«Ее глаза темные, как омуты, волосы серебрятся в лунном свете, губы трепещут, шепчут беззвучно его имя. Она обвивает его шею тонкими руками, притягивает к себе вихрастую голову, заставляя заглянуть в глаза, и тогда он понимает, что пропал. В груди становится холодно, хотя тело объято жаром. С ужасом он слушает ее тихий, словно перезвон дьявольского колокольчика, смех: «Попался, морячок…»
Пальцы замерли над клавиатурой. Лиза, их обладательница – симпатичная, невысокая блондинка с заметно округлившимся животом и приятной мягкостью во всех чертах, еще какое-то время вглядывалась в монитор, затем покачала головой, неодобрительно поджав губы, и поднялась. Потянувшись всем телом, она огляделась и, ненадолго замешкавшись, отправилась в сторону тускло освещенной кухни, соединенной с гостиной широкой аркой. Дверца холодильника открылась с протяжным, жалобным звуком, и Лиза ненадолго замерла, с жадностью изучая его содержимое.
Наконец, с еле слышным вздохом она достала пакет молока – источник кальция и ставшей привычной дурноты, налила себе полстакана, и хотела было поставить пакет на место, но в последний момент передумала. Тихонько фыркнув и пробормотав себе под нос что-то неразборчивое, она взяла с полки голубое, фарфоровое блюдечко с золотистой каймой. Налив в него немного молока, Лиза вернулась в гостиную, поставила блюдце на каминную полку и принялась пить из стакана маленькими, осторожными глотками, наблюдая за игрой огненных язычков за жаропрочным стеклом.
Тихий скрежет заставил ее резко обернуться, едва не выплеснув молоко, – сильный осенний ветер трепал склоненные к земле, потяжелевшие от плодов яблоневые ветки, и самые тонкие из них дотягивались до застекленной террасы и скреблись в нее.
Покачав головой, Лиза одним махом допила молоко, поморщилась и оставила стакан рядом с блюдцем. Ее ждала теплая ванна и большая, уютная, хоть и пустая кровать. А свои литературные изыски она продолжит завтра. Или послезавтра. Или… Лиза хмыкнула – возможно, некоторым детским мечтам лучше оставаться мечтами. Свободное время, которое вскоре у нее появится, вполне можно было потратить с большей пользой. С другой стороны – она не привыкла сдаваться без борьбы. В конце концов, она вполне могла ошибиться в выборе темы. Любовь к фольклору, к сказкам, не обещала успехов в их сочинении, да и не в ее положении увлекаться чем-то подобным – несмотря на прагматический настрой после прочтения очередной статьи все равно стало не по себе.
По ногам потянуло сквозняком. Поежившись, Лиза вышла в коридор и направилась в ту сторону, где приглушенно журчала набираемая в ванну вода.
Скинув халат напротив встроенного в неглубокую нишу зеркала, Лиза какое-то время внимательно изучала свое стремительно меняющееся тело, а затем, жмурясь от удовольствия, забралась в теплую воду с высокой пенистой шапкой, окружившую ее, словно воздушный кокон. Прикрыв веки, девушка просто наслаждалась ощущениями, но странное, щекочущее чувство, что заставило ее прекратить попытки сочинительства, никуда не делось. Легкое напряжение внутри – едва ощутимое, но весьма назойливое, никак не давало расслабиться. Это было похоже на игру в прятки с самим собой. Именно за этим чувством люди ходят в кино на ужастики или в комнату страха. В какой-то момент ты позволяешь себе поверить, чувствуя, как реальность теряет свои четкие очертания – словно кто-то приоткрывает завесу… Но вот на экране титры, в зале загорается свет и ты выдыхаешь сквозь по-прежнему стиснутые зубы, поворачиваешься к соседу, гремишь пустыми упаковками из-под колы и попкорна, и через десять минут уже хохочешь над страшными моментами. Мираж рассеялся, мир вернулся в накатанную колею повседневности.
Должно быть, за это Лиза и любила все это – предания, легенды, сказки. Детские, для взрослых – не важно. Они позволяли продлить это ощущение чего-то неосязаемого, иногда мучительно-близкого, но едва ли достижимого. И хотя многие видели в ней, прежде всего, реалиста и прагматика, а вовсе не того, кто позволяет себе витать в облаках – Лиза с детства была мечтательницей и фантазеркой. Это была ее маленькая, бережно охраняемая от посторонних глаз тайна, и знали о ней только самые близкие. И как заядлая любительница вымышленных историй, порой она слишком увлекалась.
Вот и сейчас протяжный скрип, раздавшийся где-то на лестнице, заставил ее вздрогнуть и насторожиться. За первым раздался другой – выше и резче, затем все смолкло. Ничего удивительного в этих звуках не было – дом, хоть и достаточно новый, изнутри и снаружи был обшит деревом, а стихия на улице разыгралась не на шутку. Но теперь уже воцарившаяся тишина казалась неестественной для чутко вслушивающейся в нее девушки. Постепенно беспокойство отступило. Улыбнувшись собственным страхам, Лиза откинула голову на бортик, вновь закрывая глаза, а затем резко села, выплеснув на пол часть воды – серия стуков и шорохов раздалась совсем рядом, будто бы за дверью… Но входная дверь не открывалась, она бы это услышала, ведь так? Лиза замерла ненадолго, прислушиваясь, затем со вздохом выбралась из ванны и закуталась в пушистый, банный халат.
Нет, ей определенно стоит подумать о выборе другой темы для своих экспериментов. Уж лучше любовные романы, усмехнулась она про себя. Но ироничный настрой не помогал справиться с легкой дрожью, пробравшей ее, да и малыш беспокойно заворочался внутри.
В любом случае, звонить мужу она тоже не станет – тем более, когда у него появился этот суперважный заказ, из-за которого он почти все свое время проводил в мастерской.
Быстро проведя по волосам щеткой, Лиза снова вздрогнула от еле слышного перестука дождя по крыше. Рассердившись на себя, она потуже запахнула полы халата и, стараясь игнорировать тревожное, по-прежнему екающее внутри чувство, решительным шагом вышла из ванной и направилась к двери, ведущей в спальню. Ну, в самом деле, не привидение же у нее там!.. Надеясь поскорее покончить с глупыми страхами, Лиза одним резким движением распахнула дверь и принялась нащупывать на стене выключатель... Явственный шорох, донесшийся со стороны кровати, заставил ее похолодеть и застыть на месте, с возрастающим ужасом глядя на то, как в темноте что-то шевелится и увеличивается в размерах.
Вырвавшийся у нее вопль был поистине оглушителен.
«Привидение» замерло.
Затем быстро соскочило с кровати и, шлепая босыми ногами по полу, поспешило к ней на выручку, на поверку оказавшись ее заспанным, взъерошенным мужем Егором.
- Лиз, ты чего? – он обхватил ее за плечи и заглянул в глаза.
- Фух... – она медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы. – Я… я не слышала, как ты пришел и… Я решила, что ты привидение, - выпалила она и, внимательнее приглядевшись к его растрепанно-изумленному виду, не удержавшись, прыснула.
Через минуту оба хохотали в голос.

- Ты меня напугал вчера, - немного капризно протянула Лиза, со всеми удобствами устроившись на диване с кружкой своего утреннего какао в руках.
- Ты меня тоже, - хмыкнул Егор, роясь в холодильнике. – У нас что, опять закончилось молоко? Надо включить его в список.
- Еще бы! Ты выпиваешь все наши запасы, - с ноткой напускной строгости заметила Лиза. – Я могла бы купить по дороге с работы…
- Нет, не надо, - живо отозвался муж, опускаясь на диван рядом с ней и легонько прикасаясь к ее животу, - я сам.
- Знаешь, я ведь не инвалид, - Лиза пожала плечами, - вполне в состоянии зайти в продуктовый магазин.
- Знаю, просто… - он потянулся и крепко поцеловал светловолосую макушку, - просто не надо.
- Как скажешь… - она вздохнула, подавляя легкую волну раздражения, поднявшуюся изнутри - как и всегда, когда его забота становилась чрезмерной. – Ну, знаешь, ты мог бы допить за домовым, - подшучивая то ли над ним, то ли над собой, прибавила она. – Там, в блюдце, - она приподнялась, заглядывая на каминную полку. – Хм, странно.
Блюдце оказалось пустым.
- О, так это было для домового? – насмешливо поинтересовался Егор. – Извини, я не знал.
Какое-то время Лиза смотрела на него с удивлением.
- Серьезно, даже так? – наконец, фыркнула она. – Между прочим, мог бы и помыть.
- Мог бы, - беззаботно согласился он, устраивая на коленях ноутбук.
- Что ты там смотришь? – Лиза отставила пустую кружку и заглянула через плечо мужа. – Какие-нибудь интересные предложения по поводу дома?
- Нет, - сдержанно отозвался Егор. – И мне не хотелось бы сейчас об этом.
Какое-то время Лиза мучительно раздумывала, стоит ли снова заводить этот разговор, но все же решилась.
- Я знаю, как ты привязан к этому дому, - тихонько вздохнув, сказала она. - И я тоже очень его люблю – если бы не то твое объявление о продаже, мы могли бы и не встретиться, - Егор быстро глянул на нее через плечо, и Лиза мягко улыбнулась в ответ: - Но ты же понимаешь, когда появится малыш… нам нужно быть ближе к городу, - она почувствовала как напряглись широкие плечи мужа и легонько погладила их. – И я не предлагаю тебе жить в квартире – я давно полюбила жизнь загородом, но я каждый день трачу уйму времени на дорогу, да и твои заказчики – им, должно быть, не слишком удобно мотаться в такую даль, - сказала она, подспудно чувствуя, насколько тщетны ее попытки. - Здесь же мы буквально отрезаны от окружающего мира. – Она ненадолго замолчала, понимая, что устала от этой бессмысленной, односторонней дискуссии и почти готова сдаться, в лучшем случае – он дает туманные обещания, в худшем – отмалчивается или даже сердится. - И потом, однажды ты уже готов был сделать это… - все же прибавила она, в последней попытке найти достаточно веские для него доводы.
Какое-то время они сидели молча, но когда Лиза попыталась отодвинуться, крепкая мужская ладонь поймала ее ручку и легонько сжала.
- Я тебя услышал.
Что-то в его приглушенном, серьезном голосе заставило Лизу насторожиться, но и обнадежило тоже.
- Спасибо, - тихо сказала она, улыбнувшись.
Устроив голову на его плече, она рассеянно перебирала русые волосы мужа, которые опять отрасли и упрямой, чубатой челкой падали на лоб.
- Мне пора на работу, - с легкой грустью заметила она.
- Посиди еще, время есть, - обернувшись, Егор притянул ее к себе и коснулся губами виска.
- И так скоро насижусь, - пробормотала Лиза, с видимым усилием отодвигаясь через несколько минут разделенной на двоих тишины и нежности. – Ума не приложу, чем я буду занимать себя целыми днями, пока малыш не родится.
Это действительно был болезненный вопрос. Она слишком привыкла к активной городской жизни и сама себе не поверила, когда согласилась жить загородом вдали от благ цивилизации. Но она знала ради кого идет на это, и этого оказалось достаточно. Кроме того, было в их уединенности нечто совершенно особенное, чарующее, почти сказочное.
- А я думал, ты уже нашла себе занятие…
Что-то в его тоне заставило Лизу замереть на полпути, а затем быстро кинуться обратно к мужу.
- Ах ты!.. – она задохнулась от возмущения. – Закрой немедленно и никогда больше так не делай, - с напускной строгостью заявила она.
- Ладно-ладно, - рассмеялся Егор, поднимая руки ладонями вверх. – Между прочим, кто-то сам оставил ноутбук на столе.
- Все равно, это тебя не оправдывает, - заявила Лиза, упирая руки в бока, затем, подумав немного, с некоторым смущением спросила: - И как тебе?
Егор откинулся на спинку, сложил руки на груди и задумчиво уставился в потолок с видом знатока – уже за одно это его стоило стукнуть диванной подушкой, но Лиза крепилась изо всех сил.
- А знаешь… - наконец, соизволил произнести он, продолжая нарочно тянуть время, - не так уж плохо.
- Не так уж плохо? – полная праведного негодования, Лиза пошла в атаку, и вскоре оказалась бережно опрокинута на диван и совершенно обездвижена нависшим над ней мужем.
- Нет, серьезно, - сказал он, - неплохо.
- Спасибо, - буркнула она, как всегда невольно залюбовавшись правильными и строгими чертами его лица. – Серьезно – спасибо, - уже теплее сказала она, внутренне радуясь этой сдержанной, но, похоже, искренней похвале.
- Не за что, - он помог ей снова подняться. – Только вот… почему русалки? – спросил Егор, когда она уже почти вышла из комнаты.
Лиза обернулась и пожала плечами.
- А почему бы и нет?
- По-моему довольно гадкие твари – холодные и скользкие, - хмыкнул он, поднимаясь с дивана и забирая чашку с остатками какао, чтобы отнести на кухню.
Лиза снова пожала плечами.
- Уверена, поклонники Русалочки с тобой бы не согласились.


Стрелка на каминных часах двигалась раздражающе громко, приближаясь к полудню. Солнце проглядывало сквозь грязные, рваные тучи, освещая устланный пожелтевшей хвоей двор и часть террасы. Когда до двенадцати оставалось всего несколько минут, Егор поднялся с дивана и задумчиво посмотрел на застывшую на нем, словно превратившуюся в восковое изваяние Лизу. Все, что было в ней сейчас живого – это крохотное существо внутри и глаза, которые скользили по несуществующим предметам и лицам, озарялись улыбкой или выражали озабоченность. Быстро наклонившись, Егор коснулся губами бледного лба.
- Прости, - прошептал он и быстрыми шагами вышел из дома.
Обогнув его со стороны хозяйственных помещений, он вышел к окруженному разлапистыми елями водоему, казавшемуся искусственным за счет своей идеально ровной, круглой формы. Какое-то время он пристально смотрел в его темную глубину, беззвучно шепча какие-то слова, а затем резко отвернулся, словно утратил к нему всякий интерес.
Тихий плеск заставил высокого, казавшегося сильным мужчину заметно напрячься.
- Гадкие твари, значит, да? – раздался позади мелодичный женский голосок, в котором между тем чувствовалось раздражение, смешанное с обидой.
- А разве нет? – усмехнулся он, заметно расслабляясь, но по-прежнему не поворачиваясь.
- А тебе не кажется, что это неспроста, и она о чем-то догадывается? – говорившая, похоже, тоже успокоилась, хотя ее голос по-прежнему сочился какой-то ядовитой сладостью.
- Нет, - несколько поспешно отозвался он. – Нет, - добавил твердо.
- Что ж… «морячок», - ему показалось, что голос раздался гораздо ближе, и по спине от затылка начал распространятся отвратительный холод, - ребенок в любом случае мой, даже если мне придется разрушить вашу маленькую сказку. О, она так любит принимать ванну, эта твоя миленькая женушка…
- Ты не посмеешь, - его глаза полыхнули золотом, он дернулся, чтобы повернуться, но в последний момент остановил себя. – Не забывай, с кем связываешься, - холодно сказал он.
- О, ты мне угрожаешь? – серебристый смех эхом разнесся под деревьями, спугнув стаю ворон, поспешивших убраться как можно дальше от дьявольского звука. – Что ж, попробуй нарушить сделку, и мы посмотрим, кто на что способен. – Раздалось прямо над его ухом, в то время как что-то влажное и холодное скользнуло по шее. – И не будь глупцом, не совершай поступков, о которых пожалеешь. Эта – ничем не лучше прочих. К тому же, она обо всем забудет, как и все они, а у тебя будет еще целых сто лет на то, чтобы придумать, как от меня избавиться. Ну и чтобы заниматься всей той ерундой, которой ты занимаешься. И у тебя будет этот дом – тот самый, с которого все началось. Надеюсь, оно того стоило, - последняя фраза была произнесена с особым наслаждением. – И умоляю тебя, не будь таким сентиментальным идиотом – позволь ей пофантазировать насчет вашего якобы переезда. Честное слово, твоя привязанность к этой лачуге убивает.
Тихий смешок, плеск воды и тишина. Она обступила мужчину со всех сторон, не давая сделать нормальный вдох в течение нескольких растянувшихся мгновений.
- Хотелось бы, чтобы она тебя убила, - пробормотал он, сглотнув.
Но он знал, что она права. Ему не одолеть столь древнее, могущественное существо – по крайней мере, пока. Существо, с которым он имел глупость совершить сделку, спасаясь от участи быть спаленным заживо и сохраняя то единственное, что было дорого – дом предков. Тогда казалось, что его загнали в угол, и другого выхода нет, но он понятия не имел, что собственноручно захлопнет мышеловку на долгие столетия… И он точно знал, на что она надеется – что однажды он сдастся, не станет искать новую жертву, а просто заглянет в ее глаза и разделит с ней свою почерневшую душу. Навечно.
От подобной перспективы его передернуло. Нет уж. Пусть он ненавидел свой плен даже больше, чем эту склизкую мразь, впервые за пятьсот лет у него было что-то, способное противостоять столь сильному колдовству, что-то, на что он уже давно не считал себя способным. И будь он трижды проклят и навеки обручен с чертовой русалкой, если не попытается спасти очередного своего ребенка и маленькую любительницу сказок, которую за пределами их очарованного мирка давно считали пропавшей без вести…