Джейн обвел присутствующих пристальным взглядом. Он понимал, что сделать это мог любой из них. Но все же подозреваемых было трое. Четвертого, а точнее четвертую, он после некоторого колебания исключил из списка. Слишком расслабленная поза, взгляд, жесты. Впрочем, у нее был неплохой опыт… Да и эта улыбка – или все же усмешка? – скользнувшая по ее губам всего на мгновение… Впрочем, скорее всего это значило кое-что другое. Просто она знала (или подозревала), кто это сделал, но естественно не собиралась делиться с Джейном своими соображениями.
Итак, первый. Держится спокойнее прочих, хотя – понятно почему. Он тут, что называется, «за старшего». Имеет вес, авторитет, и, по всей видимости – вполне заслуженно. Мимика, поза, тембр голоса выдают натуру волевую, но сдержанную, несколько даже меланхоличную – впрочем, до поры до времени. Мог ли он сделать это? Мог. Стал бы? Джейн в этом всерьез сомневался…
Едва слышный звук привлек внимание Джейна, но он не сумел определить источник, зато переключился на второго подозреваемого.
Второй. Да, второй определенно был интересным объектом для наблюдения – открытый, смеющийся, временами даже насмешливый взгляд, самоуверенность, граничащая порой с наглостью (впрочем, Патрику ли жаловаться), некоторая суетливость в движениях, неугомонность, врожденное, внутреннее беспокойство. И да, он несомненно был способен совершить подобное, но вот удержаться, не выдать себя… Джейн сощурил глаза и с досадой прицокнул языком. Никак не удавалось уловить нечто однозначно подтверждающее вину второго. Сомнения, догадки, психологический портрет – бога ради, он же ни какая-то там полиция!..
Джейн нахмурился, но ненадолго. Его внимание привлек нежный переливчатый смешок. В такой громкой – шуршащей и вздыхающей – тишине он прозвучал почти также звонко как дверной колокольчик. Джейн посмотрел на третью подозреваемую и не сдержал ответной улыбки. Эти глаза… ох, это были самые ясные, самые невинные глаза на свете. Им хотелось верить. И он верил им. А еще тому факту, что она была слишком юна и порывиста, да к тому же, находилась почти под постоянным присмотром бдительных родственников. Это не значит, что у нее не было возможности, но, черт побери, даже если была…
Странный звук повторился, и на этот раз Джейн понял, откуда он исходит. Делая вид, что ее совсем не заботит происходящее, та самая не-подозреваемая рассеянно скользила глазами по строчкам позавчерашней газеты… Но возможно ли… Джейн принялся заново изучать объект с придирчивостью самого дотошного детектива и уже почти отвел взгляд, когда внутри что-то щелкнуло. Ну конечно! Как же он сразу не понял… Газета! Кому может понадобиться позапрошлый выпуск ежедневного издания? Пусть он сам попросил их вести себя естественно и дать ему время, но ничего естественного здесь на самом деле не было. И эта поза, и эти жесты – не более чем искусная уловка, напущенный на себя вид до того скучающего человека, что он готов интересоваться просроченной прессой. И эти звуки… да она просто смеется над ним!
- Хитро. Но не слишком, - заявил Джейн, поглядев на нее в упор.
Тонкие пальцы чуть вздрогнули, выпуская газетный лист, она подняла на него глаза, чуть сощурив их, и прикусила губу.
Следующее ее движение было настолько мимолетным, что Джейн даже не до конца понял, что произошло. Поворот головы, взгляд, кивок… было ли все это? Или же ничего, просто какой-то почти телепатический сигнал, и вот уже те трое несутся на него, словно идеально отлаженный механизм. Он рухнул на ковер загодя – понимая, что так будет лучше для всех, и только когда стало сводить под ребрами, вскинул руки вверх и взмолился о пощаде:
- Тереза! Ох, Тер… реза, забери их, я больше не могу! Ну все! – собрав последние силы, он ухватил самого активного участника – белокурую, пухлощекую Келли — и принялся безжалостно щекотать.
- Ой, папочка, не надо! – завопила она, но и не думала вырываться всерьез.
Хохот, визг и возня продолжались еще какое-то время, так что Джейн и не заметил, как Тереза успела выйти из комнаты, а затем вернуться.
- Кажется, кто-то хотел свой праздничный какао? – поинтересовалась она, и тут же атака была прервана, а атакующие принялись спешно ретироваться по направлению столовой.
- Признайте хотя бы, что я угадал! – крикнул им вслед Джейн.
- Нет, папочка, - Келли обернулась на пороге и сверкнула лукавой улыбкой. – Совсем не угадал! – после чего вышла из комнаты с гордым видом победительницы.
- На самом деле, - Лисбон опустилась рядом с ним на ковер и пригладила его растрепанные вихры. – На самом деле, мы сделали это вместе. Мы поделили его на всех.
- Вы поделили его? – Джейн, казалось, не верил своим ушам – и отчасти так оно и было. – Да это же настоящий преступный заговор!
- Да, - Тереза тихонько рассмеялась и наклонилась, чтобы поцеловать его. – И мы ни капли не жалеем об этом. Это был очень вкусный «самый последний мандарин в доме».
Джейн еще секунду подумал, затем фыркнул и, ловко перехватив ее руку и перевернувшись, оказался сверху.
- Я теряю хватку, да? – спросил он, любуясь этой удивительной женщиной, по какому-то фантастическому стечению обстоятельств ставшей его женой и подарившей ему трех прекрасных, горячо любимых детей. – Скажи мне честно, Лисбон, я старею?
Закатив глаза и усмехнувшись, Тереза покачала головой.
- Нет, просто они – твои дети. Знаешь, что сказала Келли? «Я буду смотреть на папу честно-пречестно и он ни за что не догадается»!
- У нее получилось. Нет, серьезно, у нее это получилось… - слегка тряхнув головой, словно не в силах поверить, Джейн задумчиво сощурился. – А как думаешь, я мог бы угадать…
- О нет, – Тереза быстро закрыла ему рот ладонью. – Сразу же после праздников попрошу Чо дать тебе самое запутанное дело, обещаю! А сейчас просто помолчи и поцелуй меня, пока они пьют свой какао.
- Хм, - Патрик мягко коснулся тыльной стороной ладони ее щеки, наклоняясь еще ниже, - а ты действительно коварна… я и не подозревал, что живу бок о бок с Мориарти.
- В этом весь смысл – Шерлок всегда должен считать себя самым умным, - хрипловато выдохнула Лисбон ему прямо в губы, так что желание разговаривать у обоих быстро улетучилось, расплавившись в чувственном и нежном поцелуе — первом, но далеко не последнем в это рождественское утро.