Вспышки заклятий разрезали пространство со всех сторон от их маленького штаба, заставляя людей пригибаться, уворачиваться, посылая встречные потоки энергии в виде магических щитов или новых атакующих чар. В наступающих сумерках всё труднее было различать своих и чужих, но невысокая рыжеволосая ведьма, находящаяся на обзорной части укрепления, пока держалась. И вместе с ней держались осаждённые.

Селена Блэк, ведущий целитель Армии Сопротивления и, по совместительству, лучшая ведьма третьей оборонной линии, держала под своим контролем штабной периметр уже более трех часов, отбрасывая основную массу противника и, по возможности, уничтожая. Весь лес, раскинувшийся вокруг лагеря, превратился для противника в сплошное «минное поле»: земля под ногами Пожирателей смерти превращалась в зыбучие пески, деревья пронзали человеческие тела ветвями и корнями, ставили подножки, и вдавливали в почву, трава оказывалась ядовитой, прожигающей обувь и наносящей мучительные раны сторонникам Тома Реддла. Безобидные на вид насекомые накидывались роем, жалили, впрыскивая парализующие вещества и галлюциногены. Мелкие зверьки и птицы нападали на сильных боевых магов, выводя их из игры подавляющим магию ядом. Главная хитрость была в том, что лес распознавал защитников штаба, не причиняя им вреда.

И всем этим балом правила Селена, осматривая территорию своими кошачьими глазами, светящимися в наступающих сумерках, словно два огромных светляка, а по единственным не скрытым аврорской формой участкам тела — кистям рук — змеились сияющие зелёные магические татуировки. Это был признак того, что эльфийская жрица работает на пределе возможностей.

По правую руку от неё стояла такая же рыжая и ещё более хрупкая Джинни Уизли, поднимая мОроки, искажая противникам восприятие реальности, заставляя их бестолково метаться, ступать мимо наспех подвешенных выше уровня ядовитой травы мостков, бросать заклятия друг в друга, пробегать мимо цели и падать в окопы. Её шикарная грива развевалась по ветру, и в ней, казалось, трещало электричество. Эти двое, так же как и два мозговых ядра Сопротивления — Гермиона Грейнджер и Полумна Лавгуд, звались Жемчужинами Сопротивления и были оценены почти так же высоко, как и сам Гарри Поттер. Ныне покойный Гарри Поттер. Поэтому рядом с рыжими ведьмами стояла высокая красивая мулатка — Трейси Элисон, закрывающая их мощнейшим щитом.

Всех, кто всё-таки пробирался на территорию лагеря, встречали силовики Армии под предводительством Рональда Уизли и его верных командиров: братьев Уизли, Ли Джордана и Ремуса Люпина, возглавлявших по небольшому, но тщательно тренированному отряду.

Это они метали заклятия внизу, защищая их крохотный Главный штаб от завоевания. Это они выслали Патронус Кингсли Брустверу, прося о магической поддержке. Это они умирали в бою, защищая собравшуюся штабную элиту…

Сегодня в лагере на экстренное совещание собрались лично командиры и Жемчужины Сопротивления, чего они давно старались избегать, пользуясь сквозными зеркалами и Патронусами. Чтобы не провоцировать противника на решительные меры. Ведь так соблазнительно уничтожить всё руководство Армии одним ударом… Собирались в глубокой тайне, поэтому и не тащили за собой все свои и так немногочисленные ряды. А теперь…

Ждали поддержки отряда Бруствера, но его всё не было…

— Великаны! — взвыла Трейси, пытаясь отразить гигантский валун, летящий в сторону их укрепления. Пол под их ногами вздрогнул, и часть защитной стены взорвалась, расшвыряв ведьм и осыпав градом осколков.

Жрица неуверенно поднялась на ноги, размазывая по лицу кровь руками и лихорадочно проверяя связь с лесными подопечными. Мерлин! На случай появления великанов у неё заготовок не было. Болота были далековато, а в зыбучие пески… Пока такого колосса всосёт… Как же это она? Даже к появлению инферналов у неё была пара закладочек с сюрпризом, а тут…

Погружённая в управление периметром, Селена даже не успела среагировать, когда удар огромной силы проломил часть стены Обзроной башни, пол ушёл у неё из-под ног, и в сознании, прежде чем его накрыла темнота, вспыхнуло небывалой ясностью понимание, что их предали…

Земля вздрагивала, припудривая рыжие кудри жрицы сухой пылью. Тело болело, наверняка одно из рёбер было если не сломано, то точно надтреснуто. Мозг включался медленно, стараясь оттянуть момент возвращения окружающего кошмара. Селена чувствовала, что её кто-то нещадно трясёт, бьёт по щекам и зовёт по имени. Её ресницы дрогнули.

— Римус, — слова царапали горло, не желая выходить наружу, но девушка чувствовала его отчаяние и ужас и хотела его успокоить. — Ты можешь быть чуть нежнее?

Крепкие руки подхватили её и поставили на ноги, прижали на миг к могучему торсу, выражая облегчение, что она жива.

— Я люблю тебя, — с отчаянием прошептали его обветренные губы, и Селена испуганно распахнула глаза, уставившись в родные янтарные. Он не говорил ей этого никогда. Слишком недавно они похоронили Тонкс и маленького Тедди. Значит — не надеется, что представится другой случай.

— Что случилось? — девушка оглянулась по сторонам, они были в лесу. Пахло гарью и кровью.

— Лагерь уничтожен, лес под антитрансгрессионным куполом, — он тянул за собой оглушённую и дезориентированную ведьму. — Ты — моя Жемчужина.

Других объяснений не требовалось. На случай падения линии обороны был разработан план, в соответствии с которым её, Джинни, Полумну и Гермиону нужно спасать. И ответственные за это назначены. Жемчужины Сопротивления должны были спастись любой ценой. Или умереть, не доставшись противнику.

Жрица попыталась хоть немного прийти в себя, насколько это возможно на бегу. Ветви деревьев безжалостно хлестали её по лицу, ноги спотыкались, но оборотень продолжал тащить её за собой с огромной силой, не позволяя упасть. Справа гудело пламя пожара, завывая специфическим образом. Сомнений не оставалось — Адское пламя. Селена прибавила скорость, стараясь утереть рукавом свободной руки пот, заливающий глаза, и обнаружила, что это была кровь.

Первое заклятие пролетело над её головой, ударившись о вековую ель, выбив из дерева град щепок, и, словно ожидая этого сигнала, целый шквал проклятий обрушился на беглецов, осыпая их ветками, щепками и листвой, роняя поглотившие заклятия стволы, вспарывая землю у их ног, рассекая кожу, пролетая по касательной. Селена с трудом держала щит, ещё не придя в себя после падения с Башни, а Ремус бросал ответные атакующие, но перевес был на стороне Пожирателей. Беглецов спасала только скорость.

Внезапно деревья расступились, и жрица поняла, куда вёл её оборотень. Обрыв над рекой! Страшная зияющая рана на скалистом теле здешнего пейзажа, на дне которой текла быстрая, но мелкая, едва ли по пояс, горная речушка с каменистым дном…

— Перекидывайся и уходи! — приказал капрал Люпин.

— А ты? — но ответ ей не требовался, жрица видела его в решимости, застывшей в глазах её любимого.

— Уходи! — он развернулся навстречу преследователям.

— Пойдем со мной, я вытащу нас обоих! — Селена вцепилась в пропитанный кровью и потом мундир на его груди. Только не он! Не так! — Пожалуйста! — взмолилась ведьма шёпотом, дрожа всем телом. — Я не могу потерять ещё и тебя!

Мужчина порывисто притянул её к себе, заглядывая в ставшие вновь шоколадно-карими глаза, запустил пальцы в растрёпанные кудри и впился поцелуем в губы жрицы с безумием отчаяния, ощущая солёный вкус её слез, и Селена поняла, что это — конец. Римус прощался…

Его сильные пальцы отцепили женские ручки от своего кителя, и мужчина, глядя ей в глаза, словно вырывая вместе с ней своё сердце, оттолкнул ведьму с края обрыва.

— Прости, — он обернулся, принимая боевую стойку, к подоспевшим преследователям, чтобы выиграть время для её побега…

Нет-нет-нет! Селена хотела сказать ему, что тоже любит его, что он стал смыслом её жизни, но воздух в лёгких перехватило, и девушка только и смогла, что извернуться как кошка при падении, пытаясь превратиться.

Задыхаясь от отчаяния, она даже не сразу поняла, что что-то было не так. Она не могла совершить анимагическое превращение в бронежилете из драконьей кожи! Снаряжение было слишком тяжёлое и утягивало её вниз со слишком большой скоростью. Девушка судорожно забилась в кожаных доспехах, но она не успевала измениться и выскользнуть из всего этого! Мелкая речушка приближалась с невероятной быстротой, и ведьма с тоской подумала, что лучше бы осталась наверху с Римусом и успела бы сказать ему эти заветные три слова, чем разбиться о камни на дне реки. Она могла бы поцеловать его ещё раз… Она отдала бы всё за этот шанс! За ещё одно мгновенье, проведённое рядом с ним… Жрица закрыла глаза, мысленно закричав от бессилия, взывая ко всем сразу и ни к кому в отдельности…

Зелёное пламя охватило покрытые кровью татуировки на коже ведьмы, чужие голоса разорвали тишину внутри её головы, жрица ощутила магический выброс невероятной силы, удар о водную гладь выбил воздух из лёгких, и мир взорвался болью, когда вода сомкнулась над рыжей головой…



Вода была чёрной, холодной и бесконечной. Как и пустота внутри. Но что-то не давало Селене просто сдаться и утонуть, заставляло бороться с этой ледяной толщей. Возможно, это была надежда, что Римус где-то рядом. Вдруг он упал за ней следом, раненый или оглушённый.

Конечно, он должен быть рядом, он нуждается в её помощи! Она же лучшая медиковедьма Армии Сопротивления!

Девушка непослушными пальцами отстегнула бронежилет из зачарованной драконьей кожи и тяжёлые наручи, чтобы облегчить свой вес и всплыть. Лёгкие горели Адским пламенем, голова кружилась, но где-то там был Римус…

Почему же здесь так глубоко?



Голова раскалывалась на части, дышать было больно. Пришедшая в себя девушка попыталась пошевелиться, ноги в тяжёлых аврорских бутсах, заполненных водой, оказались неподъёмными, а вот руку удалось подтянуть ближе и даже опереться на неё, приподнимая голову с прилипшими к щеке травинками и песком. Берег был поросшим сочной зелёной травой. Как странно…

— Мисс Браун? — такой знакомый голос. И как давно она слышала его в последний раз!

Сознание мутилось, но на пару секунд в поле зрения Селены появилась длинная серебристая борода и очки-половинки…

«Я люблю тебя»

Эти слова стали началом конца. Конца всего её мира.

Слёзы вновь побежали раскалёнными дорожками по щекам. Значит, она находилась на суше. Хотя это не имело значения. Мозг фиксировал эти мелочи по привычке анализировать. Гарри вслед за Грюмом повторял: «Постоянная бдительность!» и заставлял прислушиваться к своим ощущениям, предчувствиям, веря в рефлексы порой больше, чем в разум.

И она первое время после падения прислушивалась! Находясь на грани яви и бреда, жрица мысленно звала, пыталась нащупать тонкую энергетическую нить, связавшую их, пыталась ощутить его эмоции, любые отголоски ощущений, пусть даже боль… а потом поняла…

И с этого момента ничто более не имело значения. Её даже не интересовало, куда именно её занесло, и что намереваются с ней делать. Потому что Римуса, её любимого волчары, больше нет. И возрождаться из пепла больше не для кого.

Рядом скрипнул стул, а в следующее мгновение послышалась какая-то возня, перестук сосудов, звяканье стекла. Селена нехотя открыла глаза, обведя взглядом белый потолок с характерной лепниной.

Это место она могла бы узнать из тысячи, хоть и была в последний раз здесь года три назад… и тогда здесь была выворочена половина стены.

Больничное крыло Хогвартса выглядело, как в довоенный период. Чистое, светлое помещение, наполненное ароматами зелий, трав, настоек и свежих простыней. Ей самой последние несколько лет этого так не хватало…

Раненых приходилось лечить и оперировать в наспех установленных палатках, а то и ещё хуже — в сырых тёмных подвалах… но рано или поздно с очередной опасной и дерзкой вылазки возвращался Он.

Убедившись, что все пострадавшие получили помощь, Ремус шел к Главному целителю Армии, не доверяя лечить себя больше никому. Даже если у него была только ссадина или лёгкая царапина. Это возмущало молодых целителей, которые считали такое поведение признаком заносчивости и злились, когда Селена невозмутимо уводила раненого в подсобку с зельями, бинтами и травами. Но, с тех пор как однажды она забыла накинуть на дверь заглушающее заклинание, медсёстры, завидев Люпина, жарко краснели и бросали заинтересованные взгляды, а мужчины понимающе переглядывались.

— Как вы себя чувствуете? — негромкий голос вырвал жрицу из плена воспоминаний. Девушка перевела взгляд на собеседницу и удивлённо вздрогнула. Над ней заботливо склонилась мадам Помфри. Молодая, обеспокоенная и абсолютно… живая. Как всегда — в накрахмаленном переднике и чепце.

— Жива, — эхом к собственным мыслям выдохнула с кривой улыбкой Селена. Помфри кивнула и отмерила щедрую дозу зелья, в котором жрица сразу признала «Костерост».

— Учитывая, в каком состоянии вас выловили из Чёрного озера, и это неплохо, — сообщила школьная медиковедьма, поднося зелье к бледным губам больной. Та послушно выпила лекарство, запив парой глотков воды и даже не поморщившись, откинулась на подушки.

Интересно, это рай или ад? Сознание медленно меркло, погружаясь в сон.



Она бежала по знакомому лесу, перепрыгивая корни, торчащие из-под сосновых иголок. Пахло смолой и свободой. Мягкий слой хвои скрадывал звук их шагов. Селена засмеялась в голос и побежала быстрее, стараясь догнать исчезающего впереди огромного серого волка. Но, стоило ей поравняться с ним, как зверь внезапно развернулся и кинулся на неё, вываляв ведьму в жёлтых длинных иглах.

Он по-собачьи смеялся, придавливая её лапами к земле, а потом лизнул в нос, заставив девушку что-то недовольно пропищать. Её тонкие пальчики зарылись в густой мех, побуждая хищника блаженно зажмуриться, положив голову ей на живот. Он довольно вздохнул, позволяя ей гладить себя за ушами.

Они часто так проводили полнолуния в тёплое время года. Но теперь Селена знала, что это — в последний раз. Сердце её сжималось от нежности и жестокой, невыносимой неизбежности предстоящего расставания. Как бы она хотела просто раствориться в нём, стать его кровью, например, и уйти с ним, куда бы он не направлялся…

Римус поднял голову и посмотрел ей в глаза, почуяв что-то неладное. Селена села, и он слизнул слёзы, льющиеся по её щекам. Он не мог говорить, но беспокойно заглядывал ей в глаза. Жрица обняла его, прижимаясь к тёплому боку и прошептала, зная, что он расслышит.

— Я люблю тебя, Римус. Я так люблю тебя… — её голос оборвался, но она и сама расслышала шорох у себя за спиной. Кто бы это ни был — их идиллии пришёл конец…

Из-за ствола близ стоящего дерева вышел огромный чёрный пес. Гримм, сказали бы многие волшебники, но те, кто был сегодня в этом лесу, знали этого гримма лично.

— Сириус? — растерянно прошептала ведьма, точно зная, что этого быть не может. Пёс зарычал и пошёл на них, говоря голосом Люпина те самые слова…

— Ты предала меня! Ты изменила мне с предателем и убийцей!

— Сириус, ты не имеешь права так говорить, — прохрипела Селена, пытаясь подняться. Но ноги были абсолютно ватные, и встать на них не удавалось.

А призрак меж тем продолжал.

— Ты спишь со всеми друзьями? — девушка похолодела. Это были слова Люпина. Они так сильно поссорились тогда. И в тот момент это было уместно, а теперь… Селена терялась уже в том, кто из них и в чём её обвиняет.

Гримм прыгнул вперёд, угрожающе разинув пасть, но на полпути был перехвачен волком. Они покатились рычащим и визжащим клубком по земле, а Селена не могла ничего сделать. У неё не было с собой палочки, не было жреческой цепи. И она только кричала и умоляла их остановиться.

— Прекратите! Вы же друзья! Вы оба погибли, разве важно теперь? Не нужно драться из-за меня! — клубок распался, и оба зверя, шатаясь пошли к ней. Израненные, окровавленные…

— Нет, Селена, только из-за тебя драться и стоит, — прохрипел голосом Сириуса волк. — Ты — единственное, что нам осталось делить.

И прежде чем до жрицы дошёл смысл его слов, Гримм вцепился в её руку. Ведьма рванулась и закричала, ощутив мощные челюсти оборотня на втором запястье. Боль и ужас разрывали на части, заставляя вопить до хрипоты.

Она дёрнулась наяву, стараясь выползти из кошмара, где любимые мужчины рвали её на куски, ударилась рукой об угол тумбочки и распахнула глаза.

Селена тяжело дышала, в рёбрах ещё ощущался дискомфорт, а кожа была мокрой и липкой. Но руки и ноги были на месте, что не могло не радовать. Девушка откинулась на влажную от слёз подушку и прикрыла глаза.

Сириус… он никогда не простит её. Как давно это было! Она как раз прошла реабилитацию, обучаясь в других магических школах мира, и стала забывать то, что пережила, находясь в плену Абраксаса Малфоя. В то время она нашла в лесу раненого пса. Селена звала его Гриммом…



Тогда…

Сириус Блэк с трудом разлепил глаза и тихо застонал от боли в боку. Точнее — хотел застонать. На деле же с его губ сорвалось жалобное поскуливание.

— Очнулся? — сочувственно поинтересовался девичий голос, и яркий свет из окна немного загородила тень. Блэк испуганно дёрнулся, но маленькие ручки мягко придавили его к… на чём он там лежал. — Тихо — тихо, — приговаривала девушка, поглаживая его худые рёбра. — Прекрати дёргаться. Не бойся, всё хорошо. Мы тебя вылечим, — от её пальчиков под кожей возникало странное щекочущее ощущение, горячее и прохладное одновременно. Бродяге захотелось мурлыкать, но собачий речевой аппарат на это не был способен, и Сириус только громко вздохнул. Вырываться расхотелось. Потом. В другой раз. Веки потяжелели, и наступила темнота.

Когда сознание пса прояснилось в следующий раз, беглец соображал уже чуть лучше. Он возблагодарил небо, что не превратился во сне в человека, поскольку незнакомка всё ещё была тут. Да и где ж ей быть, если это её дом?

Наверное, прошло много времени, потому что был уже вечер. Кухню наполняли невероятно вкусные запахи, на плите что-то весело шкворчало. Желудок жалобно заурчал, и Бродяга решился приоткрыть глаза. На краю стола стояло блюдо с красивым открытым пирогом с начинкой… пёс дёрнул носом… ммм… яблоки с корицей. Он покосился на девушку у плиты, что-то тихонько напевающую себе под нос и орудующую в сковороде деревянной лопаткой. Руками.

«Сквиб или несовершеннолетняя» — подумал Сириус.

Как же он здесь оказался? И где это — здесь? Голова ещё немного кружилась, и он чувствовал себя слабым, хотя прожив двенадцать лет рядом с дементорами, он привык к этому чувству.

Дементоры… шерсть на его загривке встала дыбом. Да, вчера определённо были дементоры. Два. Они гнали его по лесу, и он не мог убежать из-за раны, нанесённой этим чёртовым пауком. Он упал, это он помнил точно. А потом женский крик, всполох света… Бред какой-то. Последнее, что вспоминалось — девушка, держащая отбивающегося дементора за горло.

Он снова покосился на потенциальную спасительницу. Сейчас она стояла к нему вполоборота, и казалась обычной милой девчушкой, старшеклассницей. Могла бы учиться в одном классе с Гарри, да вот что-то не учится… а шастает ночами по Запретному лесу, подбирает полудохлых псов и душит дементоров. Словно услышав его мысли, девушка оглянулась на него и улыбнулась. Тепло и беззаботно, словно согрев что-то в его собачьей душе.

— Привет!

Сириус вильнул хвостом. Она что, думает, что он ответит?

— Потерпи немного, скоро будем кушать, — она ловко стянула со сковороды последний обжаренный кусочек мяса, и закинула в кипящий по-соседству казан. — Собачьей еды у меня нет, ты уж прости, — натянув прихватку, накрыла посудину тяжёлой чугунной крышкой. — Надеюсь, мясо с черносливом по-казачьи ты будешь?

Юная повариха повернулась к чёрному псу, лежащему на мягкой подстилке, и вопросительно приподняла бровь. Сириус радостно завилял хвостом. Он понятия не имел, что это за блюдо, но пахло…

— Вот и отлично, — подвела итог разговору незнакомка, и полезла на стул, чтобы достать внушительную металлическую миску. — Собачьих мисок у меня тоже нету, в этой я завожу тесто для блинчиков, если жду гостей. Но… гости ко мне ходят редко, так что тебе нужнее, — рассудила она, спрыгнув на пол.

Правда перед трапезой ослабленного пса ожидал неприятный сюрприз: девчонка влила ему в пасть содержимое лиловой бутылочки. Зелье было настолько мерзким на вкус, что Бродяга даже хотел покусать лекарку, но передумал.

— Знаю, гадость редкая, — приговаривала она. — Но так ты сразу сможешь питаться тем же, что и я. Мне почему-то кажется, что ты давно не ел нормальной еды.

Он был так голоден, что съел бы что угодно, но вообще-то девчонка была права. Безвкусной, похожей на клейстер, овсяной каши за двенадцать лет он наелся на всю жизнь.

А через пятнадцать минут он понял, что оно того стоило.

Мясо с непроизносимым названием было просто восхитительным, хоть и шло с гарниром из риса. Набухшего, пропитанного мясным соком, приправленного специями и овощами риса. Сириус даже успел разглядеть чернослив и морковь, прежде чем содержимое миски исчезло у него во рту. Он облизнулся и грустно посмотрел на едва прикоснувшуюся к еде девушку. Ему хотелось ещё.

— Потерпи часок, — строгим тоном врача вещала она. — Дай организму привыкнуть. Там ещё целый казан.

В ожидании второй порции Сириус принялся рассматривать обстановку кухни и её хозяйку. Мебель была довольно скромной, но чувствовалось, что здесь любят готовить и делают это часто. Светлые занавески, яркие прихватки, клеёнка вместо скатерти. Сириус понюхал её и чихнул. Кастрюли и сковороды были небольшими. На одного-двух человек…

Это хорошо. Скорее всего девчонка здесь живет одна или с… он поднял взгляд, впервые внимательно приглядываясь к девчушке, и понял, что до этого ошибался. Она была старше Гарри. Вполне могла быть шестикурсницей — семикурсницей, быть совершеннолетней и жить с парнем. Вот только в школе в прошлом году он её не видел, а такую он бы не пропустил. Слишком заметным было сочетание молочно-белой, словно светящейся изнутри кожи и тёмно-медных волос с невероятным, неподдающимся описанию отливом, в данный момент скрученных на затылке в огромный небрежный узел, сколотый чем-то похожим на вязальные спицы.

— Ну хорошо — хорошо, — проворчала рыжая, по-своему истолковав его пристальное внимание. — Я так подавлюсь под твоим печальным взглядом.

Вторая порция была едва ли больше первой, но у тощего блохастого пса возникло явственное ощущение, что он сейчас лопнет. Он повалился на мягкую подстилку, и все планы о побеге, и без того смутные, копошившиеся в его голове, растворились в сладкой дрёме. Он даже почти не почувствовал, как незнакомка меняла ему повязку и обрабатывала почти полностью затянувшуюся рану.

Утром он застал её уже на ногах. Во сколько же она встает? Выгуляв его в саду, хозяйка дома позвала пса внутрь.

— Ну как? — она достала вчерашнее мясо и разогрела для него. На огне. Без магии. — Сегодня пробуем без зелья?

Сириус дёрнул хвостом и облизнулся. Загадочное блюдо за ночь настоялось и стало ещё вкуснее. Как только тарелка опустела, рыжая взялась за повязку.

— Хорошо, — мурлыкала она, ощупывая его бок. — Всё затянулось. Можно наконец помыть тебя, — она подбадривающе потрепала его по холке и вышла из кухни.

Сириус смотрел ей в след непередаваемым взглядом. Да, конечно, его шерсть прямо-таки кишела паразитами. И стоило вообще удивляться, что юная леди не побрезговала притащить его домой и возиться с ним.

Вокруг его подстилки был нарисован красивый узор на полу, и вот теперь Сириус узнал его. Нечто похожее показывал им преподаватель по уходу за магическими существами. Тонкая вязь узора мешала распространению паразитов. Всё так, но…

Несовершеннолетняя ведьмочка вернулась в ультра-коротких джинсовых шортах и белом хлопковом топе.

— Пойдем, — позвала она впавшего в ступор пса и призывно похлопала себя по бедру. — Не заставляй тащить тебя силком…




Сейчас.

Жрица с трудом разлепила веки. В этот раз она чувствовала себя намного лучше. Мадам Помфри помогла усесться на кровати, заставила её поесть и влила чуть ли не десяток настоек. Селена принимала всё безропотно и безразлично, не расспрашивая и не рассказывая ничего. Когда со всеми необходимыми процедурами было покончено, к больной наконец был допущен посетитель.

Девушка молча рассматривала высокого пожилого человека с длинной седой бородой в лиловой с золотыми месяцами мантии.

Память услужливо подсовывала последнее воспоминание о нём: изломанное тело, раскинутые под неестественными углами конечности, почерневшие пальцы одной руки, торчащие из разодранного рукава и песня-плач феникса, кружившего над замком.

Это воспоминание ей показала Гермиона в украденном из директорского кабинета Омуте памяти. Сама Селена во время его гибели была далеко, в домике, расположенном в рабочем квартале неприметного городка, и занималась тем, что ждала убийцу старого мага, чтобы согреть и утешить его разбитую душу…

— Здравствуйте, мисс Браун, — вежливо поздоровался визитёр, усаживаясь на скрипучем стуле.

— Рада вас видеть в добром здравии, профессор Дамблдор, — ответила она. — Я нахожусь в коме или под действием замутняющих разум зелий?

Дамблдор удивлённо взглянул на неё.

— Что заставляет вас так думать? — полюбопытствовал мужчина.

— Всё.

— Подробнее, пожалуйста, — попросил директор, начиная рассеяно плести косичку из прядей бороды. Селена вздохнула и подумала, что почему бы и не рассказать ему.

— Мы похоронили вас четыре года назад, и уже тогда я была миссис Блэк, и уже тогда — вдова, — улыбка директора померкла. — Мадам Помфри убили через год при штурме Хогвартса, и сам замок был частично разрушен. Тогда многие погибли: Фред Уизли, Лаванда Браун, очень много детей… — Селена смотрела в погрустневшие голубые глаза мага. Он вздохнул и размеренно произнес.

— Какие печальные вещи вы рассказываете… Как вы думаете, какой сейчас год?

— Двухтысячный, разумеется, — удивление было так велико, что даже пробилось через толщу апатии.

— Боюсь вас огорчить, возможно, вы мне даже не поверите, но вы в здравом уме, а на дворе десятое июля одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года, — он внимательно посмотрел на онемевшую девушку.

Селена неловко подтянулась на руках, принимая устойчивое сидячее положение, в её глазах что-то начало оживать, прорываясь сквозь пелену безразличия.

— Если всё это правда… — начала она хрипло. — Если вы настоящий, то, вероятно, не откажитесь напомнить мне, что вы сказали перед моим отбытием в Ильвермони? — девушка впилась пытливым взглядом в голубые глаза директора.

— Ну разумеется, — улыбнулся седовласый маг. — Тем более, что это произошло всего за четыре часа до вашего появления в озере. Я сказал вам, что мы не в силах изменить наше прошлое, только смириться с ним, но каждый миг, проживаемый сегодня, формирует наше будущее.

— И не только наше, профессор, — её карие глаза заблестели от слёз. — Вы позволите? — она протянула старому волшебнику руку, и он ласково коснулся её кисти, разрешая считать свой магический фон. Несколько секунд спустя, девушка отпустила мужчину, предварительно легонько сжав его пальцы. — Я так рада, что это действительно вы.

— Что последнее вы помните? — Селена нахмурилась, стараясь вызвать в памяти свой полёт, но перед внутренним взором возникли янтарные глаза её любимого, глядящие на неё с отчаянием.

«Я люблю тебя!»

Горло сдавил спазм, девушка попыталась овладеть своими эмоциями. Она была благодарна Дамблдору, который как раз в этот момент увлёкся выплетением особо ответственного участка косички.

— Был большой слёт командиров Армии Сопротивления. С нескольких лагерей. Нас предали… Противник знал, где мы, и накрыл антитрансгрессионным куполом, не позволив прийти подкреплению вовремя. Мы спасались от погони. Пожиратели шли за нами, временный лагерь пал и мы… — она задохнулась, но тут же продолжила. — Я спрыгнула с обрыва, должна была улететь в анимагической форме, но не смогла выбраться из снаряжения, очень тяжёлое… — её голос прервался. Дамблдор дал ей несколько секунд и задал следующий вопрос.

— Селена, ты сказала «мы», кто был с тобой?

— Люпин, — прошептала ведьма побелевшими губами. — Капрал Римус Люпин. Он остался наверху, понимаете? Он хотел спасти меня, пожертвовал собой, — её начинало трясти, сознание погружалось в трясину воспоминаний. — А я не смогла выбраться из этого чёртова бронежилета! И даже не попрощалась! — голос надломился, девушка запустила белые пальцы в свои спутанные после сна волосы и всхлипнула. — Я должна была разбиться о дно реки, там сплошные камни. А потом… голоса в моей голове, много… и такой магический выброс… Наверное, это жрицы, они вытащили меня… — Но… почему не только через пространство, но и через время? — девушка растерянно посмотрела на мага.

— Интересный вопрос, мисс Браун, вернее, миссис Блэк? Кстати, за которым Блэком вы были замужем?

— Сириус Орион Блэк, — прошептала ведьма непослушными губами. — Он наверняка учился у вас, он рассказывал.

— Сириус? Конечно, он как раз перешёл на седьмой курс. Как и его друг — мистер Люпин, — волшебник внимательно смотрел на рыжую ведьму.

Она потрясенно таращилась на директора почти минуту, а потом вдруг откинула голову назад и захохотала, громко, хрипло и с явными признаками истерики. Дамблдор обеспокоенно оглянулся, ища глазами медсестру.

— Селена, с вами всё в порядке?

— То есть, вы хотите сказать, — задыхаясь от смеха выдавила девушка. — Вы хотите сказать, что пока я тут рыдаю над горой трупов и останками мироздания, мой будущий муж и оба любовника дерутся из-за шоколадных лягушек и давят юношеские прыщи? — жрица спрятала лицо в ладонях, стараясь подавить истеричные всхлипы, смешанные со смехом.

— Что-то вроде того, — весело сверкнул глазами волшебник, машинально распуская получившийся косичковый «шедевр».

Они живы! Прямо сейчас, в эту минуту, каждый из них ходит по этой земле, дышит этим воздухом, готовится к последнему учебному году в Хогвартсе!

Римус учит ЗОТИ и наслаждается дружбой с Мародёрами. Его ещё не подозревают в шпионаже и предательстве…

Сириус ещё не был в Азкабане! Его глаза ещё не потухли от боли потерь и постоянного общения с дементорами.

Северус… Северус наверняка погружён в тёмные искусства. Этим летом умерла его мать… Но он сам жив, и даже не принял метку, кажется… И если это так… то не примет её никогда! Вот же оно! Она может сделать так, что Северус не отправится к Тёмному Лорду, родители Гарри останутся живы, Бродяга никогда не сядет в этот чёртов Азкабан, и Римус не потеряет друзей. Только Питера, но эту потерю они переживут. Им придётся! Её губы решительно сжались.

Дамблдор с интересом наблюдал, как эта хрупкая женщина, внешне неотличимо похожая на ту напуганную девушку, которую он сам несколько дней назад отправил учиться на континент, медленно выходит из своей эмоциональной комы. Он не мог читать её мысли незаметно, потому что сам же и поставил защиту на её сознание, но маг прямо-таки кожей чувствовал эмоции, волнами расходящиеся от неё, сменяющиеся в её глазах: шок, радость, боль, надежда… последним вспыхнуло пламя решимости. А с этой девушкой нужно быть осторожнее!

— Мне нельзя расспрашивать вас о будущем, но если б вы знали, как хочется…

— Профессор, у вас нет выбора, — резко выпрямившись сказала жрица и поморщилась от боли, устраиваясь на кровати удобнее. — Потому что дело дрянь, и как бы мы не изменили своим разговором историю, хуже чем уже получилось, не будет. У Реддла туча крестражей, сломанная психика и полное отсутствие не только носа, но и совести. Мне нужна ваша помощь, Омут памяти и шоколадка.

Селена собралась с мыслями. В этот раз всё будет по-другому!

Глава аналитического отдела Армии Сопротивления мисс Грейнджер всегда утверждала, что в человеке главное не внешность, а разум. И он должен оставаться холодным и расчетливым, острым как меч, потому что это было её главное оружие. Селена не спорила с ней, но про себя считала главными душу и любовь. У каждого своя правда…

А красота была необходимостью.

Гермиона же никак не могла понять усилий, прилагаемых эльфийкой для поддержания ухоженности. С каким презрением мисс Грейнджер наблюдала, как после тяжелого дня в госпитале полуголая Селена танцует на пустынной лесной поляне или втирает после купания в озере в кожу зелья и кремы. Ну кому это нужно, когда вокруг все просто помыться не каждую неделю могут? Как она осуждала жрицу за то, что работая в госпитале, та всегда ходила в длинном платье! Гермиона не желала понимать, что это помогает ей более гармонично брать силу у земли… Для неё это были пустые слова.

Прошло много времени, прежде чем «невыносимая всезнайка», как говорил о ней при жизни Снейп, приняла простую истину: магия Селены отличалась от её собственной.

Обычные ведьмы и колдуны могли использовать только свой собственный магический потенциал или надеяться на артефакты. Эльфийские жрицы были устроены по-другому. Тело жрицы было её совершенным инструментом, пропуская через себя огромные потоки магии, взятой прямо из природы с помощью обрядов. В этом была её истинная сила. И каждая жрица содержала свой инструмент в рабочем состоянии, заботясь о нем. А то, что она делала волшебной палочкой, было лишь вспомогательными возможностями, дополнительным бонусом, следовавшим из её магловского происхождения. В палочковой магии Селена никогда не была особенно хороша. И тут ничего не поделаешь…

И вот теперь, глядя на себя в зеркало, рыжеволосая жрица живо представила скептически вскинувшую бровь Гермиону. Всё могло быть намного хуже…

Девушка надула губки и перекинула за спину густую рыжую гриву, открывая высокую грудь, очертила ладонями изгибы фигуры и, вздохнув, направилась к наполненной ароматной смесью ванне, прихватив разнос с кучей ингредиентов для скраба, зельями для волос и кожи.

Вода была восхитительно тёплой и пахла травами, отчего мышцы и разум сразу начали расслабляться. И воспоминания непрошеным калейдоскопом засверкали перед её мысленным взором.



Тогда.

— Пойдём, — позвала она впавшего в ступор пса и призывно похлопала себя по бедру. — Не заставляй тащить тебя силком.

Бродяга недовольно заворчал, но признал её право на отсутствие в доме блох и вшей, и поплёлся за девчонкой. Он отшатнулся от двери, оглушённый огромным разнообразием запахов. Но вот запаха сырости не было. И холодом тоже не тянуло.

Блэк опасливо просунул морду в дверь. Ванная комната ему понравилась. Здесь не было мрамора, россыпи плавающих в воздухе свечей и золотых колец для факелов. Зато была огромная белоснежная ванна, рассчитанная, судя по всему, на двоих, магловская стиральная машина (одному Мерлину известно, как её заставили работать в Хогсмиде), шкафчик с чистыми полотенцами и халатами, а также стеллаж с неисчислимым количеством баночек, бутылочек, кусков разноцветного мыла, щёток и мочалок. Над ванной было небольшое окно, обеспечивающее в дневное время естественное освещение. На одной из стен располагалось зеркало в полный рост, Сириус заглянул в него.

Мерлин и его кальсоны! До чего же страшный и жалкий у него вид!

Бродяга нерешительно оглянулся на свою мучительницу.

— Ну что ж ты как на каторгу! — возмутилась ведьма, загоняя шелудивого пса в ванну.

Сириус жалобно заскулил, не желая сидеть в холодном бассейне. Но рыжая схватилась за бортик ванны, и стало тепло, будто он стоял на кастрюле с подогретой водой. Душевая лейка тоже не была страшной, как оказалось. Ведьма прикрывала ему уши, стараясь не налить туда воды, и процедура была вполне комфортной.

Упругие струи теплой воды мочили шерсть, проникая до самой кожи, и Сириусу захотелось принять своё настоящее обличье, ощутить это человеческой кожей, разогнать кровь намыленной мочалкой, содрать с себя Азкабан. Он представил восторг уже вымокшей насквозь рыжей, которая оказалась бы внезапно в ванне с беглым преступником, и развеселился.

А потом настало то, чего он боялся. Ведь нельзя вывести паразитов, просто поливая тёплой водичкой из лейки. И они оба это знали. Девчонка сняла с полки баночку с прозрачным студенистым содержимым, пёс попятился.

— Тсс, тихо, не бойся, — уговаривала девушка, обмакивая пальцы в странную субстанцию. — Оно без запаха, ты даже не почувствуешь.

Видя, что он отступает к стене, волшебница бесстрашно перелезла бортик и зажала рычащего и прижимающего уши пса в углу. Зелье и в самом деле не имело запаха и не доставляло дискомфорта. А вот сам процесс намыливания…

Мозг взрослого мужчины не мог принять унизительность его положения, несмотря на то, что физически пёс просто растекался от наслаждения. Сколько же у собак точек удовольствия! Маленькие пальчики оглаживали морду, зарывались в густую шерсть на холке, за бархатными ушками, на груди, по всему позвоночнику и костлявым бокам, заставляя его дрожать от наслаждения, но когда очередь дошла до прилипшего к спине живота, хвоста, ляжек и паха, Сириус взбунтовался, вывернулся из захвата, опрокинул девчонку на дно ванной и зарычал, предупреждая, чтобы не смела его лапать.

— Да уймись уже, — пробормотала ведьма, глядя на него снизу вверх. А потом… Сириус так и не понял, что именно произошло. Она просто положила руку ему на голову, и мозг странным образом опустел. И Сириус позволил ей делать с собой абсолютно всё, обретя власть над своим телом только тогда, когда юная волшебница его отпустила.

Наверное, нечто похожее испытывают подвергшиеся Империусу…

Псу это очень не понравилось. Он вскочил на ноги, прыжком перемахнув через бортик ванны, пробуксовал на скользком полу и всё-таки отомстил ведьме, старательно отряхнувшись от воды. Каскады длинной шерсти набрали в себя уйму жидкости. Девчонка с визгом нырнула в ванну, спрятавшись за бортиком, но это дало мало эффекта. В мгновение ока вся ванная комната была залита брызгами, несколько пузырьков на полке повалилось на бок, а довольный пёс уселся у закрытой двери. Хитрый замочек не был предназначен для собачьих лап.

— Ну ты и козявка, — девица, смеясь, выбралась из ванны. Её волосы после падения расплелись и прилипли к коже. Она была мокрая насквозь. Вся. Даже белый топ, надетый, как выяснилось, на голое тело, и теперь просвечивающий тёмными ореолами затвердевших от холода сосков.

Сириус с извиняющимся видом вильнул хвостом. Он не знал, радоваться или грустить о том, что этот пикантный факт волнует только его мозг. Тело не отзывалось. И не только потому, что было собачьим. Двенадцать лет на бетонном полу Азкабана сделали своё дело. Ему было всё равно…



Сейчас.

Намыливая голову, девушка размышляла, как же давно она не принимала расслабляющую ванну. Нет, разумеется, она не ходила грязной по госпиталю! Учитывая её энергозатраты, ей приходилось плескаться во всех речках, водопадах, озерах и ручьях, что были в зоне досягаемости для трансгрессии. Но вот так, понежиться в горячей ванне…

Селена прикрыла глаза и со стоном откинулась назад, облокотившись руками на бортик и запрокинув голову. Хотелось просто расслабиться и ни о чём не думать. Из приоткрытого окна доносилось пение птиц, и солнечный луч ласково касался её приоткрытых губ, согревая их теплом своего поцелуя. Девушка полностью погрузилась в ощущения своего тела, наслаждаясь моментом. Она мысленно потянулась к… кому-нибудь из своих мужчин, но здесь, а точнее — сейчас, связи не было.

Как странно, в этом времени трое мужчин, которых она любила, но они даже не знали о её существовании… Одиночество липкими пальцами сжало её сердце.

«И, возможно, не узнают» — мрачно подумала ведьма, вспомнив свой разговор с Дамблдором.

Она честно поведала ему о крестражах и о том, что произойдёт в семье Поттеров: о пророчестве, о предательстве Петтигрю и необоснованном аресте Сириуса. Рассказала вкратце, сопроводив кусочками воспоминаний о Второй магической войне. О том, что Дамблдор оставил слишком путаное завещание, и ребята не успели убрать все крестражи до битвы с Реддлом. Закончила она рассказ обещанием помочь Ордену в борьбе в Первой магической войне и просьбой к директору о помощи в уничтожении крестражей. Они сошлись во мнении, что имеющиеся на данный момент пять крестражей нужно уничтожить до покушения на Гарри Поттера. А дальше пошли нюансы, о которых вспоминать не хотелось…

Старый волшебник сказал, что разберется сам с предстоящим покушением на Поттеров, и заставил жрицу принести Непреложный обет, что она не расскажет ни Поттеру и его друзьям, ни Пожирателям смерти о предательстве Петтигрю и ожидающей их судьбе, а также о том, что девушка прибыла из будущего. И она дала эту клятву… Хотя что-то внутри протестовало против этого, она чувствовала подвох. Но разве у неё был выбор?

В глубине души жрица не доверяла директору. Слишком свежи были воспоминания о том, как он поступил с Гарри. И что ещё хуже, у неё было подозрение, что и в прошлый раз он догадывался о невиновности Сириуса… Во всяком случае, было безответственно не явиться на допрос и позволить упечь бывшего соратника в Азкабан без суда. И то, как он поступил с Северусом… Селена помрачнела.

То, как беззастенчиво Дамблдор положил жизнь Снейпа на служение культивируемому чувству вины… в своё время именно это помогло девушке задуматься о мотивах и целях Альбуса.

Жизни орденовцев без колебаний складывались на алтарь Победы, которой не случилось. И взнос Северуса был одним из самых весомых.

Впервые не в роли профессора она увидела его на собрании Ордена на Гриммо. Мужчина пришёл последним и, похоже, прямо от Тёмного Лорда. Это только вникавшая в дела фениксовцев Селена почувствовала сразу. Снейпа ещё трясло после парочки Круциатусов, выданных Лордом «на дорожку» верному слуге. Его морозило, ломало, и он не мог скрыть дрожь в руках, хотя и отчаянно пытался. И все это видели, но никто не счёл нужным что-то сделать.

Зная колючий характер декана Слизерина, Селена не посмела подойти к нему при всех и снять синдром, хотя для неё это было делом двух-трех минут. Но девушка заварила ему крепкий чай с парой ложек Укрепляющего эликсира и, стараясь не привлекать всеобщего внимания, поставила чашку перед ним. Напиток помог ему собраться с мыслями, и его голос не дрожал при докладе. Но молодую жрицу поразила степень его благодарности, которой она была совершенно недостойна, по своему собственному мнению. Даже после того, как попросила его после собрания помочь ей с одним зельем, а уже в лаборатории помогла ему снять последствия пыток.

Девушка смежила веки, вспоминая этого жёсткого саркастичного и чрезвычайно закрытого человека. Таким он был для всех, кроме Альбуса и её самой. Всегда собранный, сосредоточенный. Но под всей этой суровой корочкой скрывался совершенно удивительный человек, столь ранимый, привыкший к тому, что его воспринимают, как средство достижения цели или неизбежное зло, считающий, что он не достоин другого обращения, не достоин тепла и любви…

В саду раздался звонкий женский смех. Селена очнулась от своих размышлений и принялась растирать кожу скрабами и зельями. Нельзя ударить в грязь лицом перед своей приёмной семьёй! Женская половина семейства Ренуар прекрасно разбиралась в гармонии красоты и магии, ведь магия Вейл так близка её собственной. Возможно, Дамблдор именно поэтому попросил их приютить у себя «сиротку», выдав её за племянницу мадам Ренуар. А может быть, потому что Себастьян был французским дипломатом… Он невероятно быстро оформил опеку над Селеной, которая звалась теперь Хеленой Хейл по фамилии сестры мадам Ренуар.

Спустя пятнадцать минут жрица была готова. Ей предстояло отправиться на первый обрядовый танец во Франции, чтобы восстановиться после ранений. Она бросила последний взгляд на своё отражение, заключённое в прекрасной резной раме в человеческий рост и довольно улыбнулась. На неё смотрела невысокая стройная девушка с полностью сформировавшейся фигурой по типу «песочные часы» и огромными шоколадными глазами. Её длинные тёмно-рыжие волосы были заплетены в простую косу, а голову венчала блестящая диадема со множеством ритуальных свисающих украшений. Высокая налитая грудь была скрыта блестящей материей короткого топа, а крутые бёдра охватывал тяжёлый серебряный пояс, усыпанный драгоценными камнями с круглой подвеской в виде солнечного затмения, расположенной на две ладони ниже пупка. Костюм дополняли широкие шаровары из тяжёлой блестящей материи с разрезами на бёдрах и разнообразные украшения, свисающие цепочками с пояса, обвивающие ожерельем изящную шею, охватывающие многочисленными браслетами гибкие руки.

Её покойный муж однажды пошутил, что если она потеряет сознание в жреческом облачении, то ему придётся левитировать её в Больничное крыло, потому что он её во всём этом не поднимет. Селена усмехнулась, вспомнив, что дулась на него за это два дня. Как наивно! Сейчас бы она просто рассмеялась и посоветовала ему подкачаться, пока она не ушла к Хагриду. Сейчас бы она многое сделала по-другому…

И всё-таки хорошо, что она оставила тогда Дамблдору часть ритуальных облачений! Вот и пригодились. Девушка накинула на плечи серый плащ. Не идти же в гостиную в таком виде! В конце концов, она не была уверена, как отреагирует на такой внешний вид её новая приёмная семья…

Ренуары были в сборе. Почему у французских дипломатов была такая странная фамилия? Но само семейство жрице понравилось. Они были жизнерадостными людьми и приняли её как родную. Мистер Ренуар оказался высоким статным мужчиной средних лет с тёмными, чуть вьющимися, волосами и глазами невероятной синевы. Он сразу попросил падчерицу звать его просто Себастьяном. Его жену звали Фрида, она была потомственной вейлой с дивными белокурыми локонами и огромными голубыми глазами. У Ренуаров были две дочери: старшая Флёр, поступившая на предпоследний курс обучения в Академии Шармбатон, и малышка Одри, которой было всего десять. Обе дочери казались уменьшенными копиями своей матери, как и бывает в семьях вейл. Хелен представили племянницей Фриды, осиротевшей за год до окончания школы. Таким образом Хелен стала почти ровесницей Флёр и студенткой Шармбатона… Но она-то хотела в Хогвартс!

— Готова, дорогая? — улыбнулась мадам Ренуар. — Себастьян сделал для нас портал. Если ты не против, мы с Флёр пойдем с тобой. Увидеть танец жрицы — большая удача. Одри тоже просилась с нами, но думаю, не стоит идти целой демонстрацией.

— Конечно, миссис Ре… Фрида, — улыбнулась Хелена. Она подошла ближе к порталу и протянула руку. Знакомый рывок заставил внутренности сжаться в мерзкий ком, но ощущения прошли довольно быстро, и Хелен поняла, что они стоят в лесу. Мягкий зеленоватый свет окутывал всё пространство.

Девушка прикрыла глаза, стараясь почувствовать новое место всем своим существом. Лес был прекрасным и древним. Жрица ощущала, что он тоже замер, присматриваясь к ней. Да, здесь циркулировали мощные энергетические потоки! Кожа девушки пошла мурашками, приподнимая волоски на всём теле. Босые стопы неспешно шагали по мягкому и прохладному мху, руки поднялись вверх, касаясь кончиками пальцев невидимых струн, пропуская сквозь себя пока едва ощутимые импульсы. Хелен запрокинула голову, позволяя солнечным лучам, с трудом прорывающимся сквозь зелёный полог листвы, скользить по украшениям на её груди и шее, на её губах на миг появилась улыбка. Да, она будет танцевать!

Вейлы с любопытством наблюдали за неспешными движениями девушки, словно пробовавшей на вкус, цвет и запах пространство вокруг. Вот она дёрнула завязки плаща, позволив ему скатиться на зелёный лесной ковёр, нашла подходящее место и замерла, гордо выпрямившись и расслабив руки. Несколько секунд ничего не происходило, а потом девичьи кисти чуть приподнялись и жрица начала отбивать неспешный ритм сагатами, слегка переступая и подрагивая бёдрами в такт. Её руки то взлетали птичьими крыльями, то шёлковыми полотнами скользили вниз, чтобы миг спустя невесомо вспорхнуть подобно сдутым ветром осенним листьям. К звону сагатов добавились смешливые голоса ножных браслетов, радостно встречавших каждый шаг босых ног ведьмы, менявших скорость и частоту ударов о землю, а следом запели звонкие амулеты и цепочки на поясе, передававшие то быструю заводную тряску, то сильные и чёткие удары, то сладкие плавные восьмерки, очерчиваемые полуобнажёнными бёдрами в воздухе. Гибкий девичий стан проворачивался на месте, заставляя толстую косу лететь следом, замирал в жёсткой позе, чтобы мгновением позже начать «таять» или извиваться подобно змее, прогибаясь и пропуская волны, а в следующий миг присесть, словно зачерпывая ладонями воду из чистого родника и вознести над головой, омывая ею всё тело. И вдруг пойти по кругу, привстав на носочки и потряхивая бёдрами, отведя руки с сагатами за спину, провернуться на месте и замереть, вскинув руки к небу.

Это был очень странный, но всё же прекрасный обряд, по мнению вейл. Сами большие мастерицы танца, женщины отлично почувствовали, как тонкие нити магических потоков сплетаются возле этой маленькой рыжеволосой жрицы и наполняют её тело, вызывая восторг и трепет. После такой подзарядки идеальным было бы разделить ложе с любимым, чтобы уравновесить и правильно распределить полученную энергию, но в их программе сегодня такого пункта не было…

Закончив ритуал, сияющая улыбкой жрица подошла к француженкам. Куда только делась болезненная бледность, круги под глазами и слабость. Теперь девушка лучилась здоровьем и силой. И даже боевые шрамы на теле побледнели, к полнолунию и вовсе сойдут.

— Это было невероятно, — искренне восхитилась Фрида, извлекая обратный портал. — Как ты себя чувствуешь?

— Словно заново родилась, — рассмеялась рыжая. И это было правдой. — Это действительно волшебное место!

Теперь она была полна сил и могла перейти к первому пункту своего плана. Плана, идущего параллельно расчетам Дамблдора.

Сегодня ей предстояло познакомиться с совсем другой матерью.

Предупреждение: присутствует сцена изнасилования.

Она, задыхаясь, бежала по извилистой тёмной улочке, и в её ушах ревел гул пожара, крики боли и заклинания. Девушка чувствовала запах гари и крови, которая зальёт узкое пространство Лютного в не столь уж далеком будущем.

Селена бежала как никогда в своей жизни, не заботясь о собственной безопасности. Она бы предпочла смерть от случайного заклятья тому, что готовил для неё преследователь. Но заклятье в неё попало только одно: мешающее анимагическому превращению…

— Силенцио! — рыкнул знакомый нечеловеческий голос над самым ухом, и мозг шатенки затопила ледяная паника. Нет! Это не может быть правдой!

Она билась и брыкалась, но на похитителя это не произвело никакого впечатления. Волосатые руки крепко прижали её к мужской груди, царапая в нетерпении кожу когтями. Вторая рука перехватила её поперёк грудной клетки, жадно шаря по всему телу, разрывая рубашку и грубо тиская освобождённые от белья груди. Наткнувшись лицом на шипастый ошейник, он оставил в покое её шею, но начал облизывать её обнажившееся в ходе схватки плечо, ухо, скулу, подбородок. Селена беззвучно закричала и схватила оборотня за руки. «Как будто делаю обезболивание», убеждала себя она, замораживая до потери чувствительности мерзкие конечности. Оборотень зашипел от боли, когда его добыча с размаху всадила невысокий каблук в его ногу, одновременно выворачиваясь из мгновенно онемевших рук. Ведьма рванула с места на поразительной скорости, завернула за угол, но там тоже было пусто. Схватка сместилась куда-то дальше, предоставив Селену её судьбе.

Тяжёлые шаги преследовали по пятам, сердце заходилось от ужаса, лёгкие сжались, не позволяя нормально дышать. Когтистая рука царапнула её, цепляя куртку на спине. Ведьма на полном ходу вывернулась из рукавов, оступилась, попыталась восстановить равновесие, но скорость была потеряна.

Одним быстрым движением Сивый схватил её, развернул к себе и ударил наотмашь по лицу. Ведьму отшвырнуло назад, на витрину одной из лавок, воздух вышибло из лёгких, Селена ощутимо приложилась головой о твёрдую поверхность и скатилась на грязную мостовую. Сознание на миг померкло, прекратив её сопротивление, но тут же вспыхнуло вновь, возвращая ей страх и боль. Подхватив её с земли, словно тряпичную куклу, оборотень сцепил оба ее запястья одной рукой и опрокинул обнажённой и изрядно облапанной грудью на ржавый железный бак, служащий днём витриной.

— Куда же ты, киска? — прорычал он ей в ухо и потерся вздыбленным пахом о её ягодицы. — Мы только начали, — он застонал от желания, шаря свободной рукой в поисках пряжки её ремня из драконьей кожи. Девушка зажмурилась от отвращения и забилась ещё сильнее в попытках высвободиться. Все внутренности сжимались от ужаса, ноги подкашивались, к горлу подступила тошнота, когда его мерзкая когтистая рука справилась наконец с её ширинкой, наполовину разорвав её. Судорожно стягивая сначала её рваные джинсы, а потом и свои брюки, он рычал от нетерпения, разрывая тонкую преграду её белья, и запустил свои пальцы между её силой разведенными бёдрами, убедившись, что она абсолютно сухая. Глухо заворчав, он сгрёб в кулак её растрёпанные кудри на затылке, дёрнул их на себя, заставляя её тело беспомощно выгнуться, и наклонился к самому уху, почти улёгшись на девушку.

— Ты бы хотела, чтобы на моём месте был кто-то другой, правда? — лишённая голоса, глотающая собственную кровь и слёзы, ведьма содрогнулась, когда Сивый залез языком к ней в ухо. — Клянусь, киска, ты ни на секунду не сможешь забыть, кто я, — она рванулась из последних сил, но оборотень держал крепко, и вместо того чтобы вырваться, она лишь плотнее прижалась к его паху. Что-то горячее и пульсирующее коснулось лона, и Селена ощутила такую волну омерзения и страха, что, наконец, проснулась.


Тишину комнаты нарушало только её частое испуганное дыхание и мерное тиканье часов на каминной полке. Во всём остальном доме было тихо. Значит, заглушающие чары не подвели её и в этот раз.

Хелен закрыла руками мокрое от слёз лицо и зарыдала. Как ей сейчас не хватало её Гримма, который бы улёгся под боком, лизнул в щёку и успокоил бы просто своим присутствием, теплом живого существа рядом!

Да, всё так и было.

Тогда их штаб скрывался в подвалах старого магловского жилого дома в Лондоне. Городские парки не давали ей нужной силы, а лес в течение месяца был недоступен по стратегическим причинам. Они пробрались в Лютный той ночью, надеясь раздобыть ингредиенты для лечебных зелий. И нарвались на патруль. Несколько Пожирателей и егерей…

Фенрир так много говорил о «вкусной девочке», вспоминая Гермиону, но когда дошло до дела — даже не посмотрел в сторону гриффиндорской заучки. Там, в Лютном, он видел и чувствовал только её, Селену. А она, как назло, была абсолютно истощена магически.

Если бы не Люпин… Она бы, наверное, закончила свою жизнь как другие жертвы Фенрира, истерзанная и замученная до смерти.

Ремус заметил её отсутствие на поле боя. Он искал её… и нашёл.

Она помнила, как Ремус в ярости накинулся на Сивого, оттащив его от распластанной по витрине ведьмы. Селена ещё никогда в жизни не видела его таким. Случись этот бой в полнолуние, Люпин бы не ушёл живым, но магом он был гораздо более искусным. Вероятно, к тому времени она была единственной, ради кого он мог решиться напасть на того, кто переродил его. Но в тот момент жрице хотелось, чтобы он просто убил их обоих на месте.

В памяти отложилось, как она обессиленно сползла на мостовую, пытаясь прикрыться остатками одежды и не сводя глаз с поединка. Дикого, жестокого, не на жизнь, а на смерть. Как Люпин, весь в крови, заворачивал её в свою мантию и, трансгрессировав, нёс на руках, как маленькую. Он шептал ей что-то ласковое и успокоительное, не зная, как сильно она боялась момента, когда ей придётся смотреть в глаза людям и… ему.

Плечи девушки затряслись ещё сильнее, она зажала себе рот рукой, стараясь заглушить тоскливый вой, рвущийся с губ.

***

Утро отъезда в Хогвартс Хелен провела, укладывая вещи в чемодан заново, чтобы проконтролировать, всё ли взяла и лишний раз обработать вещи очищающими чарами на предмет наличия треклятой пыльцы лунной лилии. Мордред бы побрал эту пыльцу! Перед глазами стояли события вчерашнего дня…

Хелена не знала, какой она представляла их с Римусом встречу, но не такой — точно. Не под воздействием «волчьего приворота». Мерлиновы подтяжки! Откуда он на ней? Она же сожгла всю позавчерашнюю одежду! И так тщательно отмыла кожу и волосы…

Рука девушки замерла в воздухе, не донеся до чемодана сложенную блузку.

Волосы… Щётка для волос! Она расчёсывалась ею позавчера, только прийдя домой, а потом — вчера утром! Как она могла не подумать об этом? Юные оборотни очень неустойчивы, а до полнолуния — рукой подать… Он чуть не превратился! О, Мерлин! Ей пришлось уйти. Сбежать, куда глаза глядят, проблеяв какие-то жалкие извинения. А глядели они почему-то… в Лютный переулок. Неудивительно, что после подобного ей приснился этот мерзкий сон!

Ведьма схватила расчёску и бросила в огонь.

Из-за её дурости секрет Люпина чуть не открылся посреди толпы! Страшно подумать, сколько могло быть жертв! И что сделали бы после этого с самим Ремусом…

Из-за неё! Из-за неё!

Девушка зло швырнула скомканную юбку в чемодан, долго-долго смотрела на неё и все-таки сложила нормально.

Она видела Римуса… и едва узнала его. Да, собственно говоря, почти не разглядела, так быстро всё произошло. Поняла только, что он был почти так же высок, как и тот мужчина, которого она знала в будущем. А его лицо было ещё по-юношески нежным, его пересекал только один шрам. Но его глаза стремительно теряли свой естественный светло-карий цвет, становясь жёлтыми волчьими…

Хелен вздрогнула и вернулась к реальности.

Ведьма потянулась за объёмистым свертком, лежащим на краю кровати: сегодня утром прилетела сова с последними вещами от мадам Софи. Не желая полностью подчиняться капризам современной моды, Хелен заказала собственный гардероб, состоящий из вещей, которые ей полюбились в разные времена, надеясь, что их необычные фасоны спишут на то, что она наполовину магла и француженка.

Флёр утверждала, что Хелен совершит революцию в области моды, и её ждёт карьера великого кутюрье, если война закончится в ближайшие три-пять лет. И жрица не видела нужды её разубеждать.

Не могла же она рассказать, чем занимается и планирует заниматься, и чем всё это кончится.

А пока…

Девушка неприязненно скосила глаза на школьную форму. Хогвартс. Она ненавидела чёрный цвет. Она слишком долго носила его…

***

Джеймс вразвалочку спускался по лестнице, на ходу жуя бутерброд с ветчиной и левитируя перед собой огромный чемодан.

— Сохатый! — на лестничной площадке появился Сириус, как всегда изысканно-небрежный, в новых джинсах и тонком кашемировом свитере, но в одном ботинке. — Ты ничего не пригрёб лишнего?

— Что? — Поттер засмотрелся на великолепие одинокого чёрного блэковского носка, и его чемодан с размаху врезался в кадку с цветущим лимоном-трясуном, опрокидывая растение на пол. Пара спелых плодов оторвались, и стебли хаотично задергались, отчего казалось, что у них припадок. Жёлтые упругие плоды долетели до противоположной стены и внезапно сочно лопнули, окатив жёлтой жижей Джеймса, половину прихожей, а также раскрывшийся от удара чемодан, откуда победно вывалился ботинок Бродяги, угодив в липкую лужу сока.

— Бродяга! Едрить твою мандрагору! — выругался парень, пытаясь протереть очки полой рубашки.

— Джеймс Поттер! Чтобы я больше не слышала таких выражений! — Дорея Поттер показалась в дверях кухни и замерла, разглядывая учиненный беспредел. — И что это такое, скажите на милость?

Сириус, согнувшись пополам от смеха, быстро заполз за угол и оттуда приманил свою пропажу. Впрочем, он не боялся миссис Поттер, им с Джимом всё сходило с рук.

Надо признать, чистка чемодана, части его содержимого, а также прихожей и, наконец, самого Джеймса, была достаточным наказанием за невнимательность. Так что на вокзал Поттеры откровенно опаздывали.

***

Вокзал Кингс-Кросс был похож на огромный растревоженный улей. Сотни маглов двигались во всех направлениях, изумляя взволнованную вылазкой в немагический мир Флёр.

— Мерлин, они всё надели траур в честь той семьи, о которой писали в газетах? Я не предполагала, что они могут быть столь сочувствующими чужой трагедии… — француженка, явно терзаясь муками совести, оглядела своё дивное платье василькового цвета, выглядывающее из-под бежевого плаща и делающее её синие глаза ещё ярче.

— Флёр, дорогая, в магловских газетах не писали об этом ужасном происшествии, — поспешила утешить её мадам Ренуар. Стройная, уверенная в себе, совершенная в своей умопомрачительной красоте взрослой женщины, она притягивала взгляды окружающих, как магнит. На ней был стильный светлый костюм с юбкой-карандаш и жакетом с контрастными геометрическими вставками на воротнике и по бокам, создающими визуальное ощущение корсета. За её руку держалась оробевшая Одри.

— Полагаю, причиной поголовного траура стал ливень, — с улыбкой вмешалась Хелен. — Не магическая часть населения не владеет водоотталкивающими и очищающими чарами.

Себастьян согласно кивнул, азартно лавируя среди людских потоков тележкой со школьными чемоданами и совой. Ему явно нравилось это приключение, хотя он и не относился к нему беспечно. Хелен точно знала, что в его рукаве, как и у Фриды была спрятана палочка, в принципе, как и у неё самой, и у Флёр — на случай нападения. А на шее Одри висел медальон-портал, приводившийся в рабочее состояние приказом любого взрослого члена семьи.

И всё-таки мистер Ренуар наслаждался, любуясь на своё семейство. Ему нравилось, как восхищённо замирали прохожие, выпадая из своих забот и проблем, когда их взгляды обращались к его девочкам. Яркие, неземные, улыбающиеся, четыре вейлы грациозно впорхнули в тёмно-серую массу людей, словно освещая пространство своим собственным сиянием.

— О! — Флёр смутилась своей сентиментальности и чуть покраснела.

— Думаю, на волшебной платформе мало что отличается, — Хелена удобнее перехватила сложенный красный зонт-трость. — Нам вот в эту стену.

Пожалуй, лица Ренуаров в этот момент стоило запечатлеть.

Кареглазая ведьма схватила за руку ошарашенную Флёр и, не замечая, как на них посмотрела невысокая темноволосая женщина, сопровождающая двух смеющихся парней, с негромким: «Вперёд, отважные!», — стремительно направилась к кирпичной кладке стены.

Флёр слабо взвизгнула, но, по счастью, уже на магической стороне. Она оглянулась, рассматривая арку, надпись на которой гласила, что они находятся на платформе 9¾.

— Ты сумасшедшая! — рассмеялась блондинка, внезапно ощутив прилив адреналина. — Ты только что чуть не приложила меня о кирпичную стену! Я думала, разобью нос!

Хелен хохотала, пьянея от радости, волнения и странной эйфории, и Флёр вторила ей, не замечая любопытных взглядов окружающих.

Воздух пах дождем и осенней листвой, кругом ухали совы, сновали волшебники, а на рельсах дышал паром, словно Китайский Огненный шар, алый Хогвартс-экспресс, обещая девочкам отвезти их в волшебную страну, где могло быть… что угодно. Даже то, что невозможно. Особенно то, что невозможно! Ведь они — не обычные школьницы, а ведьмы.

***

Его глаза тоскливо осмотрели заполненную народом платформу. Какие же они все шумные! Всё-таки Тёмный Лорд прав, предлагая очистить расу волшебников от этой вульгарной магловской примеси. Сколь немногие из стоящих здесь умели вести себя достойно!

Взгляд его чёрных глаз наткнулся на высокую статную женщину с короной блестящих чёрных волос. Величавая, прямо-таки царственная осанка, сдержанность в манерах… Да, леди Блэк, несомненно, принадлежала к тем, кто разделяет идеи Тёмного Лорда о превосходстве расы чистокровных. И глядя на неё, никто бы не усомнился в правильности этого утверждения.

Рядом с высокородной ведьмой стоял Регулус. Блэк-младший не был Северусу близким другом, у него вообще не было друзей с тех пор как… Тут его глаза выхватили в толпе всполох рыжих волос, но он сразу понял, что ошибся. Эта смеющаяся девчонка не была похожа на его Лили…

И мысли повернули его в другую сторону.

Северус потратил всё лето, разгуливая поблизости от дома Эвансов в надежде встретить Лили. Но она не дала ему ни одного шанса. Она не принимала его сов, не выходила из дома, не отвечала на звонки.

По всей стране начали происходить страшные вещи. Маглов и маглорожденных убивали и калечили. Участились нападения оборотней, вампиров, великанов… И Северус каждый раз боялся узнать, что Эвансы как раз ходили в тот торговый комплекс или кинотеатр, в котором произошла очередная «утечка газа» или «неисправность опор».

Снейп ревниво покосился на Блэков. В толпе было не разглядеть, но рядом с ними стояла рыжеволосая девушка. Могла ли Лили стоять там с братьями-аристократами?

Нет. Северус усмехнулся. Вальбурга никогда бы не потерпела возле себя маглорожденную, а Сириус… он, конечно, не пропускал ни одной юбки, но не покусился бы на любовь Поттера.

Ученики повалили к поезду, когда Северусу наконец-то удалось отыскать в толпе Эванс. Она собиралась сесть в этот самый вагон! Снейп взволнованно обернулся ко входу.

— О, посмотрите, кто у нас тут! — протянул самый ненавистный в мире голос, Северус выхватил палочку, наставив её на черноволосого паренька в круглых очках, но та выпорхнула, повинуясь воле того, кто стоял позади Джеймса.

— Ммм, какая приятная неожиданность, — следом за ненавистным очкариком появился старший Блэк, поигрывая двумя палочками в тонких длинных пальцах. — Ты скучал без нас?

Северус не скучал. Он встал спиной к стене, чтобы никто из четверых не смог подкрасться сзади. Конечно, их было четверо… А позади них стояла Лили. Его Лили. Северус сглотнул. Опять это происходит на её глазах! Мерлин, как же он устал!

— Джентельмены, что за балаган здесь творится? — незнакомая Северусу девушка протиснулась в коридор.

— Не обращай внимания, принцесса, — сладко улыбнулся Сириус. — Иди куда шла.

Бровь незнакомки иронично изогнулась.

— Не тебе мне указывать, Блэк. Я тебе не жена, — она откинула мелкую кудряшку, упавшую на лоб.

— И слава Моргане! — усмехнулся Сириус. — У нас с Нюниусом свои счёты, — он снова перевёл взгляд на слизеринца.

— Возможно, но я надеялась, что в Хогвартсе их сводят достойным имени волшебника образом, — она неуловимым движением выхватила палочку Снейпа из рук опешившего от такой наглости Бродяги и, отступив к крючконосому слизеринцу, тут же протянула владельцу, — вы слышали что-нибудь о дуэльном кодексе и чести?

— Мы знаем кодекс, — вставил Поттер.

— Ну разумеется, — кивнула она, окинув быстрым взглядом всех Мародёров, и выискивая Ремуса. Бледный, осунувшийся, с чёрными кругами под глазами, он стоял чуть в стороне и смущённо опустил глаза, встретившись с ней взглядом. Ему никогда не нравились эти нападки. Зато белесые глаза Хвоста горели предвкушением чужого унижения, удивлением от её вмешательства и чем-то ещё, Хелен не стала вникать. Она и так едва поборола желание огреть его чем-нибудь коварным. — Что ж… я помогу Гриффиндору сохранить хотя бы часть достоинства.

Девушка невесомо скользнула ещё ближе к Северусу и встала чуть впереди.

— Какой интересный способ, — вскинул брови Джеймс.

— Ну да, вчетвером на двоих не так позорно, как на одного. Даже если один из этих двоих — девушка. Валяйте, храбрецы! Львы! Хотя, боюсь, всё равно будут говорить, что некоторые гриффиндорцы нападают как гиены, — она извлекла палочку.

Драные чулки Морганы! Знали бы они, насколько она беспомощна в волшебной дуэли…

— Устами мисс Хейл глаголет истина, — раздался чей-то голос прямо над ухом рыжей ведьмы. Она вздрогнула, повернула голову и встретила прямой взгляд стальных блэковских глаз. Регулус снисходительно улыбнулся и поднял горящий вызовом взгляд на брата. Хелена незаметно вздохнула. Люпин у стены подобрался, а Питер заметно скис. Джеймс упрямо выставил подбородок, но разборки приобретали всё более семейный характер… и кажется, всё выльется в полномасштабную битву… в первый же день, даже не доехав до школы…

— Уйди, — буркнул Северус, понимая, что девчонка нарывается на неприятности, о которых не имеет представления. — Без тебя справлюсь.

— Давай, Принцесса, послушай Нюниуса! — Сириус ершисто взглянул на брата, но всё ещё нерешительно переминался с ноги на ногу.

Несмотря на свою хрупкость, Хелен умудрилась намертво перекрыть собой пространство для дуэли. Атаковать девчонку? Да она даже палочку не подняла!

— А утром мы с сестрой приглашены к мсье Дамблдору, — нежно пропела рыжая ведьма. — Полагаю, ему понравятся мои первые впечатления от поездки в Хогвартс.

— Только не думай, что мы испугались, — Блэк-старший подошёл к нахалке чуть ли не вплотную.

— Ну что ты, — она лениво улыбнулась. — Ваше бесстрашие налицо. А не позвать ли мне вашего старосту? Это ведь его обязанность — пресекать конфликты?

Это был удар ниже пояса. Хелен знала об этом, но сейчас ей было всё равно. Она злилась. Она так сильно злилась! Ей хотелось вцепиться в Сириуса, закричать ему в лицо, что она жизнью обязана этому странному мальчику, что стоял за её спиной, злобно ворча, чтобы она действительно шла своей дорогой и не вмешивалась в то, что её не касается. А потом зацеловать эти родные губы, непримиримо сверкавшие стальные глаза, всего его, на которого она имела когда-то исключительные права, до потери сознания.

Блэк побледнел от ярости, но отступил. Подставлять Ремуса под удар он не хотел.

— Что ж, Нюниус, повезло тебе, — он сделал жест Поттеру уходить. — В очередной раз тебя спасла девчонка.

Он быстро развернулся на каблуках и пошел прочь. Последнее, что услышала жрица — вопрос Поттера.

— Бродяга, ты уверен, что она тебе не жена?

Судя по вскрику и смеху, этот вопрос не остался без ответа.

— Зря ты вмешалась, — Северус спрятал палочку в карман мантии. — Они могут доставить тебе кучу неприятностей.

И он поспешно прошел мимо неё, направляясь к устремившейся прочь Лили.

— Дамы, — Регулус чуть насмешливо поклонился ей и Флёр и направился к своему вагону.

— Да не вопрос, всегда пожалуйста, — тихонько хмыкнула Хелен и взмахнула палочкой. Два красивых кожаных чемодана, словно собачки, последовали за ней в ближайшее свободное купе.

Испуганная Флёр с совой в руках скользнула следом. Её немного трясло, но она пыталась не подавать вида. Неужели в этой школе всё так плохо? Сплошные конфликты? А ведь Сириус показался ей летом таким милым мальчиком…

***

— Яйца мантикоры! — Сириус так сильно закрыл дверь, что стекла жалобно звякнули. — Вот же дрянь!

Поттер что-то невнятно поддакнул и повалился на сиденье, заняв сразу всю сторону.

— Не кипятись так, Бродяга! Она ещё никого не знает здесь, — вступился Рем.

— Вот и придержала бы язык, раз не знает никого! Кто просил её вмешиваться? Заступиться за Снейпа! — Блэк скинул ноги Джеймса с сиденья и плюхнулся рядом.

— Тебя просто бесит, что она разоружила тебя, — проворчал, болезненно поморщившись Люпин. Сегодняшней ночью ожидалось полнолуние, и он чувствовал себя хуже некуда. Голова болела, мышцы и кости ломило, во рту ощущался привкус крови. Хотелось убивать за любой громкий звук.

— Хрен бы она меня разоружила в поединке! — проворчал аристократ, откусывая половину шоколадной лягушки.

— Зато у твоей снохи ловкие ручки, — поиграл бровями Сохатый под нервный смех Хвоста. — А твоя вейла — просто мечта. Ты же представишь нас ей?

— А вот фиг всем вам! — притворился обиженным Сириус. — Вас только и знакомить с прекрасными дамами. Вот возьму и женюсь на ней, как подрастет, — он бросил взгляд на насмешливо выгнувшего бровь Джеймса. — А ты до конца дней будешь безрезультатно волочиться за своей педантичной старостой. Бери пример с Лунатика. Увидел, сгрёб в охапку и утащил в самый тёмный уголок. Правда, зачем-то отпустил потом… неужто не придумал, что дальше делать?

Ремус снова покраснел, насколько позволяло его состояние, плотно сжал губы и стал разглядывать пейзаж за окном. Встреча с Хелен во «Флориш и Блоттс» была только вчера, а Сириус уже достал его со своими подколами…

Перед полнолунием Ремус всегда плохо себя чувствовал и был раздражителен, а сегодня он ещё и не спал почти, страшась встречи с удивительной незнакомкой, и отчаянно желая её. Ну, встречу, конечно. И вот дождался…

Он не знал, наблюдала ли она за ними или встряла в разгорающуюся ссору сразу, он увидел её уже стоящей перед Сохатым и Бродягой. Рядом с плечистыми парнями она казалась ещё более хрупкой, и её тонкие каблучки только способствовали этому впечатлению, добавляя ей лёгкой неустойчивости.

Сегодня Хелен оделась по-магловски: белоснежные брюки и короткий тонкий кардиган цвета пыльной розы. Волосы были собраны в обманчиво-небрежный узел высоко на затылке. И глядя на неё, Ремус подумал о мороженом, сладком и прохладном. Это сравнение только усиливалось выбившейся из прически прядью, стекавшей вдоль белоснежной шеи словно капля клубничного топпинга. Вероятно, эта мысль была навеяна невыносимой духотой, царившей в переполненном вагоне…

Миниатюрная ведьма ловко выхватила палочку Снейпа из рук Сириуса и что-то возмущённо втолковывала Мародёрам про честь и доблесть. А когда она окинула гневным взглядом всю их компанию, ему вообще захотелось провалиться сквозь полвагона. Он много раз пытался пресечь эту войну со Снейпом, пытался урезонить друзей, но это было бесполезно. А дружбой этих оболтусов он дорожил больше всего на свете. И всё же, перед этой девушкой было особенно стыдно. Ремус прикрыл глаза.

Внезапно в чемодане Питера что-то засвистело и взорвалось, разбросав по всему купе носки, гусиные перья и трусы Хвоста. Грянул всеобщий хохот, и Ремусу стало некогда предаваться своим мыслям…

***

— Не переживай, — ободряюще улыбнулась рыжая волшебница. — Это было первое приключение. Уверена, когда нас распределят, будет легче.

— А на какой факультет ты бы хотела? — Флёр скинула плащ и уселась у окна, разглядывая проплывающую мимо местность.

— Не хочу в подземелья, — честно призналась Хелен, извлекая из чемодана обычный магловский термос и чайные чашки. — Поэтому либо Когтевран, либо Гриффиндор.

— Гриффиндор? Это после такой ссоры-то? Хотя тот, за кого ты заступилась, тоже не производит приятного впечатления, — надула губы блондинка, вызвав смех старшей ведьмы. Ответить она не успела. К ним в купе ворвалась красивая рыжеволосая девушка с поразительно зелёными глазами.

— Я… — запыхавшись, незнакомка оглянулась на стекло двери. Там мелькнула физиономия Снейпа. — Вы не против, если я присоединюсь к вам? — Совладала наконец с собой будущая мать Гарри. Вейлы кивнули, указывая на свободное место рядом.

— Конечно, — Хелен, не спрашивая, достала ещё чашку и налила крепкого ароматного чая со специями и молоком. На столе появилась вазочка с зефиром. — Угощайся. Меня зовут Хелена Хейл, а это моя кузина — Флёр Ренуар. Мы переводимся к вам из Шармбатона.

— Лили. Лили Эванс, — зеленоглазая ведьма внимательно смотрела на лица новых знакомых, ища признаки пренебрежения. Но новенькие либо плохо разбирались в английских родословных, либо этот вопрос их совершенно не волновал. — Я староста Гриффиндора.

— А, так это твою работу выполняла Хелен, — брякнула Флёр, но тут же испугалась, что сказала это вслух. Лили смутилась.

— Я… вы правы, я должна была это прекратить. Просто мои отношения с Северусом, ну с тем, за кого вы заступились… — Хелен остановила поток сбивчивых объяснений, накрыв руку Лили своей.

— Всё в порядке, ничего не произошло.

— Нет, вы правы, это должна была сделать я. Вы очень храбро поступили, вступившись за него, но Северус такой человек… Вы не дождетесь от него благодарности… — она смутилась ещё больше.

— Зачем мне его благодарность? — пожала плечами жрица. — Я вступилась за него, потому что мне это показалось правильным. Он не просил меня о помощи и, возможно, не желал её, — она надкусила нежное воздушное лакомство. — Лучше расскажи нам про Хогвартс. Сегодня наше распределение. Какой факультет лучше? Кого из преподавателей стоит особо опасаться? И правда ли, что в вашем озере живёт Гигантский кальмар?

Лили немного расслабилась, хлебнула чаю и начала читать лекцию о любимой школе. Хелен через силу улыбнулась. Знакомство с будущей матерью Гарри… об этом она боялась даже думать. Потому что знала, чем это закончится.

Ведьма скинула туфли и залезла с ногами на сиденье. Её участие в беседе почти не требовалось, поскольку Флёр буквально закидывала гриффиндорку вопросами. И у Хелен наконец появилось время подумать. А подумать ей было о чём.

Например об операции, в которой она не будет участвовать, но для подготовки которой так много сделала…

Сегодня будет ночь полнолуния. Ночь, которая решит судьбы пары-тройки десятков людей.

Или о том, что случилось вчера во «Флориш и Блоттс». И после…

Выбежав из «Флориш и Блоттс», Хелен бросилась в первый попавшийся переулок, на случай, если Люпин решит пойти за ней. В силе воздействия лунной пыльцы на оборотней она убедилась буквально накануне, и что делать с Ремусом, если его перемкнёт как Сивого, она решительно не знала. Зато в её силах было увести его с людной улицы. Что бы не случилось, свидетели им не нужны. Хелен притормозила, чтобы перевести дух и оглядеться. Облупленная лавчонка, перед которой она стояла, показалась ей смутно знакомой. Вывеска гласила, что перед ней магазин «Горбин и Бэркс». Не может быть! Девушка попятилась, приглядываясь к улочке внимательно. Выставка проклятых артефактов, бар «На помеле», бордель «Поцелуй вейлы»…

Ледяная волна страха накрыла её с головой. Ведьма приподняла подол юбки и побежала, не разбирая дороги. Ей нужно было выбраться отсюда! Срочно! Как она оказалась здесь? Почему из всех возможных волшебных улочек ноги принесли её именно сюда?

Она свернула в тёмный узкий проход, но тот оказался тупиком. Протиснувшись мимо жуткого вида незнакомца, ведьма бросилась дальше по Лютному. Слёзы подступали к глазам, она совершенно не понимала, как ей выйти к Косому переулку. Прошлое и будущее словно соединялись в её сознании и в то же время расслаивались, мешая ей сориентироваться на местности, словно она смотрела на мир сквозь очки Плаксы Миртл.

Она слышала это хриплое дыхание над своим ухом, хотя и понимала, что это не может быть реальностью. Хелене казалось, что по лицам прохожих пляшут отсветы пожара, над головами летят заклятия, а они идут, словно призраки, не замечая опасности и только удивлённо и мрачно косясь на мечущуюся в панике незнакомку, явно не из простых. Кто-то пытался с ней заговорить, увести её куда-то, но Хелен неизменно уворачивалась и убегала. Возможно, они думали, что она курила толчёные створки фасоли-тентаккулы или ещё какую дрянь.

Свернув в безлюдный проулок, Хелен остановилась. Дыхания не хватало, и ведьма привалилась спиной к стене магазина со змеями. Ей нужно отдышаться. Хоть минутку…

Карие глаза девушки обежали тёмный тупик, в котором она стояла, и остановились на новенькой, блестящей свежей краской витрине с саженцами волшебных растений. Горло сжалось, не позволяя сделать вдох.

Хелен смотрела на юную поросль мандрагор, а видела ржавое облупившееся железо прямо перед лицом и быстро расползающуюся лужицу собственной крови.

«Клянусь, киска, ты ни на секунду не сможешь забыть, кто я, » — шептал бесплотный голос, задыхаясь от похоти.

Хелена забилась в угол возле магазина и зажала рот ладонью. Она ненавидела эту витрину, этот магазин, этот переулок. Что она здесь делает? Ждёт ещё одного оборотня?

Девушка оттолкнулась от стены и снова побежала, едва различая местность. Поворот, ещё один, и зарёванная жрица на полном ходу врезалась в кого-то огромного. Сила столкновения была столь велика, что ведьму отбросило назад, и только чья-то сильная рука не дала ей расстелиться на мостовой.

— Эй, мисс, осторожнее, — прогудел до боли знакомый голос. Хелена быстро вытерла слёзы и уставилась на обеспокоенное, заросшее бородой лицо школьного лесничего. — Чего это с вами? Беда какая приключилась?

— Хагрид, — она вспомнила, что они ещё не представлены друг другу. — Вы ведь Хагрид? Я видела вас в Хогвартсе, когда приходила к профессору Дамблдору.

— Да, это я, — кивнул удивлённый полувеликан. — А вы, верно, та мамзель из Франции, как бишь вас?

— Хелена Хейл. Для друзей — просто Хелен. Я… — она растерянно огляделась. — Я заблудилась и, кажется, попала не в самый лучший район. В два часа мадам Ренуар ждёт меня в «Дырявом котле», а я…

— Это точно, что не самый лучший район, — прогудел лесничий, указывая огромной ручищей путь. — Да сейчас такие времена, что и по Косому по-одиночке ходить не хорошо. Да-а. Пойдёмте, мисс. Я отведу вас к вашей мадам. А тут за углом фонтанчик есть, сможете… того… привести себя в порядок. А то тётка-то не больно обрадуется, увидев вас в таком виде…

Теперь произошедшее казалось логическим заключением этого «волчьего» месяца. Словно она с самого начала знала, что должна была прийти туда. С того самого момента, когда захваченный ею в борделе Мальсибер под сывороткой рассказал, что в это полнолуние готовится нападение на шесть многодетных маглорождённых семей. Нападение оборотней Сивого! Десятки загубленных детских жизней! И имена будущих жертв он не знал…

Услышав новость, она сразу предложила взять самого Фенрира в одном из притонов, где он проводил время. Уж он-то был в курсе, кто в списке намеченных жертв! И оборотня, не вернувшегося из бара или борделя, искать бросятся не сразу, их аппетиты в развлечениях были широко известны, особенно — перед полнолунием.

Думала ли Хелен, что это предложение принесёт ей столь отвратительную и опасную роль приманки? Ответ: однозначно «нет». Но только у неё был иммунитет к ликантропии, и отказаться она не могла. Ведь никто в этом времени не знал, что сделал с ней Сивый в далёком девяносто девятом году…

Хелена на миг зажмурилась и отогнала эти мысли прочь. В поисках приятных впечатлений девушка отщипнула кусочек воздушного лакомства и отправила его в рот, блаженно прикрыв глаза. Она всё никак не могла привыкнуть к изобильности этого времени. Были бы деньги и смелость выйти из дома, и ты можешь спокойно приобрести продукты, сладости, медикаменты… А в случае таких семейств как Ренуары — просто попросить домовиков.

Но Хелена часто в течение лета совершала самостоятельные набеги на любимый рынок, где могла подолгу бродить между прилавками, выбирая ароматные грибы, спелые помидоры, разнообразные травы, сладкие и острые перцы, приправы, пряности. Она с восторгом перекладывала в свою плетёную корзинку красивые головки красного и золотистого лука, белые ребристые — чеснока, бутыли жирных сливок. Иногда она брала с собой Флёр, и учила юную француженку выбирать мясо и рыбу. Рыжая ведьма кайфовала от самой атмосферы рынка, от его ароматов.

После переезда в Великобританию Хелен нашла и здесь подходящий городок в Йоркшире, куда отправлялась за покупками. Она обязательно подходила перекинуться парой слов со старичком, продающим невесть откуда взявшуюся здесь клюкву и красную смородину. А ещё у неё появилась традиция — покупать свежие блинчики, которые пекла прямо при ней невысокая голубоглазая шатенка с доброй и немного печальной улыбкой, так напоминающей улыбку её сына…

В одно из таких посещений Хелен удалось упомянуть в разговоре, что её дядя на днях обмолвился, что через пару лет земля в этих местах будет стоить больших денег, поскольку неподалеку найдено месторождение особого вещества, использующегося для создания кое-каких разработок Отдела Тайн. Большего девушка сделать не могла. Ей оставалось только надеяться, что женщина поймет, что в этом году продавать дом не выгодно. И семья не лишится положенных ей средств.

Хелен удовлетворённо улыбнулась и поднесла к губам чашку с горячим чаем. Годы, проведенные в скитаниях по лесу, приучили её к гораздо менее изысканным блюдам. Ведь Сопротивление не могло себе позволить посещать супермаркеты или таскать за собой ферму. Перемещаться приходилось довольно часто и внезапно.

При госпитале, правда, была коза и пять куриц. Молоко и яйца, получаемые от них, приходилось увеличивать в количестве магией, чтобы хватало всем. И хотя вкус оставался прежним, количество витаминов и питательных веществ при таком сильном увеличении в них уменьшалось. Тогда-то она и повадилась разбавлять козье молоко единорожьим… А к куриным добавлять яйца лесных и болотных птиц. Все равно основу их рациона составляли продукты собирательства, охоты или рыбалки.

В этом незаменимыми помощниками оказались оборотни, знакомые с подобным укладом жизни, а также пара охотников на вампиров, переквалифицировавшихся в просто охотников. Временами Селена и сама вооружалась луком, корзинкой или силками и отправлялась в зелёную чащу, отдыхая от своих многочисленных обязанностей. Ну и, конечно, единороги подпускали только её.

— А как с этим в Шармбатоне? — Хелен вынырнула из своих мыслей, тут же наткнувшись на любопытный взгляд Лили.

— С чем, прости? — растерялась мнимая француженка. Лили чуть надула губки, поняв, что Хелена их совершенно не слушала.

— Мы говорили о форме, — пришла на помощь кузине Флёр. — Лили как раз рассказала о форме Хогвартса.

— Думаю, в замке Шармбатона теплее, чем в Хогвартсе, — чуть смутилась Хелен. — Поскольку студенты носят светло-синие шёлковые мантии и шёлковые же в тон им робы.

Глаза Лили горели любопытством, и вейлы наперебой начали рассказывать ей о прекрасном фонтане во дворе их прежней школы, о большой светлой библиотеке с уютными креслами и отоплением, о поющем хоре нимф и ледяных скульптурах, о том, что юных француженок учат соблюдать правила и нарушать их — тоже…

И только услышав шум в коридоре вагона, Лили спохватилась, что уже давно пора переодеваться в форму, а ей — следить за порядком с остальными старостами. Она, улыбаясь, выпорхнула из купе, оставив новеньких переодеваться.

С устроившими шумные разборки третьекурсниками уже разбирался нервный и бледный Люпин. Гриффиндорка тепло улыбнулась сокурснику. Он снова себя плохо чувствовал. С ним такое иногда случалось. Девушка не приставала к нему с расспросами, считая это бестактным, но была уверена, что Ремусу стоило показаться целителям. Однажды она намекнула ему на это, но юноша отнёсся к идее довольно прохладно. Он сказал, что вполне здоров, а с лёгким недомоганием справится и мадам Помфри.

Безусловно, школьная медиковедьма была весьма квалифицированным специалистом, и всё же…

Отчитав шалунов, Ремус повернулся к рыжей ведьме.

— Привет, — он улыбнулся. — Я смотрю, ты решила бойкотировать школьную форму? — молодой человек красноречиво указал на светлые джинсы старосты.

— Нет, прости, я заболталась с новенькими, забыла о патрулировании. Как раз бегу за вещами.

— И как они?

— Вещи? — рассеяно переспросила Лили, но тут же спохватилась. — А! Новенькие? Вроде бы нормальные девчонки. Мы так мило поболтали, поели зефир с чаем.

— С чаем? — улыбнулся Люпин. В тележке со сладостями развозили только холодный тыквенный сок, что в дождливую погоду было не очень приятно.

— Да, представь себе! — развеселилась Лили. — Они взяли с собой магловский термос с очень вкусным чаем! Это такая бутыль, в которой горячее долго остаётся горячим, причем без магии, — пояснила рыжая, видя вопрос в глазах Люпина. — Тебе стоило пойти со мной, ты ведь тоже староста, — ведьма не заметила лёгкого румянца, разлившегося по щекам гриффиндорца.

— Думаю, вам было полезно побыть чисто девичьей компанией, — он чуть помрачнел. — Тем более после этой… гхм… сцены.

— Я давно просила вас оставить Северуса в покое, — ввернула девушка. — Но от меня-то вы не шугаетесь. Впрочем, разговор об этих нападках надо вести не с тобой, а с твоими бестолковыми друзьями. А новенькие… — она на миг задумалась. — Знаешь, они не сердятся. Я бы после такой сцены долго не могла успокоиться, а они — ничего. Смеются, болтают о платьях и чулках…

Ремус криво улыбнулся. Выбор тем для обсуждения его несколько умилил, но ещё больше удивило их душевное равновесие. Беззаботные, значит? Он вспомнил, как они сами вернулись в купе. И бурную реакцию Сириуса.

Нет, просто так это не кончится…