Возможно, нам лучше остаться здесь…
…состариться.

Гарри всмотрелся в темноту, она по-прежнему была неподвижной и вязкой. Холодной. Каким-то особым холодом, от которого зябли не только руки, но и душа...
Он оглянулся на палатку.
В палатке было тепло. И там была Гермиона. Он вдруг подумал, что будет, если он потеряет еще и ее, и от этой мысли внутри тоже стало холодно и темно.
Он поднялся и несколько раз перекатился с пятки на носок. Согреться это не помогало, но скрип наста под ногами помог вернуться в здесь и сейчас.

Остаться здесь…

Гарри вспомнил слова Дамблдора. Тот подумал, что Гарри неравнодушен к Гермионе. Дамблдор редко ошибался. Но в этот раз ошибся…
Скорее всего.
Гермиона для Гарри всегда была чем-то большим, чем возможное увлечение. Увлечения могли быть разными, их могло быть много или мало, а она была одна. И она была его другом. Одно время, курсе на четвертом, он каждый раз удивлялся, замечая взаимный интерес между ней и Роном. Неужели им не страшно, думал он тогда… Ведь романтические отношения рвутся гораздо чаще и легче, чем дружеские. И неужели стоит ставить нечто гораздо большее под удар?

Состариться.

Гарри знал, что не может принять предложение Гермионы. Они оба знали. Ее предложение — признак отчаяния, не более. Но ему так остро захотелось сказать это простое и короткое — да. Да, давай. Останемся. Состаримся. Вместе.
По телу прошел озноб. Вдоль всего позвоночника, по рукам и ногам, до кончиков пальцев. Гарри замер. Вгляделся в морозную тьму. Но ничего не изменилось. Значит, причина была в нем самом.
А что если… что если он настолько дорожил этой дружбой, что любые другие чувства просто оказались под запретом? В его собственном Запретном лесу.
Впрочем, уж они-то исходили Запретный лес вдоль и поперек.
Гарри снова посмотрел на палатку. Ему определенно не стоило туда идти…

— Гермиона, — он произнес ее имя тихо-тихо, просто чтобы услышать, как оно звучит, и едва коснулся мелких завитков волос у виска.
— Гарри.
Ее сон оказался совсем некрепок. Гарри выпрямился.
— Извини. Не хотел тебя будить. Но твои сегодняшние слова… я подумал, что если тебя не будет рядом? Что, если я и тебя потеряю?
Она слабо улыбнулась. И взяла его за руку.
— Я буду, Гарри. Всегда буду.
Гермиона прижала его ладонь к своей щеке.
Наверное, это был дружеский поцелуй. Он коснулся губами ее лба. Но не смог вовремя отстраниться. Он поцеловал ее веки. Ее уставшие, такие внимательные, умные глаза. Висок, скулу. Ее кожа была мягкой, а губы так близко.
— Гарри…
— Прости, — он быстро поднялся, — я просто… это все сводит меня с ума, и я…
— Гарри, — она так и не отпустила его ладонь.
А затем притянула Гарри обратно к себе. Ее пальцы запутались в его нестриженых волосах. Сняли очки.
— Наверное, будет лучше, если потом мы все забудем, — почти неслышно сказала она, и он кивнул.
Все, что он сейчас чувствовал — ее горячее дыхание на своей шее. Все, о чем мог думать — что вот она, такая близкая, живая, теплая, льнет к нему, словно он последний человек на земле. В каком-то смысле — так ведь оно и было. И все, чего хотел, — чтобы она оказалась еще ближе, гораздо ближе…
Гарри растерянно моргнул. Неужели задремал на дежурстве? Да еще на таком холоде. Впрочем, холода он почему-то уже не чувствовал. Наверное, стоило пойти проверить, как там Гермиона. Или не стоило…
Мысли путались. Похоже, их прогулка по Годриковой впадине не прошла без последствий. Гарри неуверенно поднялся, не зная, что собирается делать дальше… а затем вдруг увидел ее — прекрасную серебристую лань. Чей-то патронус, здесь, в этой глуши, в это время…
Наверное, ему следовало разбудить Гермиону. Позвать ее и разобраться с этим вместе. И определенно не стоило лезть под лед, хорошенько все не обдумав. Но в голове все еще гудело, и он просто делал то, что первым приходило на ум. И только надетая задом наперед футболка тронула изнутри смутным, волнующим воспоминанием, которое утонуло в шорохе воды, стоило ему нырнуть…
Когда считанные минуты спустя крестраж покажет их с Гермионой обнаженными, Гарри вдруг задохнется удушливой, обжигающей волной.
Но почти сразу забудет об этом.
У них сейчас другие дела.
И другие задачи.
И Рон с Гермионой скоро помирятся.
И будут счастливы.
… конечно, если перестанут постоянно друг к другу цепляться.
А он скоро увидится с Джинни…
И будет так рад этой встрече.
Точно будет.

Обливиэйт.