Однажды из клубочка пушистой шерсти на свет появился лисёнок. Был он рыжий, с чёрными лапками, с толстеньким набитым ватой брюшком, хвостиком шишечкой и длинной лукавой мордочкой.
Женщина, которая его связала, в то время скучала по сыну (его забрали в солдаты в Далёкие земли) и, наверное, оттого чуточку своей печали она вложила в игрушку. Этого так сразу было не заметить.
А мимо лавки Мастерицы в то время проходила Волшебница. Она остановилась посмотреть на игрушки, и новенький вязаный лис ей очень понравился.
— Сколько хочешь за своего лиса? — спросила Волшебница у Мастерицы.
— Одно доброе слово, — попросила та в ответ.
— Что ж, плата не велика и мне по карману. Я привяжу его к лапке ворону, он доставит точно, куда следует.
Так и сделали, умный ворон полетел в Далёкие земли доставить доброе материнское слово солдату, а вязаный лис отправился в рюкзачок Волшебницы.
Долго ли, коротко, далеко ли, близко, но наконец Волшебница пришла домой и сняла с усталых плеч рюкзачок. Лисёнок, до того сидевший тихо, тут же высунул мохеровый нос наружу.
— Ах, я совсем я забыла про игрушку! Эгей, посмотрим, каков ты, — выпуская его из сумки, с улыбкой приговаривала Волшебница.
Лисёнок шустренько выбрался и с любопытством огляделся по сторонам. В своей коротенькой жизни он видел только одно помещение — комнату, где родился. Та была крошечной, заставлена корзинами и корзиночками с нитками, разноцветными клубками пряжи, обрезками ткани. Половину комнаты отделили пёстрой занавеской, и она служила Мастерице лавкой. Здесь на широких дубовых полках смирно сидели тряпичные куклы и собаки, таращили пуговичные глаза вязаные зайцы, мыши, медведи, вольготно развалились коты и кошечки. У Мастерицы были талантливые руки, и игрушки охотно покупали.
Надо заметить, что так же, как у каждого кота хватает своенравия, у пса в избытке преданность, а у осла упрямство, все лисы, даже если их голова набита ватой, обладают смышленостью и хитростью. И лисёнок тотчас догадался, что дом Волшебницы совсем иной. С первого взгляда комната казалась маленькой и пустой. Всю мебель составлял круглый стол, накрытый белоснежной скатертью, и стул с высокой резной спинкой. Свет лился из множества окошек различной величины, формы и цвета. Но вот если прищурить глаз (непременно левый), обнаруживалось, что помещение очень большое. Там стояли стеллажи с книгами, а по углам тяжёлые сундуки с рукописями и свитками. В углу, недалеко от двери, оказалась стена с табличками и медными крючками. На каждом висел рюкзачок, а табличка указывала, для чего он собран: «Для дальних странствий», «Для борьбы с людоедами и крысами», «Для борьбы с мухами и сплетнями». Блестящий рюкзачок предназначался «Для Блистательного бала», а белый меховой «Для Долгой зимы». Рюкзачок, в котором лисёнка принесли в дом, тоже занял своё место. Под какой табличкой лисёнок не запомнил, потому как чем людоеды отличаются от крыс, он пока не понимал. Зато его чуткий нос уловил приятные запахи из кухонного угла. Для этого ему даже не пришлось прищуриваться. А после того как лиса вдоволь накормили кашей с маслом, он, свернувшись клубочком возле тёплой печки, быстренько решил, что это и есть самое лучшее место в доме. Засыпая, лисёнок видел, как одно за другим гасли окна. А из одного, самого высокого и круглого, что было прямо над столом, спустился стебель с пышным бутоном и с тихим шорохом раскрылся абажуром. Волшебница поманила книгу с полки и, пододвинув стул, села читать под цветочной лампой.


На следующее утро, встав пораньше, лисёнок обежал все углы дома и, не найдя ничего вкусного-интересного, завертелся у ног Волшебницы. Она сосредоточенно водила кисточкой по скатерти (та вдруг обернулась листом бумаги), а баночки с красками порхали вокруг неё словно бабочки.
— Для мягкой игрушки ты слишком непоседлив, — взглянув на лисёнка, сказала Волшебница. — Хорошо, что тебя не успели купить в подарок ребёнку. Ведь ты бы тотчас потерялся, то-то было бы горе для детского сердца.
Лисёнок поднял жалобную мордочку и нетерпеливо застучал хвостиком. Он уже умел говорить, но пока ещё стеснялся. Впрочем, Волшебница и без слов поняла его.
— У меня сейчас нет времени для прогулки, работу надо закончить в срок, — произнесла она, задумчиво обмакнув кисточку в жёлтую баночку-бабочку. — А для того чтобы прыгать в окна, ты ещё слишком мал, поэтому я отпущу тебя в Ясный лес. Я придумала его, когда у меня было отличное настроение, и вреда для тебя там не будет.
Волшебница махнула рукой, входная дверь распахнулась, и лисёнок кинулся бежать. Однако Волшебница успела в последний момент, ухватив его за кончик хвоста, вытянуть нитку и крепко привязать её к ножке стола.
— Нить приведёт тебя домой, случись тебе заблудиться. И пожалуйста, не опаздывай к обеду, я этого страсть как не люблю!
Лисёнок клубочком скатился по каменным ступеням и, проехав попой по мостовой, встал и закрутил головой в недоумении. В доме Волшебницы было ранее утро, а за дверью уже крались дымчатыми кошками сумерки. Фонарь освещал площадку-вечер перед домом, а направо, за аккуратной аркой, сиял день. Свежая весенняя трава упрямо пробивалась сквозь серые плиты мостовой, стремясь разрушить границы вечера. Лисёнок посмотрел налево и увидел ночь. Самую тёмную ночь, какую только можно представить. Ночь остановилась за прочной, закрытой дверью.
Вязаный Лис почесал задней лапкой за ухом, потом задрал хвостик и смело побежал в Ясный лес. Дорога к Ясному лесу была приятной и удобной. По ней одинаково хорошо было идти в лёгких туфлях или же бежать босыми лапами. По краям дороги росли высокие деревья со светлой корой.
Вскоре лисёнок заметил тропинку, которая уходила вглубь леса. Тропинка вилась между тонкими стволами молодых берёзок и робких осинок, они застенчиво махали вслед ладошками–листочками. Шёлковая травка пружинила под лапами, бежать было весело и приятно. Лис легко огибал колючие ветки кустарников, а один раз даже довольно ловко перепрыгнул через пень. Скоро лисья тропа, а это была она, потому как всякий зверь всегда найдёт свою особую тропинку, вывела его на берег ручья. Для лисёнка это была совершенно непреодолимая преграда, ведь его брюшко, да, если честно, и голова тоже, были набиты ватой. Лис остановился, не зная, что же делать дальше?
Ручей бежал куда-то, радостно шумел и швырялся каплями. Вода в ручье была чистая, прозрачная, и только около камней собиралась в маленькие, тёмные омуты. Камни плоские, блестящие, словно недовольные быстрой водой, никуда не спешили и упрямо лежали на дне.
Как вдруг, один из камней, отрастил вначале одну, потом другую ногу (довольно некрасивую ногу похожую на двузубую вилку), а потом ещё несколько ног, но уже другой формы. И всё это сооружение медленно побрело на берег. Существо вылезло из воды и уставилось на лисёнка холодными, немигающими глазками на антеннах. Хвостик у лисёнка мелко подрагивал, но не от страха, а от нетерпения. Лис был ужасно любопытный, но пока ещё не знал, что не стоит всюду совать свой длинный нос.
— Ты кто?! — с восторгом спросил лисёнок.
— Живу здесь, — загадочно ответил странный «он». — А кто ты?
И глупенький, маленький лис рассказал «живому камню» из ручья о том, что он лис, но не совсем настоящий, поскольку связан из клубка пушистой пряжи.
Рак, а это был он, внимательно слушал болтливого малыша. Рак жил в глубокой норе на дне ручья и подумывал жениться. Он решил, что нора, выстланная ватой и украшенная вместо унылых бурых водорослей рыжими нитями, понравится его невесте, пучеглазой рачихе.
— Подойди ближе вязаный лис, я покажу тебе кое-что.
Лисёнок послушно приблизился, наклонился и тут же был крепко схвачен клешнёй за ухо.
— Ой, ой! — закричал лисёнок. — Что ты делаешь?!
— Теперь ты тоже будешь жить здесь, — отвечал рак, пятясь назад в холодную воду.
— Но я не могу жить в ручье! Я утону! — кричал лисёнок в страхе (да, теперь ему уже стало страшно).
— Глупости, — равнодушно отозвался рак, — меня это абсолютно не волнует.
Лисёнок изо всех сил упирался лапками, но они были такие мягкие, такие слабые. Хорошо ещё, что песок на берегу влажный, и раку не удавалось быстро затащить доверчивого малыша под воду. Но шаг за шагом, и вот они почти в воде. Лисёнку стало очень страшно. Так страшно, что на его лапках выросли твёрдые коготки, а во рту появились острые зубки. Ими он и цапнул рака. От неожиданности рак выпустил добычу, которую уже считал своей. Лисёнок немедленно отпрыгнул от ручья полного страшных раков и, решив, что на сегодня с него приключений достаточно, припустил домой.


Лисёнок остался жить в доме Волшебницы, но полюбил долгие прогулки. Вскоре в Ясном лесу у него появились новые знакомцы.
Для госпожи Игольчик, которая жила под колючим кустом боярышника, Волшебница передавала пелёнки — заколдованные листы лопуха. В месяц кузнечика, когда усатый скрипач настраивает свой инструмент, у ежихи появилось четверо малышей. Крохотные розовые комочки, утыканные молочными иголочками, заботливая мамаша упаковывала в листы лопуха и спокойно уходила по своим делам, не переживая о том, что детки замёрзнут холодной ночью.
Ещё в лесу обитало множество птиц. Яркие и шумные пернатые перелетали с дерева на дерево и оттуда, с высоты, кричали что-то обидное на своём тарабарском языке. Поймать их было невозможно, не то что бабочку или того же кузнечика, который так потешно шевелил усами, если его слегка придавить лапой. Птицы лисёнку не нравились ещё и потому, что в это же время он неожиданно стал линять. Мохеровые ниточки вылезали, а на их месте появлялись шерстинки. Чаще всего нити терялись в лесу: зацепилась за ветку и раз, оторвалась очередная. Трещотки нашли им применение и без спросу тащили в свои гнёзда. А какая понаглее — ну, как и дернет прямо из хвоста!
Кроме докучливых крылатых, никто более не досаждал лисёнку. Ясный лес был добрым и спокойным местом. Лисёнок уже мало чем походил на вязаную игрушку, слабые лапки окрепли от того, что он много бегал, слух стал тоньше, а нос различал малейшие запахи. Но всё же настоящим лисом он не стал, о чём, конечно, не горевал. Откуда ему было знать какие они, настоящие? В Ясном лесу он был единственным лисом.
Жаркой птахой пролетело лето, а с осенью свинцово серыми птицами налетели затяжные дожди. Лисёнку пришлось сидеть дома, что было совсем не весело.
В один из таких грустных дней лисёнок, растянувшись на полосатом коврике, который служил ему постелью, отчаянно скучал. Волшебница ушла, дом в её отсутствие становился как-то особенно тих и угрюм.
Вдруг из кухонного угла до чуткого лисьего носа долетел восхитительный запах. В животе у него заурчало так, будто сотня маленьких, голодных лисят заплясали зажигательную джигу. Он спешно бросился на кухню. А там на столе, на красивом глазированном блюде, обложенная со всех сторон печёными яблоками и грушами лежала жареная курочка и мечтала (так думалось лису), чтобы её поскорее съели. Лисёнок хорошенько подпрыгнул и ухватил куру за аппетитную ножку. Но тут же его пребольно стукнуло по носу! Оказывается, курица была в плену, на неё было наброшено что-то вроде сети с крупными ячейками-сотами, по углам которых сидели злые жгучие точки. То была не простая сеть, а наколдованное заклинание. Довольно простое, чтобы курица не остыла, но всё-таки для нашего героя неодолимое. Лисёнок волчком закрутился вокруг стола. Затем сел прямо и почесал задней лапкой за ухом, это помогало пошевелить сбившуюся вату, и в его маленькую головёнку пришла неплохая, как ему показалось, мысль: воспользоваться волшебной палочкой.
Волшебницы, разумеется, не разбрасывают свои волшебные палочки, где попало. Они их бережно хранят. Палочка волшебницы хранилась в прочном ларце за хитрым замком. На крышке ларца красивым почерком была выведена загадочная надпись: «Когда чёрная тень сторожит серые души — воришке не скрыться». Стоило произнести правильное слово, и замок открывался. Читать лис не умел. Но ему это было и не нужно. От природы у него был великолепный слух и ещё собственный талант ― подражать голосам. Всё лето он тренировался на птицах, пытаясь этакой хитростью их словить. Птахи охотно прилетали на его голос, но неумелый охотник оставался ни с чем.
Подражая голосу Волшебницы, лисёнок произнёс нужное слово, и крышка ларца тотчас откинулась. Тайное слово, отпиравшее замок, было «мышь». В ларце на атласной подушке покоилась волшебная палочка. Очень красивая палочка, целиком выточенная из горного хрусталя. Вот только волшебной она не была, ведь в загадке было два ответа.
К сожалению, некоторые используют свои таланты не на хорошие дела. Вот как наш лис. Потому что плут подслушал и второе секретное слово и не преминул им воспользоваться. Едва рыжий воришка сказал: «Кот», как столик, на котором стоял ларец, с ужасным скрипом повернулся вокруг своей оси. Открылась небольшая ниша, в которой лежала палочка. Была она деревянная и выглядела очень обычно, но уверяю вас, это была самая настоящая волшебная палочка.


Волшебница после дня, наполненного трудной работой, с которой она сказочно справилась, вернулась домой. Что же она видит? Разорённый ларец, хрустальная палочка разбита вдребезги! В кухонном углу пол усеян осколками блюда, куриными костями и раздавленными фруктами. А рядом, сломанная пополам, волшебная палочка. Виновник безобразия с раздутым животиком преспокойно спит тут же.
Волшебница очень огорчилась:
— Бессовестный хулиган! Ты сломал хорошие вещи и испортил ужин! — громким и строгим голосом было сказано лису. — И как быть с волшебной палочкой? Ведь в некоторых случаях без неё не обойтись! Положим срочно пересадить рощу или перебрать три мешка злонамеренно перемешанного риса и проса можно и вручную. При умелом руководстве. Но ядовитая злоба или злые-презлые чары?
Лисёнок, прижав ушки, наблюдал за сердитой Волшебницей. Он объелся, и у него болел живот. До сих пор его никто и никогда не ругал, и поэтому, когда Волшебница наклонилась, чтобы погрозить, лис в испуге вцепился ей в палец.
— Ах так! — в гневе закричала Волшебница. — Кусаешь руку, которая тебя кормит! Вон из моего дома!
Входная дверь распахнулась, и лис кубарем вылетел на улицу. Странное чувство испытывал лисёнок, как будто он ухватил комок горячей каши, и этот комок невкусный, солёный, никак не хотел глотаться, а катался в горле, душил и обжигал.
Куда идти? В Ясный лес совсем не хотелось.
— Что я там не видел, глупых птиц и глупых кузнечиков? — горько размышлял лисёнок, сидя на камнях перед закрытой дверью.
Здесь, казалось, всё было как обычно — неяркий свет фонаря перебирал тонкими пальцами кружево вечера, за аркой блистал полдень, а вот дверь слева оказалась приоткрытой…
Обида оказалась тем ключом, который открыл запретную дверь.


За дверью бушевала гроза. Лисёнок попятился назад, но дверь злорадно захлопнулась, пропала, словно её и вовсе не было. Чернильное небо без единой звёздочки острым ножом полосовали страшные-престрашные молнии. Гром гремел так, что с каждым ударом у лиса душа уходила в пятки. Вдруг полил ливень. Да такой сильный, что лисёнок припустил со всех лап вперёд, не разбирая дороги. Он бежал, а дождь, разразившийся градом, подгонял его. Крупные градины долбили по голове и спине, отскакивая от земли, попадали по лапам, так что лисёнок взвизгивал от боли. Наконец, какая-то щель привлекла его, и он забился туда мокрый, дрожащий, с бешено колотившимся сердцем. Твёрдые камни окружали лисёнка со всех сторон, но там было сухо, и он, утомлённый, крепко заснул.
Проснулся оттого, что его настойчиво выталкивали из каменного убежища. Щель оказалась не такая маленькая, как ему представлялось, и там был кто-то ещё. Лисёнок подчинился, не без труда, обдирая бока, вылез наружу. Сел на влажную после дождя землю, с любопытством ожидая своего нечаянного соседа. Вот показался пушистый хвост, затем маленькие лапы, узкое тело и, в конце концов, весь зверёк. Это оказалась лисичка. Совсем молоденькая ― с густым, блестевшим на утреннем солнце мехом, милыми круглыми ушками и лукавыми глазками. Чудесное создание внимательно оглядела оторопевшего лиса, принюхалось и заявило:
— Ты лис, но как лис не пахнешь. Кто ты такой?
Лисёнку почему-то было стыдно сказать красивой лисичке о том, что он ненастоящий лис. И он решил немного слукавить:
— Я лис! — сказал он, гордо выпятив грудь и отставив в сторону лапку. — Пришлось мне долго жить в доме волшебницы, вот шерсть и пропиталась человеческим запахом.
— Человек? Ты попался в лапы страшному человеку? И сумел сбежать? О! — с уважением протянула лисичка.
Лисёнку показалось, что рядом кто-то насмешливо хмыкнул, он покрутил головой, но никого не увидел.
- Айда завтракать! Я знаю, где можно полакомиться вкусной рыбкой!
И они побежали наперегонки, дурачась и улыбаясь друг другу всем телом, потому что было хорошее утро, и весь мир лежал у их молодых, быстрых лап.
Почти кубарем скатившись с поросшего пожухлой травой пригорка, лисы оказались у реки. Лисичка прижалась к земле, лисёнок, глядя на неё, сделал то же. Горная река, извиваясь, словно огромная змея, шипела и билась тёмным серебром воды о камни-валуны. На одном из таких валунов стоял на задних лапах здоровенный и косматый, остро пахнувший звериным запахом. Великан время от времени хлопал лапищами по воде. И на диво прекрасная форель попадала под эти мощные и ловкие удары. Толстяк тут же на валуне съедал пойманную рыбу. Долго ли коротко продолжалось пиршество, вот и день вошёл в полную силу. Но только терпеливая лисичка, не спускавшая глаз с рыболова, вдруг прошептала чуть слышно:
— Как только Бер бросит рыбу, хватай и беги!
И почти сразу после её слов небольшая рыбёшка шлёпнулась на берег. Лисёнок, не раздумывая, схватил её за скользкий бок и бросился бежать. За ним, не отставая, золотой стрелкой летела лисичка. Они долго бежали, петляя и прогибаясь под низко растущими ветвями шиповника и лещины, перескакивая через кочки и валежник. Остановились, чуть дыша, возле поваленного дерева. Никто, кажется, не гнался за ними.
Лисичка справедливо поделила добычу, оставив себе голову и чуть больший кусок форели. Лисёнок почти мгновенно проглотил свою долю. И уже не торопясь, обгладывая рыбий хвост, подумал длинно о том, что никогда ещё так быстро он не бегал, и что он удалец-молодец, и лисичка может им гордиться, а жить в Запретном лесу страшно весело.
И кто-то, прячась в густой еловой хвое, вновь насмешливо хмыкнул.


За это время солнце, верно утомившись от своего жаркого бега, усталое упало за горизонт. Тёмное небо навалилось рыхлым брюхом на кроны сосен, от стволов деревьев потянулись хищные тени. Но вот откуда-то из-за гор выкатилась сонная луна и озарила всё кругом мягким светом. Лес оживился, наполнился шорохом, неясным шёпотом и любопытными запахами. Вот, петляя из стороны в сторону, протрусил дрожащий зайчишка. Он рано сменил шубку на зиму, и белый мех был предательски заметен. Серыми призраками тайной тропой, след в след за своим вожаком, прошли волки. С кряжистого вяза молнией бросилась на землю куница, слабый писк, и разбойница уже на ветке с добычей. А в овраге, под корнями старой ели, лисы устраивались на ночлег.
— Тут спальня, за левым поворотом ещё одна, поменьше, — лисичка гостеприимно показывала нору. — А вот здесь кладовая.
Лис, хорошо помня набитую вкусностями кладовку Волшебницы, сунул радостно нос в дыру:
— Но она пустая, — протянул разочарованно.
— Конечно, пустая,— снисходительно фыркнула лисичка, — я же не барсук чтобы делать запасы.
— Зачем тогда ты её вырыла?
— Совсем глупый, да? Лисы не роют себе норы, для этого есть барсуки. А мы их потом изымаем.
— Что вы делаете?
— Отбираем. Это просто.
— А как же барсук?
— Он себе другую выроет. Барсуки любят рыть.
Лисичка лукавила. Миновал месяц, как она нашла заброшенную нору барсука и, не жалея лап, занялась её обустройством, вычистила от мусора, принесла свежую подстилку, а самое главное ― вырыла дополнительный выход.
— В маленькой спальне я сплю, тут теплее. Теперь давай отдыхать, а завтра я научу тебя ловить серые тени, это вкусно.
И они, свернувшись клубочком на мягком матрасике из травы и листьев, заснули — лисёнок глубоко и беззаботно, а лисичка спокойно, но чутко.
А довольно далёко от Запретного леса, в своём доме, Волшебница пила вечерний чай. В окно влетел ворон и приземлился прямо на круглый стол, покрытый как скатертью золотыми и багряными кленовыми листьями. Ворон положил обрывок рыжей нити и чинно сделал шаг назад.
— Последняя? — задумчиво произнесла Волшебница.
— Последняя, — хрипло подтвердил ворон. Заложив крылья за спину, как фалды сюртука, он неторопливо прошёлся. — Не любишь отпускать, — искоса взглянул на женщину и как бы невзначай отставил окольцованную лапу, тускло блеснуло широкое железное кольцо с выбитыми рунами.
— Нет, — легко согласилась Волшебница и, сделав маленький глоток душистого чая, добавила: — Тебя отпущу, если хочешь.
Ворон хмыкнул.
— И стану безмозглой птицей, вот уж нет, — он лениво клюнул засахаренную ягоду рябины с блюдечка. — Он лис, ему скучно в твоём нарисованном лесу.
Волшебница промолчала, поставила пустую чашку и скрестила руки на груди.
— Не волнуйся у него хорошая компания — младшая дочь Ловкой — Тэсс, самая умная из всего выводка.
— Мне бы хотелось, чтобы ты иногда за ними присматривал.
— Иногда, — согласился Ворон, взмахнув чёрными, как самая чёрная ночь, крыльями, он бесшумно вылетел в окно.
Волшебница достала корзинку полную разноцветных клубочков. К одному из клубочков она привязала ниточку, что-то прошептав, сильно дёрнула, нить стала ровной без узелка.
Где-то далеко, в норе под корнями старой ели, вздрогнул во сне рыжий лис.