— Два дубовых стола, четыре люстры, семь подсвечников… с подсвечниками-то вы что делали?.. Сметены почти все полки и уничтожено все, что на них стояло. Двадцать четыре бутылки эля! И это первые люди королевства! О чем вы вообще думали? Гвейн, я к тебе обращаюсь! — рявкнул Артур. — Мерлин?
Оба они, и Мерлин, и Гвейн, были окружены стражей.
— Мне очень жаль, милорд, — покаянно склонил голову сэр Гвейн.
— Да, мне тоже… — Мерлин кашлянул, — очень, очень жаль.
— Так, я не буду тратить деньги из казны на ваш пьяный дебош! Оплатите все убытки из своего кармана, — подвел итог Артур. — Свободны.
— Милорд, — оба поклонились и поспешили прочь из тронного зала.
И только когда позади остались дубовые двери, каменная галерея и парочка лестничных пролетов, замок огласил дружный взрыв хохота.
Глядя на смеющихся Мерлина и Гвейна, Гаюс только покачал головой и отправился дальше по своим делам.
— Знаете, молодые люди, — сказал он, обернувшись на пороге, — многие умные люди находили умеренность главной человеческой добродетелью.
— Ничего, — хмыкнул Гвейн, устраиваясь на кушетке и закидывая ноги на высокий столик, — уж что-что, а антипохмельное я смогу приготовить даже с завязанными глазами. Да ведь мы и не пили толком, — он пожал плечами.
— Потом, — пообещал Мерлин одними губами удивленному Гаюсу.
И тот, неодобрительно крякнув напоследок, все же вышел и закрыл за собой дверь. Какое-то время они еще слышали его неспешные удаляющиеся шаги. А затем Мерлин опустился в кресло рядом с Гвейном и усмехнулся.
— Осталось последнее, о чем я так и не успел тебя спросить.
— М-м? — Гвейн картинно заломил бровь.
— Твое имя.
— Верно, — Гвейн сел, а затем и поднялся. — Сириус Блэк к вашим услугам, — он легко поклонился. — И на самом деле, это огромная честь для меня.
Он протянул руку, и Мерлин пожал ее.
— Взаимно. Так… а теперь нам придется хорошенько подумать, как вернуть тебя назад, Сириус Блэк.

В первый момент у Сириуса просто сработал защитный рефлекс. Только что вокруг летали проклятия, и он не знал, кому бросаться на помощь — бестолковая молодежь умудрилась влезть в самый эпицентр магической схватки. Но если и был там кто-то, за кого он без раздумий отдал бы жизнь, это его крестник. Так оно, в общем-то, и вышло. Рванувший вперед Гарри, его чокнутая кузина с палочкой наперевес — кажется, на секунду он даже заметил что-то вроде сожаления в черных глазах (но был совершенно уверен, что потом она хохотала от восторга), падение в Арку и… Нет, не мир и покой, на которые, как ему казалось, он мог бы рассчитывать. Вместо этого его пронзила адская боль, почти как от Круциатуса, только хуже, гораздо хуже, хотя он и не думал, что такое вообще возможно. Словно кто-то выворачивал его душу наизнанку, вытряхивая из нее все страхи и всю боль, что скопилась в ее самых темных закоулках. Перед глазами все плыло, в том числе искаженное ненавистью женское лицо…
Темные всклоченные волосы, ядовитый шепот. Неужели Белла додумалась прыгнуть следом?! Но черта с два он позволит ей мучить его еще и в посмертии! Вся боль и ненависть, все мрачное, гнилостное, не отпускающее его наследие рода Блэков, вскипело в душе Сириуса, и стоило ведьме немного ослабить давление, выстрелило одним хлестким ударом. Ведьму отшвырнуло от него мощной и, судя по изломанному телу, убийственной волной.
Прикрыв глаза и отдышавшись, Сириус осторожно приблизился. Не Белла. Не менее красивая, безумная и жестокая, судя по всему, но определенно не Белла. Он осторожно потрогал тело носком сапога — довольно странного, если обращать на это внимание, но сейчас Сириусу уж точно было не до того, а затем размозжил голову змее, которая попыталась скрыться в траве.
— Везде эти мерзкие твари, — буркнул он.
Без всяких сомнений девица была окончательно и бесповоротно мертва. Невербальная, беспалочковая Авада? Волдеморт бы удавился от зависти. Конечно, после Азкабана спонтанные магические выбросы не были для Сириуса редкостью — наверняка это и стало еще одной причиной его заточения на Гриммо, хотя они с Дамблдором никогда не говорили об этом — но убивать силой мысли… это вам не нюхлер чихнул!
А вот теперь пришло время хорошенько осмотреться. Он определенно оказался где-то в глуши. Строений поблизости не наблюдалось, зато была дорога. Но стоило ли по ней идти, Сириус не знал. Где-то поблизости могли ошиваться подельники этой прекрасной, мертвой леди, а у него даже палочки не было. А у нее? Он наклонился и быстро обшарил рукава и карманы ее накидки, осмотрелся вокруг себя. Ничего. Это было странно, но, пожалуй, не страннее его наряда, который он успел таки разглядеть. Рыцарская кольчуга, серьезно? Да еще и золотой дракон на алом плаще. Просто обхохочешься! Куда же его…
— Гвейн! — раздалось совсем рядом, так что он не успел ни скрыться, ни собраться для нового сражения.
Он вообще не был уверен, что способен такое повторить. Но какой у него выбор? Рукопашная? С таким-то громилой? Хотя громила отчего-то выглядел до неприличия счастливым.
— Гвейн! — и не успел Сириус что-либо предпринять, как тот стиснул его в медвежьих объятиях. — Ты жив! Где Моргана?
— Что? — тупо переспросил Сириус.
— Моргана, она… о-о, — тот наконец-то заметил распростертое на земле тело. — У тебя получилось!
— Э-э…
Все смешалось в голове Сириуса, и он мог только тупо моргать, разглядывая то мертвую ведьму, то вполне живого рыцаря.
— Эй, все в порядке, — сказал тот, сжав его плечо. — Давай-ка вернемся в замок.
— Да… да, хорошо… — он запнулся.
«Персиваль», — пронеслось в голове незнакомым голосом.
— Персиваль, — послушно повторил Сириус и позволил себя увести.

— Но прежде чем мы приступим к поиску решения, у меня есть вопрос, — сказал Мерлин, нахмурившись. — Что с Гвейном?
— Он в порядке, — ухмыльнулся Блэк. — Нет, честно, — он поднял руки ладонями вверх под внимательным взглядом Мерлина.
Не так давно он успел прочувствовать его силу на собственной шкуре и не жаждал повторения. Не говоря уж о том, что это же… Мерлин, Мерлин его раздери! Эта мысль до сих пор до конца не укладывалась в голове, а при взгляде на юнца напротив — и вовсе упиралась всеми своими несуществующими конечностями. Но это был он, Блэк знал это, чувствовал на магическом уровне. И если существовал на свете хоть один человек, которому Сириус согласился бы служить, то это ему — улыбчивому, добродушному малому, для которого колдовать было все равно что дышать и который годами прислуживал принцу просто потому, что так было надо. В гордой, горячей голове Сириуса до сих пор не укладывался этот факт, и поначалу он крепко невзлюбил короля Артура…

Это было очень странное время. Камелот, рыцари круглого стола, триумфальное возвращение короля Артура в сопровождении его долговязого слуги и затянувшиеся празднества. Людям требовалось время осознать победу.
И только во время пира Сириус наконец услышал то самое имя. Точнее он услышал много имен. Знакомых каждому с самого детства. Моргана, Мордред, Гвиневра… Мерлин. То, что поначалу казалось наваждением, гремело музыкой, смехом и торжественными речами, плескалось в кубках вином, наполняло рот слюной от исходивших ароматами блюд. Голова шла кругом, но это никого не смущало — все знали, что Гвейну крепко досталось от Морганы, беспокоились о нем и чествовали, называя победителем ведьмы. Сам Артур лично поблагодарил его, оказавшись вблизи довольно смазливым пареньком с важной миной на лице, а затем его стиснул в объятиях тот самый слуга.
— Гвейн, как же я рад! — и, посмотрев на него чуть пристальнее, добавил: — Ты должен все мне рассказать.
— Да… да, обязательно…
«Мерлин», — подсказал голос.
«Да иди ты!» — едва не воскликнул Блэк, но сумел сдержать себя.
— Спасибо, Мерлин, — только и сказал он и поспешил скрыться в толпе от греха подальше. Нужно было пережить потрясение и придумать, как объясниться с самым великим волшебником всех времен.
По всей видимости, думал Сириус «слишком громко», и тот, кто обитал у него в голове, точнее — тот, в чьем теле он обосновался, тоже был в шоке от таких известий.
«Мерлин — колдун? Да быть того не может!» — пораженно повторял он, заставляя Блэка презрительно фыркать.
Но вскоре об этом стало известно всем. Первое же распоряжение Артура за круглым столом потрясло как его рыцарей, так и простой люд, но добавило королю очков в глазах Сириуса. Магия возвращалась в Камелот.
— Отныне, в Камелоте будут судить только за преступления. Не важно, кем ты родился, важно, каким человеком стал, — сказал Артур, и королева сжала его руку в ободряющем жесте.
— Но, сир… — недоуменно проговорил Персиваль. — После всего…
— Именно, — Артур кивнул. — После всего. Своей победе и моим спасением мы во многом обязаны одному человеку. Магу, если быть точным. Многие из вас видели его там, на горе…
За столом воцарилось напряженное молчание.
— И кто же этот маг? — недоверчиво спросил сэр Леон.
— Мерлин? — Артур повернулся к сидевшему по правую руку от него волшебнику.
Глаза всех присутствующих тоже обратились к нему.
— Ну, давай же, Мерлин, не тяни, — возмутился Персиваль. — Кто этот маг?
— Нет, вы не поняли, — мягко произнесла Гвиневра — вот она нравилась Сириусу без всяких оговорок, умная, красивая и весьма горячая девчонка. — Этот маг — Мерлин.
За столом раздались недоверчивые смешки, которые становились все громче, переходя в откровенный хохот — никто, кроме Сириуса, не принял слова королевы всерьез, сочтя их забавной шуткой. На мгновение Блэк ощутил на себе чей-то взгляд и попытался тоже выдавить улыбку. Но вскоре смех резко оборвался. Свечи из массивных канделябров на столе и вокруг него взмыли в воздух, соединяясь в мерцающий круг, покружились над головами ошарашенных рыцарей, а затем так же плавно вернулись на свои места. И да — Сириус едва сдерживал восторг — Мерлину не пришлось для этого делать ровным счетом ничего, никаких заклинаний и палочки, только окрасившаяся на мгновение золотом радужка.
«Обалдеть!» — выдохнул голос в его голове, и Сириус не сдержал самодовольной ухмылки. Знай наших!

На самом деле с голосом в голове они договорились довольно быстро.
«Ты и правда сэр Гвейн?» — мысленно спросил Сириус, впервые оказавшись наедине с собой и снова ощутив в голове чужое присутствие.
«Нет, твоя мамочка», — фыркнули в ответ.
«Моя мамочка была старой злобной ведьмой, вечные муки ее черной душе. А ты вроде как вполне ничего», — Сириус вгляделся в мутноватое зеркало.
«Извращенец, — заявил голос. — А ты, по всей видимости, колдун? Имей в виду, если попытаешься навредить королю или кому-то еще…»
«То что?» — ехидно поинтересовался Блэк.
«Буду орать тебе в ухо похабные песни».
«С удовольствием послушаю, — хмыкнул он и растянулся в продавленном кресле. — Правда у меня и в мыслях не было кому-то вредить. Мне необходимо вернуться к себе, я там нужен…»
Перед глазами появилось лицо Гарри, освещаемое вспышками заклятий, и Сириус сглотнул. Только бы крестник выжил…
В тот раз Гвейн отказался идти на какие-либо переговоры и верить Сириусу, хотя его мысли вольно или невольно прорывались в их теперь общее сознание. Но, судя по всему, он действительно был толковым и храбрым малым, потому что прошло совсем немного времени, прежде чем он снова «вышел на связь».
«Ладно, — заявил он. — Допустим, я верю, что ты не хочешь никому навредить. И какой у нас план?»

— Откуда такая уверенность, что Гвейн в порядке? — вернул его к разговору Мерлин.
— Откуда? — хмыкнул Блэк. — Да потому что он не затыкается ни на минуту! — он постучал себя по виску. — Вот и сейчас говорит: «Хватит уже важничать, Мерлин, займись наконец делом!»
Мерлин фыркнул.
— Да, это на него похоже. Ну что ж… давайте подумаем вместе, — предложил он, наливая себе воды. — Есть идеи?
— Идеи? — растерялся Сириус. — А разве ты не можешь просто достать свою палочку и отправить меня обратно?
— Ну, во-первых, у меня нет палочки, — сказал Мерлин. — Такие только у фей в сказках бывают. Ты же и сам колдун… или, оу, погоди, вы пользуетесь палочками?
Сириус кивнул.
— А вы, выходит, нет? Я думал, это только ты так можешь — все время обходиться без палочки. Но был уверен, что она у тебя есть.
Мерлин покачал головой.
— Палочки нет. Но есть посох. Отличная вещь! — вспомнил он, довольно улыбнувшись и заставляя Блэка мысленно закатить глаза — все-таки этот Мерлин был совсем еще мальчишкой. — Пригодился, когда я помогал Артуру разгонять войско Мордреда и Морганы. По-моему, Гаюс засунул его куда-то в кладовку. Но без нужного заклинания от него все равно никакого проку.
— Да уж, — Блэк задумчиво почесал макушку. — Задачка. Но прежде чем мы приступим к ее решению, можно тоже вопрос?
— Конечно.
— Что все-таки меня выдало?
— Все сразу и ничего в отдельности, — усмехнулся Мерлин. — Но, в конце концов, это были фестралы.
— Фестралы?
Мерлин кивнул.
— Я не сумел отыскать это название ни в одной книге, а почти все, что нашел о «демонической лошади», шло вразрез с тем, что ты говорил. Их считают предвестниками несчастий, посланниками зла…
— Дедовы россказни, — буркнул Сириус.
— Вот именно, — улыбнулся Мерлин.

Рассказы о демонических лошадях давно гуляли по окрестностям Камелота, но то были отдельные истории отдельных крестьян — перепуганных и не всегда способных связно рассказать о том, что видели. Тем более что частенько их спутники не были готовы подтвердить эти слова. Поговаривали даже, что это первый признак безумия. Иные же верили и шептались об этом по темным углам таверны. После одной такой встречи мельник Ханс едва не изрубил на куски вороную лошадь своего доброго соседа Питера. «Совсем допился!» — возмущались в нижнем городе, и на какое-то время разговоры стихли.
Но прошло великое сражение, вернулись с поля боя сыновья и мужья, и сообщения «об ужасных крылатых лошадях с бельмами вместо глаз» полетели со всех концов королевства. Артур как всегда захотел разобраться во всем лично, и вскоре из ворот Камелота выехал небольшой рыцарский отряд.
— Так ты… нашел что-нибудь в своих книгах? — спросил Артур у Мерлина, как только они оказались в лесной прохладе.
— Про демонических лошадей? — уточнил тот. — Немного. Информация есть, но она довольно противоречивая, как и сами описания. То глаза у них светятся красным, а не белым, то они дышат пламенем, а питаются исключительно девственницами…
— Наверное, голодают, бедняжки, — хохотнул кто-то из рыцарей.
Артур сдержанно хмыкнул. Он хотел было что-то добавить и уже повернулся к Мерлину, но в последний момент передумал и пришпорил коня, вырвавшись вперед. Ехавший следом за ними Сириус видел это так же хорошо, как и помрачневшее лицо Мерлина. Что же происходит между этими двумя?
Сам Сириус наслаждался прогулкой, свободой, молодым и крепким телом, в котором очутился, и не слишком задумывался о цели их путешествия. Но когда уже на излете дня они собрались поворачивать и наткнулись на табун пресловутых демонических лошадей, удивленно присвистнул и не сумел сдержать себя:
— Фестралы! И так много, — сказал он, привлекая к себе всеобщее внимание. В воцарившейся тишине был слышен только лязг оружия и похрапывание не сильно обеспокоенных их появлением тварей. — Они безвредны, если не трогать.
Мерлин живо обернулся и смерил его внимательным взглядом.
— Уверен?
«Ой, дурак, — фыркнул голос у него в голове. — Поговори уже с ним, а то он тебя по стенке размажет».
«Не размажет, он добрый», — отмахнулся Сириус, не слишком уверенный в собственных мыслях.
Все-таки времена здесь были другие и нравы покруче. Вышвырнет Мерлин его из тела своего друга, и станет Сириус призраком чужой эпохи. А ему нельзя, ему нужно обратно, к Гарри.
— Да… да, — кивнул Сириус. — Я встречал их… во время своих странствий.
«Выкрутился, подлец», — хмыкнул Гвейн.
— Ну, не знаю, выглядят они отвратительно, — пробормотал сэр Леон, все еще целясь копьем в одну из ближайших кобылиц. — И разве они не предвестники всяческих бед и мора?
— Чушь, их просто видит тот, кто познал смерть, — отозвался Сириус и мысленно прибавил: — «Кретин. Сам знаю».
Но ему совсем не хотелось ни видеть растерзанный табун с жеребятами, ни участвовать в этом побоище. Не говоря уж о том, что разъяренные фестралы очень опасны, и без человеческих жертв, скорее всего, тоже не обошлось бы.
— Что ж, если Гвейн уверен… — Мерлин вопросительно посмотрел на Артура, и тот медленно опустил копье.
— Ну, они не выглядят агрессивными, — кивнул тот, — хотя соглашусь с Леоном — довольно омерзи…
Лошадь его в этот момент оступилась, под копытом хрустнула ветка, и чья-то рука все-таки дрогнула.
— Нет! — воскликнул Мерлин, пытаясь изменить траекторию летящей стрелы, и ему это все-таки удалось, так что та не вонзилась в грудь, а лишь вспорола кожу на ноге одного из жеребят.
В мгновение ока табун снялся с места, темным дымом растаяв за деревьями, и только кобылица пронзительно закричала, развернув крылья, и черной стрелой кинулась прямо на Мерлина. Сириус бросился вперед, понимая, что его шансы успеть ничтожны — достаточно было одного меткого удара копытом, не говоря уже о сильнейшей магии фестралов. А в следующую секунду он смотрел на кобылицу, свалившуюся тяжелой грудой на землю. Из ее шеи торчало королевское копье. Ни секунды не медля, не сомневаясь, Артур бросился фестралу наперерез, подставляя собственную голову и грудь.
— Спасибо, — выдохнул Мерлин.
— Не за что, — буркнул Артур, потирая ушибленное плечо. — И знаешь что, Мерлин? Я тоже не раз спасал твою шкуру! И защищал, и всегда бы готов прийти на выручку.
— Знаю, — улыбнулся тот.
— Вот именно! — Артура словно прорвало. — Будь ты хоть трижды великим магом, это не отменяет того, что ты тот еще осел…
— Нет, Артур, осел это ты, — фыркнул Мерлин, качая головой и спрыгивая с лошади. — Помнишь, какие у тебя были очаровательные мохнатые…
— Заткнись, Мерлин! Просто заткнись, хорошо?
— Или что? — усмехнулся тот. — Я, между прочим, могу превратить тебя в жабу.
— Нет, не можешь, — запальчиво возразил Артур. — Я спрашивал у Гаюса!
— Ты что? — Мерлин споткнулся от удивления и обернулся, их глаза встретились, и вдруг оба расхохотались.
Жеребенок испуганно дернулся, и Мерлин замолчал, прижав палец к губам. Он осторожно подошел к раненому детенышу, опустился на колени, подождал немного, позволяя привыкнуть к своей близости, и залечил рану магией. Замерший в отдалении табун следил за каждым его действием, но видеть это мог лишь сам Мерлин.
— Давай, иди к своим, — тихо сказал он, проводя рукой по шелковистому крупу.
Отпустив малыша, он поднял голову, лукаво взглянув на Артура снизу вверх.
— Значит, придется просто смириться, что мы нужны друг другу, — заявил он, возвращаясь в седло.
— Нет, Мерлин, это с Гвен мы нужны друг другу, а с тобой мы друг друга терпим…
Они вернулись во главу колонны, продолжая перешучиваться и оставляя Сириуса недоуменно смотреть им вслед.
«Ну, наконец-то, — усмехнулся в его голове Гвейн. — Честно говоря, они оба те еще упрямые мулы. Но друг без друга им никуда».
Перед внутренним взором Сириуса проносилось то, что он помнил о короле Артуре и Мерлине из легенд, которые по вечерам читал им с Регулусом отец. До того, как окончательно тронулся от житья бок о бок со своей драгоценной женушкой. Орион устраивался в глубоком кресле у камина, а они садились прямо на пол по обе стороны от него и слушали, слушали… Про союз великого маггловского короля и могущественного волшебника, про страшные битвы и героические подвиги, про хитрость и подлость Морганы, про мудрость и доброту Мерлина. В одном только легенды расходились — в том, как встретил свою смерть король Артур. От руки ли Мордреда в Камлане или от старости в окружении близких людей: своих преданных рыцарей, возлюбленной жены и главного соратника и друга, который лично сопроводил его на Авалон. В детстве Сириус не знал, какой финал ему нравится больше: с одной стороны, его всегда тянуло к драматическим поворотам сюжета, с другой — никто еще не придумал лучшей концовки, чем «жили они долго и счастливо». К тому же не было для Сириуса большей ценности, чем настоящая, крепкая дружба.
В сердце заворочалась знакомая тоска. Теперь он не сомневался в том, какой конец этой истории ему по душе. Тем юнцам, что продолжали подтрунивать друг над другом, предстояло стать великим королем и магом. Они уже ими были. И, пожалуй, Сириус точно знал, что сделало это возможным. То, что когда-то очень давно — или очень нескоро, это как посмотреть — было и у него самого.
С тех пор его отношение к Артуру поменялось, и он стал получать еще больше удовольствия от своих затянувшихся каникул, отправляясь в караулы, прогуливаясь вечером по тавернам и обжимаясь с грудастыми красотками, что были совсем не прочь уделить рыцарю капельку своего внимания. Хотя и чувствовал вину перед Гвейном за то, что продолжал занимать его тело и откладывать непростой разговор. Вот если бы получилось воплотиться тут самому, промелькнула однажды шальная мысль… но Сириус одернул себя. Он должен вернуться. Там Гарри. Там грядет война. Он, Сириус Блэк, никогда не был трусом, и даже Азкабан подавился, выплюнув его из своей гнилой пасти. И все же он прекрасно понимал, что у него есть только одна попытка...
Однако времени на размышления совсем не осталось, когда однажды вечером в опустевшей уже таверне он оказался прижат к стене мощной магической волной, а еще недавно распевавший с ним игривую уличную песенку Мерлин мгновенно протрезвел.
— Кто ты и что ты сделал с Гвейном? — потребовал он ответа.
Магия, так долго сдерживаемая Сириусом, снова взвилась в нем безудержным вихрем. Так что понадобилось несколько сломанных деревяшек и пара десятков разбитых бутылок, прежде чем ему удалось совладать с собой, поднять руки ладонями вверх и признаться:
— Я попал к вам случайно! Из будущего! Если быть точным — из двадцатого века. И мне нужна твоя помощь, чтобы вернуться.
Брови Мерлина поползли вверх.
— И ты колдун, верно? — спросил он, немного успокаиваясь.
— Да, — кивнул Сириус. — Но клянусь бородой Мерлина, что не замышлял ничего дурного!
— Чем клянешься? — глаза Мерлина стали совсем круглыми.
Сириус едва не стукнул себя рукой по лбу — столько времени фильтровать свою речь и вот так проколоться! Гвейн в голове оглушительно ржал. И в этот момент в таверну ворвался призванный несчастным хозяином патруль.

— Но это же был мой единственный промах, верно? — самодовольно уточнил Сириус, когда они вернулись из библиотеки, нагруженные пыльными, тяжеленными фолиантами — никакой другой идеи, кроме как поискать ответ в книжках, им обоим в голову не пришло.
— Если не считать Морганы? — усмехнулся Мерлин.
— Морганы?
— Моргана была жрицей Старой религии, и ее невозможно было убить без магии. Тогда я подумал, что здесь постарался кто-то из ее прошлых соратников, но все равно это казалось мне подозрительным, и я стал присматривать за тобой. И, кстати говоря, ты единственный не смеялся, когда Артур объявил всем, что я колдун. Словно уже знал об этом… И все же мне действительно пришлось нелегко. Твое поведение, повадки… как бы это сказать? Были слишком натуральными.
— Натуральными?
— Знаешь, какие любимые занятия у Гвейна? — хитро прищурился Мерлин, откладывая в сторону очередную книжищу.
— Хм, дай-ка подумать, — Сириус постучал пальцем по подбородку. — Мне кажется, я смогу угадать, потому что в некотором роде и сам ими не брезгую… Пить, гулять и драться?
Мерлин рассмеялся в голос.
— Именно! Но в то же время он один из самых храбрых людей, которых я знаю. Преданный, честный, готовый идти до конца и смеяться смерти в лицо. Мне кажется, что тебе не чужды и эти качества, Сириус Блэк?
— Мне хочется в это верить, — глухо отозвался Блэк, которому неожиданно польстила похвала Мерлина.
Тот удовлетворенно кивнул.
— Так что временами мне казалось, что я все выдумываю и Гвейн это просто Гвейн...
Сириус вдруг ухмыльнулся.
— Что? — спросил Мерлин.
— Гвейн говорит, чтобы мы прекратили уже молоть языками и принимались за дело, — передал он.
Мерлин прыснул.
— Извини, Гвейн, — сказал он и взялся за первую книгу из отложенной стопки.

Прогресс наметился лишь два дня спустя. Каждый день они перелистывали десятки томов, разговаривая обо всем на свете. Рассказывая каждый о своем и не боясь последствий — слишком велик был временной разрыв между ними.
— Думаю, я смог бы что-то с этим сделать, — сказал Мерлин, показывая Сириусу раскрытые на нужных страницах книги. — Соединять заклинания всегда непросто, но, кажется, я понял принцип.
— Кажется?
— Ты прав, — вздохнул тот, — у нас будет только одна попытка, и хотелось бы, чтобы она вышла удачной.
— Да уж, совсем не хочется оказаться в каком-нибудь чумном 1665-ом или еще где похуже.
— Скорее всего, это и невозможно, — утешил его Мерлин. — Не знаю, что из себя представляет та самая Арка, в которую ты упал, — я пока не нашел никакой внятной информации, но твое перемещение должно было образовать своего рода воронку во времени, нарушив естественный ход вещей. И эта воронка должна вернуть тебя примерно туда, откуда ты появился. По крайней мере, в момент, когда ты уже существовал. Но если мы не хотим создать временную петлю, ты должен вернуться хотя бы за день до тех событий. А для этого нам понадобится невероятная точность… ювелирная работа, понимаешь? Нужно что-то, что соберет, сконцентрирует мою магию, не позволив закрасться ошибке. А еще было бы неплохо усилить ее... Я думал о посохе, но он работает более грубо, масштабно. Не знаю, может нам стоит с кем-то посоветоваться? С кем-то, кто хорошо знает Старую религию. Хотя их и не назовешь приятными собеседниками, — вздохнул он.
Сириус опустил голову, задумавшись.
— Палочка, — сказал он наконец. — Именно палочка позволят нам в нашем времени направлять магию. И она же ее усиливает, посредством своей сердцевины.
— Сердцевины? — заинтересовался Мерлин.
— Да, это может быть что угодно… перо феникса, жила дракона, шерсть вампуса, волос единорога…
Мерлин, который сначала вспомнил о Килгарре, вдруг встрепенулся.
— Или фестрала?
— Да, отлично! — Блэк энергично кивнул. — Несмотря на их миролюбивость, у них очень сильная магия, и она как-то связана с перемещениями в пространстве, если верить моим весьма туманным знаниям школьной программы. Не уверен, что был знаком с кем-то, у кого была палочка с такой сердцевиной, но почему бы и нет? Хотя… — он задумался, потом тряхнул головой, так и не вспомнив. — Но подпустят ли они нас к себе после всего?
Мерлин поднялся.
— Пойдем.
Вскоре они уже выехали из ворот нижнего города, а спустя полчаса интенсивной скачки спешились возле неглубокой пещеры. Оттуда, робко переступая тонкими ногами, вышел тот самый жеребенок.
— Соскучился, — Мерлин потрепал его по холке и достал из-за пазухи кусок сырого мяса. — Представляешь, он не хочет ничего другого, — сказал он Сириусу.
— Представляю, — ухмыльнулся тот. — Это их еда. Мог просто спросить.
— Верно, — Мерлин аккуратно погладил узкую морду и протянул очередную порцию угощения. — Никак не могу отправить его к своим.
— И не сможешь, — покачал головой Сириус. — Он теперь твой. Он тебя выбрал.
Мерлин взглянул на него с удивлением, но спорить не стал и вдруг улыбнулся. Потыкавшись мягкими губами в пустую ладонь, жеребенок не отошел, как всякий раз до этого, а потерся об него головой. На сюртуке осталась парочка длинных шерстин.
— Есть, — сказал Мерлин, снимая их и показывая Сириусу, а потом огляделся по сторонам. — А какое дерево нужно? — его взгляд остановился на щедро усыпанной белоснежными соцветиями кроне. — Бузина подойдет?

Оставшиеся приготовления заняли чуть больше недели.
— Знаешь, ты уничтожь ее потом, — сказал Сириус, стараясь скрыть волнение за кривой усмешкой. — Вдруг время волшебных палочек еще не пришло, и это может что-то изменить.
— Да, хорошо, — сказал Мерлин, который волновался не меньше него.
— И, Мерлин, это не значит бросить в чулан, — уточнил Сириус, и оба фыркнули.
— Итак, готов? — спросил Мерлин, поднимая палочку, которая после всех манипуляций приобрела довольно привлекательный вид — белоснежная, поблескивающая отполированными боками, с рядом округлых утолщений, словно на нее были нанизаны крупные бусины.
— Готов!
— Прощай, Сириус Блэк. Я рад, что мы узнали друг друга.
— Прощай, Мерлин. Знаешь, я всегда представлял тебя старым, грозным и с длиннющей бородой. Но вот так гораздо лучше, — Мерлин добродушно усмехнулся. — И тебе тоже прощай, сэр Гвейн. Камелот, — он слегка поклонился каменным стенам в отдалении.
Они решили, что куда благоразумнее будет провести ритуал на открытом воздухе, ничего не взорвав и никого не покалечив, если что-то пойдет не так.
«Скатертью дорожка, Сириус Блэк. Проваливай уже, а я, так и быть, выпью за то, чтобы ты благополучно добрался!»
Сириус ухмыльнулся. Мерлин поднял палочку и громко, нараспев произнес заготовленные слова заклинания. Зашумел ветер. Прокатываясь гигантской волной по деревьям и кустам, он гнул их к самой земле, заставляя и магов пригибаться, чтобы устоять… Послышался нарастающий гул, земля вздрогнула… На поляне разлился ослепительный свет, а когда Мерлин открыл глаза — перед ним все еще стоял Гвейн.
— Гвейн, это ты? — осторожно спросил он.
Тот поглядел вниз, пошевелил руками и вдруг вскрикнул от радости и кинулся обниматься.
— Проклятье! Я уж думал, это никогда не закончится…


Сириус очнулся в постели. Но чтобы понять это, потребовалось время. Как бы он ни старался помнить о стоящей перед ним задаче — если его все-таки выкинет в Отдел тайн, любой ценой избежать падения в Арку, — но перемещение вымело из головы все мысли. Какое-то время он просто тупо пялился в потолок. А потом вдруг все вспомнил и резко сел на кровати. Получилось! У них получилось! Но не успел он даже спустить ноги на пол, как дверь распахнулась.
— Эй, ты жив тут вообще? — спросил зашедший в комнату брат. — Мать спрашивает, спустишься ли ты к столу…
— Регулус? — голос Сириуса охрип, он не мог справиться с потрясением. — Регулус! — воскликнул он и, повинуясь порыву, подскочил с кровати и кинулся обнимать брата.
— Ты свихнулся, что ли? — отпихнул его тот. — Так и передам матери!
— Обязательно передай, — ошалело хохотнул Сириус, все еще не веря собственным глазам и удаче.
Все-таки Мерлин промахнулся. Но зато как! Это же значит… проклятье, это значит, что можно было начать все с начала! Изменить! Переиграть! Спасти!
Сириус прошелся по комнате, потирая руки от нетерпения.
А где-то в отдаленном домике на берегу беспокойного хмурого моря седой и серьезный старец вдруг поднял голову от книги и улыбнулся. Глаза мага загорелись лукавым мальчишеским огнем, сразу делая его на пару веков моложе.
— Ну, с возвращением, Сириус Блэк.