Мама не смогла принять ее, и Лидия ее не винила. Неизведанное всегда пугает, особенно если происходит рядом. Возникает логичный вопрос: почему именно с тобой, твоей семьей, твоими знакомыми? Мама никогда не говорила, но Лидия видела во взгляде: она ее боялась. Невысказанное «уродка» висит дамокловым мечом, но сказать вслух никто не решается, потому что у Лидии Мартин стресс: семья не принимает, друзья убиты, Пэрриш… Боль становится нестерпимой. Ни раньше, ни позже. Иногда ей кажется, что только для нее он был Джорданом, — остальные видели помощника шерифа, Цербера, средство достижения цели, но не его. Он спас ее, но умер сам. Они были связаны прочнее, чем Лидия могла предположить. А бабушка предупреждала: «Постоянно соприкасаясь с миром мертвых, ты несешь на себе его отпечаток». Принесла и потеряла Джордана.
Она чувствует, как по щекам текут слезы. Снова. Лидия их уже не вытирает — бесполезно. Горечь въедается в кожу, пропитывает внутренности, заполняет мысли. Она не может дышать: грудь сдавливает стальным обручем. Бэйкон Хиллз создает банши, он же убивает Лидию.
Гул в голове нарастает, в висках стучит все громче, голоса кричат наперебой. Лидия вцепляется в волосы, раскачивается из стороны в сторону, считает до тысячи. Не помогает. Как и всегда. Крик разрывает легкие, разбивает стекла и зеркала. Банши выходит из-под контроля. И Лидия отпускает ее, потому что некого больше оберегать, а умереть самой не страшно: внутри давно пусто.
Когда она решает уехать, мама вздыхает с облегчением. Делает вид, что не хочет отпускать, но Лидия видит в каждом движении: она рада, поэтому и не держит, притворяется для приличия. Лидия понимает, что позорно сбегает, но кому какое дело. В Бэйкон Хиллз нет никого, кому она была бы дорога. Никого. Банши внутри беснуется. Она получила свободу.
Когда Лидия приезжает в аэропорт, вопроса, куда лететь, не возникает. Дублин, Ирландия. Она возвращается к истокам.
Она идет по улице и прислушивается к себе. Не смотрит по сторонам, не оглядывается, когда ее толкают, не реагирует на ругательства, несущиеся в спину. Она там, откуда все началось. Дышит воздухом, видит каминные плиты, чувствует пронизывающую насквозь горечь. Лидия не ощущает продувающего пальто ветра, только соль на губах. «Слезы или море? — отстраненно думает она. — Какая разница». Она отключается от реальности. На автомате заходит в отель, снимает номер, распаковывает вещи и узнает, где ближайший паб. «Напиться и забыться» — не про рассудительную Лидию Мартин, но ее больше ничто не сдерживает, а голоса в голове все громче. Может, пользуются слабиной, может, на родине банши становятся сильнее — ей и на это наплевать. Сейчас она хочет... тишины? Нет, не так. Вакуума — хочет перестать существовать на какое-то время. Заходит в первый попавшийся паб, садится за дальний стол и заказывает эль. Насыщенный, темный, бьющий по мозгам. Сейчас ей нужно именно это. По крайней мере, Лидия так думает.
Лидия развивает способности не для того, чтобы спасать, — чтобы хоть чем-то занять себя и не сойти с ума. Она пыталась рисовать, закрываться, игнорировать перешептывания в мозгу, но они становились только назойливее, пока Лидия не осознала простую истину: эту часть своей сущности ей не выкинуть, как ни пытайся. Она слишком глубоко внутри, чтобы позволила не считаться с ней. Если бы Питер ее не укусил, если бы не было стаи, если бы не Мередит со списком смертников, если бы она не стремилась помочь всем, если бы… Со временем «если бы» все больше, а она одна. Разрывается на части, мечется, пока не остается ничего. Только тишина и молчаливое смирение. Лидия слышит голоса, она может не только управлять, но и убивать криком, но все равно неспособна отвести смерть. Хочет, но не должна, потому что тогда она заберет другого.
«В его смерти виновата только ты», — проигрывается по кругу в голове.
«Ты убила Джордана», — раненой птицей кричит подсознание.
Лидия делает слишком большой глоток и закашливается. На глаза наворачиваются слезы, но она этого не замечает. Кровавый туман застилает все вокруг. Реальность стирается: Лидия проваливается в звуки жужжащих электрических проводов, чувствует, как через тело проходит ток, и впивается ногтями в ладони. Боль раздирает на части, внутренности скручивает спазм. Под веками вспыхивают искры, когда она видит парня с застывшим в глазах страхом. И это растерянно-недоуменное выражение лица человека, который вот-вот умрет, но отказывается верить, что это происходит с ним, — так глупо и нелепо — выдергивают из памяти воспоминания, как сама Лидия так же беспомощно наблюдала за приближением смерти Джордана. Стояла рядом, смотрела и ничего не могла поделать. Темная кицунэ не дала ей такого шанса. Забрала с собой не только Киру, но и Джордана.
«Джордан…»
Крик взрывается в голове и растекается по каждой клетке тела. Банши предсказывает смерть как никогда отчаянно и горько. Вокруг взрываются лампы, крошатся стекла в окнах. Люди бьются в истерике: они боятся, в панике бегут к выходу. Остается лишь один занятый стол. Лидия обессилена, безразлично смотрит на остатки пива, вытекающие из разбившейся кружки, вычерчивает пальцем узоры на скатерти, восстанавливая дыхание. Ее трясет от напряжения. Образ парня тесно сплетается с образом Джордана, и в какой-то момент кажется, что это он и есть. Напоминает ей с той стороны о себе. Говорит, что помнит ее и ждет, несмотря ни на что.
— Ждет, — одними губами повторяет Лидия.
Она встает и как сомнамбула выходит из бара. Ей нужно найти этого парня. Для своей выгоды, не для его. Шестое чувство подсказывает: рядом с ним она будет ближе к Джордану. Впервые, видя смерть, она не хочет никого спасти — только прикоснуться и замереть.
Она не знает этого парня, понятия не имеет, где он сейчас, просто идет. Лидию ведет предчувствие, а оно никогда не обманывает. Кажется, она ощущает кожей эмоции парня, будто он часть самой Лидии: пульсирующая, израненная, зовущая ее. Такого с ней раньше не было, собственно, как и видений. Каков вообще предел способностей банши? Может рядом с этим парнем она поймет, как воскресить Джордана? Почувствует, увидит, услышит? Или погибнет сама. Она устала бояться и стала сильнее? Лидия фыркает.
В ее жизни все вверх ногами. Банши — плачущая женщина, скорбящая, не меняющая исхода, а она только и делает, что не дает умирать людям — незнакомцам, ровным счетом ничего для нее не значащим, — а единственно важного потеряла. У судьбы извращенное чувство юмора.
— Если баланс нарушен, то обязательно должен быть восстановлен, — наставляет брюнетка, тыкая пальцем в пустоту.
Лидия вздрагивает.
— Баланс, — повторяет она.
— С тобой все в порядке?
Лидия поднимает взгляд на брюнетку и не сдерживает усмешки. Конечно, банши приводит ее в нужное место. «Stags Head», — бьет по глазам. Она видела это название. Так быстро, что решила — почудилось, но нет. Все случится здесь. Возможно, не сейчас, но именно в этом пабе. Яркая вспышка и электрический ток. Смерть будет быстрой.
— Отстань от нее, Ингрид! — тот самый парень вступается за Лидию. Ей чудится проблеск зеленого — Джордана — в серых — его — глазах. — Нужна помощь?
Парень берет ее под руку, а во взгляде столько заботы, что в горле встает ком. Кажется, что этими руками ее утешает Джордан. Говорит, что нужно продолжать жить, найти в себе силы и идти дальше. Но куда? И зачем?
— По-моему, она не совсем нормальная… — не особо уверенно тянет Ингрид.
— Даже не представляешь насколько, — едко ухмыляется Лидия.
Даже для нее самой такая реакция неожиданность, но она не удивляется — разучилась.
— Меня зовут Скорпиус, — почти шепчет парень ей на ухо. — Идите, я вас догоню, — отмахивается от друзей он.
Лидия выгибает брови. Это самый нелогичный поступок, который можно было от него ожидать. Даже глупый: он ведь понятия не имеет, кто она. Ингрид и еще несколько парней и девушек едва ли не крутят у виска, но парень с взъерошенными волосами — видимо, он у них кто-то вроде лидера — пожимает плечами и уходит, а за ним и все остальные.
— И что дальше, мальчик со странным именем?
Она не знает, чего ожидать, совершенно не понимает, чего хочет сейчас, понятия не имеет, как быть. Лидия запуталась.
— Ты мне скажи, — он улыбается краем губ, чем еще больше сбивает с толку.
— Ты скоро умрешь, — срывается с губ то единственное, что она знает наверняка. И разом все становится проще — самое страшное уже сказано. А как он поступит с этой тайной… ее, в общем, не касается, но Лидия все равно стоит напротив.
— Никогда не любил прорицания, но не поверить такой красивой девушке было бы просто неприлично.
— Серьезно? Хочешь пофлиртовать? Думаешь, что это окажется шуткой? Так вот, не в моих привычках бросаться такими словами.
Лидия злится. Она не привыкла, чтобы люди вот так просто разбрасывались своей жизнью. Обычно они не верят, пугаются, прогоняют, ругаются, в конце концов, но не улыбаются так солнечно, будто ничего лучше не слышали. Нельзя же так… так…
— Безответственно относиться к себе? — заканчивает Скорпиус и все так же светится.
— И почему мне кажется, что я чего-то не знаю? — прищуривается она и склоняет голову набок. Его поведению должно быть объяснение, и оно есть. Определенно сверхъестественное, хотя чего еще она ожидала от Ирландии? Покоя и никаких смертей? А ведь и правда надеялась в глубине души, но уже несколько часов в Дублине разбили в пух и прах и без того призрачный шанс. Лучшее, что она может сделать, — контролировать способности.
— Тебе никогда не стать нормальной, — хмыкает он.
— И почему у меня такое чувство, что ты читаешь мои мысли?
— Потому что так и есть, — легко соглашается он, чем вызывает еще больше вопросов. — Строго говоря, мысли не строчки в голове, чтобы их читать. Все несколько сложнее. — Лидия поджимает губы и приподнимает брови. — Хорошо, хорошо, не буду вдаваться в детали, — он выставляет руки перед собой в защитном жесте. — Просто хочу сказать, что верю тебе. Я маг, так что понимаю, что значит быть не таким, как все. Давит временами, — морщит нос он, а Лидия не сдерживает улыбку.
— Ну конечно, — кивает она и после небольшой паузы добавляет: — Маг. После оборотней и кицунэ как-то мелковато, — она чуть расслабляется и тут же жалеет об этом.
— Звучит высокомерно, не находишь? — ощетинивается он. — То, что я отличаюсь от тебя и твоих друзей, не делает вас лучше, — почти шипит. — Жить с даром с рождения сложнее, знаешь ли, чем приобрести.
— Я не просила об этом… — в который раз объясняет она, а будто оправдывается.
— Но приняла, — жестко заканчивает Скорпиус.
Дежавю бьет под дых. Насколько логично слышать эти слова от Питера, заставившего пройти ее через ад, настолько же странно звучат они от совсем еще мальчишки. Хотя он ведь не намного младше ее, а то и ровесник.
Внезапно Лидия ощущает себя почти старухой. Измученной чужой болью и метаниями банши, наблюдающей день за днем, как люди уходят, не имеет значения, по собственной воле или нелепой случайности. Итог один — смерть.
— Как ты справляешься? — Лидия выгибает брови, безмолвно спрашивает, что он имеет в виду. — С каждым из них умирает и часть тебя.
Никто не говорит об этом вслух. Скотт, Малия, Кира, да даже Стайлз не понимали, как глубоко банши пустила корни в душе Лидии.
Джордану и не нужно было объяснять, он чувствовал это без слов — на уровне инстинктов.
И что ответить? Да и нужно ли? А что если это необходимо ей самой?
— Не справляюсь, — шепчет одними губами она. — Просто не могу, — произносит чуть громче. — Это сильнее меня, — и сжимает голову руками.
Лидия чувствует приближение нового видения, а вместе с ним и крика. Она сдерживается, как может, но шумное дыхание Скорпиуса и его запах отвлекают. Она почти слышит, как мысли толкают друг друга в его мозгу. Он понимает — наверняка, — но не осознает. Мало кто может принять эту ее часть, но Лидия уверена: он справится. Откуда? Просто чувствует.
— Посмотри на меня, — оглушают слова. Она поднимает взгляд и тут же слепнет.
— Ты горишь, — ее голос дрожит.
Джордан… Она не верит своим глазам. Джордан. Точно такой, каким она его помнит, до того как… Джордан!
Она бросается ему на шею, но руки проходят сквозь него. Лидия разочарованно стонет.
— Иллюзия.
Джордан ласково улыбается и протягивает к ней ладонь, гладит костяшками пальцев по щеке. Лидия жмурится, на секунду ей даже кажется, что она чувствует это прикосновение.
— Ты должна помочь этому парню, — и он бледнеет, растворяясь в воздухе.
— Не уходи! — кричит, цепляясь за исчезающий фантом.
— Это нужно не ему — тебе, — от Джордана остается только неясный силуэт. — Я люблю тебя, — доносит до нее эхо.
— И я тебя люблю, — беззвучно повторяет она, но будто кричит.
— Лидия? — Она отсутствующе смотрит на обеспокоенного Скорпиуса. Он подхватывает ее за локоть, бережно приобнимает. — Как ты?
— Я не позволю тебе умереть, — она заглядывает ему в глаза и улыбается краем губ.
Банши приводит ее в Ирландию, Джордан к Скорпиусу, а Лидия... наконец осознает, жизнь продолжается. Даже после смерти.
«Это только начало», — бьется в сердце.
Лидия не верит, что все можно начать с чистого листа.
— Стоит попытаться, — еле слышно раздается над ухом. Скорпиус? Джордан? Лидия смотрит ему в глаза — ни одного зеленого всполоха, только серый. Только Скорпиус.
И что ждет ее впереди? Неизвестность. Есть в этом какая-то прелесть…