Когда разыгрываешь сценку, она кажется шуткой,
Если ты играешь не главную роль в чьем-то сердце.
Ты знаешь, я лучше буду одна, чем останусь на вторых ролях,
Если не могу получить главную роль...

Нью-Йорк, 1970-е
Если она чему и научилась за триста пятьдесят лет жизни, так это не размениваться по мелочам. Единственная назойливая муха, не вписывающаяся в устоявшуюся картину мира, — Деймон Сальваторе. Появляется, когда не ждешь, и навязывает свои правила игры. Наглый, самоуверенный — видимо, этим и притягательный. Лекси давно не гадает, почему рядом с ним не может себя контролировать. Вслед за влечением просыпается ярость, настолько же непреодолимая и всепоглощающая, насколько необъяснимая. Хорошие девочки любят плохих мальчиков, вот только она не претендует даже на приличную. У Лекси свои принципы, сложившиеся за века, а Деймон их разносит по кирпичикам. Шаг за шагом, взгляд за взглядом, ухмылка за ухмылкой. Располагает к себе, наступает и покоряет. Всегда получает желаемое любыми средствами.
Всегда. Получает. Любую.
Лекси отказывается стоять в одном ряду с прочими. Она играет только на главных ролях, никак иначе.
— Расскажи мне о ней, — требует она, едва не скрипя зубами.
Заставлять его говорить о Кэтрин раздражает почти так же, как слушать, но она обещала Стефану.
— Сколько можно об одном и том же. — Он лежит на барной стойке и тянется к бутылке. — Пойми уже, я не хочу включать эмоции, да и воспоминания о Кэтрин далеко не лучший стимул.
— Ты любил ее, а любовь…
— Самое сильное чувство, ага. Ты уже говорила, — бесцеремонно перебивает ее Деймон. — Вот только ненависти было едва ли не больше любви. А еще ревность, — глоток, — похоть, — еще один, — и боль, и отчаяние, и беспомощность, — допивает оставшееся залпом. — На черта мне этот убойный коктейль с примесью жалости к себе. Хватит.
— А Стефан? — Лекси садится на табурет рядом, опирается руками о стойку и смотрит. Не в глаза — в них бездна, в которой легко утонуть, — на опустившиеся уголки губ, обозначившиеся морщины на лбу, нахмуренные брови Деймона.
— Мы слишком разные братья, чтобы быть друзьями.
— Но ведь когда-то были, — она не намерена сдаваться. — До Кэтрин, — бьет по больному, в сердце, иначе эмоции не вытащить наружу.
— Ты ведь не успокоишься, да? — вздергивает бровь и садится. — Сколько еще раз нужно пересказать эту слезливую историю, чтобы ты отстала? — Он наклоняется и дотрагивается до ее подбородка. — Лекси, я не мой брат, манипулировать не получится, не стоит и пытаться.
— Но и не Потрошитель, так что в этом проще. — Она усмехается и скидывает его руки. — Я старше, а значит мудрее. Это мое преимущество.
Деймон спрыгивает на пол и идет к бару, чтобы открыть еще одну бутылку текилы.
— Значит, Стеф до сих пор уверен, что где-то глубоко внутри меня еще живет прежний Деймон, который пускает слюни от одной мысли о Кэтрин? По себе не судят.
Лекси хмыкает и подставляет рюмку.
— Так расскажи, как изменился. Расскажи, как перерос любовь. Расскажи, зачем отключил чувства.
— Так проще, — пожимает плечами он, — и никаких угрызений совести. А главное, — оказывается рядом и дергает Лекси так резко, что она влетает в его объятия, — ограничений не существует. — Глаза в глаза, пальцы сильнее впиваются в кожу. — Делаешь, что хочешь, с кем заблагорассудится и как пожелаешь, — выдыхает в губы.
— Малыш, я тебе не по зубам. — Она прикусывает его нижнюю губу и отталкивает.
— Или слишком мало выпила. — Деймон проводит языком по зубам и хищно скалится. — Поговорим о Кэтрин?
Лекси смеется и подмигивает.
— Хороший мальчик, — теперь она подходит вплотную, выводит пальцем узор на шее. — Ты, я, текила и история несчастной любви — чем не романтика?
— Ты слушатель, а не часть истории.
Она забирает бутылку из его рук.
— Опустим детали, — усаживается обратно на табурет. — Итак, все началось в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом…
— И закончилось тогда же. — Деймон раздевает ее глазами, Лекси чувствует. — Все умерли.
— Но не до конца, — усмехается она.
— С какой стороны посмотреть.
Он наслаждается игрой в гляделки, она не сопротивляется. Надо же как-то развлекаться.
— С твоей. Со стороны Стефана я и так все знаю.
На секунду в глазах мелькает неприкрытая злость, прежде чем Деймон снова натягивает маску скучающего безразличия. Больше не ерничает и говорит. Лекси не уверена, что он понимает, насколько это эмоционально — желание не быть похожим на брата. Он все еще блокирует чувства, но делает микроскопические шаги к ним. Замечает ли? А может, снова притворяется? Деймон непредсказуем, Лекси хочет его разгадать, и он этим нагло пользуется.

Мистик Фоллс, 2009 год
— О, Стефану снова нужна группа психологической помощи? — Не узнать этот язвительный голос невозможно даже спустя несколько десятилетий. — За сто шестьдесят, а все к тебе бегает. Ужас.
Деймон плюхается на кровать рядом с ней, поворачивается, опираясь на одну руку, и ехидно ухмыляется:
— Уже успел на меня нажаловаться?
— Нарываешься? — она открывает глаза и смотрит в серые напротив.
Все те же колючий взгляд и якобы расслабленная поза. Охотник перед прыжком.
— Разве? — потягивается и облизывает губы. Медленно, с ленцой, игриво.
Лекси выгибает бровь и не отвечает. Провокация на провокацию плохо заканчивается. Увлекательно, жарко, но секс с Деймоном не бывает без последствий. Да и наступать на одни и те же грабли не в ее стиле. Не так уж он и хорош…
— Брось, нам же было так весело вместе.
Он придвигается, но она опережает его: оказывается сверху и придавливает всем весом к кровати. Одной рукой перехватывает запястья, второй — почти ласково сжимает шею.
— Посмеешь испортить праздник — задушу. Еще раз заикнешься о Нью-Йорке, оторву кольцо вместе с рукой и выкину на солнце, — шипит Лекси ему в ухо — так, чтобы ощутил серьезность угроз. — Я старше на двести лет, не забывай об этом.
Усиливает хватку, но через несколько секунд отпускает.
— Будем считать это жестом доброй воли.
Она обходит кровать и идет к столу, на котором стоит бутылка виски.
— Или намерением повторить прошлое. — Лекси спиной чувствует, как он хищно скалится. Сарказм сочится из каждого звука, переливается через край. — Тем более насколько вижу, ты не меняешь своих привычек, — Деймон оказывается рядом и буквально выхватывает бутылку из рук, — как и я.
— По-прежнему самоуверен до неприличия.
— Могу себе позволить.
— А вот это вряд ли. — Лекси окидывает его придирчивым оценивающим взглядом. Цепляется за мелочи, ищет недостатки. — Ничего выдающегося.
Нагло врет, но ему об этом знать необязательно.
— Ты не жаловалась.
— А ты слушал?
Теперь ее очередь ухмыляться и ехидничать. Лекси была уверена, что напасть по имени Деймон Сальваторе осталась в семидесятых. Оказалось, переоценила себя, но это не имеет значения. Справится, давно не маленькая.
Она просто напьется, чтобы не вспоминать, как этот самонадеянный вампиреныш обвел ее вокруг пальца и едва не поджарил на крыше, или чтобы наконец отомстить.
Следующие несколько часов уходят на размышления, насколько Деймон омерзителен.

Нью-Йорк, 1970-е
Она только делает вид, что слушает. Смысл терапии в его переживаниях, не в ее. Лекси лишь инструмент, пинок вселенной в нужном направлении. На ее месте может быть кто угодно, на месте Деймона — только он. Аксиома. Помогать другим входит в привычку так давно, что она и не помнит, когда именно.
Лекси достает пачку сигарет. Дым обжигает легкие. Сколько уже она не балуется этим? Вытягивание эмоций из Деймона вытаскивает старых демонов и из нее. Будь она чуть младше, подумала бы о связи и прочей сентиментальной ерунде. Просто он слишком упрямый, а она нетерпелива — вся проблема только в этом.
— Довольна? — он садится напротив и сверлит взглядом.
— А ты включил чувства? — Лекси выдыхает дым ему в лицо.
Деймон щурится и склоняет голову к плечу.
— Нет, — приподнимает уголок губ, — но разговоры о Кэтрин их точно не разбудят.
— Ты каждый вечер так говоришь, — она снова затягивается.
Он забирает сигарету из рук и тушит ее. Лекси даже не морщится, тянется к следующей.
— Но не говорю почему. — Деймон заслоняет собой алкоголь и табак, приближается, не отрывая взгляда. — В моем сердце нет Кэтрин, — заправляет за ухо локон ее волос. — Там совсем другая женщина.
— Тогда расскажи о ней, — пожимает плечами она.
— К чему слова, если она рядом, — и он впивается в ее губы.
Лекси отказывается анализировать его поступки, не хочет отбрасывать свои чувства. Он слишком желанный, чтобы отказываться, даже если завтра она скажет, что это ошибка. А она скажет, потому что Деймон Сальваторе не может быть правильным решением. Безжалостный, эгоистичный, дерзкий — идеальный секс на одну ночь. А эмоции всегда можно отключить. Ирония, которая сейчас ее совсем не пугает. Сию секунду она хочет удовольствия, а Деймон как никто умеет его дарить.

Мистик Фоллс, 2009 год
Она приехала к Стефану, но исподтишка наблюдает за Деймоном. Он нервничает, дергается, оглядывается по сторонам. То и дело шипит на миловидную блондинку. Он чего-то от нее хочет, чего-то определенного, чего-то, что она не может ему дать.
— По-прежнему используешь девушек в своих целях, — Лекси неприкрыто насмехается и пододвигает к нему две рюмки текилы.
— Следишь за мной? — жестко ухмыляется он и опрокидывает свою.
— Издеваюсь.
Она выпивает вслед за ним и достает сигареты.
— Так и не бросила?
— Ты активизируешь мои старые вредные привычки.
— Вампиры могут себе это позволить.
Не меняет позы, но взгляд всегда выдает его с головой.
— Деймон? — в голосе блондинки звучат истеричные нотки.
— Не смею больше отвлекать, — Лекси поднимает ладони в примирительном жесте. — Развлекайтесь, детки.
Она уходит, но спиной чувствует его взгляд. Насмешливый, но обещающий скорую расправу. В этом весь Деймон: играет до последнего, припоминает все обиды. Его соперники всегда платят по счетам, а Лекси никогда не отказывается от игры, даже если ей это невыгодно.

Я никогда не призывала любовь, мое сердце не разбивалось,
Потому что перед началом я всегда видела конец...

Нью-Йорк, 1970-е
Пытаясь выломать дверь на крыше «У Билла» и то и дело обжигаясь лучами полуденного нью-йоркского солнца, она усмехается. Деймон смог найти ее уязвимое место, воспользоваться им и выйти победителем. Исчез, ни разу не обернувшись. Немногие могут этим похвастаться. Лекси наконец находит равного себе по силе и изобретательности.
Деймон не хочет ставить точку, иначе не оставил бы ей пути к отступлению. Не от жалости или недосмотра, все просчитано на несколько ходов вперед. Он мастерски освоил многоходовку «Надави на чувства, но оставь возможность для реванша».
Он знает: Лекси не будет его преследовать. Она закроет эту главу, перевернет лист жизни и обязательно вернется, но только тогда, когда посчитает нужным. Как и любой комбинатор, она сознает: у каждой истории есть свое логическое завершение, но оно необязательно означает конец, ведь любой конец — это всегда начало. Другой жизни, иных эмоций, следующего этапа игры.
В этой партии главная роль достаётся Деймону. А через несколько десятилетий Лекси найдет, чем ему достойно ответить.