— Тише ты, — разозлилась Хейли, увидев, как Элайджа случайно зацепил хвостом старинную вазу, и та чуть не упала со своего пьедестала. — Если он заметит, то мы все, — девушка провела ребром ладони по горлу, — покойники.

— Мы и так все покойники, — ухмыльнувшись, напомнила Ребекка.

Блондинка успела вовремя — целехонькое произведение искусства конца семнадцатого века теперь было крепко прижато к пышному бюсту.

Хейли одарила новоиспечённую родственицу тяжёлым взглядом. Сестра Клауса нагло стыбрила её гениальную идею с поролоновыми подкладками да ещё и набила свой лиф куда сильнее, нежели она. Уж кого-кого, а Ребекку Хейли не могла терпеть хотя бы потому, что вампирша имела своё собственное мнение по поводу «случайного залёта» и последующей «эксплуатации» её «обычно вполне адекватных» братьев. И никакой вам женской солидарности и беготни вокруг матери единственной племянницы. У неё, видишь ли, наконец жизнь наладилась.

Хейли перевела взгляд на ухмыляющегося Марселя. Хотя из-за накринолиненной юбки Ребекки его рук не было видно, девушка была уверена в том, что эти самые загребущие конечности находятся там, где нужно, — на заднице его любовницы.

На самом деле Хейли страшно завидовала этой парочке. Марсель был жгучим и порывистым. Такие, как он, способны, где угодно, когда угодно, много-много раз. Брюнетка и сама раньше была такой, однако секс с Клаусом всё разрушил. Нет, девушка поимела коллосальный опыт, однако опыт был единственным, а дождаться таких африканских страстей от Элайджи… Первородный был больше по части цитирования классиков и декламации стихов. Это всё, конечно, льстило Хейли, однако регулярный секс ценился ею куда больше.

Когда вампирша повернулась, и догадка брюнетки подтвердилась, она закатила глаза.

— Вы бы лучше в кроликов нарядились, — выдохнула девушка презрительно. — Вам бы больше подошло.

Ребекка изобразила беззвучный смех и указала на брата.

— Ну уж нет. Рядом ведь злой волк, — с напускным ужасом прошептала блондинка, и Марсель едва успел закрыть рот ладонью, дабы не заржать в голос. — Ещё сожрал бы невинных крольчат. Смотри, как глазёнки-то сверкают недобро.

Элайджа закрыл «глазёнки» и медленно досчитал до десяти. Желание свернуть сестре шею всё же сошло на нет. К тому же, он и сам был «в восторге» от собственного костюма на Хэллоувин. Набитый синтипоном кривой хвост цеплялся за что надо и не надо, а лукошко Красной шапочки Хейли, используемое ею как ридикюль, всё время почему-то перекочёвывало к нему в руки. Что она туда напихала, Первородный не ведал, а выяснять не захотел. Хейли после рождения Хоуп и обращения в гибрида могла вцепиться в глотку и за меньшее, чем назойливые расспросы.

В итоге, Элайдже приходилось одновременно и следить за хвостом, и тащить ненавистную корзинку. Да и то и дело съезжающая на глаза верхняя часть маски волка знатно затрудняла его передвижения. Когда она в очередной раз поползла вниз, в голове Первородного промелькнула крамольная мысль: «А ведь Никлаус в чём-то был прав. Может, зря мы его собираемся…»

— Ну что застыл? — зашипела Хейли, прерывая рассуждения мужчины. — Хвост подобрал и лапами порезвее.

Элайджа внутренне сжался от подобной фамильярности. За не-жизнь у него была масса любовниц, но такая впервые. Нет, вампир всегда догадывался, что является латентным подкаблучником, однако всё же не подозревал, куда однажды его это заведёт.

В общем, пришлось-таки шевелить лапами в сторону своей суженной, которая, вглядываясь в тёмные окна левого крыла особняка, покрепче затягивала завязки на своей алой бархатной шапке.

— В общем, все помнят свои задачи? — грозно спросила она.

Ребекка презрительно цокнула языком. Её, конечно, всегда забавляло, как какая-то беспородная дворняжка захомутала сразу и Ника, и Эла, однако сама она не собиралась на полном серьёзе полностью отдавать наглой девице бразды правления.

— Слышишь ты, командос сказочный, попридержи-ка шапку свою, — обнажив клыки, поцедила блондинка. — Просто стой в стороне, предоставив всё взрослым дядям и тётям. В конце концов, у нас опыта побольше, чем у тебя, в таком щекотливом вопросе.

Хейли имела возражения, однако вовремя промолчала. Ребекке действительно было плевать, кого она там родила и от кого. Сил у гибридов побольше, чем у обычных оборотней, но против Первородных особо не попрёшь.

В итоге, брюнетка, скрипя зубами от негодования, двинулась за троицей заговорщиков.

— У кого кол? — неожиданно резко затормозил идущий впереди всех Марсель. При остановке его корона съехала на переносицу, и Ребекка тут же бросилась её поправлять. — Кол у кого? — повторил вампир.

— Срань Господня, будто это я несколько веков воздух копчу, — разозлилась Хейли, вырывая из рук Элайджи корзинку и тряся ею перед носом мулата. — В корзине кол! В корзине!

— Не смей на него рот свой открывать! — зарычала Ребекка, ударив брюнетку указательным пальцем в грудь. Она была в такой ярости, что даже не заметила в одно мгновение изменившееся лицо Хейли. — Он тебе не Элайджа и даже не…

— А что здесь, собственно, происходит? — елейно прервал тираду сестры внезапно появившийся в галерее Клаус. — Моя фрик-родня так и не уковыляла на этот идиотский праздник?

— Это не идиотский праздник! — хором воскликнули заговорщики.

— Чёрт, ну почему ты такой? — закатила глаза Ребекка, поправля свою сверкающую стразами диадему. — Сложно было просто промолчать, если уж сам не празднуешь Хэллоувин? Испортил нам с утра настроение…

— Да я и вечером своего мнения не поменял, — перебил её брат, скрещивая перед собой руки и издевательски рассматривая стоящих перед ним людей. — Ладно, Хейли, девочка из глубинки, никогда толком ничего не видевшая, но вы-то? В нечисть не наигрались? Хорошо, с костюмами королевича и его королевишны я, так и быть, смирился бы, но ты, Элайджа, — брезгливо скривился Первородный. — Не ожидал. Не ожидал.

Хейли сжала зубы. «Взрослые дяденьки и тётеньки» явно испугались возможного разоблачения. «Что же, придётся снова всё самой делать!» — разозлилась брюнетка. Крепче сжав пальцами кол в корзинке, она осторожно шагнула чуть в сторону от родни.

Мгновение, и сперва Клаусу в лицо со всего размаха прилетела тяжеленная корзинка, а затем ему в грудь вонзился кол из коры белого дуба.

— Знаешь, чем хорош Хэллоувин? — злорадно прошептала Хейли, глядя в широко-распахнутые глаза лежащего под ней Первородного. — Всё в нём зависит от правильного наряда. И прежде, чем оскорблять чужие костюмы, неплохо было бы задуматься, а не будет ли твой — ещё кошмарнее.

— Что вы, — прохрипел из последних сил Клаус, — задумали? Я же вас…

— Убьёшь? — насмешливо поинтересовалась Хейли, наслаждаясь тем благоговейным ужасом, который застыл на лицах её сообщников, когда она слезала со своей жертвы. — Поверь мне, это будет того стоить.

***

Элайджа с трудом влез в автомобиль из-за всё того же хвоста. В салоне царила тишина, и лишь одна Хейли, сидящая за рулём джипа, воодушевлённо насвистывала Марсельезу.

— Может, не стоило с ним так? — робко поинтересовался Первородный, расстегнув молнию на животе и почесав пузо. Он не знал, откуда Хейли притащила этого дурацкого волчару, но после него явно не мешало бы хорошенько продезенфицироваться.

— Брось ты, — отмахнулась Ребекка. Видимо, поцелуи с Марселем вновь подняли её боевой дух. — Этот гадёныш нам все праздники портит! Сколько можно терпеть-то? Сегодня с самого утра нам мозг выносит по поводу того, в каком убожестве мы будем в этом году. Так что, моё мнение — всё им заслужено!

— Ещё как заслужено! — согласилась Хейли, заводя мотор. - Я, может, с детства хотела Красной шапочкой быть, а этот упырь…

Элайджа молча кивнул. Спорить ему абсолютно не хотелось. Тем более, сейчас, когда крепёж хвоста болезненно впивался ему в копчик. Да и в любом случае — сделанного не вернуть. Однако, когда джип выехал на шоссе, Первородный снова подумал: «А ведь в словах брата было рациональное зерно!».

***

— Лиззи, посмотри, какой симпатичный Рудольф, — будто откуда-то издалека донёсся до Клауса чей-то гнусавый голосок.

Первородный попробовал открыть глаза, но попытка не увенчалась успехом.

— Лиззи, а что это у него торчит из груди? — продолжила бить своим голосом по и без того раскалывающейся голове вампира всё та же девица.

— Наверное, он изображает мёртвого оленя, — воодушевлённо поделилась догадкой Лиззи. — Крутецкий костюм оказался, а ты всё «лоховской, лоховской». Зафотай меня с ним!

Клаус почувствовал, как к нему на колено кто-то беспардонно уселся. И тут до него наконец медленно начало доходить, что мёртвый Рудольф - это, скорее всего, он сам. От возмущения Первородному наконец удалось распахнуть отяжелевшие веки, но он тут же поморщился от яркой вспышки. Девицы, не обращая на очнувшегося мужчину ни малейшего внимания, продолжали свою фотосессию.
Ещё не окрепший вампир сперва вынул из груди кол, а затем только спихнул с себя пьяную блондинку в костюме гетеры. Только теперь Клаус оценил весь размах предательства и коварства родных. Он сидел в кресле посреди наполненного веселящимися людьми зала в нелепом плюшевом костюме оленя Рудольфа. Первородный даже не мог сказать, что его разозлило больше, — сам костюм или то, что красная цена ему двадцать долларов. Такой дешёвкой Никлаус давненько себя не ощущал.

— Ну, суки, убью! — зарычал мужчина, вскакивая на ноги.

— Никогда не думала, что скажу такое, но тебе чертовски идут рога, — неожиданно раздался рядом знакомый до боли голос. — Да и мы, похоже, в этом году мыслим с тобой в одной плоскости.

Клаус резко обернулся и оказался лицом к лицу с Кэролайн, одетой в точно такой же костюм, что и у него. Единственное отличие — кокетливые бантики, завязанные на её рогах.

— Знаешь, после того случая у сосны, я много думала и решила… Мне ведь никто никогда не дарил картин с изображением лошадей, снежинок и колибри. Никто, до тебя, Клаус.

Первородный выжидающе замер. Неужели это то, о чём он подумал?

— Кэролай, ты…

— Я согласна, Никки! Вези меня в Европу, одаривай бриллиантами, рисуй мои портреты. Ну, а пока… Потанцуй со мной, Никки.

У Клауса во рту пересохло от накатившего на него внезапного счастья. К чертям эту горстку предателей, к чертям мысли о завоевании всего мира, когда Кэролайн наконец с ним рядом. В конце концов, покарать их он всегда успеет.

***

Тайлер Локвуд шокировано наблюдал за двумя танцующими вальс оленями. Парень опоздал на вечеринку всего на полчаса, однако интуиция подсказывала ему, что ловить здесь больше нечего.