1

Уилсон шел по узкому коридору провинциальной больницы и думал о том, что все это должно быть какая-то ошибка. Не мог Хаус здесь работать - без всех тех дорогостоящих наворотов, к которым привык, без начальства, которое спустит с рук любую вольность за умение справиться даже с самой трудной задачей, без самих этих задач.
Но вот впереди мелькнула знакомая фигура с тростью. Недоумение Уилсона усилилось. В причинах он разобрался не сразу и лишь спустя пару секунд понял - на мужчине был халат. Обычный белый халат врача. Уилсон пропустил каталку, чуть не потеряв из виду маячившую за спинами персонала и пациентов фигуру, и прибавил шагу. И когда он уже почти достиг цели, к Хаусу - если это действительно был он - подошла молоденькая медсестра. На ее лице не было даже тени смущения или страха, с которыми весь младший медперсонал смотрел на Хауса в Принстон-Плейнсборо. Впрочем, чего уж там, не только младший. Просто у других врачей к этому примешивалось раздражение и желание прекратить общение с хамоватым, зарвавшимся диагностом, которого давно пора было поставить на место. Сейчас при взгляде на Уилсона в их глазах читалось торжество, и онколог всерьез задумывался над тем, чтобы выкинуть какую-нибудь «штуку» в духе своего друга. Просто так, чтобы не расслаблялись.
- Доктор Хаус, миссис Фриман из двадцать четвертой просила вас зайти. Она хочет, чтобы ей увеличили дозу обезболивающих – не может заснуть.
- Я заходил к ней утром, - голос развеял последние сомнения.
Но его тон был на удивление спокойным и сдержанным.
Медсестра лишь пожала плечами.
- Хорошо, я зайду к ней после обхода.
Обхода?!
- Хаус! – не выдержал Уилсон, желая убедиться, что не сходит с ума.
Слегка покачнувшись, мужчина обернулся.
Усталые глаза смотрят чуть насмешливо, в них появляется и тут же пропадает какая-то непривычная теплота, губы кривит сдержанная полуулыбка. Такая знакомая, что сердце Уилсона сжимается.
Он скучал по нему - по этому чокнутому, который изводил его, постоянно теребил, не давал расслабиться или заскучать, заставлял злиться и смеяться над его безумствами и даже принимать в них участие. Жизнь без Хауса была стабильной, ровной и чем-то напоминала диетическое питание - настолько пресно, что мутить начинает уже на второй день. Грегори Хаус был болезнью, зависимостью, от которой не хотелось излечиваться - Уилсон всегда это понимал. Как и то, что нужен Хаусу не меньше, а может даже больше, чем Хаус ему. И все бы ничего, если бы не щемящее беспокойство, которое, в конце концов, оправдало себя.
- После работы в баре за углом, - обронил Хаус и, не дожидаясь ответа, продолжил движение по коридору в сторону одной из палат.
И только в этот момент Уилсон понял, что задержал дыхание. Медленно выдохнув и покачав головой, он еще какое-то время смотрел Хаусу вслед. На губах Джеймса блуждала рассеянная улыбка. Да, это был он – его персональная головная боль и лучший друг по совместительству. Грегори Хаус, такой, каким они его знают и, черт возьми, любят. Несмотря ни на что.

Вторая чашка кофе. Уилсон посмотрел на часы – и почему он не спросил, во сколько это «после работы»? Для Хауса это может быть и в три часа дня, и в три часа ночи.
Но ровно в шесть пятнадцать дверь распахнулась от легкого удара трости, и Хаус приблизился к его столику.
- Я бы не стал пить местный кофе, - заявил он, опускаясь на стул и вытягивая больную ногу.
- Доктор Хаус, как обычно? – улыбчивая, пухлощекая официантка сразу же подошла к ним, едва завидев нового посетителя.
В то время как сам Уилсон ждал ее не менее десяти минут.
- Да, Мириам, пожалуйста, - кивнул Грег, и Уилсону снова показалось, что он попал в параллельную Вселенную.
Вселенную, где Хаус всем нравится и говорит «пожалуйста».
- Долго же ты собирался, прежде чем меня навестить, - усмехнулся, тем временем, его друг, но взгляд его оставался серьезным.
- Хотел дать тебе время, - после минутной паузы сказал Уилсон.
- Или себе, - заметил Грегори, откинувшись на спинку стула.
Уилсон промолчал, не пытаясь, да и не желая спорить. В этот раз Хаус не просто сорвался, фактически он перечеркнул все, что у него на тот момент было.
- И как? – прищурился Хаус.
- Определенно, ты перешел границы дозволенного, - начал Уилсон, но почти сразу понял, что Хаус уже не слушает. – Вернее ты переходил их много раз прежде, но в этот…
- Это скучно, - прервал его Хаус, прекрасно понимая, что Уилсон уже не злится. – Ты здесь по делу или погостить?
Вот так. Без обиняков, привычного и положенного «как дела?», без намека на интерес к его жизни за прошедшие полгода. Уилсон понял, что улыбается. Как же с Хаусом было сложно и легко одновременно.
- По делу, - сказал Уилсон. – Приехал предложить тебе вернуться.
Брови Хауса поползли вверх. В этот раз он был действительно удивлен, не без свойственного их дружбе добродушного злорадства, отметил Уилсон.
- Нет, - без предисловий и пространственных объяснений сказал Хаус. – Что-то еще или мы можем перейти к более приятной части нашей встречи, где мы напиваемся и орем в караоке? – усмехнулся он, куда больше напоминая себя прежнего.
- Но почему? – растерялся Уилсон, никак не ожидавший такого ответа. – Если ты беспокоишься о Кадди, то она готова просто игнорировать твое присутствие, общаться с тобой через меня или….
- Я не беспокоюсь о Кадди, - нетерпеливо оборвал его Хаус. – Раз уж она забрала заявление, значит, готова пойти на мировую, это и так ясно.
- Тогда почему? Я действительно не понимаю, – покачал головой Джеймс.
- Меня здесь все устраивает, - Хаус сделал упор на слове «здесь» и слегка отклонился – Мириам поставила перед ним стакан воды, тарелку с отбивной и картошкой фри.
- Что именно? Диагностировать аппендициты и лечить мигрень? – недоверчиво уточнил Уилсон.
- Почему бы и нет, - пожал плечами Хаус и отправил в рот горсть картошки, тщательно ее пережевывая. – Зато я обхожусь без викодина.
Уилсон странно посмотрел на него – так смотрят на того, кому очень хотят верить, когда запас этой самой веры давно иссяк. Какое-то время они молчали. Хаус с аппетитом поглощал свой обед или может быть уже ужин, Уилсон делал небольшие глотки действительно отвратительного кофе, раздумывая, с какой стороны подступиться. В конце концов, играть с Хаусом заведомо бессмысленная затея - все равно останешься дураках. Нельзя обыграть того, для кого не существует правил и общепринятых этических норм. Лучше уж говорить начистоту.
- Но… неужели это то, чего тебе на самом деле хочется? Я не верю в это, Хаус.
- Тебе не угодить, - фыркнул Грегори. - Это вроде бы то, чего вы все от меня хотели.
- Мы хотели не этого, - вздохнул Уилсон. – Проблемы нужно решать, а не бежать от них.
- Сказал четырежды разведенный хроническому неудачнику, - хмыкнул Хаус, делая большой глоток пива прямо из бутылки.
- Твои неудачи никак не связаны с тем, что ты лучший врач из всех, кого я знаю, - возразил Уилсон.
- Да неужели? – перебил его Хаус, делая вид, что задумался. – А мне кажется совсем наоборот. Оказывается, стоит соблюсти парочку дурацких правил, нацепить на лицо идиотскую улыбку, оставить свое мнение при себе, когда общаешься с пустоголовыми пациентами – и все счастливы.
- Но ведь это не твое…
В голосе Уилсона появились нотки усталости и зарождающегося отчаяния – если Хаус что-то вбил себе в голову, его будет не так-то просто переубедить. Иногда попросту не получалось, приходилось молча наблюдать за тем, как он гробит себя, рушит свою карьеру или отношения. Чаще всего – все вместе.
- Ты задал вопрос, мой ответ – нет, это все? – уточнил Хаус. – Тогда я пойду, у меня еще есть дела в больнице.
Он начал подниматься, когда рука Уилсона крепко сжала его запястье, заставляя сесть обратно.
- Ты нам нужен, Хаус – твердо сказал Уилсон, меняя тактику. – Муж Кэмерон умирает, ему и всем нам нужна твоя помощь.
- Там полно хороших диагностов. Форман, Тринадцатая, Чейз, Тауб… позовите Мастерс, наконец – девчонка неплохо соображает. Да и сама Эллисон недурна, когда у нее получается мыслить здраво, без всей этой сентиментальщины, - пожал плечами Грегори, впрочем, в его глазах появился намек на интерес. – Кэмерон снова взяла себе кого-то на воспитание?
- Не получается, без тебя никак, - ответил Уилсон, игнорируя последний вопрос.
- Да, похоже, я поторопился насчет «хороших диагностов», - саркастично заметил Хаус. – Это почти обидно, я так надеялся, что из них выйдет хоть какой-то толк, - он картинно закатил глаза и вздохнул.
Уилсон молчал, в ожидании пока друг примет окончательное решение, которое – Джеймс знал наверняка – будет уже не изменить. Хаус смотрел в окно, словно выискивая что-то в толпе случайных прохожих на улице, но его друг был уверен, что он их даже не видит. Наконец, Хаус усмехнулся каким-то своим мыслям, а затем выражение его лица приняло слишком уж знакомое ехидной выражение. Уилсон выдохнул с облегчением.
- Эта женщина что, не может выбирать себе здоровых мужей? - ворчливо произнес Хаус. - Чейз не в счет, они разбежались. Ладно, выкладывай подробности да поскорее – миссис Фриман еще не получила своих обезболивающих…
Что-то зловещее почудилось Уилсону в последних словах друга. Под его уже куда более заинтересованным взглядом Джеймс полез в карман брюк, доставая сложенную вчетверо газетную заметку, и протянул ее Хаусу. Тот взял ее двум пальцами и быстро пробежался глазами по строчкам.

«Вчера, 14 июня 2011 года возле здания окружного суда был насмерть застрелен только что освобожденный из-под стражи Ричард Доусон, обвиняемый в изнасиловании и убийстве двух школьных подруг своей дочери. Напоминаем, что еще одна девушка – Сара Пирс, которая была знакома с убитыми и предположительно считается жертвой того же злоумышленника, до сих пор числится пропавшей без вести. Адвокат мистера Доусона Мейсон Холвуд сумел добиться признания недостаточности собранных против его клиента доказательств, и результат заседания стал большим и неприятным сюрпризом для всех, кто пристально следил за нашумевшим делом. Несмотря на то, что заседание было закрытым, из проверенных источников стало известно, что у мистера Холвуда нашлось не только оправдание для мистера Доусона, но и другой подозреваемый, личность которого он отказался называть в интересах следствия, обещая предоставить необходимые улики на следующем заседании. Учитывая очевидность собранных против Доусона доказательств, такое решение суда присяжных стало настоящим ударом для родственников погибших девушек.
Личность убийцы не установлена, ФБР отказывается от комментариев. Известно лишь, что выстрел был совершен из дальнобойной снайперской винтовки и стрелявший, по всей видимости, был настоящим профессионалом своего дела.
Тем же вечером 14 июня вышеупомянутый адвокат Доусона мистер Холвуд был избит до полусмерти неизвестными на парковке возле собственного дома. Сейчас Мейсон Холвуд находится в больнице Принстон-Плейсборо в тяжелом состоянии и не может отвечать на вопросы.
Напоминаем, что о третьей предполагаемой жертве нет никаких известий, и если бы девушка нашлась – на что мы все искренне надеемся, ее показания помогли бы заполнить многие пробелы в этом запутанном и страшном деле.
Мы постараемся держать вас в курсе дальнейших событий»

- И? – спросил Хаус, заканчивая чтение.
- Новая фамилия Кэмерон – Холвуд, - объяснил Уилсон. Несколько удивленный при этом известии Хаус поморщился, прикидывая размеры свалившихся на их головы проблем. - После избиения у ее мужа появились провалы в памяти, перепады настроения, временная потеря и спутанность сознания. И это при практически чистой МРТ. Вчера начали отказывать почки. ФБР рвется допросить его, к тому же рядом крутится какой-то странный тип, нанятый дочерью Доусона. А он не в состоянии ответить даже на самые простые вопросы. Кэмерон все еще под впечатлением от случившегося, у Реми похоже снова обострение – к тому же она не может работать в больнице без тебя и без лицензии, Чейз и Форман не очень-то ладят, судя по всему. Ты им нужен, Хаус.
Грегори еще помолчал какое-то время.
- Завтра, - наконец, произнес он, поднимаясь.
- Что завтра?
- Выезжаем завтра, - закатив глаза, пояснил Хаус, - и не забудь заплатить. Да, кстати – можешь переночевать у меня: Ровело стрит, 16, ключ под водостоком, - добавил он, кивнул, премило улыбнувшись, Мириам, и вышел из кафе.
Уилсон усмехнулся. Все, что он увидел сегодня, уже не казалось таким необычным. Просто одна из тех игр, без которых его друг никак не мог. На этот раз в хорошего Хауса. С другой стороны, если он действительно отказался от викодина – оно того стоило.

2

Джиллиан припарковалась, заглушила мотор и огляделась - на подземной парковке было еще полно свободных мест. Похоже, из сотрудников Лайтман групп в офисе был только Локер – его машина стояла на своем обычном месте. Видимо, Кэл опять загрузил его дополнительной работой. Взглянув на себя в зеркало, психолог вышла из машины.
- Доктор Фостер, - тихий девический голос на казалось бы безлюдной парковке заставил Джилианн вздрогнуть и резко обернуться.
Всего в паре шагов от нее, возле широкой колонны, стояла невысокая светловолосая девушка-подросток. Джинсы, футболка, кеды, надвинутая на глаза кепка. Обычный тинейджер. Только вот выражение лица – уставшее и сосредоточенное. А еще она определенно кого-то напоминала Фостер.
- Да, это я, - Джиллиан дружелюбно улыбнулась, не желая спугнуть девочку.
- Меня зовут Эмма, - девушка протянула руку, и психолог мягко пожала ее, все еще пытаясь вспомнить, почему лицо собеседницы кажется ей знакомым. – Я дочь Эрики Маркес, в замужестве – Доусон.
Ее рассудительная речь и манера держаться говорили о том, что Эмме пришлось рано повзрослеть. И теперь Джиллиан поняла, почему ей показалось, что она знает девочку.
- Ну конечно, - улыбнулась она. – Мы с твоей мамой были очень дружны в университете. И мне очень жаль, что так произошло, - добавила она.
Шесть лет назад ее подруга, с которой они поддерживали редкое общение по электронной почте, погибла в автомобильной катастрофе. Джиллиан ездила на похороны и именно там в первый и единственный раз видела Эмму, которая внешне больше походила на отца, чем на мать. Тогда девочка была настолько шокирована случившимся, что не произнесла за весь день ни слова и даже не плакала. Фостер предложила помощь ее отцу, обратив внимание на крайне тяжелое состояние Эммы, которое со временем могло вылиться во что угодно, но он отказался. Но, несмотря на это, Ричард Доусон показался ей здравомыслящим и не равнодушным человеком. Он пообещал сделать все возможное, чтобы Эмма справилась с их общим горем, но на всякий случай взял координаты Джиллиан. Девочке тогда было десять. Значит, сейчас ей было около шестнадцати.
- Мне тоже, но это было… давно, - ответила Эмма. - Я хочу поговорить с вами о другом.
- Конечно, поднимемся наверх? – предложила Джиллиан.
Девушка кивнула. До кабинета психолога они добрались в молчании. Фостер могла лишь гадать, что привело Эмму в Лайтман Групп в такую рань, да еще в одиночестве.
- Чай, кофе или, быть может, сок – я могла бы поискать, на кухне наверняка найдется, - улыбнулась Джиллиан, пытаясь разобраться в душевном состоянии своей неожиданной гостьи.
Слегка заторможенные реакции, взгляд прямо перед собой, напряженные плечи и плотно сжатые губы. Она определенно очень старалась держать себя в руках.
- Нет, спасибо, - сухо отозвалась Эмма.
Ее поведение было слишком уж «взрослым», что могло говорить или об особенностях характера, или о серьезности проблемы, с которой она пришла. Фостер интуитивно склонялась ко второму. Очевидно, смерть матери заставила ее повзрослеть раньше сверстников, но тут было что-то еще. Что-то совсем свежее. Джиллиан не знала, с чего начать, чтобы не ранить и не напугать девочку, в то время как сама Эмма продолжала молчать.
- Как дела у твоего папы? – решив начать разговор с нейтральной темы, Джиллиан жестом предложила девушке присесть.
Та покорно опустилась на диван и как-то странно посмотрела на психолога.
- Папу убили три дня назад, - довольно спокойно ответила она.
Работа в Пентагоне и с Кэлом, годы психологической практики, собственные потери, и все равно невозможно выработать правила на все случаи жизни, и уж тем более следовать им, когда перед тобой сидит несколько дней назад осиротевший подросток. Джиллиан осторожно опустилась на диван рядом с Эммой.
- Прими мои соболезнования, - сказала она и, дождавшись еле заметного кивка, спросила: - Как это случилось?
Эмма расстегнула молнию висевшей на поясе небольшой дорожной сумки и достала газетную вырезку
Джиллиан прочла заметку, аккуратно сложила ее, пытаясь привести в порядок собственные мысли, и вернула Эмме, внимательно глядя на нее. Она ждала момента, когда Эмма расскажет о причине визита, не желая ее торопить. Хотя у психолога уже имелись собственные предположения на этот счет.
- Вы же работаете с доктором Лайтманом? – наконец, словно набравшись решимости, выпалила Эмма, впервые обнаруживая свои эмоции.
- Да, мы с доктором Лайтманом партнеры, - кивнула Джиллиан.
- Тогда, может он согласится мне помочь? – Эмма взглянула на психолога, с силой сжав газету, которую все еще держала в руках. – Для меня это очень важно, - тихо, но твердо прибавила она, опуская взгляд на свои руки.
- Думаю, он согласится, - уверенно кивнула Фостер. – Ты хочешь, чтобы мы помогли найти убийцу твоего отца? – предположила она.
Эмма отрывисто кивнула.
- Это и … Понимаете, никто не верит. Все продолжают считать, что это он, - в ее голосе зазвенело напряжение. – Но главное – вдруг получится найти Сару, вдруг она все еще жива…. – в светлых глазах блеснули слезы, она слегка покачнулась и Джиллиан, не сдержавшись, порывисто прижала девочку к себе.
Вопреки ожиданиям Фостер та не отстранилась, спрятав лицо на ее плече и не сдерживая рвущихся из груди рыданий.
- Мы сделаем все, что в наших силах, - пообещала психолог, осторожно гладя ее по волосам.
Джиллиан понимала, что возможно стала первой, кто увидел Эмму плачущей с момента гибели ее отца. Фостер невольно поразилась силой духа этой девочки. Спустя пару минут Эмма отстранилась, наспех вытирая слезы и смущенно отворачиваясь.
- Где ты остановилась? И с кем прилетела? – спросила Джиллиан.
- Я прилетела три часа назад, одна. Моим опекуном назначена бабушка со стороны мамы, но я даже не уверена, что она заметила мое исчезновение, - пожала плечами Эмма.
- И все равно, думаю, будет правильней позвонить ей и сообщить, где ты, - сказала Джиллиан, припоминая, что Эрика не ладила с матерью, называя ту деспотичным и тяжелым человеком, зацикленным на собственных проблемах.
Отчасти это и подтолкнуло мать Эммы к профессии психолога – своеобразная попытка разобраться с собственными неврозами и страхами.
- Хорошо, - Эмма покорно кивнула.
По слегка нахмуренным бровям и закушенной нижней губе, стало понятно, что перспектива подобного разговора ее совсем не радует.
- И ты могла бы остановиться у меня, пока мы все окончательно не решим. Если ты не против, конечно. А завтра, максимум послезавтра, мы вылетим в Нью-Джерси, - пообещала Фостер.
Эмма снова кивнула.
- Сейчас я попрошу одного из наших сотрудников отвезти тебя, а сама приеду, как только переговорю с доктором Лайтманом и немного разберусь с делами, - Джиллиан уже набирала нужный номер. – Элай, зайди ко мне, пожалуйста.

- Доброе утро, вы сегодня рано, впрочем, как всегда, - улыбнулся Локер, заглядывая в кабинет через пару минут, но, заметив выражения лиц Джиллиан и ее посетительницы, посерьезнел. – Я могу чем-то помочь?
- Да, Элай, отвези, пожалуйста, Эмму ко мне домой. Эмма, это Элай Локер – наш сотрудник, Эмма Доусон – дочь моей подруги по университету.
- Очень приятно, - парень шагнул вперед, пожимая протянутую девичью ладошку.
Молодые люди направились к выходу, когда Эмма замешкалась на пороге и обернулась.
- Спасибо, - сказала она, быстро взглянув на Фостер.
- Пока еще не за что, - психолог мягко улыбнулась и опустилась в свое кресло, как только дверь за ними закрылась.
Она обдумывала, как сообщить Кэлу о том, что они уезжают из города на неопределенный срок. Отказать он, конечно, не откажет. По правде говоря, она вообще не помнила случая, чтобы он отказал ей в помощи. Да и не только ей. Но им было что обсудить. Например, несколько заказов находящихся в разработке, два из которых были от ФБР. Впрочем, Кэла такие вещи не волновали, это была ее прерогатива заботиться о репутации и прибыли фирмы.
- Джиллиан, ты уже здесь? – он начал говорить уже на подходе к ее кабинету и произнес последнее слово, распахивая дверь.
Энергичный, напористый, уверенный. Как всегда. Она поняла, что улыбается несмотря ни на что.
- Привет, Кэл.
Мужчина какое-то время смотрел на нее, потом молча закрыл за собой дверь, прошел вглубь кабинета и сел в кресло, резко придвинув его к столу.
- Рассказывай, - произнес он, сосредотачивая на ней свой проницательный взгляд.

- Доктор Лайтман, доктор Фостер, - Риа Торрес заглянула в кабинет спустя какое-то время и вежливо улыбнулась начальству. – Там пришли люди из ФБР по поводу дела с наркотиками. С ними Бен. Кажется, они торопятся, - она слегка пожала плечами, прекрасно понимая, что на Лайтмана подобное не действует.
Но, как ни странно, на этот раз он сразу поднялся.
- Торрес, ты очень кстати. Завтра мы с доктором Фостер улетаем в Принстон, посмотри, что там с билетами и гостиницей, или поручи кому-нибудь, - он уже направлялся к выходу из кабинета, когда его одновременно окликнули обе женщины.
- Доктор Лайтман, но ведь …- начала Торрес и замолчала, уступая место Фостер.
- Кэл, думаешь это разумно? То есть, может, для начала стоит полететь кому-то одному из нас, а второй закончит дела? Ведь мы понятия не имеем, подпустят ли нас вообще к материалам закрытого расследования…
- Именно поэтому мне сейчас нужно переговорить с Беном, и нет – мы поедем вместе, - его безапелляционный тон не подразумевал возражений, и Джиллиан испытала определенное облегчение.
Да, возможно, разумней было поступить так, как предлагала она, но ей будет гораздо легче справиться с этим, если рядом будет он.
- Доктор Лайтман, а как же наше дело с банкирами? А еще это, с кражей картины, и заказ от ФБР? – напомнила Риа.
Не так уж часто у них случался подобный аншлаг с заказами. Но если оба ведущих специалиста уедут – кто знает, не потеряют ли они их. Клиенты, как известно, не любят ждать. Но не это больше всего волновало Торрес.
- Нас ведь не двое здесь работает, верно? – Лайтман подошел ближе, он любил разговаривать вот так – заглядывая в глаза собеседнику, наблюдая его реакцию на свои слова – что-то вроде профессиональной привычки. – И если мы с доктором Фостер уезжаем, то остаетесь вы с Локером. По-моему, это вполне очевидно.
- Вы хотите, чтобы мы продолжили дела? – уточнила Торрес. – Но некоторые клиенты хотят работать именно с вами и могут…
- Они обратились в Лайтман Групп, и вы оба тут работаете, если кого-то что-то не устраивает, я ничего не могу с этим поделать, - он пожал плечами.
- Хорошо, я поняла, - Риа поспешила ретироваться – его резковатый тон и напор, с которым он говорил, уже не производил прежнего впечатления, и все равно – казалось, что окончательно привыкнуть к этому невозможно. – Так что мне передать людям из ФБР?
- Скажи, что я сейчас подойду. До завтра? – дождавшись ухода Торрес, Лайтман повернулся к Джиллиан.
- Нет, я помогу тебе с этим. Не уверена, что Бен согласится посодействовать нам, когда поймет, в чем дело, - усмехнулась психолог, поднимаясь из-за стола. – И Кэл… спасибо.
Он отпустил ручку двери и вплотную подошел к Джиллиан, какое-то время внимательно изучая ее лицо. Эта его манера многих нервировала, но ей даже нравилась, потому что в такие моменты они понимали друг друга без слов.
Хотя, может быть, именно поэтому главные слова так и не были сказаны...
- Не стоит, - наконец произнес Лайтман и, круто повернувшись, вышел из кабинета.

3

- Темперанс Бреннан, - объявила пожилая медсестра в приемной, – доктор Свон ждет вас в четвертом кабинете.
Бреннан поднялась и снова невольно кинула взгляд на дверь. Это было более чем странно. Бут интересовался всем – ее утренней тошнотой, тягой к сладкому и тем, насколько сбалансировано она питается. И при этом опаздывал. Но деваться было некуда. К тому же сама Бреннан не видела в предстоящей процедуре ничего такого уж необычного. Хотя и немного волновалась. Она прошла в нужный кабинет, поздоровалась и начала раздеваться, когда услышала голос напарника в коридоре.
- Кости, ты здесь? – он заглянул в кабинет.
- Молодой человек, что вы… - возмутилась врач, но Бреннан ее перебила:
- Все в порядке, это отец, - сказала она.
Появившаяся на ее губах улыбка исчезла, стоило ей присмотреться к Буту. Несмотря на его нежелание демонстрировать свою обеспокоенность, он был чересчур сосредоточен и напряжен. И дело было не только в той важности, которую он придавал ультразвуковому исследованию – Бреннан это чувствовала, за годы совместной работы поневоле научившись угадывать его настроение. По всему выходило, что опоздал он не просто так.
- Бут, все в порядке? - тихонько спросила Бреннан, забираясь на кушетку.
- Потом, Кости, - его взгляд остановился на лице доктора, которая тщательно изучала изображение на повернутом к нему мониторе.
Сили нашел руку Бреннан и крепко сжал в своей.
- Ну, вот он – ваш малыш… то есть, ваши малыши, - сказала врач, заставляя напарников слегка вздрогнуть и переглянуться.
Доктор еще какое-то время изучала картинку, измеряя что-то со всей тщательностью, но мучительно медленно, как показалось Буту, и, наконец, развернула монитор к ошарашенной новостью паре.
– Поздравляю, у вас двойня – улыбнулась она. - Пока еще рано говорить о поле, но с уверенностью могу сказать, что на данном этапе у малышей все в порядке.
- Двойня? – переспросила Темперанс.
Она растерянно смотрела на Бута, даже не пытаясь перепроверить выводы врача.
- Двойня, Кости, - счастливо улыбнулся Сили.
Он перевел взгляд с лица Бреннан обратно на монитор, а затем взял ее руку и крепко прижал к губам.
- Вот головка, ручки, ножки одного малыша, вот второй, - врач сопровождала свои слова наглядной демонстрацией.
Бреннан хотела сказать, что и сама может разобраться, что к чему, но вовремя вспомнила о Буте. А может была слишком заворожена тем, что видела. Два крохотных человечка копошились внутри нее. Вытягивали ручки и ножки, один посасывал пальчик, а второй, словно недовольный тем, что за ним подглядывают, развернулся спиной к датчику – казалось, что еще не родившаяся и несмышленая кроха показывает характер. Бреннан понимала, что это невозможно. И все же… Она невольно протянула руку и коснулась кончиками пальцев монитора, а затем своего живота. Щемящая нежность и необъяснимый восторг захлестнули Бреннан, в носу и глазах защипало.
- Это потрясающе, Кости, - выдохнул Бут, встретившись с ней глазами. – Спасибо…- темные глаза агента заблестели.
Темперанс улыбнулась ему, чувствуя, что и сама готова расплакаться. Да, возможно, это были гормоны. Но ей вдруг подумалось, что еще никогда в жизни она не была так счастлива.
Напарники даже не заметили, как врач оставила их наедине. Какое-то время они молчали.
- Бут, - в голосе Бреннан появилась тревога. – А что если я не справлюсь?
- Ты будешь замечательной мамой, Кости. И мы обязательно справимся.
Бреннан видела – он верит в то, что говорит. И каким-то образом – впрочем, как и всегда - эта уверенность передавалась ей.

Волшебство рассеялось, стоило им покинуть стены больницы. Какое-то время напарники все еще находились под впечатлением, но, заметив, что Бут снова хмурится, Бреннан повторила вопрос, заданный еще в кабинете врача.
Припарковавшись возле ее дома, Сили какое-то время молчал, глядя прямо перед собой, а потом повернулся к Бреннан.
- Бродски сбежал, - мрачно сказал он.
- Но… как? – недоуменно спросила Бреннан. - Бродски ведь не рядовой жулик, и охранять его должны были соответствующе.
- Три дня назад ему принесли почту – письмо без обратного адреса. В нем было несколько газетных вырезок самого разного содержания. Охрана говорит, что Бродски выглядел расстроенным или даже разозленным после того, как изучил их содержимое. Позавчера его повезли на допрос – он сам вызвался давать показания. В дороге он сумел вырубить обоих сопровождающих и сбежать. Я не хотел говорить тебе до…ну, ты понимаешь. А сегодня я узнал кое-что еще.
Бреннан какое-то время обдумывала его слова.
- Нет предположений насчет того, что именно его так задело? – спросила она. – Что было в тех вырезках, ты уже видел их?
- Видел, - кивнул Сили, - но в этом не было необходимости.
Бут достал из бардачка сложенную вдвое газету и, указав на нужную статью, отдал ее Бреннан.
- Это сегодняшний выпуск.
Бреннан быстро прочла текст и вопросительно взглянула на Бута.
- Ты думаешь…
- Я не думаю, Кости, я знаю. Кроме него такой выстрел могут сделать единицы. И все они сейчас за пределами Штатов или же слишком далеко от Принстона. К тому же, Доусон – одноклассник Бродски и его старый приятель.
- Ты считаешь, он воспринял это как личное оскорбление или что-то вроде того? – предположила Бреннан.
Бут кивнул.
- Поэтому через три дня я вылетаю в Нью-Джерси, и я очень-очень прошу тебя… - начал он.
- Мы вылетаем, - поправила его Бреннан.
- Нет, Кости, - Бут покачал головой. - Ты не полетишь, тем более в твоем положении. Что если он захочет отомстить?
- В этом нет никакой логики, - возразила Темперанс. – С тем же успехом, Бродски может вернуться в Вашингтон, пока ты в Нью-Джерси. А с тобой мне будет спокойнее, - прибавила она. – Обещаю быть осторожной.
Сили какое-то время внимательно смотрел на нее, потом вздохнул и отвернулся к окну.
- Ты ведь все равно сделаешь по-своему, верно? – пробормотал он. – Хорошо, Кости. Через три дня мы отправляемся в Принстон.

1

Если не отвечать на звонки, то рано или поздно людям это надоедает, и они перестают звонить. То же самое и с незваными гостями. Если не открывать - решат, что тебя нет дома, или поймут, что ты не хочешь никого видеть. Но этот незваный гость оказался раздражающе упертым. Он продолжал давить на кнопку, сопровождая трель дверного звонка громким стуком. Реми с трудом поднялась с кресла и, покачнувшись, но удержав равновесие, дошла до двери. Она не посмотрела в глазок, с сухим щелчком открыв единственный замок.
- А, это ты, - произнесла она, отворачиваясь и возвращаясь на свое место вглубь затемненной шторами комнаты. – Заходи.
- И тебе привет, - сказал Чейз, принимая приглашение и с некоторой осторожностью следуя за ней.
День был в самом разгаре, но в квартире царил полумрак. Ополовиненная бутылка виски на столе, набитая окурками со следами губной помады пепельница – значит, у нее был гость, точнее гостья, смятая постель. Беглый, практически профессиональный осмотр – этому их научил Хаус.
- Виски? – предложила Тринадцатая.
Он кивнул, сам плеснул себе алкоголь в сомнительной чистоты стакан и, сделав небольшой глоток, опустился во второе кресло.
- Пришел повидать старую знакомую? – поинтересовалась она.
- Вроде того. И предложить вернуться в больницу.
- Зачем мне это? – Реми поджала под себя ноги.
На ней была только короткая белая футболка с логотипом местной бейсбольной команды. Чейзу вдруг стало интересно, откуда она у нее. На длинные стройные ноги он старался не смотреть. Как и на высокую, обтянутую тонкой тканью грудь, которая вместе с разметавшимися по плечам волнистыми волосами делала ее чертовски сексуальной. И хотя блуждающий, затуманенный алкоголем взгляд несколько портил впечатление, Чейз не мог не признать, что иногда она привлекает его совсем не по-дружески.
- Ну, например, чтобы не жить вот так, - он пожал плечами.
- Мне нравится жить вот так, - подчеркнуто сказала Реми. - К тому же я не могу работать – ты забыл? У меня нет лицензии.
- Мы с Форманом могли бы что-то придумать. Ты даже не попыталась, - заметил Чейз.
- Мне показалось, что вы были слишком заняты выяснением отношений, - усмехнулась Реми, запрокидывая голову и глядя в тускло белеющий потолок. – Кстати, как прошло?
- Никак. Я снова в хирургии. Форман с Таубом продолжают работать. Но я уверен, он бы не отказался тебе помочь.
- Мы говорим об одном и том же Формане? – саркастично уточнила Тринадцатая.
- Ты же знаешь – он, в общем-то, хороший парень.
- Нет, он хочет быть хорошим, а это разные вещи. Уверена, он решил, что я сбежала «с тонущего корабля», - Реми изогнула тонкую бровь, глядя на собеседника через пустой стакан.
- Пока не узнал, что у тебя снова проблемы, - ответил Чейз.
- Это не меняет сути, - хмыкнула она, потянувшись за бутылкой, но Роберт опередил ее и сам плеснул им обоим еще виски.
- Сейчас это уже не важно – Хаус возвращается, - сказал Чейз. Собеседница оторвалась от выпивки и с интересом посмотрела на него. – Уилсон сумел договориться с Кадди о его возвращении.
- Не думала, что она когда-нибудь согласится снова работать с ним вместе, - покачала головой Реми. – Что-то должно было случиться, раз им вдруг срочно понадобился чокнутый, сидящий на викодине, лучший в мире диагност, - заметила она.
- Ты слышала что-нибудь о деле Доусона? – спросил Роберт.
- Видела мельком по телевизору, - Реми кивнула на выключенную плазму напротив.
- Его адвокат – Мейсон Холвуд лежит в Принстон-Плейсборо.
- Я думала, его просто избили.
- И это запустило или спровоцировало целый ряд симптомов неясной этиологии, - сказал Чейз. – Дело очень громкое, в больнице постоянно крутятся люди из ФБР. Парня нужно поставить на ноги, наверное, поэтому Кадди и согласилась на уговоры Уилсона.
- Тогда я вам точно не нужна, - заметила Реми. – Приедет Великий и ужасный и решит все ваши проблемы.
- Но я подумал – может, мы нужны тебе? – Чейз пристально посмотрел на нее.
- Я уже давно научилась обходиться без работы. А скоро мне вообще ничего не будет нужно, - она холодно улыбнулась одними губами. – Но я рада, что Хаус возвращается. Он обещал мне кое-что.
Чейз быстро взглянул на нее, но ничего не ответил.
- Как ты? – чуть тише спросил он спустя затянувшуюся, но не тяготящую ни одного из них паузу. – Я звонил несколько раз и даже заезжал, но тебя не было дома, трубку ты не берешь...
- Ну, я уже могу держать стакан и налить себе выпивку – значит, не так уж плохо, - к концу фразы ирония в ее голосе словно бы выветрилась, он надломился и стих.
Реми отвернулась, прижав прохладное стекло стакана ко лбу. Чейз приблизился и, мягко вытащив выпивку из ее пальцев, сжал тонкую, с синими лентами вен кисть в своей ладони. Опустившись на подлокотник, он позволил себе обнять ее за плечи. Реми не стала противиться, ненадолго прильнув к нему и смежив веки.
- Если Хаус не сделает этого, то сделаю я, - промолвил Роберт через какое-то время.
- Он сказал тебе? – она не была удивлена или рассержена.
В ее голосе вообще не было эмоций.
- Нет. Догадался.
- Спасибо, - она кивнула. – Знаешь, Кэмерон была не права. Если ты и похож на Хауса, то в лучшую сторону.
- Так бывает? – усмехнулся Чейз.
Когда-то он сам, превысив свою норму горячительных напитков, рассказал ей о причинах их с Эллисон разрыва.
- Наверное, - Реми улыбнулась и подняла на него усталый взгляд покрасневших от недосыпания и выпивки глаз.
Она ему нравилась. Его тянуло к ней давно и настойчиво, и долгое время ему удавалось с этим справляться. Но стоило в больнице появиться его бывшей жене вместе с новым мужем, как он пришел именно сюда. И ему действительно хотелось попробовать еще раз… что-то большее, чем просто секс ради секса. Но увлечься Реми было определенно не лучшей его идеей.
- Так ты подумаешь над тем, чтобы вернуться? – спросил он.
- Почему это так важно? – пристально взглянув на него, спросила она, чувствуя какой-то скрытый подтекст в том, что и как он говорил.
Чейз осторожно убрал с ее лба упавшие на него темные пряди волосы.
- Просто не все равно, - ответил Чейз вполне искренне, при этом надеясь, что в его интонации не было чего-то слишком личного, чего-то, что могло бы выдать его заинтересованность, которую он и сам не до конца понимал.
Реми еще какое-то время смотрела на него – внимательно и цепко.
- Подумаю, - наконец, пообещала она и снова потянулась к стакану.

2

Хаус сделал несколько шагов вглубь холла и на мгновение замер, окидывая внимательным взглядом место, в котором провел столько лет, которое стало вторым, а может и первым домом, и большую часть времени - единственным смыслом его жизни. Взгляды медперсонала немедленно устремились к диагносту – изумленные, недоверчивые, недоуменные, некоторые – откровенно враждебные.
«Неужели ему позволили вернуться?»
«Вернулся, теперь жди проблем».
«О, смотри, это что – Хаус?»
«Да он же просто ненормальный!»
Отдельные фразы долетали до ушей Хауса. Он опустил голову, сделал шаг, опираясь на трость, и ухмыльнулся – все было по-прежнему.
- Хаус! – вплелся в какофонию звуков первый голос, в котором чувствовалась радость.
Ну, или хотя бы удовлетворение. К нему со стороны рецепшена спешил Уилсон.
- И незачем так орать, - фыркнул Хаус, забирая у него из рук протянутую папку с историей болезни. – Почему меня встречаешь ты, и где мои верные вассалы?
- Холвуду стало хуже, сегодня утром он не узнал Кэмерон. Память вернулась, но сознание спутанное, - объяснил онколог. – Тауб и Форман пытаются разобраться с этим.
- Не очень успешно, как я понимаю.
Уилсон кивнул.
- А где Чейз? – спросил Хаус, тростью нажимая кнопку лифта.
- В хирургии.
- Не поделили с Форманом мое место, - усмехнувшись, констатировал Хаус. – Он мне нужен.
- Доктор Хаус! – мужской голос, раздавшийся совсем рядом, заставил врачей обернуться.
Говоривший был невысокого роста, крепко-сложенный, коренастый, с проницательным взглядом и очень уверенной манерой держаться. Рядом с ним стояла привлекательная, элегантно одетая женщина.
- С утра им был, - ответил диагност. – У вас что-то срочное? Потому что там наверху у меня пациент забыл, как зовут его жену – а какой женщине это понравится? Сами понимаете – могут быть серьезные проблемы, - он в театральном жесте развел руки.
Собеседник хмыкнул.
- Интересно, - сказал он. – Сарказм вместо показной вежливости.
- Да вы ясновидящий, - закатил глаза Хаус, состроив забавное, почти благоговейное выражение лица.
- Доктор Кэл Лайтман, - представился мужчина. – А это доктор Джиллиан Фостер, - они пожали друг другу руки.
- Нам нужно поговорить с мистером Холвудом, вы же его лечащий врач? – приятным, мягким голосом поинтересовался женщина.
- Для вас – что угодно, - окидывая ее оценивающим взглядом, улыбнулся Хаус.
Раздалась мелодичный звук прибывшего на первый этаж лифта. Выпустив пассажиров, все четверо зашли в кабину.
- Доктора, значит? Вы работаете на ФБР? – уточнил диагност.
- Не совсем, - ответил Лайтман, - ФБР в курсе о нашем участии в деле, но работаем мы сами по себе и представляем только «Лайтман Групп». Можно сказать, что нас наняла дочь Доусона.
- «Лайтман Групп» – мне кажется, или у кого-то мания величия? – ехидно поинтересовался Хаус, повернувшись к Лайтману, они уже покинули лифт и шли в сторону его кабинета. – И чем же вы занимаетесь?
- Ложью, - этот ответ заставил Хауса остановиться. – Видами лжи и ее распознанием по поведению и микровыражениям.
Грегори окинул гостей более заинтересованным, чем в первый раз, взглядом.
- Вот видишь, - повернулся он к Уиллсону, - люди на этом деньги делают, между прочим. Вы ведь не станете отрицать, что врут абсолютно все? - повернулся он к Лайтману, не дождавшись от друга хоть сколько-то определенной реакции.
- Так или иначе, - кивнул психолог. – Не окружающим, так самим себе.
Хаус довольно крякнул и толкнул дверь своего кабинета.
- Вы мне нравитесь, - заявил он, - жалко, что у нас в больнице нет таких специалистов – диагнозы бы ставились в разы быстрее. А уж сколько жизней было бы спасено, - заметил он. – А вы мне не нравитесь, - заявил он, поворачиваясь к Форману и Таубу, которых не видел больше полугода. – Но работать вместе придется. То есть работать буду я, а вы, признав свою некомпетентность, ставить капельницы.
Врачи только усмехнулись в ответ. Привычное хамство босса не раздражало, наоборот – оба почувствовали себя так, словно сбросили с плеч часть далеко не легкого груза. Возможно, так оно и было. А еще стыдно было признаваться, но они соскучились по своему ненормальному, психованному начальнику.
- Мы хотели пообщаться с пациентом, - напомнила Джиллиан, после того, как Хаус представил их двум другим врачам.
- Не думаю, что это сейчас возможно, - заметил Тауб. – Он постоянно теряет сознание, бредит.
- Но попробовать-то стоит! – перебил его Хаус. – К тому же, мне чертовски интересно посмотреть, как это работает.
- Вряд ли Кэмерон обрадуется экспериментам над ее мужем, - неодобрительно заметил Форман, сразу забывая о радости «теплой» встречи и возвращаясь к наработанной годами манере общения с боссом.
- Уверяю вас, что причин для беспокойства нет, - заверила его Фостер, обезоруживающе улыбнувшись. - Мы не станем намеренно волновать его и задавать вопросы, на которые он не в состоянии ответить. Но если нам удастся поймать проблеск сознания Мейсона Холвуда – это будет большая удача.
- Да не обращайте на него внимания, он здесь так, шприцы выдает, - махнул рукой Хаус и повел за собой обоих психологов и команду. – И как именно вы распознаете ложь? – повернулся он к Лайтману.
- Вам это ни к чему, - усмехнулся Кэл, шагая рядом с Хаусом, которому даже трость не мешала довольно быстро перемещаться по больнице, и замечая, едва не шарахающийся по стенкам медперсонал. – Вы и так неплохо справляетесь.
- Наводили справки? – покосился на него Хаус и, получив честный утвердительный кивок, одобрительно улыбнулся. – Нет, вы определенно мне нравитесь. Мы даже могли бы подружиться, а то Уилсон мне уже надоел.
Онколог тихонько фыркнул, Джиллиан проглотила улыбку – этот мужчина, со всем его сарказмом, хамоватостью и целым ворохом психологических проблем, заметных невооруженных глазом, нравился ей несмотря ни на что.


Дверь в палату отъехала в сторону, и Кэмерон подняла измученный взгляд на вошедших. Она казалась бледной копией той упрямой, горящей жаждой справедливости девчушки, которую Хаус когда-то взял на работу.
- Хаус, - еле слышно одними губами прошептала она, глядя только на возглавлявшего процессию мужчину, и на ее лице отразилось облегчение.
Она даже попыталась улыбнуться. Он здесь, а значит, обязательно спасет Мейсона, как спасал других пациентов. Спасет, несмотря на упреки, брошенные ею перед уходом, и на сам этот уход. Просто потому, что не может иначе. Внутри шевельнулось смутное понимание того, что она была не права. Нет, не во всем, но в чем-то. Где-то в ее четко сформулированном представлении о Хаусе закралась ошибка. Она никогда не считала его плохим, но бескорыстие и сопереживание после долгих колебаний все же исключила из списка, решив, что он просто-напросто заигрался в Бога.
- Здравствуй, - столь редкий серьезный тон и взгляд.
Тот особенный, поймать который посчастливилось единицам, и Кэмерон остро почувствовала – ему не все равно и он действительно хочет помочь.
- Ему хуже, - пытаясь собраться с мыслями, Эллисон поднялась с кресла и потерла пальцами переносицу, а потом крепко обхватила себя руками, словно ее знобило. – Когда он не узнал меня, то сильно испугался, потом разозлился, начал кричать... – она слегка вздрогнула. - Ему дали сильную дозу снотворного.
- Соберись, - жестко сказал Хаус. - Ты – мой лучший врач. Была им когда-то, по крайней мере. И если бы ты взяла себя в руки, то уже справилась без меня, - тактичность никогда не была его сильной стороной.
Эллисон не раз видела, как присущая Хаусу прямолинейность ранит пациентов и их близких, и теперь это происходило с ней. Но только сейчас она до конца поняла их реакцию. Это было не оскорбленное самолюбие и праведный гнев, эта была боль от осознания его правоты.
- Хаус, я не могу, - подавив желание защищаться, пробормотала Эллисон, приближаясь к спящему мужу и сжимая пальцами его неестественно бледную ладонь.
- Значит, через «не могу», - отрезал Хаус. - Я хочу видеть тебя здесь через десять минут в белом халате.
- Я нужна ему, - упрямо мотнула головой Кэмерон.
- Нужна. Ты нужна ему собранная, соображающая и способная помочь. Ну и причесанная, - добавил Хаус, кинув взгляд на ее помятую одежду и сбившиеся набок волосы – она явно провела эту ночь в палате.
Эллисон хотела снова возразить, но лишь плотно сжала губы, отрывисто кивнула и, еще раз взглянув на мужа, быстро вышла за дверь.
- Ей нелегко приходится, - не смог промолчать Форман. – И она пытается помочь, просто…
- Просто забывает, что хотела сказать в середине предложения, - встал на сторону Хауса Тауб. – Если она будет занята делом, ей станет легче.
- Ты мне снова начинаешь нравиться, - хмыкнул Хаус и приблизился к больничной койке. – Значит, спутанное сознание, бред, обмороки… Ушиб головного мозга?
- А мы-то тут голову ломали, - не удержался от шпильки Форман. – У него обычное сотрясение. И ему должно становиться лучше, а не хуже.
- Я спросил, есть ли у него ушиб головного мозга, а не ставил диагноз, - фыркнул Хаус и повернулся к Таубу. – Как ты с ним работаешь? – с деланным сочувствием поинтересовался диагност.
- По-разному, - уклончиво ответил Крис.
Форман бросил на него тяжелый взгляд, который успел заметить Хаус.
- То есть со мной работать легче? – усмехнулся он, продолжая просматривать результаты различных исследований.
- Ну, давай, расскажи, как тебе нравится работать с Хаусом – он же теперь снова начальник, - пробормотал Эрик, проверяя капельницы и что-то отмечая в блокноте.
- Но это так, - пожал плечами Тауб, - и я не подлизываюсь, - повернулся он к одновременно закатившим глаза Хаусу и Форману.
- Я так понимаю, самая тяжелая травма после избиения, - сказал Хаус, – повреждение коленной чашечки. Не очень-то они старались.
- Просто Форман всегда пытается поступать правильно, а вы поступаете так, как считаете нужным, - пояснил Тауб. - Я бы так не сказал, - добавил он, откинув одеяло.
На правом боку пациента разлился огромный, безобразного вида синяк, который, по удачному стечению обстоятельств или же намеренно, начинались на несколько сантиметров ниже печени.
- Хотели проучить, но не убить, - задумчиво произнес Хаус.
- Тогда возможно между убийством Доусона и избиением Холвуда нет никакой связи, - заметил Лайтман, взглянув на Джиллиан.
Она кивнула.
- Значит, это могут быть родственники погибших, - раздался от дверей энергичный голос молодого мужчины, который подошел минутой ранее вместе с привлекательной женщиной и остановился у входа в палату, не прерывая осмотр и внимательно прислушиваясь к разговору.
- Вы не могли бы подождать в коридоре? - обратился Тауб к новым посетителям.- Вы родственники? Не думаю, что вашей жене стоит на это смотреть, - он выразительно взглянул на округлившийся живот спутницы разговорчивого мужчины.
- Я не его жена, и я доктор антропологии – вряд ли вы можете удивить меня чем-то подобным, - уверенно и громко заявила посетительница и указала на напарника. – А это…
- Я сам, Кости, - перебил ее мужчина. - Я агент ФБР – Сили Бут, а это моя напарница – доктор Темперанс Бреннан и мы бы хотели поговорить с потерпевшим.
- Доктор Тауб, доктор Форман, доктор Уилсон и наш начальник – доктор Хаус, - представил себя и коллег Крис.
- Доктор Кэл Лайтман и доктор Джиллиан Фостер – мой заместитель и правая рука, - представил их с психологом Кэл. – Я думал, над делом работает местная полиция.
- Мы занимаемся делом об убийстве самого Доусона, - сказал Сили. – Нас предупредили о вашем участии.
- Да у нас тут настоящий консилиум, - заметил Хаус, оглядывая вновь прибывших. – Сплошные доктора. Но в любом случае, вы рано, он еще живой, - заявил он Бреннан.
- Я вижу, - начисто игнорируя его сарказм, ответила антрополог. – Но если нужно – я могу посмотреть снимки. Я одна из лучших, если не лучшая в своем деле.
Хаус какое-то время с интересом разглядывал ее, за что Бут наградил его тяжелым взглядом, а потом отвернулся к пациенту.
- Я скоро начну комплексовать – в такой-то компании, - хмыкнул он себе под нос.
- Не думаю, что это обоснованно, - возразила Бреннан. – Насколько я знаю, вы один из лучших специалистов в своей области. Да и само понятие «комплекса» довольно сомнительно в том контексте, в котором вы его употребили…
- Эта женщина что, совсем не понимает сарказма? – буркнул Хаус, глянув на спецагента.
- Нет, - совершенно серьезно ответил Бут. – И я прошу вас проявить уважение и сдержанность, - предупреждающе сказал он.
- Или что? – пожал плечами Хаус. – Побьете калеку?
- А почему бы и нет? – вмешался Лайтман со своей коронной, столь знакомой Фостер провоцирующей улыбкой, скрывающей его настоящие чувства, которые могли быть какими угодно. – Вы же не считаетесь с ее положением.
- Вы совершенно зря заступаетесь за меня, мне все равно, - пожала плечами Бреннан.
Хаус кинул на нее быстрый взгляд и, осознав, что так оно и есть, утратил интерес к дальнейшей дискуссии.
- Трое против одного, да еще Форман, придется отбиваться подручными средствами. Ты со мной, мой верный Санчо Панса? – повернулся он к Таубу, не забывая при этом подурачиться. – На Уилсона надежды нет, его и девчонка побьет, - прибавил он, заслужив неодобрительный взгляд онколога.
По палате пронеслись смешки. Этот мужчина, считавшийся чуть ли не гением диагностики, вел себя, как ребенок - и это при тяжелобольном человеке. Но как бы там ни было, обстановка явно разрядилась.
С кровати раздался протяжный стон, привлекая всеобщее внимание. Больной с трудом разлепил веки, несколько раз моргнул и, прищурившись, слезящимися от света глазами, обвел комнату недоуменным взглядом, ненадолго задерживаясь на каждом лице.
- Кто вы, черт возьми, такие? – прохрипел он.
- Мейсон! – Кэмерон, которая вошла в палату секундой ранее - аккуратно причесанная и в белом халате - кинулась к кровати.
- Трогательно, - вполголоса пробормотал появившийся в дверях следом за ней Чейз и мысленно укорил себя за черствость. – И многолюдно, - с удивлением добавил он, рассматривая разношерстную толпу посетителей.
Предательская мысль, что их тут и так слишком много, и еще можно незаметно улизнуть, закралась Чейзу в голову. Но он остался.