноги коснулись чего-то твёрдого, но Эмма поскользнулась на мокрых досках и с головой ушла под воду.
- О, Боже, Свон, - сильные руки подняли мокрую девушку на палубу, - но не может быть дочь Снежки такой неуклюжей.
Поднявшись на ноги, Эмма взглянула на Джонса. Знакомая ухмылка, в глазах пляшут бесенята, и сложно понять, о чём он думает. Сердце-предатель чему-то дико обрадовалось, по телу прошёл жар, хотя ему полагалось замёрзнуть. Но внезапный порыв ветра расставил всё по своим местам: Свон задрожала, как одинокий лист на ветру.
- Пойдём в каюту, красотка, я согрею тебя.
И прежде чем девушка что-либо ответила на наглую тираду, пират скрылся из виду.
В каюте было тепло и уютно. Разум сделал пометку об отсутствии Регины, сердце накрыло второй волной радости. Но Киллиан умудрился всё испортить:
- Регины здесь нет.
Главное, при плохой игре сохранить хорошую мину, чем Эмма и занялась:
- Похоже, у змей брачный период.
Смех пирата разнёсся по каюте. Не такой реакции ожидала шериф.
- Тебе для сведения: у меня слишком хорошо развит инстинкт самосохранения, и я чётко знаю, чем может закончиться даже невинная интрижка с королевой. Но, кстати, ты переживаешь за меня или банально ревнуешь, - Крюк развлекался, пытаясь загнать Свон в угол.
Эмма фыркнула, оставив замечание без комментариев.
- Не хочешь раздеться, тем более ты и причину подходящую нашла,.. вроде как…- издевательский тон пирата задел за живое, но Эмма сразу перешла к делу.
- Я пришла сказать, чтобы ты остановился. Перестань мстить. Я не позволю тебе убить Голда, как и ему не позволю убить тебя.
- Да что ты говоришь, красотка. Тебя никто спрашивать не будет.
Слова задели профессиональную гордость:
- Я - шериф Сторибрука и приложу все усилия, чтобы остановить никому ненужное кровопролитие ради прошлого.
- Никому ненужное? Оно нужно мне и Голду. – Джонс пронзил Эмму холодным взглядом. - А ты не забыла, что именно прошлое привело тебя сюда? Его нельзя вычеркнуть и забыть, особенно, если в нём осталось всё то, ради чего стоило жить.
Свон пыталась подобрать слова, но тщетно. Слишком хорошо пират умел выворачивать её душу наизнанку, не гнушаясь причинить боль.
- К тому же, твоё прошлое приехало в город, - и вновь маска беспечности накрыло лицо, - кстати, как Бэю Сторибрук?
- Он пока что не определился, - выдержав паузу, Эмма задала вопрос, вертящийся на языке, - что тебя с ним связывает?
Капитан улыбнулся самому себе, Свон узнала взгляд, которым Джонс смотрел на Нила.
- Это не моя история, а его. Если захочет, сам расскажет, - ехидная ухмылка воцарилась на лице, - но, похоже, пока молчит.
Эмма предприняла последнюю попытку:
- Значит, не скажешь.
- Нет.
- Даже как шерифу?
Крюк засмеялся:
- Неплохая попытка, но мимо. Не путай понятия, красавица.
Возникла неловкая пауза. Девушка понимала: сейчас самое лучшее время уйти, но почему-то она продолжала стоять посреди каюты, пытаясь найти тему для разговора.
- Я так понимаю, Бэй – отец Генри.
- Да.
- Мои поздравления воссоединившемуся семейству. – Пират ненавидел себя за эту фразу, но сдержаться не смог.
- Мы не вместе, - ответ прозвучал слишком быстро, слишком…
Теперь радость накрыла сердце Джонса, но мужчину такой поворот событий не устраивал: девчонка играла с ним, не задумываясь о последствиях.
- Зачем ты мне это говоришь?
Эмма не смогла ответить. С каждой минутой ситуация начинала выходить из-под контроля, гнев капитана нарастал.
- Зачем ты пришла ко мне? – в словах не было иронии, только злость.
- Предупредить тебя, что не позволю совершить безумие.
Их взгляды встретились: гнев, скрывающий лавину чувств, готовую в любой момент вырваться наружу и сломить сопротивление двоих. Из груди Эммы вырвался почти крик:
- Если мстишь, копай две могилы.
Нечеловеческим усилием капитан загнал остатки опасных чувств в дальний угол сердца, он вновь контролировал ситуацию.
Тихий, чужой голос раздался в каюте:
- Две могилы, говоришь, так уходи, чтобы не быть третьей.
В непонятном порыве Эмма бросилась к Джонсу, схватила за плечи и, с мольбой посмотрев в глаза, прошептала:
- Нет.
Ответом стали две льдинки, осколки айсберга потерянной души. Инстинкт самосохранения заставил девушку отступить, но Джонс не смог остановиться:
- Зачем ты пришла?
Киллиан приблизился к Эмме вплотную:
- Чего ты хочешь от меня? – дыхание пирата стало прерывистым.
- Может быть этого, - в следующую секунду капитан прижал девушку к себе.
В объятиях сильных рук, как в стальных тисках, сопротивляться бесполезно. Но она и не хотела. По телу разлилось уютное тепло, дрожь прекратилась. Но почему сердце так отчаянно рыдало от боли? Может потому, что Джонс просто обнимал её, сильнее прижимая к себе и едва касаясь губами волос. Просто объятия, без попытки поцелуя, но так, как будто в последний раз.
Спустя минуту пират отпустил девушку со словами:
- Уходи. Не играй с человеком, способным вырвать твоё сердце.
Последняя попытка спасти вдруг осиротевшую душу:
- Ты не сможешь сделать этого, даже Кора не смогла.
- Хочешь попробовать, - привычная ухмылка, невидящий взгляд, как будто минуту назад не разверзлась пропасть. Что ж, очередной удар ниже пояса, но Свон сильная, она выдержит.
Шёпот бледных губ прозвучал криком:
- Давай!
Эмма хотела доказать наглому, самоуверенному капитану, что она не зависит от него и ни от кого не зависит.
Рука Киллиана коснулась груди шерифа, внезапно Эмма перестала дышать, спустя секунду светящееся багровое сердце появилось на ладони пирата. Не в силах произнести ни слова, Свон продолжала хватать ртом воздух. Джонс медленно переложил сердце на крюк.
- Смотри, шериф, твоё сердце у меня на крюке.
Холод стали коснулся груди Эммы, крюк с сердцем беспрепятственно вошёл в плоть. Через мгновение сердце девушки заняло обычное место в грудной клетке.
- А теперь убирайся отсюда.
Не в силах объяснить происходящее, Эмма стремительно покинула корабль. Когда стихли её шаги, Джонс рухнул на стул, закрыв глаза рукой.
*************
Уютный, домашний Дэвид хлопотал у плиты, надеясь накормить Снежку вкусными блинчиками. Эмма с трудом опустилась на стул, придвинула ближе стакан молока, но выпить не смогла.
- Ничего себе, дождь! Ты насквозь промокла, - выдал отец, рассматривая лужу, образовавшуюся под стулом шерифа в считанные минуты.
- Да, льёт как из ведра. Снежка по-прежнему?
Мужчина тяжело вздохнул, отец и дочь поняли друг друга без слов.
- Крюк вынул моё сердце.
Со стороны Прекрасного раздалось нечто нечленораздельное, и порция теста пролилась мимо сковородки на пол.
- Как вынул?
Эмма спокойно посмотрела на Дэвида, затем также спокойно ответила:
- Просто вынул. Кора не смогла, а он смог.
Наконец, до мужчины начал доходить смысл сказанного. Ослеплённый гневом, Дэвид закричал на всю кухню:
- Я убью его.
Эмма разозлилась:
- Перестань изображать из себя праведного отца. К тому же, я сама виновата, - после секундной паузы, - и сердце он мне вернул.
Глупее вопроса Прекрасный не смог бы придумать в свои самые лучшие дни:
- Так зачем вынимал?
- На спор.
Извечный конфликт отцов и детей: у одних разрыв шаблона, другие ведут себя так, как будто происходящее в порядке вещей.
Эмма одумалась первой:
- Прости, Дэвид, этот разговор следовало вести не так. Но всё действительно в порядке, - и грустно улыбнувшись, добавила, - я сама позволила ему сделать это.
В последних словах мужчина уловил подвох, но тему развивать не стал.
- Пойду переоденусь и отдохну.
*************
Регина мерила шагами палубу корабля уже битых тридцать минут, ожидая капитана. План по уничтожению Голда крутился в голове, но знал ли Крюк о родстве Румпеля, Бэя и Генри, оставалось загадкой. Что ж, сначала выясним, а потом будем действовать по обстоятельствам. Сумерки сгущались над Сторибруком, холодало. Королева решила согреться в каюте. Удобно расположившись в кресле, женщина рассматривала обстановку с интересом, ранее ею неведомым. Ничего лишнего и личного, но мило и уютно, даже на придирчивый женский взгляд. Но что за жёлтый порошок в углу? Подойдя ближе, Регина осторожно коснулась порошка, поднесла пальцы к носу. Внезапно взгляд королевы полыхнул огнём:
- Румпельштильцхен!

Злобная фурия ворвалась в лавку Голда, заставив колокольчики у двери дребезжать от страха.
- Румпельштильцхен!
Знакомая фигура появилась у стойки с невозмутимым выражением лица.
- Где ты приговорил его?
Улыбка Тёмного коснулась губ.
- Не понимаю, о чём ты?
Лёгкий взмах руки, и часть сокровищ Голда превратились в осколки на полу.
- Ты приговорил Крюка к смерти. И я спрашиваю – где? Куда ты перенёс его?
Мужчина осторожно потёр руки одна о другую.
- Мне тебя не провести. Географически Крюк рядом, но он не вернётся. Никогда. И это моё последнее слово.
Королева обезумела от ярости. Пузырьки, баночки, талисманы, засушенные части тел, снадобья и прочие вещи метались по лавке в предсмертном танце, постепенно смешиваясь на полу в бесполезную массу того, что когда-то было составляющими волшебства.
Но Голд продолжал молчать, пряча довольную ухмылку в складках губ. Оно того стоило.
Устав ломать и крушить, Регина окинула взглядом нанесённый ущерб и со словами:
- Это ещё не конец, - покинула лавку.
*************
Голова Эммы металась по подушке, пальцы сжимали простыни, намокшие от пота.
Он держал её сердце в руке, жестокие слова срывались с губ:
- Зачем ты пришла? Чего ты хочешь от меня?
Холодный взгляд коснулся несчастной мышцы, зажатой в сильной руке. Лёд проник в грудь девушки, заставляя кричать от боли.
- Может тебе нужно твоё сердце?
Яркий багровый комок приземлился в руки шерифа.
- Я вернул его тебе. Забирай и оставь меня в покое.
Стальной крюк с силой ударил о землю, трещина разрасталась с чудовищной скоростью, через мгновение став пропастью. Пропастью между ними.
А смех Регины всё звучал и звучал под сводами чёрного неба.
- Не находишь, шериф, у нас с пиратом намного больше общего, чем может показаться на первый взгляд.
Эмма проснулась от собственного крика. Внизу кто-то усердно барабанил в дверь.

«Может сейчас эта девка на что-то сгодится. Пусть отрабатывает свой хлеб шерифа», - думала Регина, колотя в дверь дома Снежки. Конечно, можно было бы просто вышибить эту самую дверь с помощью магии, но сейчас не самый подходящий момент.
Через пару минут на пороге возникла взъерошенная Эмма, за ней Дэвид.
- Я пришла к тебе, как к шерифу. Румпельштильцхен приговорил Крюка к смерти, но не говорит где. И ты должна это выяснить. Встретимся в лавке.

Эмма уговаривала, угрожала, просила, но результата не было. Голд чуть не умер, значит, тот, кто сделал это - приговорён, иначе с Тёмным и не бывает. Во время всего допроса Регина тихо сидела в углу на стуле. Она выглядела потерянной и опустошённой посреди погрома, который сама и устроила.
Дёрнулся дверной колокольчик, в лавку вошли Бэй и Генри.
- И что здесь случилось? – воскликнул мальчик, обведя взглядом остатки товаров.
- Мистер Голд пытается убить капитана Джонса, - оглядев руины, Эмма продолжила, - и мы тут поговорили немного.
- Пойдём на пару слов, - голос Нила, обращённый к отцу, показался чужим и незнакомым. Таким его Эмма никогда не знала.
Не дожидаясь согласия, Бэй удалился в заднюю комнату, Голд последовал за ним.
- Что ты сделал с Крюком?
- Перенёс в безопасное место, где он благополучно сдохнет, - и снова душа Тёмного рвалась наружу, не в состоянии скрыть торжество победы.
- Ты скажешь, где он, - уверенным тоном заявил Бэй.
- И почему я сделаю это?
На секунду Нил сжал челюсти, боль промелькнула во взгляде, удивив Голда. Удар был нанесён неожиданно:
- Потому что, когда ты бросил меня, Крюк в какой мере заменил мне отца. И я никогда не прощу тебя, если ты убьёшь его.
Мила,.. Бэй,.. Крюк… Судьба способна подшутить даже над Тёмным.
Земля круглая, Румпельштильцхен. Боль, причинённая когда-то другим, вернётся и ударит в твоё сердце. Она будет настолько сильной и неожиданной, что ты не сможешь не только дышать, но думать. И самое страшной её составляющей станет постоянство.
- Он в подземелье дракона, - прошептал Голд, сползая по стене.

Вернувшись к остальным, Бэй обратился к Эмме:
- Он в подземелье дракона. Ты знаешь, где это?
- Да, в прошлом году я убила эту тварь. И вытащу Крюка оттуда.
Нил выглядел усталым:
- Эмма, мне нужно уехать. Помнишь, я говорил.
Шериф кивнула, подошла к Генри, взяла его за руку и подвела к Регине. В глазах королевы засветилась надежда.
- Регина, ты не против, если Генри эту ночь побудет с тобой.
Лицо мальчика засияло улыбкой.
- Конечно, нет, - женщина нежно обняла сына. – Пойдём, дорогой, я приготовлю твои любимые яблочные конвертики.
Как сильны дети в своей невинности и любви. Они способны вытеснить боль, безжалостно гложущую сердце. Они способны заставить забыть, пусть даже на время.

Генри спокойно уснул в своей кровати, зная, что мама спасёт всех и вся. Регина также не сомневалась в Эмме, но от этого становилось только хуже. Он и она – вместе.
Понимание своих поступков и чувств пришло неожиданно. Всё вдруг встало на свои места: и внезапно возникшее желание оказаться в объятиях пирата, и приход на корабль, и ненависть к Эмме, и, конечно, разгромленная лавка Голда.
Пытаясь не разбудить Генри, королева рыдала в подушку, повторяя одни и те же слова как заклинание:
- Я не должна любить его, я не должна любить его, я не должна…
*************
Спускаясь в подземелье, Эмма поражалась превратностям судьбы. Она спешит на помощь человеку, способному с лёгкостью вынуть её сердце. Возможно, единственному, кто в силах сделать это. Но она шериф, представитель закона и власти, в неё верят горожане, значит, всё правильно. Правильно! Правильно! Правильно! Что вообще означает это правильно?
«Если я опоздала, и он уже мёртв…», - развивать мысль не хотелось, к тому же, ноющая боль в груди мешала этому.
- Джонс, – кроме гулкого эха не отозвался никто.
- Джонс, ты здесь?
Покричав минут пять, Эмма начала отчаиваться. Найти пирата в этом лабиринте коридоров было не так-то просто.
- Джонс!
Откуда-то снизу раздался звук, похожий на царапанье. Повернув за колонну, Свон увидела крутую лестницу, уходящую во тьму. Фонарик пришёлся кстати. Спустившись, Эмма очутилась в узком коридоре, пахло плесенью и чем-то тошнотворно-сладким. В конце туннеля горел факел, отблески огня оставляли на стенах грязно-жёлтые блики. Под ногами что-то хрустнуло, шериф пинком отбросила человеческую кость, определив источник мерзкого запаха.
- Джонс.
- Красотка, и ты здесь, - голос пирата, обычно твёрдый и ироничный, звучал измученно и устало.
Эмма ускорила шаг, через пару секунд оказавшись перед камерой со стальными прутьями. Киллиан сидел, облокотившись о стену. На лице капитана проступил пот, воздух со свистом вырывался из лёгких. При виде шерифа Крюк попытался улыбнуться, получилось печально.
- Шериф бесстрашно бросается на помощь гражданам Сторибрука.
- Заткнись, - выдала Эмма, пытаясь найти замок и одновременно понять, почему пират выглядит таким измученным, ведь исчез он не более двух-трёх часов назад.
Но погружаться в мысли о плохом – не время, как и погружаться в мысли о прошлом. Эмма, как бульдог, вцепилась в цель и отбросила чувства. Сначала вытащить Крюка, а потом… О потом тоже думать не хотелось, сейчас нужно сосредоточиться.
- Как открыть эту камеру?
- Нужно найти рычаг, он где-то рядом, скрыт в стене, - фраза далась капитану с трудом.
- Что с тобой происходит? – спросила Эмма, ощупывая стену в поисках чего-то, хотя бы отдаленно напоминавшего рычаг.
- Румпельштильцхен ничего не оставляет на потом. В моей ловушке заканчивается воздух.
От удивления девушка остановила поиски, уставившись на пирата.
- Но прутья, сквозь них… я же дышу.
- Милая, ты забыла, в каком мире находишься. К тому же, я внутри, а ты снаружи.
- Тогда заткнись, - Эмма с удвоенной силой принялась за поиски рычага. Наконец, в стене блеснуло что-то маленькое и яркое.
- Он напоминает крохотный серебристый якорь?
- Да, попробуй повернуть.
Свон скорчила гримасу, прокомментировав:
- Но он такой маленький.
Крюк рассмеялся, несмотря на тяжесть в груди:
- Я так и знал, что ты предпочитаешь большие размеры.
- Заткнись, - в очередной раз повторила Эмма, отметив про себя: слово становится навязчивым.
Минуты две девушка безуспешно пыталась повернуть рычаг. Бросив беглый взгляд на капитана, шериф убедилась в отсутствии времени и с удвоенной силой принялась дёргать якорь. Обломав ногти и поцарапав руки, Свон почти отчаялась сдвинуть рычаг с места, как неожиданно раздался щелчок, и прутья клетки с противным скрежетом поползли вверх.
Бросившись в камеру, девушка помогла капитану подняться и выйти, отметив: воздуха в клетке пирата действительно не хватало.
Поднявшись вверх по узкой лестнице, они остановились передохнуть. Джонс практически пришёл в себя, и Эмма ожидала очередной порции подколок. Ведь это лучше, чем думать о вынутом сердце и чувствовать себя неловко.
Но обернувшись к капитану, девушка не увидела привычной ухмылки и знакомых чертенят во взгляде, в один миг Крюк стал чужим. Казалось, маска равнодушия приросла к коже пирата, и он не заметил перемены. Или мрак подземелья сыграл с Эммой злую шутку.
Непонятно откуда взявшаяся обида захлестнула сердце, вспомнился недавний сон. Девушке захотелось крикнуть: «Да что с тобой происходит?.. От чего ты бежишь?»
Но вместо этого Свон устало произнесла:
- Даже не поблагодаришь?
- Насколько я помню, это – твоя работа. И ты, не уставая, постоянно напоминала мне об этом. Что же сейчас не так?
«Что не так? Он издевается. Я лезла в это долбанное подземелье, чтобы спасти его, и в ответ – что не так».
Но капитан услышал другие слова:
- Ты прав. И что ожидать от человека, которому Голд повредил мозги.
Киллиан ехидно усмехнулся, но в следующий миг взгляд Джонса упал на руки Эммы: обломанные ногти, царапины и кровь на коже.
Сердце болезненно кольнуло, из последних сил пытаясь не дать хозяину окончательно заковать себя в броню равнодушия.
- Пойдём, - бросила Эмма, стараясь не смотреть на пирата.
Но Джонс не спешил, он снял шарф со своей шеи, разорвал его на две части.
- Подожди, нужно перевязать.
Жестом обиженного ребёнка девушка спрятала руки за спину.
- С этим я справлюсь сама.
Крюк так не считал. С твёрдым намерением осуществить задуманное, пират сделал шаг в сторону шерифа. Девушка отступила.
- Осторожно, не наступай за… - слова капитана заглушил монотонный гул.
Джонс схватил Эмму в охапку и прижал к стене, закрыв собой. Спустя мгновение на место, где они были секунду назад, обрушился град камней.
Грохот уже прекратился, а девушка продолжала стоять у стены, прижавшись к телу капитана. Почти как тогда… в каюте. Но объятий не было, просто… на глазах Эммы заблестели слёзы.
- Ты в порядке? Снова дрожишь, – в голосе звучала теплота, но, боясь ошибиться, шериф не стала смотреть в глаза Киллиану. Это устроило двоих.
Пират поочерёдно перевязал руки своей спасённой спасительницы.
- Пойдём, пока ты не задела ещё какую-нибудь ловушку. Смерть вдвоём в один день не входит в мои планы.
Поднявшись на поверхность, оба вздохнули с облегчением. Но только что пережитые события, невысказанные слова, запертые чувства… Джонс ощущал себя мерзавцем, кодекс чести пирата дал сбой, но так было нужно. Желая быстро покончить с ситуацией и уйти, Киллиан тихо произнёс:
- Спасибо, красотка, - губ коснулась грустная улыбка.
Эмма всматривалась в черты лица, незаметно ставшие родными. Каким-то шестым чувством Свон ощутила внутреннюю борьбу пирата, маска равнодушия слетела с лица, боль отчётливо проступила в глазах, сжав сердце шерифа приступом отчаяния. Барьеры рухнули, и губы Эммы прижались к губам пирата. Вспышка нежности в пучине сознания, но затем сильные руки сдавили тело, губы Джонса настойчиво и болезненно продолжали поцелуй. Он не думал о ней, он думал о том, как причинить ей боль. И у него получилось.
Эмма вырвалась из грубых объятий, не понимая происходящего. И вновь маска, ставшая лицом: губы сложены в тонкую линию, а глаза… в глазах огонь, о существовании которого Эмма не подозревала.
- А чего ты хотела, Свон? Не каждый поцелуй напоминает прикосновение крыльев бабочки. Иногда он приносит боль. Ты готова к такой боли, Эмма?
Капитан ушёл, не дождавшись ответа. Он знал его заранее или думал, что знал.
Сделав несколько шагов, Эмма устало облокотилась о ближайшее дерево. Даже предательство Нила не причинило такой боли. Слёзы катились по щекам, а печальный дождь всё пытался превратить чёрное в белое, оставляя на лице девушки холодные дорожки тоски и отчаяния.