Капитаны команды: Levana, Var_Vara_

В команде:

Артеры: Carissme, Schcuryk, Иная (ГП), Cudzinec, NeAlisa, DariSon
Виддеры: AcuLina (Волчонок), Иланка (ДВ), Рамзесочка (ГП)
Райтеры: Levana (ГП), Оллимпия (Баффи), missis_Northman (Волчонок), Cudzinec (Дневники вампира)

Для команды Баффивёрса:
Когда-то давно Злая Королева наложила проклятье на Зачарованный Лес, в котором жили герои многих хорошо знакомых нам сказок, и теперь Красная Шапочка, её бабушка, Белоснежка, её прекрасный принц Дэвид, колдун Румпельштильцхен (под именем мистер Голд) живут в простом американском городке Сторибруке.
В этот городок недавно из волшебного королевства Эренделл (знакомому многим по мультфильму «Холодное сердце») попали королева Эльза и принцесса Анна, пережили немало приключений и вернулись назад через дверь-портал в доме ученика Чародея.
В Эренделле живут добрые каменные тролли, которые могут забирать (и возвращать) нежеланные воспоминания у людей.
В ещё одном параллельном мире «Стране Чудес» живёт злая Красная Королева Анастасия. Когда-то давно она бросила ради власти и богатства любимого парня - Уилла, а когда раскаялась - было слишком поздно. Королева Червей Кора вырвала его сердце. (Нет-нет, он не умер, просто потерял способность любить).

Для команды ФВ:
Действие фика происходит после окончания сериала. В финале последнего сезона Истребительница вампиров Баффи её сестра Дон и их друзья ведьма Уиллоу, хороший вампир Спайк, бывший демон мести Аня* и другие вступили в схватку с Изначальным Злом и победили, но некоторые герои (в том числе Спайк и Аня) погибли.
* Демоны мести под руководством главного демона Д’Хоффрина помогают обиженным людям мстить своим обидчикам.

Эмма Свон - дочь Белоснежки и Прекрасного Принца - еще младенцем была отправлена в наш мир, чтобы однажды спасти сказочных героев от проклятия, наложенного Злой Королевой. Но для этого ей пришлось поверить в то, что магия - реальна. А ведь ее жизнь в этом мире - не сахар, с самого рождения она чувствовала себя брошенной и никому не нужной. Став независимой, сильной, но закрывшись от всего мира, Эмма предпочитает избегать близких контактов и привязанностей.
Генри - сын Эммы, которого она вынуждена была оставить сразу после рождения, и которого усыновила та самая Злая Королева. Генри - отважный молодой человек 11-ти лет от роду (в 1 сезоне), который нашел Эмму и помог ей разобраться с Проклятием, подобрав ключик к сердцу родной матери. Сам он сумел поверить во всю эту невероятную историю благодаря "Книге сказок".
С тех пор много воды утекло, все уже сто раз помирились, поссорились, сразились с разными монстрами и злодеями, а Эмма узнала, что она сильная светлая волшебница. Но так или иначе однажды ей придется сделать выбор - уйти в сказочный мир, который ей все равно чужд, или расстаться с близкими...
Капитан Крюк - возлюбленный Эммы после того как они несколько раз чуть не поубивали друг друга)
Гарри Поттер - ну, надеюсь, об этом парне все знают хотя бы в общих чертах.

Вот и все. Закончились полные смертельных опасностей и безумных приключений дни, каждый обрел свой так называемый конец – кто-то счастливый, а кто-то и не очень, однако в обозримом будущем не наблюдалась ни одного обиженного жизнью злодея, жаждущего восстановить справедливость. Эмма поймала себя на крамольной мысли, что ей почти жаль. Мысль оказалась настырной, она кружила неподалеку от замершей возле окна девушки, и была похожа на те пушистые, белые хлопья, что начали летать в воздухе несколькими минутами ранее. Плавно раскачиваясь из стороны в сторону, они опускались все ниже, а затем вихрем взмывали вверх, словно никак не хотели касаться земли. Одна, особенно крупная пушинка прилипла к окну с той стороны, Эмма дотронулась пальцем до стекла и – странное дело – снежинка мгновенно растаяла, словно ощутив тепло ее рук, прозрачной каплей скользнув вниз – только не с той, а с этой стороны. Спасительница чуть поморщилась. Она так и не привыкла ко всему этому, а когда была рассеяна, забывалась, и случались курьезные и не очень вещи. Магия стала продолжением ее самой, росла с каждым днем, порой исполняя даже неосознанные желания. И хотя Эмма давно свыклась с мыслью, что была волшебницей, очень сильной волшебницей - губ коснулась вымученная улыбка - где-то глубоко внутри… она оставалась нормальной. Обычной. Немного растерянной. Когда-то брошенной. Однажды найденной. Теперь уже любимой.
Тучи на небе сгустились и быстрее побежали по небу. Здание напротив приобретало все более сюрреалистичный вид, размываемое снежными вихрями.
- Решила напоследок засыпать Сторибрук снегом? – мягкий, чуть насмешливый голос теплом отозвался в груди, но еще больше разбередил душу.
С улицы донесся приглушенный свист завывающего ветра.
- Это не я, - Эмма покачала головой и сложила руки под грудью, продолжая смотреть в окно.
Метель разыгралась не на шутку.
- Уверена? – Киллиан быстро сократил расстояние между ними, притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы.
Эмма выставила вперед руку, слегка отталкивая, но быстро сдалась под его напором – он как никто умел растопить ее лед и разрушить ту защитную стену, которую она так тщательно, по кирпичику возводила, сама того не желая. Это была привычка, которую оказалось не так-то просто искоренить. И когда она забывала с ней бороться, вновь принималась за свое. Тогда появлялся Киллиан, или Генри, или отец с матерью – и спасали ее, точно заколдованную принцессу, запертую в башне со страшным драконом. Только этим драконом была она сама. Иногда Эмме становилось страшно – вдруг они не успеют, а другая, прежняя Эмма, та самая, что привыкла полагаться только на себя и никому не доверять – казалось, только этого и ждала.
Эмма положила голову на плечо пирата и грустно улыбнулась. Принцесса. Она – принцесса. Там, в Зачарованном лесу, ее дом. Там будут ее родители. Приемная мать Генри – когда-то злейший враг, от которого она была рождена защищать знакомый ей по детским книжкам мир, а теперь, по иронии судьбы, - близкая подруга. Будут друзья и знакомые, которые давно стали семьей. Даже ее возлюбленный принадлежит миру сказок, а ее сын совсем не прочь написать свою собственную историю. И только она чувствует себя так, словно ее забыли спросить.
На самом деле не забыли. Заглянули в глаза, с небольшой долей волнения и большой - уверенности в ее согласии. А она взяла, да и промолчала, всех перепугав и расстроив. Заперлась и сидит почти безвылазно в их с Джонсом спальне уже третий день подряд. Превратилась из принцессы в дракона и тихо ненавидит себя за это.
- Смотри, - прошептали на ухо.
Эмма посмотрела на пейзаж за окном – за то время, что она была в объятиях Киллиана, снегопад прекратился, но небо оставалось хмурым и набухало новыми тучами. Практически недвижимые, они мрачно нависали над городом.
Эмма вздохнула.
- Отлично. Мало того, что я порчу всем настроение, так теперь еще и погоду. И это накануне Нового года.
- Что? – Киллиан отстранился. – Ты ведь шутишь, любимая?
- Отнюдь.
- Чье-то настроение – это последнее, что должно тебя сейчас заботить. У тебя осталось меньше шести часов, чтобы принять, возможно, самое важное решение в твоей жизни. Остальные в этот раз перебьются, Спасительница. Пора подумать о себе.
- Когда-то я только так и делала. И знаешь, - Эмма пожала плечами, - это совсем не так здорово, как может показаться.
- Расскажи мне об этом, - усмехнулся Киллиан. – Но сейчас совсем другое дело. Каково тебе будет жить с неправильным выбором в неправильном мире? В мире, который может стать твоим персональным Неверлэндом?
- Но ведь нет никакого выбора, понимаешь? – тихо сказала Эмма, избегая встречаться с ним взглядом. – Одно дело – родители, с которыми пусть и больно расставаться, но я уже почти привыкла. И совсем другое… - Эмма сглотнула, - Генри и ты… вы теперь вроде как моя семья. Только моя.
- Чувствую себя так, словно мне только что сделали предложение, - скрывая за усмешкой искреннее волнение, хмыкнул пират.
- Заткнись, - фыркнула Эмма, легонько пихнув его.
Их взгляды встретились.
- Я люблю тебя, Киллиан Джонс, - Эмма открыто улыбнулась, вдруг понимая, что впервые сказала ему об этом напрямую, как всегда избрав самый окольный из возможных путей и навряд ли – подходящий момент.
Но странное дело – вместо страха она испытала волну облегчения, словно сбросила хотя бы часть груза. Хоть в чем-то перестала лукавить и играть в прятки сама с собой.
- Я тоже тебя, Свон, - пират притянул девушку к себе, зарываясь носом в ее волосы и крепко зажмурившись – слишком давно он похоронил надежду испытать что-то подобное снова. – И да, я согласен.
- Эй, я не делала тебе предложения! – возмущенно воскликнула Эмма и, не сдержавшись, прыснула. – Между прочим, в моем мире это все еще мужская прерогатива…
Киллиан открыто любовался ее лицом – порозовевшими щеками, сияющим взглядом, - которое осветил солнечный свет, внезапно пробившийся сквозь плотную завесу облаков.
- Вот видишь, - Эмма покачала головой, - никакого выбора…
Она потянулась для поцелуя, но Киллиан слегка отстранился, успев заметить, как потускнела ее улыбка.
- Я-то вижу, а вот ты, похоже, что нет. Ты сказала «мой» мир, говоря о?..
- Это неважно, - Эмма ненадолго смутилась, но быстро нашлась: - Это просто привычка. Я жила здесь почти с рождения, поэтому совсем не удивительно, что… – быстро заговорила она, по Киллиан прервал ее, прикрыв ладонью рот и покачав головой.
- Ты принадлежишь этому миру, любимая, - мягко, но уверенно произнес он, - признай хотя бы это.
- Но… - Эмма снова запнулась, обхватила себя руками и заходила по комнате.
Конечно, она знала это. Всегда знала. Но как признаться в подобном всем этим людям, которые с замиранием сердца ждали ее ответа? Как признаться в этом самой себе – что родина, которую всегда мечтала обрести, на самом деле чужой и чуждый мир, подходящий разве что для увлекательных экскурсий?
За окно снова потемнело.
– Но как же?.. – она резко остановилась и вопросительно взглянула на пирата. – Я не смогу… я не хочу… - на глаза навернулись слезы, и Эмма досадливо отвернулась. - Я как этот город, понимаешь? Как Сторибрук. Мы с ним словно были созданы, чтобы спастись от проклятия, и теперь его не станет, а я… куда мне деваться? Я не сказочная принцесса! Но и не обычная жительница Нью-Йорка, больше нет. Для меня нет места. Да и как я могу заставить тебя, Генри… - она резко замолчала, понимая, что уже почти кричит.
- Тебе не кажется, что ты кое-что забыла, Спасительница? – поинтересовался Киллиан.
- И что же? – несколько раздраженно бросила Эмма.
- Спросить нас с Генри.
И как только он сказал это, дверь тихонько приоткрылась, и Генри зашел в комнату. Сбитая с толку вопросом, внутренней сумятицей и бурлящим внутри негодованием на себя саму, Эмма, однако не могла не обратить внимания на большущую, взъерошенную сову, кое-как устроившуюся на руке ее сына. Вернее, все мысли как-то разом вылетели из головы, осталась только эта дурацкая сова, подслеповато щурившая на нее свои большие круглые глаза.
- Что? Что это?..
- Твой Сторибрук, - с довольным видом заявил Киллиан.
- Мы отправимся в Лондон, - как нечто само собой разумеющееся добавил Генри.
- Прости, куда? – переспросила Эмма. – Что здесь вообще происходит? И откуда здесь это чучело?
Сова, которая тем временем разглядывала крупные металлические заклепки на куртке пирата, резко повернула голову в ее сторону, склонила ее набор, точно приглядываясь получше, и как-то неодобрительно ухнула.
- Она что, меня слышит? – отчего-то севшим голосом спросила Эмма.
Хотя, казалось бы, она повидала немало.
- Тсс, дай парнишке объяснить, - Киллиан кивнул на Генри.
- Ну так вот, я и говорю – мы отправляемся Лондон, - Генри улыбнулся слишком уж знакомой лукавой улыбкой. – В настоящее волшебное сообщество, которое существует и в нашем мире тоже. И там мы обязательно найдем способ общаться с бабушкой и дедушкой. Мама и Робин едут с нами, - радостно добавил парень, окончательно выбивая Эмму из колеи. – Мама тоже хочет начать с чистого листа.
- Соседство с Региной, м? – Киллиан картинно заломил бровь. – Что может быть лучше?
- Так, - Эмма прижала руку ко лбу, снова покосилась на сову, потом уселась на диван, уперла ладони в колени и требовательно посмотрела на своих, кажется, свихнувшихся близких. – Немедленно объясните мне, что здесь происходит.
- Ну, это случилось еще до того, как мы с тобой встретились… - начал Генри, почесывая сове голову.

Первое письмо Генри получил накануне дня рождения, и оно ошарашило его. Волшебная школа, котлы и метлы, Лондон?.. Он тоже обладает магической силой? Должно быть, кто-то из одноклассников заметил, что он всюду таскает эту книжку со сказками и решил подшутить. Но письмо выглядело слишком уж реальным… а вскоре они посыпались отовсюду. Генри приходилось вскакивать ни свет, ни заря, чтобы первым выгрести целую пачку из почтового ящика. Ему совсем не хотелось, чтобы мама прознала о том, что кто-то еще знает о них. А то как бы не пришел конец их Хогвартсу…
А потом в один прекрасный день, когда мама была на работе, прямо посреди их дорого и стильно оформленной (по крайней мере, так говорила мама), а на самом деле ужасно скучной гостиной появился молодой человек в круглых очках, перепугав Генри до ужаса.
- Вы… вы… вы кто?! – заикаясь и резко побледнев выдавил Генри – одно дело верить во что-то фантастическое, и совсем другое – увидеть это своими глазами. – Учтите, моя мама – Злая королева! – выпалил он. – Ну, одна из моих мам. А вторая - сильная добрая волшебница, хотя еще и не знает об этом.
Брови незнакомца приподнялись от удивления.
- Видимо, не зря я решил встретиться с тобой лично, - улыбнулся он. – Что ж, здравствуй, Генри, я Гарри Поттер, и я волшебник, - молодой человек протянул руку. – Рад с тобой познакомиться. Извини за это внезапное появление, я не хотел тебя напугать.
- Да ничего, - Генри перевел дух и, немного помедлив, все же пожал протянутую ладонь. – И зачем же вы пришли? – спросил он, стараясь говорить уверенно, чтобы поскорее реабилитироваться в глазах нового знакомого, который мог заподозрить его в трусости. – Это насчет тех писем? И пожалуйста, садитесь, - спохватился он, указывая гостю на кресло.
- Давай сразу перейдем на ты, и зови меня Гарри, - волшебник принял приглашение, вновь не сдержав улыбки. Генри эта улыбка нравилась – она была открытой и доброй. – Да, я здесь по поводу писем. Думаю, нет смысла ходить вокруг да около, - Генри согласно кинул. - Ты очень необычный мальчик, Генри. В хорошем смысле, конечно. И дело тут не только в магии… Наши предсказатели утверждают, что рано или поздно ты все равно окажешься в Хогвартсе. И хотя, откровенно говоря, их предсказания бывают весьма… эм, туманны и неточны, есть ли достаточно веская причина, чтобы не сделать этого прямо сейчас, когда твой возраст – самый подходящий для учебы?
- Хочу. Правда, хочу, - Генри тихонько вздохнул. – Но можете… можешь мне поверить – такая причина есть, и она очень веская, - серьезно ответил Генри. - А почему вы… ты сказал, что не зря пришел ко мне лично? – заинтересовался мальчик.
- О, ну понимаешь, мне почему-то казалось, что мы чем-то похожи, - немного смутился Гарри. - Когда-то я тоже не отвечал на пригласительные письма, и у меня была своя особая история…
- Интересная? – глаза Генри загорелись.
- Полагаю, что в определенном смысле очень даже, - утвердительно кивнул волшебник.
- Расскажешь? – не скрывая любопытства и нетерпения, попросил Генри.
- Ох, боюсь, это надолго… - засомневался Поттер.
- Я совершенно свободен пока не найду свою вторую маму. Но… - он немного поколебался, а затем вздохнул и прибавил: - Я должен сразу предупредить, что я действительно не могу сейчас пойти в волшебную школу. Это окончательно. И неизвестно, случится ли это когда-нибудь вообще. Понимаешь, весь этот город, люди, которые здесь живут – они совсем не те, кем кажутся…
Гарри кивнул.
- Я определенно чувствую сильную магию и, похоже, отнюдь не добрую, - сказал он. – Уверен, что тебе не нужна помощь?
Генри отрицательно покачал головой.
- Мы должны справиться сами, - уверенно сказал он. – Так сказано в Пророчестве, и так будет.
- Ну, хорошо, - согласился Гарри, заранее понимая, что все же не удержится и будет присматривать за мальцом хотя бы издалека. - А это… - он протянул руку к книге сказок, но остановился в последний момент и вопросительно взглянул на Генри. – Можно?
Мальчик неохотно кивнул – все же книга была его реликвией. Гарри полистал книгу, качая головой и бормоча что-то себе под нос.
- Интересно, очень интересно… такое сильное волшебство… - наконец, он вернул книгу на место. – Что ж, Генри, я предлагаю тебе сделку.
- Сделку? – нахмурился мальчик, который уже знал, что сделки редко заканчиваются чем-то хорошим. Фактически никогда. Да и какой добрый волшебник предложит заключить сделку? – И что же ты хочешь?
- Немного, - поспешил заверить Гарри, заметив его сомнения и испытывая к этому храброму, сметливому мальчишке невольное уважение и теплоту. – Я расскажу тебе свою историю, а ты мне – свою. Кроме того – я помогу тебе найти твою маму, именно тогда, когда она будет больше всего в этом нуждаться. В момент ее силы и слабости.
- Как это? – удивился Генри.
- В тот момент, когда она острее всего будет чувствовать, как ей тебя не хватает, хотя и не захочет признаться себе в этом, - пояснил Гарри. - И благодаря этой слабости у нее появится достаточно силы, чтобы что-то изменить в своей жизни.
- Значит, ты все-таки что-то про нас знаешь? – прищурился Генри, чувствуя, что волшебник недоговаривает.
- Немного, - уклончиво ответил Гарри, который действительно успел навести кое-какие справки, - но я обязательно расскажу тебе все, что знаю, - пообещал он.
- И что же ты хочешь взамен? – повторил вопрос предусмотрительный Генри.
- Немного. Если однажды ты все-таки решишь стать одним из нас – ты сообщишь мне об этом.
- Как именно?
- Просто откроешь вот это, самое последнее письмо, – Гарри протянул Генри очередной конверт. – Если печать будет сломана, я это узнаю и пришлю тебе сову – там ты найдешь дальнейшие инструкции. Возможно, ты уже не попадешь в Хогвартс, но обещаю – мы что-нибудь придумаем, и ты станешь полноправным членом волшебного сообщества.
- И смогу взять с собой, кого захочу? – уточнил мальчик.
- Всех, кого захочешь, - утвердительно кивнул Гарри. – Идет? – он протянул руку.
- Почему я вам так нужен? – все еще сомневался Генри.
- Как я уже сказал – дело не в магии, - ответил волшебник. - Не только в ней. Ты мальчик-который-верит, а это крайне редкий и желанный дар. Береги его.
Генри еще немного подумал, сощурив левый глаз, а затем крепко пожал протянутую ладонь.
- Идет.
Так начался один из самых удивительных периодов в жизни Генри. И хотя чего с ним только не случалась после, вечера, проведенные вместе с Гарри, когда он ловил буквально каждое слово его невероятной истории – врезались в память мальчика. В каком-то смысле – он шел к этому изо дня в день, надеясь, что однажды печать все-таки будет сломана. В конце концов, он просто не простил бы себе, если бы не увидел все эти чудеса собственными глазами. И хотя иногда ему казалось, что это уже никогда не случится, вера продолжала жить в нем вопреки всему.
Генри знал, что никогда не бросит близких в беде. Знал, что должен стать частью длинной и запутанной сказочной истории, должен подружиться со своей настоящей мамой, спасти приемную и еще очень-очень много всего. Но однажды, однажды у него должно было появиться право на выбор своего дальнейшего пути…

- Я так понимаю, ты сломал печать, - несколько заторможено сказала Эмма, все еще пытаясь уместить детали этой фантастической истории у себя в голове. – Даже не посоветовавшись, не подумав…
- Эй, парнишка поступил правильно. Черт возьми, не превращайся в свою мать и не квохчи над ним, словно ему все еще десять! - воскликнул Киллиан.
«Эй!» – раздалось возмущенное из-за двери, и Эмма с удивлением осознала, что они все здесь – собрались в их с Киллианом квартире и ждут ее решения.
- Простите, ваше Высочество, - фыркнул Джонс. – Но все матери таковы.
- Я подумаю, - буркнула из-за двери Снежка.
Перепалка была шуточной, и голос матери совсем не казался расстроенным, и это окончательно выбило Эмму из колеи. Мама не знает? Или знает? Или?..
- Эмма, Генри сделал свой выбор, потому что может это сделать. Сколько можно спасать ваши задницы, в конце концов? – фыркнул Джонс. – Давайте все признаем, что если бы не этот мальчишка – никого из нас здесь бы не было.
Генри смущенно потупился, а Эмма подошла и крепко обняла сына.
- А я никогда и не спорила, - она привстала на цыпочки и крепко поцеловала его в макушку, понимая, что скоро ей будет довольно проблематично это сделать без табуретки.
Генри вырос. Он уже взрослый парень, и вполне готов к самостоятельным шагам в своей жизни. Да, она слишком поздно появилась в ней – но он не должен был за это расплачиваться. Кто угодно, но только не он. Так же, как и она не должна была расплачиваться за то, что родителей так долго не было рядом.
- Ты уверен?.. – она вопросительно взглянула на Киллиана.
- Черт возьми, Свон, я никогда не принадлежал одному какому-то миру. Я пират, путешественник и я люблю тебя, моя прекрасная невеста, поэтому в дальнейшее плаванье мы отправимся с тобой вместе. И сейчас я разрешаю тебе выбрать маршрут. А там, кто знает, куда занесет нас попутный ветер…
Эмма улыбнулась сквозь навернувшиеся на глаза слезы и молча протянула руку, приглашая его присоединиться к объятиям. Но как только он это сделал, дверь в комнату открылась, и в нее ввалилась целая толпа – родители, друзья, даже Регина с Робином…
- Нет, серьезно, коллективные обнимашки? – поморщилась Регина.
- Нет, серьезно, ты надеялась их избежать? – фыркнула Снежка и с неожиданно силой привлекла ее к остальным.
- Мам, пап?.. – как только ажиотаж поулегся, Эмма повернулась к родителям с невысказанным вопросом в глазах.
Снежка обхватила ладонями лицо дочери.
- Ты уже очень, очень большая девочка, - ее голос дрогнул. – У тебя должна быть своя жизнь.
- Я люблю тебя, дочка, - Дэвид крепко поцеловал Эмму в висок, даже не пытаясь скрыть своих эмоций.
- Мы найдем способ навещать вас, - пробормотала Эмма, укрываясь в объятиях родителей.
- Мы знаем, - сказала Снежка, - знаем.
Она сняла с шеи подаренный Принцем миниатюрный серебряный кулон в виде яблока – напоминание о том, через что они прошли и что сумели преодолеть – и надела на шею дочери.
- Моя принцесса, - прошептала она.
Эмма коснулась кулона кончиками пальцев.
- У нас еще есть время? – спросила она у Генри.
- Мы отправимся в полночь, - сказал он. - Так мы сможем побыть вместе как можно дольше.
- Хорошо… хорошо, - Эмма кивнула. – Тогда у нас есть еще время на кое-то еще…
- Ох, не нравится мне это, - буркнула Регина.
- Смирись, соседка, - хмыкнула Эмма и подошла к окну.
Распахнув его, она впустила в комнату целый рой снежинок. Какое-то время она просто смотрела на город, окидывая его долгим внимательным взглядом. Киллиан обнял ее сзади за талию. Эмма обернулась, потерлась щекой об его щеку, а затем выставила ладони вперед, и из них полился ровный, белый свет. Закружившись в снежном вихре, переливаясь сотней оттенков, он разукрашивал пустые, ненаряженные по случаю прощания городские улицы праздничной мишурой и огнями, расписывал вывески, искрился в свете фонарей, покрывал окна тонкой паутиной узоров, а деревья – сверкающими гирляндами. У стоявших позади Эммы вырвался восхищенный вздох.
- С Новый годом, Сторибрук, - сказала Спасительница. – С новой жизнью, Эмма, - прибавила уже совсем тихо и ощутила прикосновение теплых губ к шее.

- Нет, ну и где этот чертов ломбард? - сердито пробормотала Лидия Мартин, наконец, останавливаясь и оглядываясь по сторонам. Новые туфли безбожно натирали ноги, и девушке хотелось или поскорее из них вылезти, или же кого-нибудь хорошенько тюкнуть по голове. Желательно Стайлза, но в идеале, конечно, чертову Малию. Ведь именно из-за нее Лидии пришлось проделать такой длинный и наполненный всяческими трудностями путь до Сторибрука.
Нет, Мартин понимала, что их новая знакомая вроде как неплохая девчонка и многое пережила в своей недолгой жизни, но одного факта это все же не облегчало - дочь Питера отняла у нее Стилински. Милого отзывчивого Стайлза, который до встречи с Малией всегда незримо присутствовал в жизни Лидии. И самое обидное - банши потеряла его тогда, когда, наконец, осознала, что Стилински для нее не просто друг.
- Черт, черт, черт, - проворчала девушка, потирая лодыжку и снова осматриваясь в поисках заветной вывески. Наконец, заметив ее в конце улочки, Мартин облегченно выдохнула и, прихрамывая на одну ногу, направилась к обнаруженному объекту. - Надеюсь, Стайлз когда-нибудь оценит все мои мучения во имя нашей любви, - процедила сквозь зубы Лидия, открывая дверь, ведущую в ломбард.
Зацепившись за высокий порожек, Мартин под аккомпанемент из смачных ругательств спикировала на пол. Лишь при приземлении девушка осознала, что произошло кое-что непоправимое - имя человека, который должен был решить все ее проблемы, напрочь выветрилось из ее головы. Закусив губу от усердий и потирая ушибленный зад, банши медленно поднялась с пола.
«Румпель...сиськин? Румпель...шишкин?», - с отчаяньем обмозговывала она, жалея, что не записала имя на листке. Нет, ну и как вообще теперь обращаться к этому гуру волшебных дел? Мистер Румпель?
- Добрый вечер, - вдруг с Лидией кто-то вежливо и вкрадчиво поздоровался. Девушка резко обернулась и увидела худощавого мужчину в строгом костюме. Незнакомец сразу на интуитивном уровне не понравился банши. Хотя на его губах застыла доброжелательная улыбка, взгляд не источал ни капли теплоты. Колючий и тяжелый он пробирал буквально до костей. Мартин поплотнее запахнула свой короткий светло-бежевый плащ, однако это ничуть не помогло. От мужчины буквально веяло чуть ли не могильным холодом. – Ты, должно быть, Лидия, - продолжил тем временем незнакомец, проходя вдоль прилавка и любовно проводя по стеклянной витрине ладонью. - Твой друг был у меня недавно и сообщил о твоей проблеме, Лидия.
- Тогда вы, должно быть, мистер...
- Можешь называть меня мистер Голд, - усмехнулся владелец ломбарда, пытливо глядя на свою гостью исподлобья. - У меня не так много свободного времени, так что перейдем непосредственно к тому, что тебе от меня нужно. Стайлз сказал, что ты хочешь избавитья от своего дара банши.
Лидия мрачно усмехнулась в ответ мистеру Голду. Беднягу Стайлза пришлось обмануть. Впрочем, девушке не было за это стыдно. Ни капли не было. Не могла же она радостно сообщить ему, что собирается в Сторибрук за самым что ни на есть натуральным любовным зельем. Настолько сильным, чтобы Стилински наконец позабыл о своей хроническо-клинической порядочности и наконец, невзирая на свои якобы обязательства перед своей чертовой койотихой, вновь воспылал любовью к Лидии.
- Ну, вообще-то мы со Стайлзом не до конца друг друга поняли, - протянула банши, постукивая ногтями по витрине. - На самом деле мне необходимо любовное зелье. Ну, знаете такое, чтобы...
- О, милочка, можешь ничего не рассказывать мне о зельях, - рассмеялся мужчина. - Я знаю о них все. Иначе бы мои услуги не пользовались такой популярностью. Будет тебе зелье, если, конечно, ты согласишься на мое условие, - вкрадчиво проговорил Голд, глядя на девушку так, что той стало совсем уж неуютно.
Обычно такие неприятные чувства в ней вызывал лишь один человек, а точнее оборотень-социопат Питер Хейл. Впрочем, Лидия отбросила страх, осознавая, что другого выхода, кроме этой сомнительной сделки, у нее в принципе нет. Она попросту состарится, пока будет ждать от Стилински активных действий в ее сторону. Ну, или как вариант - убьет чертову Малию.
- Предупреждаю сразу, мистер Голд, моего первенца вам придется очень долго ждать. События в моем городке как-то совсем уж не располагают к деторождению, - деловито произнесла Мартин, поправляя пояс на своем плаще. - Тут бы самой выжить и не загреметь в дурдом. А уж о наследственности молчу. Стоит только посмотреть на Хейлов и Аржентов - не знаю даже, которое семейство более шандарахнутое на оба полушария, - поддаваясь непонятному порыву, произнесла девушка. - Наверное, все же...
- Так, стоп, - прервал размышления Лидии владелец ломбарда, чье лицо перекосилось так, словно у мужчины жутко разболелась голова. - От тебя мне совершенно точно первенец не нужен!
Скажи Голд такое при других обстоятельствах, Лидия бы даже обиделась, однако сейчас это было именно тем, что нужно.
- Тогда что вам нужно? - поинтересовалась она, косясь на желтоватые зубы мужчины и надеясь, что целоваться с ним не придется. Что такое гигиена полости рта мистер Голд совершенно точно, в отличии от Мартин, не знал.
- Я шепну тебе на ушко, золотце, - ухмыльнулся мужчина, подаваясь вперед. - А ты уже скажешь, согласна или нет.
Выслушав более чем странную просьбу Голда, девушка все же согласно кивнула. Ничего особо страшного в его пожелании не было, хотя некоторые нотки извращенности Лидия все же усмотрела. Но Стайлз был важнее всего остального в жизни Мартин, и вот они уже пожимали с мистером Голдом друг другу руку.
Протянув Лидии пузырек с ярко-голубой жидкостью, владелец ломбарда довольно улыбнулся.
- Помни, Лидия, при слове «пожалуйста» ты сделаешь так, как я сказал.
Девушка снова кивнула и прижала к груди заветный пузырек. Ну все, теперь Стилински никуда уже от нее не денется!


Когда дверь за его посетительницей закрылась, мистер Голд широко и искренне улыбнулся. Нет, определенно, молодежь нынче пошла совсем не та. Ни терпения вам, ни веры в собственные силы. Вот раньше...
- Ты сделал все, как мы договаривались? - прервал его размышления вкрадчивый мужской голос.
Голд обернулся и развел руки в стороны.
- Обижаешь, Питер, - протянул он, продолжая широко улыбаться. - Можно я кое о чем тебя спрошу? Зачем тебе все это?
Хейл ухмыльнулся, небрежно пожимая плечами.
- Мне скучно, а эта парочка, - мечтательно выдохнул он, - такая замечательная. Ты же сам видел, как они сходят друг по другу с ума. Даже врут друг другу и то умилительно, - смахивая с глаз несуществующие слезы, продолжил объяснение оборотень. - Интересно, они когда-нибудь признаются друг другу, что приехали сюда в принципе за одним и тем же? Или же им нужно будет помочь с этим делом?
Владелец ломбарда громко рассмеялся, закинув голову вверх.
- Ты всегда был извращенцем, Хейл.
- Не таким конченным, как ты, - отмахнулся оборотень, опираясь на витрину и рассматривая одну из картин, висящих на стене. - Ты правда втюхнул обоим любовное зелье или же...?
Ростовщик покачал головой, открывая один из ящичков старинного комода.
- Да брось ты. Мне давно уже лень упражняться в алхимии. Растворенный витамин С и пищевые красители - вот и все «секретные» компоненты, - разъяснил Голд. - Все равно еще никто не возвращался с претензиями. Эффект плацебо нынче в моде. К тому ж юность и горячность в этом случае как нельзя кстати. Думаю, что у голубков все произойдет само по себе еще в Сторибруке.
Питер усмехнулся. Проходили годы, а его давний знакомец ничуть не менялся.
- Так что я тебе должен? - поинтересовался Хейл, наблюдая за тем, как Голд усаживается в резное кресло.
- За то, что Лидия теперь при каждом твоем "пожалуйста" будет тебя вожделеть, а в бедняге Стилински будут просыпаться совсем не платонические чувства ко всем крепким парням в вашем убогом городишке? - напомнил ростовщик, наслаждаясь тем, что заклятый приятель теперь находился в его руках. - Ну, все по прейскуранту, Хейл. Мне давно нужен помощник, а у тебя, как недавно выяснилось, есть первенец. Так что на кону Малия.
Питер, задумчиво почесывая подбородок, кивнул, а затем распрямился и протянул Голду руку.
- Конечно, все это печально, но что поделаешь, - с неискренним сожалением произнес мужчина. - Нужно же чем-то жертвовать... ради меня. Только вот почему Лидия так легко согласилась на твои условия?
Румпельштильцкен пожал плечами.
- Может, ты недооцениваешь малышку Лидию, и она все же имеет к тебе тайное сексуальное влечение, - соврал он, не моргнув и глазом. На самом деле владелец ломбарда уповал на излишнюю самоуверенность Хейла и то, что оборотень уже весь находился в сладком предвкушении своих дальнейших извращенных развлечений за счет влюбленной парочки.
Так и вышло. Питер лишь довольно ухмыльнулся и, гордо расправив плечи, направился к выходу.
- Сегодня же вышлю к тебе Малию, - бросил он уже в дверях, и Румпельштильцхен кивнул. - Надеюсь, в ближайшее время не встретимся.
«Ох, голубчик, не зарекайся», - про себя позлорадствовал ростовщик, откидываясь на спинку стула и вытягивая для удобства ноги. Мужчина был почти счастлив - сегодня он, даже не прилагая особых усилий, обманул сразу троих и заполучил себе помощника.


Стайлз Стилински подошел к столу, на котором стояли два стакана, наполненных лимонадом. Сердце парня от волнения колошматилось чуть ли не о ребра, а во рту пересохло, словно он не пил целый год. Настороженно осмотревшись, сын шерифа трясущимися руками достал из кармана джинсов небольшой пузырек с голубоватой жидкостью. Изрядно попотев над никак не желавшей добровольно открываться пробкой, Стилински все же сумел, наконец, выполнить свою миссию. Мгновение, и содержимое пузырька оказалось в одном из стаканов.
Услышав, что дверь в ванную открывается, Стайлз схватил со стола вилку и поспешно перемешал любовное зелье с лимонадом до однородного цвета.
- Ты пойдешь в душ? - поинтересовалась ни о чем не подозревающая Лидия, входя в комнату.
Пока девушка, обернутая в полотенце, доставала из дорожной сумки фен, парень в попытке уничтожить улики с остервенением воткнул вилку в цветочный горшок.
- Ага, сейчас, - буркнул он, стягивая с себя майку. Это было, конечно, странно - раздеваться при Лидии, но, в конце концов, она первая пошла на такое. К тому же, в сравнении с его подлым, не заслуживающим никакого оправдания поступком, снятие майки не казалось Стилински чем-то ужасным. - Ты не выпила свой лимонад, - как бы невзначай бросил парень, протягивая банши наполненный бокал. - Выдохнется же, - с ложным сожалением тут же поспешил оправдать свою настойчивость Стайлз.
Девушка, цокнув языком и вскинув бровь, кивнула в сторону второго стакана.
- Ты свой, смотрю, тоже, - недовольно проворчала она, многозначительно глядя парню в глаза. – Может, выпьем на брудершафт? - шутливо предложила Мартин, усаживаясь на гостиничную кровать и кокетливо, как показалось Стилински, закинув ногу на ногу.
Стайлз судорожно проглотил слюни, которыми моментально наполнился рот от весьма откровенного зрелища, открывшегося перед ним. Джинсы моментально стали жать в районе ширинки, и он, чтобы скрыть настигший его внезапно конфуз, стремглав плюхнулся на кровать рядом с банши. Причем Стилински совершил свой маневр настолько неуклюже, что девушка аж подпрыгнула на матрасе, едва не выплеснув на себя содержимое стакана. У Стайлза чуть сердце не остановилось при мысли, что сейчас все его труды пойдут прахом из-за него же самого. Однако все, к счастью, обошлось - через пару секунд парень и девушка уже салютовали друг другу бокалами, а затем и вовсе опустошили их до дна на брудершафт.
Стилински уже собирался было подняться на ноги и скрыться в ванной, дабы до лучших времен упокоить с миром свой не на шутку разбушевавшийся стояк, но Мартин внезапно перехватила запястье парня и, тоже поднимаясь на ноги и заглядывая ему в глаза, попросила:
- Поцелуй меня.
«Не может быть, что зелье подействовало так быстро», - подумал Стайлз, однако все же шагнул вперед и с нежностью обхватил личико банши ладонями. На самом деле парень так давно ждал просьбы, подобной этой, из уст Лидии, что его даже начало слегка потряхивать. Испугавшись силе собственных эмоций, Стилински замер.
- В каком смысле? - пролепетал он первое, что пришло на ум.
Лидия, за секунду до этого смотрящая ему прямо в глаза, сердито перевела взгляд к потолку и чертыхнулась.
- Черт тебя дери, Стайлз, - через мгновение выдохнула она ему прямо в губы. - Придется, видимо, все делать самой, потому что у меня в запасе осталась разве что магия вуду, а я к ней не очень-то доверительно отношусь. Какой же ты у меня все-таки дурак.
«Какой. Же. Ты. У. Меня. Все-таки. Дурак», - пронеслось у Стилински в голове, сбивая его с ног. Точнее с ног его сбила все-таки Мартин, предварительно толкнувшая растерявшегося парня на кровать, однако при этом ощущение полного нокдауна никуда не делось.
Некоторое время Стайлз словно наблюдал за всем происходящим со стороны, не предпринимая ровным счетом никаких действий, но когда уже полностью обнаженная девушка коснулась губами его напряженного кадыка, сын шерифа наконец вышел из оцепенения.
- Лидия, - прохрипел он, во все глаза глядя на сидящую на нем банши, - что ты делаешь?
- Заткнись, Стайлз, - усмехнулась она, качая головой, - у меня и так складывается уже ощущение, что я тебя насилую.
- Ты меня не наси...
- Заткнись, - повторила Лидия, накрывая его губы губами и пропихивая в рот язык. Этот поцелуй не имел ничего схожего с тем, как его обычно целовала Малия. Он не был властным и агрессивным. Наоборот - мягким и теплым, как и сама Мартин. С каждым новым мгновением Стайлз все глубже утопал в этой непривычной для него теплоте. В Лидии, которая все сильнее прижималась к нему, будто желая растворить в себе. В собственном сердцебиении, все больше вытесняющем из Стилински последние сомнения. - Просто заткнись, Стайлз, - еще раз произнесла девушка, хотя это уже и не было необходимо - парню уже и так было совсем не до слов.


Два дня спустя. Бейкон-Хилл.
Питер Хейл насвистывал свою любимую мелодию, предвкушая отличный вечер. Ничего не подозревающий Дерек существенно облегчил задачу своему дядюшке, пригласив в таунхаус новоявленную сладкую парочку. Впрочем, несмотря на более чем серьезный повод для встречи, младшему Хейлу так и не удалось лично встретить своих гостей. По несчастливому стечению обстоятельств на молодого человека, отправившегося в подсобку за каким-то архиважным документом, с одной из полок свалилась одна из банок с краской, оставшаяся после ремонта. Громко чертыхаясь, Дерек рванул в ванную, что явно было на руку его жаждущему грязных развлечений родственнику.
Глядя на сидящую на диване парочку, старший Хейл расплылся в довольной улыбке.
- Немного вина, Лидия? - протянул Питер, многозначительно осматривая стройные ножки банши. Еще немного, и эти ножки окажутся на его плечах. О да, Хейл считал себя куда более достойным кандидатом, нежели какой-то тщедушный школьник. Изначально мужчина правда рассчитывал хорошенько поиметь только мозг Мартин, но затем передумал. Так, пожалуй, будет еще забавнее. - Ну же, голубки, не тушуйтесь - дядюшка Питер вас не съест, - рассмеялся он, взмахивая своим наполненным бокалом. - Выпьем, пока Дерек принимает душ, - проговорил оборотень, усаживаясь на подлокотник дивана рядом со Стайлзом, и многозначительно посмотрел на мальчишку. - Абсолютно голый.
Стилински, естественно, брезгливо поморщился.
- Тьфу какая гадость, Питер, - возмутился парень. - Он же твой племянник. А ты говоришь так, словно голый Дерек - это что-то возбуждающее. Бррр, - передернуло Стайлза, когда он резко отсел подальше от старшего Хейла.
Питер усмехнулся. «Ну-ну, мой сладкий, еще не вечер», - подумал он, снова оказываясь рядом с парнем. На этот раз сев к нему почти вплотную, мужчина шутливо начал перебирать пальцы на его макушке.
- Если честно, то я всегда думал, что в тебе женского больше, чем мужского, - продолжил издеваться над своей жертвой Питер. - Эдакий умный и смешливый паренек, которому не хватает твердой мужской руки...
- Знаешь, Питер, да тебя больше за гея принять можно! - не выдержала наконец Лидия, одновременно со Стилински вскакивая на ноги и сердито зыркая на оборотня. - У моего Стайлза хоть две девушки были, а у тебя, что? Одна мамаша Малии, да и то нет уверенности, что у вас там не искусственное оплодотворение было! - взвилась девушка, замахиваясь на Хейла своей явно тяжелой сумкой. Питер от всех обвинений на мгновение потерял дар речи. Нет, ну ладно подумать, что Стилински гей, но он-то на минутку альфа. Пусть даже сейчас уже и бывшая. - Я бы вот сто двадцать раз подумала о том, чтобы с тобой естественным путем детенышей заводить! Это ж не каждая психика такое действо выдержит.
Мужчина ошалело смотрел в разгневанное лицо банши. Только через некоторое время он смог, наконец, тихо процедить:
- Ну-ка присядьте, сосунки. Пожалуйста.
У парочки возник явный ступор. Сперва Лидия и Стайлз растерянно посмотрели друг на друга, а затем все же послушно опустились на диван по обе стороны от оборотня.
Лидия тут же поспешно достала из сумки косметичку и принялась подправлять свой и без того идеальный макияж. Все внутри Питера ликовало от таких перемен в банши, даже несмотря на то, что чертов Стилински почему-то положил голову ему на плечо.
- Так говоришь, Дерек там совсем один и совсем голый? - нараспев поинтересовалась девушка, усердно поливая себя терпкими духами. Питер напрягся, предчувствуя какую-то задницу. - Простите, мальчики, но мне, пожалуй, нужно оставить вас. Мммм, я так обожаю мокрые сильные мужские тела, - гортанно прорычала она, поднимаясь на ноги. - Так бы их и обкусала, начиная с упругих ягодиц.
- Блядь, но это меня ты должна кусать! - возмутился Хейл. - Меня!
- А хочешь, я тебя покусаю? - вдруг раздался рядом полный обожания голосок Стилински, а к голове парня, по-прежнему лежащей на плече оборотня, моментально прибавилась еще и нога, проворно оказавшаяся на его коленях. - Или ты меня покусай, - мечтательно протянул Стайлз, складывая губки бантиком. - Ты будешь моим Серым волком, а я твоей Красной шапочкой.
- Тьфу ты, - с отвращением прошипел Питер, вскакивая на ноги. К его раздражению, парень все еще находился на нем. В другой ситуации Хейл бы даже восхитился той силе и выносливости, которая, оказывается, скрывалась в таком тщедушном, на его взгляд, тельце, однако сейчас мужчина был шокирован и разъярен.
- Ну, Румпельштильцхен, ну козлина кудрявая! - воскликнул он, скидывая с себя Стилински и быстро направляясь к выходу. Пусть теперь Дерек разбирается с этими двумя озабоченными малолетками! Хорошо еще, что эффект заклинания держится по его просьбе не так долго - что-то около часа. Дерек сильный, он справится. Ну а даже если нет... Есть ли в этом вина его дядюшки?
Уже в лифте, едва сумев отбиться от своего неожиданного поклонника, Питер покачал головой. Если Румпельштильцхен думает, что победил его, то очень сильно ошибается. Зная «славный» характер и «хорошие» манеры Малии, Хейл был уверен - она сполна отомстит за обман своего отца. Ну а Голд... Голду придется заплатить очень высокую цену, чтобы он, Питер, забрал свою роднулю из Сторибрука.

Кай Паркер, сын потомственного колдуна. Заточен собственным отцом в место, где время остановилось. За то, что Кай попытался истребить свою семью, желая получить собственную магическую силу, он осужден на вечное пребывание в неком подобии чистилища. Однажды там появляется Бонни Беннет вместе с Деймоном и Каю удается выбраться. Но восемнадцать лет он провел в этой ловушке, не зная, появится ли у него шанс сбежать.

Джеферсон (или Безумный шляпник, персонаж «Алисы в стране чудес»), как и все жители Сторибрука, по желанию Злой королевы вынужден был проживать год за годом (в итоге - двадцать семь лет), не имея возможности покинуть город и тем более вернуться домой. Сказочные персонажи, превращенные Региной, Злой королевой, в обычных людей, забыли, кем были раньше, а Шляпник не забыл, в этом было его личное проклятье. Но и уйти из города он не мог, потому что здесь жила его дочь, Грейс, только она его не помнила. Джеферсон хотел вернуться домой через портал, который открывала его волшебная шляпа. Когда в Сторибрук приехала Эмма, обладающая особенной магией, Джеферсон надеялся, что она сошьет ему шляпу, которая заработает и откроет портал в другие миры. Увы, Эмма отказалась сотрудничать и не стала помогать Шляпнику в его делах.

Что такое вечность, Кай знает очень хорошо. Это много света, много тишины и удручающе безвкусная одежда. За долгое время у него успели поменяться предпочтения, и теперь он изнывает в облике подростка в дурацких штанишках.
А еще вечность это – фоном – “Looser” в исполнении Beck, обилие седанов на безлюдных парковках и кричащие кислотными цветами витрины провинциальных магазинчиков – не повезло застрять в Мистик Фоллс.
Кай не предполагал, что у вечности есть свое, вполне материальное лицо, и уж никак он не мог знать, что вечная жизнь может стать наказанием.

Джеферсон знает, что такое ад – это вечное повторение одного и того же. Он понятия не имеет, сколько продлится его заключение, но порой ему кажется, что так было всегда, а воспоминания о прошлой, другой жизни – просто сон, неправдоподобный, потому что яркий и интересный. В том сне он был счастлив.
Джеферсон ненавидит пробуждения, ему очень хочется остаться во сне, вырваться из адского круговорота. Он совершенно не понимает, чем навлек ужасную кару. Или забыл что-то? Но сколько не перебирает в памяти мгновенья былого, не может зацепиться хоть за что-нибудь по-настоящему плохое.
Никто не заслуживает такого. Он бы сделал всё, что угодно, лишь бы избежать этого.

Иногда им снится один и тот же сон, впрочем, они забывают его, едва просыпаются. В том сне они получают ответ на главный вопрос – почему? Почему всё это случилось с ними и как же так они попались.
В том сне они действуют сообща: ведьмак однажды, то ли ненароком, то ли из любопытства, вызвавший пришельца из другого мира, и путешественник, обладающий удивительным даром находить дорогу в любую из вселенных, особенно туда, где его ждут.
Пытаются удержать в памяти важную информацию – они могут помочь друг другу. Но грезы рассеиваются, глаза открываются, а сознание становится чистым и пустым.
Магия пробирается к ним потайными тропинками, струится, проскальзывает, однако, сила реальности всегда побеждает.

Их мысли часто пересекаются, хоть они и не знают об этом.
Кай читает книгу и, произнося его имя, чувствует, что чудаковатый персонаж ему ближе прочих. Сумасшедший человечек, запертый в убогом мирке. Вместо того, чтобы пользоваться своими удивительными способностями, обречен повторять один и тот же ритуал. И даже когда к нему приходит гостья из другого мира, только и может, что попытаться вовлечь её в свое безумие. Печально, что не говори. Он бы не поступил так, если б ему выпал шанс.
Джеферсон любит свои сны. Он приносит оттуда кое-что, о чем сам и не догадывается: иногда мурлычет за работой странную, совсем не в его вкусе мелодию или же, стоя у окна, смотрит на пустую дорогу и представляет, как однажды уедет по ней из города. Туда, где тихие улочки, много солнца и тишины. В его доме тоже тихо, но тишина эта другая. Мрачная и одинокая. Он мечтает разделить её с кем-нибудь.

— Вот, сохрани это в памяти, — говорит Кай и пальцем рисует на его ладони знак – треугольник в круге*. С колдовством Джеферсон знаком не понаслышке, хотя и не пользовался им в привычном смысле. Но азбуку магии знает, поэтому символ ему известен. – Когда вспомнишь его или начнешь рисовать, неосознанно, на какой-нибудь поверхности, я почувствую это. И смогу позвать тебя. Наши миры соединятся.
Джеферсон смотрит на него с сомнением. Они ведь уже пытались – не вышло. Почему должно получиться в этот раз?
— Ты только приходи, — произносит Кай, и глаза его блестят от слез. Джеферсон думает, как это мучительно – то, что случилось с ними. Они оба прокляты. Беда сблизила их, пусть даже они ничего не знают друг о друге, но такого не заслуживает никто – тут у Джеферсона сомнений нет.
Он соглашается, без особой уверенности.
Пробуждение вновь разбрасывает их по разным уголкам вселенной. Кай мается в Мистик Фоллс тысяча девятьсот девяносто четвертого вечного года, Джеферсон смутно ощущает, что его где-то ждут. Он думает о дочери, но Грейс живет своей другой жизнью и ведать не ведает о блудном отце. И все же он надеется однажды вернуть воспоминания.
Он никогда не колдовал как ведьмак, но все чаще размышляет о том, что хотел бы научиться. Тогда, возможно, сумел бы дать отпор Регине или хотя бы сохранить свою частичку прошлого.

Слияние наступает внезапно. Еще секунду назад они жили словно в тумане, и в один миг разум их проясняется, появляется мысль – это оно! – и следом понимание, что произошло.
Бежишь за чем-то – оно ускользает, бежишь от него – настигает тебя.
Так и выходит. Взгляд, брошенный на случайное переплетение теней; игра образов, запустившая в уме цепочку ассоциаций. Они вспоминают одновременно. С колотящимся сердцем мечутся, в страхе за обретенное знание, торопятся совершить… хоть что-нибудь. Но дело не терпит спешки.
Джеферсон преисполнен решимости – он сошьет новую шляпу и заставит её работать! Или найдет кого-то, кто сможет сделать это для него.
Кай уверен, что не забудет о страннике – он призывает его, мысленно, указывает путь, чтобы гость не заплутал. Во сне у него была сила, в действительности – он беспомощен. Ему нужен колдун, достаточно сильный, чтобы его собственная магия пробудилась.
И он ждет очень сосредоточенно — важно не упустить момент. Заполучив магию, он сможет вернуться в свою реальность. И вот тогда… тогда враги пожалеют о том, что сделали с ним.

Джеферсон в отчаянии. Шляпа не заработала — он никогда не выберется из этого мира.
Он бежит по лесу, продираясь сквозь кусты, не обращая внимания на боль в теле – после падения из окна собственного дома он чудом уцелел. Пострадала лишь его гордость и… вера в себя.
Шепчет: «Прости, я не приду».
Перед границей он замирает, пытаясь удержаться за мысль о чем-нибудь… о чем-нибудь, ради чего стоит жить. Грейс даже не заметит его отсутствия, а он сам… для чего ему и дальше прозябать в этой клетке?
Он хотел найти выход, но в итоге кто-то сделал это за него. Снова не сумел, снова опоздал. Неужели теперь так будет всегда? Обречен на вечное повторение собственных ошибок, и наказание ему выпало соответствующее. Похоже, его судьба расплачиваться свободой за излишнюю доверчивость. С Каем могло бы все получиться, вдвоем они бы смогли совершить невозможное, но в тот мир отныне дороги нет.

Когда Кай понимает, что Шляпник не придет, он спрашивает себя: разве это не было ожидаемо?
Наивно полагать, что из ловушки Паркеров можно так легко выбраться. Магия из чужого мира не способна разрушить проклятье.
Поначалу он ничего не чувствует — слишком потрясен, чтобы адекватно реагировать. И лишь когда ярость затмевает рассудок, — и он крушит всё вокруг, ранит себя, терзает, прекрасно зная, что от увечий завтра не останется и следа, — лишь тогда он понимает, что действительно позволил себе надежду.
Он повторяет как заклинание, что нельзя отчаиваться. Но ужасно трудно поверить в то, что ему еще представится шанс… Надо просто ждать, убеждает он себя, ждать, и однажды нужная дверь откроется. Наверняка откроется – таковы законы мироздания. Да и не на что ему больше рассчитывать, ведь все остальные двери для него закрыты навсегда.

________________________________________________
Треугольник в круге* означает мир форм, заключенный в круге вечности. Область внутри такого треугольника есть общий центр их всех, на которой находятся причина, формы и образы всего, что было и что будет; они пребывают там в покое, который не может быть нарушен, и Вечность окружает их; и отсюда время, как струя фонтана, стекает вниз в миры (Плутарх).