Её звонкий смех наполняет совсем не тесную гостиную, заставляя вскинуть голову и, недовольно прищурившись, начать рассматривать Лидию. Густые рыжие волосы, небрежно убранные наверх, минимум косметики и в довершение к и без того домашнему образу — идиотский свитер с нелепыми оленями по всему периметру. Странно, но даже эта несуразица так ей идёт, что, вновь уткнувшись в старинную книгу, уже ни черта не можешь сосредоточиться на том, что тебя жутко интересовало ещё минуту назад.

Грёбанное Рождество. Иллюзия безмятежности и возможности быть счастливым. Счастливым в тесном кругу близких людей, которых у тебя нет. Нет даже Дэрека, который, похоже, окончательно решил не возвращаться в этот убогий городок. Городок, на минутку всё же по-прежнему являющийся вашим с ним домом. Поэтому ли ты вновь оказался здесь спустя столько времени? Времени, за которое почти стёрлось из памяти всё, что здесь произошло когда-то. Всё, кроме Лидии и её чёртова смеха. Смеха, от которого становится так тепло внутри. Так, словно ты по-прежнему можешь оставаться почти нормальным и почти счастливым. Долбанное «почти»…

— Нашёл, что искал? — вырывает тебя из размышлений Стайлз, бесцеремонно вторгаясь на твою территорию и опускаясь прямо на подлокотник кресла, в котором сидишь.

Странно, раньше именно ты был тем, кто нарушал его зону комфорта, а сейчас… Похоже, за время твоего отсутствия мальчишка окончательно растерял остатки инстинкта самосохранения. И если обычно тебе даже нравился этот лёгкий переход Стилински некоторых границ субординации, то теперь, когда замечаешь на себе заинтересованный взгляд банши, хочется свернуть щенку шею.

Одно движение, и вот уже Стайлз недовольно кудахтает где-то возле твоих ног. Впрочем, не удостаиваешь его ни единым взглядом. Уткнувшись в книгу, цедишь сквозь зубы:

— Когда найду, непременно тебе сообщу первому.

Да, похоже, поиск информации в кругу старых знакомых оказался куда более сложной задачей, нежели ты предполагал ранее. Понимаешь это особенно четко, когда Лидия, поднявшись с ковра и взяв гирлянду в руки, встаёт на высокий табурет, поставленный возле огромной — до самого потолка — ёлки. Чёрт с ними, с оленями, но её мини-юбка чуть ли ни с ума тебя сводит. «Твою же мать, Питер, и на черта ты сюда вообще вернулся?!» — злишься на себя, по инерции продолжая пялиться на длинные стройные ноги девушки, пока она, привстав на носочки, развешивает гирлянду на кустистых ветвях.

— Невероятно красивая, да? — неожиданно снова подаёт голос Стилински.

Сжав зубы, вскидываешь на парня полный неприкрытого раздражения взгляд. Впрочем, Стайлз даже не смотрит в твою сторону — взор его целиком и полностью прикован к Лидии, и тебе уже хочется не просто свернуть ему шею, а убить его с особой жестокостью. Ну, так, чтобы полностью в твоём духе. В духе старого Питера. Питера, который бы ни за что в жизни не связался бы с этими малолетками.

— Видал и получше, — огрызаешься, вновь пытаясь сосредоточиться на содержимом книги.

— Да ладно, — почему-то сердится Стилински, и ты вновь вскидываешь на него взор. — Да ты знаешь, сколько мы потратили со Скоттом времени на то, чтобы её сюда притащить?! Я уж молчу про то, сколько денег мы за неё заплатили.

Закрываешь глаза. «Так, Питер, по ходу пьесы ты окончательно задвинулся на этой грёбанной банши!» — пытаешься достучаться до себя, дабы окончательно стряхнуть с себя какое-то совершенно не присущее тебе настроение. Осознание, что слова Стилински про ёлку ты воспринял не просто неправильно, но ещё и настолько агрессивно, не даёт теперь покоя. А что если бы ты реально прикончил долбанного мальчишку ни за что, ни про что?

Ну, то есть тебя, конечно, мало волнуют смерти невинных людей, но… С прискорбием осознаёшь, что всеобщее Рождество головного мозга, видимо, передалось и тебе. Иначе, чем вообще можно объяснить, что вдруг чётко понимаешь: в случае чего, тебе и вправду было бы жаль обычно бесящего до судорог Стилински.

— Поможешь принести из машины продукты? — спрашивает у Стайлза только что вошедшая в гостиную Малия. Парень согласно кивает, и вот вы уже оказываетесь наедине с Лидией. Чему ты, кстати, совершенно не рад.

— Не подашь вот тот шар? — как назло тут же подаёт голос причина твоей головной боли.

Конечно, ты мог бы просто проигнорировать её просьбу, но лучше уж сразу подать девушке этот долбанной шар, нежели потом в течение некоторого времени любоваться, как она со своего табурета пытается его подцепить рождественской тростью. Картина того, как при этом будет вести себя её чёртово мини, настолько яркая, что приходится даже мысленно досчитать до десяти, прежде чем подойти и всё же подать банши нужное ей украшение.

А затем ты, словно конченный мудак, начинаешь безропотно подавать ей и остальные шары. В итоге, до возвращения Малии и Стайлза почти вся ёлка оказывается наряженной.

— Осталась только верхушка, — высунув от усердия кончик языка, сопит Лидия. Изо всех сил тянется на носочках всё выше, и, естественно, по закону подлости, грёбанный табурет, пошатнувшись, лишает девушку равновесия. — Чёрт! — взвизгивает Лидия, падая вниз.

«Чёрт!» — стонешь ты, в последний момент всё же приняв удар на себя. Сжав банши в объятьях, валишься на ковёр. Конечно, в этом не было никакой необходимости, однако попросту не можешь отказать себе в таком удовольствии. В конце концов, раз уж ты и так стал маньяком и зависаешь на Лидию, то почему бы и не удовлетворить свои извращённые потребности?

— Чёрт! — хором выдыхают Стилински и Малия, к твоему неудовольствию, вернувшиеся в комнату. Явно заметили твою ладонь, «совершенно случайно» оказавшуюся на груди Лидии, ну, или же вторую руку, лежащую на бедре девушки. — Что случилось?

Ох уж эти дети! Всегда знал, что от них одни хлопоты. Ну неужели Малия не могла где-то задержаться со Стайлзом? Занять его там всякими развратными действиями, пока ты сам занимаешься ими здесь?!

— Ничего, — огрызаешься, спихнув с себя явно ошеломлённую твоими действиями Лидию. Поднявшись на ноги, хватаешь с кресла своё пальто и решительно направляешься к выходу. — От вашего долбанного Рождества одни беды!

Хлопнув дверью, прислоняешься спиной к колонне на крыльце и вглядываешься в ночное звёздное небо. Кожей всё ещё чувствуешь тепло, просачивающееся от Лидии даже через одежду, а в носу свербит от её особого, томного запаха. Запаха, от которого голова тут же кругом идти начинает.

Взъерошив пальцами волосы, сердито стонешь:

— И на черта я вообще сюда вернулся?

Впрочем, уже сев в автомобиль и кинув взгляд на окна дома Лидии, сразу же находишь ответ на свой вопрос. Если отбросить в сторону идиотских оленей, у тебя нет ни единого шанса сюда не вернуться.