«Прошло уже пять лет с того дня, как Нил Кеффри официально умер от огнестрельного ранения, нанесенного опаснейшим из преступников Мэттью Кэллером.
Ты обещал не гнаться за мной и дать жить спокойно. Что ж, ты выполнил своё обещание. Хотя, мне немного обидно, что после одного-единственного письма, переданного администратору Лувра, ты прекратил давать о себе знать. Поэтому ты, Питер, вынудил меня рассекретиться и сейчас читаешь письмо.
Нет, серьезно, агент Бёрк, неужели ты просто дашь мне жить без твоих вечных погонь за мной, без просьб вернуться в Нью-Йорк? Если так, то мне немного жаль, я был бы рад увидеться с тобой и Эл, и уж тем более с малышом Нилом.
Я должен тебя заверить, что с преступностью покончил раз и навсегда. После Лувра мне предложили отличную работу в Сиднее, так что я теперь в Австралии с новым именем и новой жизнью. Должен сказать, что мне очень жаль из-за того, что тебе пришлось увидеть моё окровавленное тело. Жаль, что вы все испытали такое горе. Но это было необходимой мерой.
Питер, поверь, я знал, что ты выполнишь свое обещание и снимешь браслет, но ты такой же винтик в системе, как и я. Над тобой стояли люди, у которых чуть больше влияния и связей, и уж они бы нашли миллион причин не снимать браслета с моей ноги. Не на тебя я злился и не от тебя бежал. Ты так много из-за меня рисковал, что я просто не мог подложить тебе свинью. Мне бы хотелось тебе рассказать о том, что я должен покинуть страну в одну из ночей или дней, мог бы рассказать план. Но втянуть тебя в мой побег – значит, подставить твою голову под гильотину. Вот и пришлось разыграть этот чертов спектакль. Нужно было, чтобы все считали Нила Кеффри покойником. В том числе и ты. Ведь если бы стали возникать вопросы, ты отвечал бы на них честно: он умер, я видел заключение патологоанатома, видел, как он истекал кровью. Понимаешь?.. Я хотел защитить тебя.
Знаю, что ты не одобряешь моего поступка. Ведь когда это случилось, Эл была беременна и лишние волнения были вредны ей. Но, пережив мою смерть, время постепенно стерло боль утраты, и вы смогли жить дальше. А теперь представь, что бы с вами стало, если бы всплыла информация о том, что всё это – спектакль. И, само собой, заподозрили бы тебя по той причине, что я был у тебя под опекой, и мы дружили. Сколько бы ты ходил на допросы? Сколько обысков было у вас дома? Как бы с этим всем справилась Эл? Как долго после этого розыгрыша ты продержался бы на посту? Для начала тебя бы отстранили. Ещё позже – уволили. И это при хорошем раскладе. В худшем случае – ты мог бы попасть в места не столь отдаленные. А я никогда не желал тебе вреда.
Ты спрашивал, знал ли Моззи о моем плане? Нет, не знал. Когда я всё планировал, то рассчитывал только на себя. Если бы Моз был в курсе всех дел, то рано или поздно он растрепал бы обо всем. Хотя, Элизабет узнала бы быстрее, чем ты, ведь он всегда тепло относился к «миссис Галстук». При случае, намекни ему о том, что я в порядке.
Питер, я ужасно по тебе скучаю. По вам всем: по Диане, по Клинтону. Особенно по Эл и Моззи. Всё это время, все эти годы, я храню своё удостоверение консультанта ФБР и частенько, под бутылку просто ужасного местного пива, вспоминаю время, проведенное вместе. Должен признаться, что в моменты, когда у меня опускаются руки, мне отчаянно хочется ворваться в твой дом и огрести за это по полной программе! Но мы буквально в разных концах света и приходится справляться самому.
Знаешь, если быть откровенным до конца, то те чувства что я испытываю сейчас… Питер, они ужасны. Да, я получил желаемое, но как много потерял!.. Видимо, садясь писать тебе письмо, в мою голову не пришла мысль, что ностальгия может выбить из колеи. Впервые в жизни сожалеть о том, что сделал – это не про Нила Кеффри. Помнится, ты когда-то говорил мне это. Я просто хочу сказать, что после моей «смерти», жизнь разделилась надвое: из легкой и преступной жизни, где я был нужен, и где были мои друзья, да что там! – семья, она превратилась в кромешную тьму, где я – владелец бизнеса, с каждым днем всё больше процветающего, но в которой нет близких мне людей.
Откровенно говоря, это письмо я планировать наполнить позитивом и рассказать, как у меня сейчас всё хорошо, но с каждой новой строчкой понимаю, что не всё так радужно.
Словом, Питер, я действительно в порядке. Уехав из Парижа, я переехал в Австралию, устроился на работу в одну фирму и был на хорошем счету. Потом мне стало там тесно и теперь у меня своё экспертное агентство – мы проводим экспертизу чеков, купюр и всего того, чем раньше промышлял я.
Сидней крайне приветливый город. Я обзавелся парой приятелей, с которыми по пятницам пропускаю по бокалу вина. Заработок у меня вполне себе приличный. Средств на жизнь хватает, учитывая то, сколько сбережений осталось на моих счетах. Хотел бы рассказать ещё что-то, но вот так сходу не могу. Ничего интересного просто не приходит на ум.
Думаю, мне пора завязывать с этим письмом, иначе я прямо сейчас побегу в аэропорт покупать билеты до Нью-Йорка. А мне, как ты понимаешь, туда никак нельзя.
Кстати, если ты вдруг окажешься в Сиднее, обязательно зайди посмотреть на Сиднейскую телебашню. Это совершенно завораживающее зрелище. Элизабет должно понравиться. В этой же башне находится вполне приличный ресторан «Sydney Tower Buffet». Вид из окна открывается потрясающий.
Что ж, мой добрый друг, давай прощаться. Снова. Искренне надеюсь, что у вас всё хорошо. Если ты ещё помнишь своего подопечного и тебе есть что мне рассказать – пиши. Больше чем уверен, что ты найдешь способ передать мне весточку.
Береги себя, Питер Бёрк. Передавай привет Эл и Нилу.
С уважением и безграничной любовью к вам всем,
Н.К.»

*** *** *** *** ***
Питер в третий раз перечитывал письмо и никак не мог поверить, что Нил действительно ему написал. Бёрк никак не мог понять, что же вынудило бывшего подопечного написать ему, спустя столько лет! Он помнил, что Нил никогда не делал ничего просто так.
- Эл, милая! – крикнул Питер. – Можно тебя на минутку?
- Питер, – Элизабет вышла из детской и с упрёком посмотрела на мужа, – я с огромным трудом уложила Нила и если он сейчас проснется, то ты сам будешь его убаюкивать.
- Прости, – сказал Питер и, счастливо улыбнувшись, протянул ей лист. – Посмотри на это.
Элизабет, тяжело вздохнув, взяла листок в руки и принялась читать. С каждой новой строчкой её глаза становились всё больше. Когда она прочла письмо до конца, её лицо просияло.
- Это правда написал он? Неужели Нил объявился? Пять лет прошло…
- Конечно, он! Кто же ещё? Милая, – Питер взял жену за руки, – как ты смотришь на то, чтобы отправиться в отпуск? Скажем, куда-нибудь в Австралию?
Эл, хитро и довольно улыбнувшись, ответила:
- Дорогой, я всегда мечтала побывать в Сиднее. Говорят, что это потрясающей красоты город.
- Я еду за билетами? – спросил Питер, широко улыбнувшись.
- Ты ещё их не купил? – с деланным удивлением, ответила вопросом на вопрос Элизабет. – Езжай. А я пока начну упаковывать чемоданы.

*** *** *** *** ***

На следующий день, измученные долгим перелётом, чета Бёрков шла по улицам Сиднея. Едва въехав в центр города, все трое смотрели на всё, что их окружало с широко открытыми глазами. Город поражал своей чистотой и зеленью. Питер предложил жене посетить телебашню.
- Милый, – держа мужа за руку, Эл тихо спросила: – ты правда думаешь, что Нил будет там?
- Непременно будет, – с улыбкой ответил Питер. – Ты же знаешь, что Кеффри ничего не делает просто так. Думаю, он не стал бы писать мне, если бы на то не было причин. Так что, да – он там будет. Но, захочет ли показываться – вопрос десятый.
- Думаешь, он не изменился?
- Не знаю.
- Ты волнуешься? – со смешком спросила Эл.
- Немного. Если он всё-таки захочет увидеться с нами, то я… Я даже не знаю, как сдержать себя, чтобы не набить ему морду. Он заставил нас пройти через такое, что вспоминать до сих пор страшно. Но, с другой стороны, я давным-давно понял его и простил и прямо сейчас, я ужасно жду встречи. Мне так много хочется ему рассказать!.. – ответил Питер и, посмотрев на огромную башню, сказал: – Что ж, вот мы и пришли. Момент истины настал.
Эл нежно улыбнулась Питеру, и, крепче сжав его ладонь, они втроем зашли внутрь. Поднявшись на нужный этаж, Бёрки без труда нашли нужное им кафе.
Усевшись за пустой столик, Питер сделал заказ и вышел в уборную. Когда принесли первые блюда, Эл заметила дорогую бутылку вина.
- Извините, – сказала она, не поднимая глаз на официанта, – но мы не заказывали вина.
- Это подарок, миссис Бёрк.
- Откуда Вы?.. – начала она и, подняв глаза на официанта, выдохнула: – Ты?
- Привет, Элизабет, – парень приветливо улыбнулся, и раскрыл руки для объятий: – Ну, же! Обними меня!
- Нил! – Элизабет кинулась в его объятия, так и не сумев сдержать слёз.
- Что тут происходит? – спросил Питер, заметивший жену в объятиях официанта.
- Ничего такого, что могло вызвать у Вас ревность, – сказал официант, по прежнему стоя спиной к Питеру, а затем повернулся и улыбнулся: – Привет, Питер! Как добрались?