Автор: Levana Бета: Akya Автор обложки: DariSon; Иная (обложка внутри) Предупреждения: АУ, кроссовер Персонажи: Хаус, Уилсон, Кадди, Тринадцатая, Кэмерон, Чейз, Лайтман, Фостер, Торрес, Локер, Бреннан, Бут и другие Статус: завершен
Долго не могла решиться на работу с этим фандомом - имею в виду Хауса, да и Обмани меня тоже, так что можно считать этот фик своеобразным дебютом. Работа планируется большая и надеюсь, найдет своего читателя) Время действия - Хаус после 7 сезона, Кости - после 6 сезона, Обмани меня - PostSeries.
Краткое содержание:
Что может заставить всемирно известного антрополога, лучшего специалиста в области психологии и анализа поведения человека, а также неуравновешенного, но безусловно гениального диагноста работать вместе?
Внимание! Копирование информации из данного поста без разрешения запрещено. По всем вопросам обращайтесь непосредственно к автору
Уилсон шел по узкому коридору провинциальной больницы и думал о том, что все это должно быть какая-то ошибка. Не мог Хаус здесь работать - без всех тех дорогостоящих наворотов, к которым привык, без начальства, которое спустит с рук любую вольность за умение справиться даже с самой трудной задачей, без самих этих задач. Но вот впереди мелькнула знакомая фигура с тростью. Недоумение Уилсона усилилось. В причинах он разобрался не сразу и лишь спустя пару секунд понял - на мужчине был халат. Обычный белый халат врача. Уилсон пропустил каталку, чуть не потеряв из виду маячившую за спинами персонала и пациентов фигуру, и прибавил шагу. И когда он уже почти достиг цели, к Хаусу - если это действительно был он - подошла молоденькая медсестра. На ее лице не было даже тени смущения или страха, с которыми весь младший медперсонал смотрел на Хауса в Принстон-Плейнсборо. Впрочем, чего уж там, не только младший. Просто у других врачей к этому примешивалось раздражение и желание прекратить общение с хамоватым, зарвавшимся диагностом, которого давно пора было поставить на место. Сейчас при взгляде на Уилсона в их глазах читалось торжество, и онколог всерьез задумывался над тем, чтобы выкинуть какую-нибудь «штуку» в духе своего друга. Просто так, чтобы не расслаблялись. - Доктор Хаус, миссис Фриман из двадцать четвертой просила вас зайти. Она хочет, чтобы ей увеличили дозу обезболивающих – не может заснуть. - Я заходил к ней утром, - голос развеял последние сомнения. Но его тон был на удивление спокойным и сдержанным. Медсестра лишь пожала плечами. - Хорошо, я зайду к ней после обхода. Обхода?! - Хаус! – не выдержал Уилсон, желая убедиться, что не сходит с ума. Слегка покачнувшись, мужчина обернулся. Усталые глаза смотрят чуть насмешливо, в них появляется и тут же пропадает какая-то непривычная теплота, губы кривит сдержанная полуулыбка. Такая знакомая, что сердце Уилсона сжимается. Он скучал по нему - по этому чокнутому, который изводил его, постоянно теребил, не давал расслабиться или заскучать, заставлял злиться и смеяться над его безумствами и даже принимать в них участие. Жизнь без Хауса была стабильной, ровной и чем-то напоминала диетическое питание - настолько пресно, что мутить начинает уже на второй день. Грегори Хаус был болезнью, зависимостью, от которой не хотелось излечиваться - Уилсон всегда это понимал. Как и то, что нужен Хаусу не меньше, а может даже больше, чем Хаус ему. И все бы ничего, если бы не щемящее беспокойство, которое, в конце концов, оправдало себя. - После работы в баре за углом, - обронил Хаус и, не дожидаясь ответа, продолжил движение по коридору в сторону одной из палат. И только в этот момент Уилсон понял, что задержал дыхание. Медленно выдохнув и покачав головой, он еще какое-то время смотрел Хаусу вслед. На губах Джеймса блуждала рассеянная улыбка. Да, это был он – его персональная головная боль и лучший друг по совместительству. Грегори Хаус, такой, каким они его знают и, черт возьми, любят. Несмотря ни на что.
Вторая чашка кофе. Уилсон посмотрел на часы – и почему он не спросил, во сколько это «после работы»? Для Хауса это может быть и в три часа дня, и в три часа ночи. Но ровно в шесть пятнадцать дверь распахнулась от легкого удара трости, и Хаус приблизился к его столику. - Я бы не стал пить местный кофе, - заявил он, опускаясь на стул и вытягивая больную ногу. - Доктор Хаус, как обычно? – улыбчивая, пухлощекая официантка сразу же подошла к ним, едва завидев нового посетителя. В то время как сам Уилсон ждал ее не менее десяти минут. - Да, Мириам, пожалуйста, - кивнул Грег, и Уилсону снова показалось, что он попал в параллельную Вселенную. Вселенную, где Хаус всем нравится и говорит «пожалуйста». - Долго же ты собирался, прежде чем меня навестить, - усмехнулся, тем временем, его друг, но взгляд его оставался серьезным. - Хотел дать тебе время, - после минутной паузы сказал Уилсон. - Или себе, - заметил Грегори, откинувшись на спинку стула. Уилсон промолчал, не пытаясь, да и не желая спорить. В этот раз Хаус не просто сорвался, фактически он перечеркнул все, что у него на тот момент было. - И как? – прищурился Хаус. - Определенно, ты перешел границы дозволенного, - начал Уилсон, но почти сразу понял, что Хаус уже не слушает. – Вернее ты переходил их много раз прежде, но в этот… - Это скучно, - прервал его Хаус, прекрасно понимая, что Уилсон уже не злится. – Ты здесь по делу или погостить? Вот так. Без обиняков, привычного и положенного «как дела?», без намека на интерес к его жизни за прошедшие полгода. Уилсон понял, что улыбается. Как же с Хаусом было сложно и легко одновременно. - По делу, - сказал Уилсон. – Приехал предложить тебе вернуться. Брови Хауса поползли вверх. В этот раз он был действительно удивлен, не без свойственного их дружбе добродушного злорадства, отметил Уилсон. - Нет, - без предисловий и пространственных объяснений сказал Хаус. – Что-то еще или мы можем перейти к более приятной части нашей встречи, где мы напиваемся и орем в караоке? – усмехнулся он, куда больше напоминая себя прежнего. - Но почему? – растерялся Уилсон, никак не ожидавший такого ответа. – Если ты беспокоишься о Кадди, то она готова просто игнорировать твое присутствие, общаться с тобой через меня или…. - Я не беспокоюсь о Кадди, - нетерпеливо оборвал его Хаус. – Раз уж она забрала заявление, значит, готова пойти на мировую, это и так ясно. - Тогда почему? Я действительно не понимаю, – покачал головой Джеймс. - Меня здесь все устраивает, - Хаус сделал упор на слове «здесь» и слегка отклонился – Мириам поставила перед ним стакан воды, тарелку с отбивной и картошкой фри. - Что именно? Диагностировать аппендициты и лечить мигрень? – недоверчиво уточнил Уилсон. - Почему бы и нет, - пожал плечами Хаус и отправил в рот горсть картошки, тщательно ее пережевывая. – Зато я обхожусь без викодина. Уилсон странно посмотрел на него – так смотрят на того, кому очень хотят верить, когда запас этой самой веры давно иссяк. Какое-то время они молчали. Хаус с аппетитом поглощал свой обед или может быть уже ужин, Уилсон делал небольшие глотки действительно отвратительного кофе, раздумывая, с какой стороны подступиться. В конце концов, играть с Хаусом заведомо бессмысленная затея - все равно останешься дураках. Нельзя обыграть того, для кого не существует правил и общепринятых этических норм. Лучше уж говорить начистоту. - Но… неужели это то, чего тебе на самом деле хочется? Я не верю в это, Хаус. - Тебе не угодить, - фыркнул Грегори. - Это вроде бы то, чего вы все от меня хотели. - Мы хотели не этого, - вздохнул Уилсон. – Проблемы нужно решать, а не бежать от них. - Сказал четырежды разведенный хроническому неудачнику, - хмыкнул Хаус, делая большой глоток пива прямо из бутылки. - Твои неудачи никак не связаны с тем, что ты лучший врач из всех, кого я знаю, - возразил Уилсон. - Да неужели? – перебил его Хаус, делая вид, что задумался. – А мне кажется совсем наоборот. Оказывается, стоит соблюсти парочку дурацких правил, нацепить на лицо идиотскую улыбку, оставить свое мнение при себе, когда общаешься с пустоголовыми пациентами – и все счастливы. - Но ведь это не твое… В голосе Уилсона появились нотки усталости и зарождающегося отчаяния – если Хаус что-то вбил себе в голову, его будет не так-то просто переубедить. Иногда попросту не получалось, приходилось молча наблюдать за тем, как он гробит себя, рушит свою карьеру или отношения. Чаще всего – все вместе. - Ты задал вопрос, мой ответ – нет, это все? – уточнил Хаус. – Тогда я пойду, у меня еще есть дела в больнице. Он начал подниматься, когда рука Уилсона крепко сжала его запястье, заставляя сесть обратно. - Ты нам нужен, Хаус – твердо сказал Уилсон, меняя тактику. – Муж Кэмерон умирает, ему и всем нам нужна твоя помощь. - Там полно хороших диагностов. Форман, Тринадцатая, Чейз, Тауб… позовите Мастерс, наконец – девчонка неплохо соображает. Да и сама Эллисон недурна, когда у нее получается мыслить здраво, без всей этой сентиментальщины, - пожал плечами Грегори, впрочем, в его глазах появился намек на интерес. – Кэмерон снова взяла себе кого-то на воспитание? - Не получается, без тебя никак, - ответил Уилсон, игнорируя последний вопрос. - Да, похоже, я поторопился насчет «хороших диагностов», - саркастично заметил Хаус. – Это почти обидно, я так надеялся, что из них выйдет хоть какой-то толк, - он картинно закатил глаза и вздохнул. Уилсон молчал, в ожидании пока друг примет окончательное решение, которое – Джеймс знал наверняка – будет уже не изменить. Хаус смотрел в окно, словно выискивая что-то в толпе случайных прохожих на улице, но его друг был уверен, что он их даже не видит. Наконец, Хаус усмехнулся каким-то своим мыслям, а затем выражение его лица приняло слишком уж знакомое ехидной выражение. Уилсон выдохнул с облегчением. - Эта женщина что, не может выбирать себе здоровых мужей? - ворчливо произнес Хаус. - Чейз не в счет, они разбежались. Ладно, выкладывай подробности да поскорее – миссис Фриман еще не получила своих обезболивающих… Что-то зловещее почудилось Уилсону в последних словах друга. Под его уже куда более заинтересованным взглядом Джеймс полез в карман брюк, доставая сложенную вчетверо газетную заметку, и протянул ее Хаусу. Тот взял ее двум пальцами и быстро пробежался глазами по строчкам.
«Вчера, 14 июня 2011 года возле здания окружного суда был насмерть застрелен только что освобожденный из-под стражи Ричард Доусон, обвиняемый в изнасиловании и убийстве двух школьных подруг своей дочери. Напоминаем, что еще одна девушка – Сара Пирс, которая была знакома с убитыми и предположительно считается жертвой того же злоумышленника, до сих пор числится пропавшей без вести. Адвокат мистера Доусона Мейсон Холвуд сумел добиться признания недостаточности собранных против его клиента доказательств, и результат заседания стал большим и неприятным сюрпризом для всех, кто пристально следил за нашумевшим делом. Несмотря на то, что заседание было закрытым, из проверенных источников стало известно, что у мистера Холвуда нашлось не только оправдание для мистера Доусона, но и другой подозреваемый, личность которого он отказался называть в интересах следствия, обещая предоставить необходимые улики на следующем заседании. Учитывая очевидность собранных против Доусона доказательств, такое решение суда присяжных стало настоящим ударом для родственников погибших девушек. Личность убийцы не установлена, ФБР отказывается от комментариев. Известно лишь, что выстрел был совершен из дальнобойной снайперской винтовки и стрелявший, по всей видимости, был настоящим профессионалом своего дела. Тем же вечером 14 июня вышеупомянутый адвокат Доусона мистер Холвуд был избит до полусмерти неизвестными на парковке возле собственного дома. Сейчас Мейсон Холвуд находится в больнице Принстон-Плейсборо в тяжелом состоянии и не может отвечать на вопросы. Напоминаем, что о третьей предполагаемой жертве нет никаких известий, и если бы девушка нашлась – на что мы все искренне надеемся, ее показания помогли бы заполнить многие пробелы в этом запутанном и страшном деле. Мы постараемся держать вас в курсе дальнейших событий»
- И? – спросил Хаус, заканчивая чтение. - Новая фамилия Кэмерон – Холвуд, - объяснил Уилсон. Несколько удивленный при этом известии Хаус поморщился, прикидывая размеры свалившихся на их головы проблем. - После избиения у ее мужа появились провалы в памяти, перепады настроения, временная потеря и спутанность сознания. И это при практически чистой МРТ. Вчера начали отказывать почки. ФБР рвется допросить его, к тому же рядом крутится какой-то странный тип, нанятый дочерью Доусона. А он не в состоянии ответить даже на самые простые вопросы. Кэмерон все еще под впечатлением от случившегося, у Реми похоже снова обострение – к тому же она не может работать в больнице без тебя и без лицензии, Чейз и Форман не очень-то ладят, судя по всему. Ты им нужен, Хаус. Грегори еще помолчал какое-то время. - Завтра, - наконец, произнес он, поднимаясь. - Что завтра? - Выезжаем завтра, - закатив глаза, пояснил Хаус, - и не забудь заплатить. Да, кстати – можешь переночевать у меня: Ровело стрит, 16, ключ под водостоком, - добавил он, кивнул, премило улыбнувшись, Мириам, и вышел из кафе. Уилсон усмехнулся. Все, что он увидел сегодня, уже не казалось таким необычным. Просто одна из тех игр, без которых его друг никак не мог. На этот раз в хорошего Хауса. С другой стороны, если он действительно отказался от викодина – оно того стоило.
2
17 июня 2011
Джиллиан припарковалась, заглушила мотор и огляделась - на подземной парковке было еще полно свободных мест. Похоже, из сотрудников Лайтман групп в офисе был только Локер – его машина стояла на своем обычном месте. Видимо, Кэл опять загрузил его дополнительной работой. Взглянув на себя в зеркало, психолог вышла из машины. - Доктор Фостер, - тихий девический голос на казалось бы безлюдной парковке заставил Джилианн вздрогнуть и резко обернуться. Всего в паре шагов от нее, возле широкой колонны, стояла невысокая светловолосая девушка-подросток. Джинсы, футболка, кеды, надвинутая на глаза кепка. Обычный тинейджер. Только вот выражение лица – уставшее и сосредоточенное. А еще она определенно кого-то напоминала Фостер. - Да, это я, - Джиллиан дружелюбно улыбнулась, не желая спугнуть девочку. - Меня зовут Эмма, - девушка протянула руку, и психолог мягко пожала ее, все еще пытаясь вспомнить, почему лицо собеседницы кажется ей знакомым. – Я дочь Эрики Маркес, в замужестве – Доусон. Ее рассудительная речь и манера держаться говорили о том, что Эмме пришлось рано повзрослеть. И теперь Джиллиан поняла, почему ей показалось, что она знает девочку. - Ну конечно, - улыбнулась она. – Мы с твоей мамой были очень дружны в университете. И мне очень жаль, что так произошло, - добавила она. Шесть лет назад ее подруга, с которой они поддерживали редкое общение по электронной почте, погибла в автомобильной катастрофе. Джиллиан ездила на похороны и именно там в первый и единственный раз видела Эмму, которая внешне больше походила на отца, чем на мать. Тогда девочка была настолько шокирована случившимся, что не произнесла за весь день ни слова и даже не плакала. Фостер предложила помощь ее отцу, обратив внимание на крайне тяжелое состояние Эммы, которое со временем могло вылиться во что угодно, но он отказался. Но, несмотря на это, Ричард Доусон показался ей здравомыслящим и не равнодушным человеком. Он пообещал сделать все возможное, чтобы Эмма справилась с их общим горем, но на всякий случай взял координаты Джиллиан. Девочке тогда было десять. Значит, сейчас ей было около шестнадцати. - Мне тоже, но это было… давно, - ответила Эмма. - Я хочу поговорить с вами о другом. - Конечно, поднимемся наверх? – предложила Джиллиан. Девушка кивнула. До кабинета психолога они добрались в молчании. Фостер могла лишь гадать, что привело Эмму в Лайтман Групп в такую рань, да еще в одиночестве. - Чай, кофе или, быть может, сок – я могла бы поискать, на кухне наверняка найдется, - улыбнулась Джиллиан, пытаясь разобраться в душевном состоянии своей неожиданной гостьи. Слегка заторможенные реакции, взгляд прямо перед собой, напряженные плечи и плотно сжатые губы. Она определенно очень старалась держать себя в руках. - Нет, спасибо, - сухо отозвалась Эмма. Ее поведение было слишком уж «взрослым», что могло говорить или об особенностях характера, или о серьезности проблемы, с которой она пришла. Фостер интуитивно склонялась ко второму. Очевидно, смерть матери заставила ее повзрослеть раньше сверстников, но тут было что-то еще. Что-то совсем свежее. Джиллиан не знала, с чего начать, чтобы не ранить и не напугать девочку, в то время как сама Эмма продолжала молчать. - Как дела у твоего папы? – решив начать разговор с нейтральной темы, Джиллиан жестом предложила девушке присесть. Та покорно опустилась на диван и как-то странно посмотрела на психолога. - Папу убили три дня назад, - довольно спокойно ответила она. Работа в Пентагоне и с Кэлом, годы психологической практики, собственные потери, и все равно невозможно выработать правила на все случаи жизни, и уж тем более следовать им, когда перед тобой сидит несколько дней назад осиротевший подросток. Джиллиан осторожно опустилась на диван рядом с Эммой. - Прими мои соболезнования, - сказала она и, дождавшись еле заметного кивка, спросила: - Как это случилось? Эмма расстегнула молнию висевшей на поясе небольшой дорожной сумки и достала газетную вырезку Джиллиан прочла заметку, аккуратно сложила ее, пытаясь привести в порядок собственные мысли, и вернула Эмме, внимательно глядя на нее. Она ждала момента, когда Эмма расскажет о причине визита, не желая ее торопить. Хотя у психолога уже имелись собственные предположения на этот счет. - Вы же работаете с доктором Лайтманом? – наконец, словно набравшись решимости, выпалила Эмма, впервые обнаруживая свои эмоции. - Да, мы с доктором Лайтманом партнеры, - кивнула Джиллиан. - Тогда, может он согласится мне помочь? – Эмма взглянула на психолога, с силой сжав газету, которую все еще держала в руках. – Для меня это очень важно, - тихо, но твердо прибавила она, опуская взгляд на свои руки. - Думаю, он согласится, - уверенно кивнула Фостер. – Ты хочешь, чтобы мы помогли найти убийцу твоего отца? – предположила она. Эмма отрывисто кивнула. - Это и … Понимаете, никто не верит. Все продолжают считать, что это он, - в ее голосе зазвенело напряжение. – Но главное – вдруг получится найти Сару, вдруг она все еще жива…. – в светлых глазах блеснули слезы, она слегка покачнулась и Джиллиан, не сдержавшись, порывисто прижала девочку к себе. Вопреки ожиданиям Фостер та не отстранилась, спрятав лицо на ее плече и не сдерживая рвущихся из груди рыданий. - Мы сделаем все, что в наших силах, - пообещала психолог, осторожно гладя ее по волосам. Джиллиан понимала, что возможно стала первой, кто увидел Эмму плачущей с момента гибели ее отца. Фостер невольно поразилась силой духа этой девочки. Спустя пару минут Эмма отстранилась, наспех вытирая слезы и смущенно отворачиваясь. - Где ты остановилась? И с кем прилетела? – спросила Джиллиан. - Я прилетела три часа назад, одна. Моим опекуном назначена бабушка со стороны мамы, но я даже не уверена, что она заметила мое исчезновение, - пожала плечами Эмма. - И все равно, думаю, будет правильней позвонить ей и сообщить, где ты, - сказала Джиллиан, припоминая, что Эрика не ладила с матерью, называя ту деспотичным и тяжелым человеком, зацикленным на собственных проблемах. Отчасти это и подтолкнуло мать Эммы к профессии психолога – своеобразная попытка разобраться с собственными неврозами и страхами. - Хорошо, - Эмма покорно кивнула. По слегка нахмуренным бровям и закушенной нижней губе, стало понятно, что перспектива подобного разговора ее совсем не радует. - И ты могла бы остановиться у меня, пока мы все окончательно не решим. Если ты не против, конечно. А завтра, максимум послезавтра, мы вылетим в Нью-Джерси, - пообещала Фостер. Эмма снова кивнула. - Сейчас я попрошу одного из наших сотрудников отвезти тебя, а сама приеду, как только переговорю с доктором Лайтманом и немного разберусь с делами, - Джиллиан уже набирала нужный номер. – Элай, зайди ко мне, пожалуйста.
- Доброе утро, вы сегодня рано, впрочем, как всегда, - улыбнулся Локер, заглядывая в кабинет через пару минут, но, заметив выражения лиц Джиллиан и ее посетительницы, посерьезнел. – Я могу чем-то помочь? - Да, Элай, отвези, пожалуйста, Эмму ко мне домой. Эмма, это Элай Локер – наш сотрудник, Эмма Доусон – дочь моей подруги по университету. - Очень приятно, - парень шагнул вперед, пожимая протянутую девичью ладошку. Молодые люди направились к выходу, когда Эмма замешкалась на пороге и обернулась. - Спасибо, - сказала она, быстро взглянув на Фостер. - Пока еще не за что, - психолог мягко улыбнулась и опустилась в свое кресло, как только дверь за ними закрылась. Она обдумывала, как сообщить Кэлу о том, что они уезжают из города на неопределенный срок. Отказать он, конечно, не откажет. По правде говоря, она вообще не помнила случая, чтобы он отказал ей в помощи. Да и не только ей. Но им было что обсудить. Например, несколько заказов находящихся в разработке, два из которых были от ФБР. Впрочем, Кэла такие вещи не волновали, это была ее прерогатива заботиться о репутации и прибыли фирмы. - Джиллиан, ты уже здесь? – он начал говорить уже на подходе к ее кабинету и произнес последнее слово, распахивая дверь. Энергичный, напористый, уверенный. Как всегда. Она поняла, что улыбается несмотря ни на что. - Привет, Кэл. Мужчина какое-то время смотрел на нее, потом молча закрыл за собой дверь, прошел вглубь кабинета и сел в кресло, резко придвинув его к столу. - Рассказывай, - произнес он, сосредотачивая на ней свой проницательный взгляд.
- Доктор Лайтман, доктор Фостер, - Риа Торрес заглянула в кабинет спустя какое-то время и вежливо улыбнулась начальству. – Там пришли люди из ФБР по поводу дела с наркотиками. С ними Бен. Кажется, они торопятся, - она слегка пожала плечами, прекрасно понимая, что на Лайтмана подобное не действует. Но, как ни странно, на этот раз он сразу поднялся. - Торрес, ты очень кстати. Завтра мы с доктором Фостер улетаем в Принстон, посмотри, что там с билетами и гостиницей, или поручи кому-нибудь, - он уже направлялся к выходу из кабинета, когда его одновременно окликнули обе женщины. - Доктор Лайтман, но ведь …- начала Торрес и замолчала, уступая место Фостер. - Кэл, думаешь это разумно? То есть, может, для начала стоит полететь кому-то одному из нас, а второй закончит дела? Ведь мы понятия не имеем, подпустят ли нас вообще к материалам закрытого расследования… - Именно поэтому мне сейчас нужно переговорить с Беном, и нет – мы поедем вместе, - его безапелляционный тон не подразумевал возражений, и Джиллиан испытала определенное облегчение. Да, возможно, разумней было поступить так, как предлагала она, но ей будет гораздо легче справиться с этим, если рядом будет он. - Доктор Лайтман, а как же наше дело с банкирами? А еще это, с кражей картины, и заказ от ФБР? – напомнила Риа. Не так уж часто у них случался подобный аншлаг с заказами. Но если оба ведущих специалиста уедут – кто знает, не потеряют ли они их. Клиенты, как известно, не любят ждать. Но не это больше всего волновало Торрес. - Нас ведь не двое здесь работает, верно? – Лайтман подошел ближе, он любил разговаривать вот так – заглядывая в глаза собеседнику, наблюдая его реакцию на свои слова – что-то вроде профессиональной привычки. – И если мы с доктором Фостер уезжаем, то остаетесь вы с Локером. По-моему, это вполне очевидно. - Вы хотите, чтобы мы продолжили дела? – уточнила Торрес. – Но некоторые клиенты хотят работать именно с вами и могут… - Они обратились в Лайтман Групп, и вы оба тут работаете, если кого-то что-то не устраивает, я ничего не могу с этим поделать, - он пожал плечами. - Хорошо, я поняла, - Риа поспешила ретироваться – его резковатый тон и напор, с которым он говорил, уже не производил прежнего впечатления, и все равно – казалось, что окончательно привыкнуть к этому невозможно. – Так что мне передать людям из ФБР? - Скажи, что я сейчас подойду. До завтра? – дождавшись ухода Торрес, Лайтман повернулся к Джиллиан. - Нет, я помогу тебе с этим. Не уверена, что Бен согласится посодействовать нам, когда поймет, в чем дело, - усмехнулась психолог, поднимаясь из-за стола. – И Кэл… спасибо. Он отпустил ручку двери и вплотную подошел к Джиллиан, какое-то время внимательно изучая ее лицо. Эта его манера многих нервировала, но ей даже нравилась, потому что в такие моменты они понимали друг друга без слов. Хотя, может быть, именно поэтому главные слова так и не были сказаны... - Не стоит, - наконец произнес Лайтман и, круто повернувшись, вышел из кабинета.
3
15 июня 2011
- Темперанс Бреннан, - объявила пожилая медсестра в приемной, – доктор Свон ждет вас в четвертом кабинете. Бреннан поднялась и снова невольно кинула взгляд на дверь. Это было более чем странно. Бут интересовался всем – ее утренней тошнотой, тягой к сладкому и тем, насколько сбалансировано она питается. И при этом опаздывал. Но деваться было некуда. К тому же сама Бреннан не видела в предстоящей процедуре ничего такого уж необычного. Хотя и немного волновалась. Она прошла в нужный кабинет, поздоровалась и начала раздеваться, когда услышала голос напарника в коридоре. - Кости, ты здесь? – он заглянул в кабинет. - Молодой человек, что вы… - возмутилась врач, но Бреннан ее перебила: - Все в порядке, это отец, - сказала она. Появившаяся на ее губах улыбка исчезла, стоило ей присмотреться к Буту. Несмотря на его нежелание демонстрировать свою обеспокоенность, он был чересчур сосредоточен и напряжен. И дело было не только в той важности, которую он придавал ультразвуковому исследованию – Бреннан это чувствовала, за годы совместной работы поневоле научившись угадывать его настроение. По всему выходило, что опоздал он не просто так. - Бут, все в порядке? - тихонько спросила Бреннан, забираясь на кушетку. - Потом, Кости, - его взгляд остановился на лице доктора, которая тщательно изучала изображение на повернутом к нему мониторе. Сили нашел руку Бреннан и крепко сжал в своей. - Ну, вот он – ваш малыш… то есть, ваши малыши, - сказала врач, заставляя напарников слегка вздрогнуть и переглянуться. Доктор еще какое-то время изучала картинку, измеряя что-то со всей тщательностью, но мучительно медленно, как показалось Буту, и, наконец, развернула монитор к ошарашенной новостью паре. – Поздравляю, у вас двойня – улыбнулась она. - Пока еще рано говорить о поле, но с уверенностью могу сказать, что на данном этапе у малышей все в порядке. - Двойня? – переспросила Темперанс. Она растерянно смотрела на Бута, даже не пытаясь перепроверить выводы врача. - Двойня, Кости, - счастливо улыбнулся Сили. Он перевел взгляд с лица Бреннан обратно на монитор, а затем взял ее руку и крепко прижал к губам. - Вот головка, ручки, ножки одного малыша, вот второй, - врач сопровождала свои слова наглядной демонстрацией. Бреннан хотела сказать, что и сама может разобраться, что к чему, но вовремя вспомнила о Буте. А может была слишком заворожена тем, что видела. Два крохотных человечка копошились внутри нее. Вытягивали ручки и ножки, один посасывал пальчик, а второй, словно недовольный тем, что за ним подглядывают, развернулся спиной к датчику – казалось, что еще не родившаяся и несмышленая кроха показывает характер. Бреннан понимала, что это невозможно. И все же… Она невольно протянула руку и коснулась кончиками пальцев монитора, а затем своего живота. Щемящая нежность и необъяснимый восторг захлестнули Бреннан, в носу и глазах защипало. - Это потрясающе, Кости, - выдохнул Бут, встретившись с ней глазами. – Спасибо…- темные глаза агента заблестели. Темперанс улыбнулась ему, чувствуя, что и сама готова расплакаться. Да, возможно, это были гормоны. Но ей вдруг подумалось, что еще никогда в жизни она не была так счастлива. Напарники даже не заметили, как врач оставила их наедине. Какое-то время они молчали. - Бут, - в голосе Бреннан появилась тревога. – А что если я не справлюсь? - Ты будешь замечательной мамой, Кости. И мы обязательно справимся. Бреннан видела – он верит в то, что говорит. И каким-то образом – впрочем, как и всегда - эта уверенность передавалась ей.
Волшебство рассеялось, стоило им покинуть стены больницы. Какое-то время напарники все еще находились под впечатлением, но, заметив, что Бут снова хмурится, Бреннан повторила вопрос, заданный еще в кабинете врача. Припарковавшись возле ее дома, Сили какое-то время молчал, глядя прямо перед собой, а потом повернулся к Бреннан. - Бродски сбежал, - мрачно сказал он. - Но… как? – недоуменно спросила Бреннан. - Бродски ведь не рядовой жулик, и охранять его должны были соответствующе. - Три дня назад ему принесли почту – письмо без обратного адреса. В нем было несколько газетных вырезок самого разного содержания. Охрана говорит, что Бродски выглядел расстроенным или даже разозленным после того, как изучил их содержимое. Позавчера его повезли на допрос – он сам вызвался давать показания. В дороге он сумел вырубить обоих сопровождающих и сбежать. Я не хотел говорить тебе до…ну, ты понимаешь. А сегодня я узнал кое-что еще. Бреннан какое-то время обдумывала его слова. - Нет предположений насчет того, что именно его так задело? – спросила она. – Что было в тех вырезках, ты уже видел их? - Видел, - кивнул Сили, - но в этом не было необходимости. Бут достал из бардачка сложенную вдвое газету и, указав на нужную статью, отдал ее Бреннан. - Это сегодняшний выпуск. Бреннан быстро прочла текст и вопросительно взглянула на Бута. - Ты думаешь… - Я не думаю, Кости, я знаю. Кроме него такой выстрел могут сделать единицы. И все они сейчас за пределами Штатов или же слишком далеко от Принстона. К тому же, Доусон – одноклассник Бродски и его старый приятель. - Ты считаешь, он воспринял это как личное оскорбление или что-то вроде того? – предположила Бреннан. Бут кивнул. - Поэтому через три дня я вылетаю в Нью-Джерси, и я очень-очень прошу тебя… - начал он. - Мы вылетаем, - поправила его Бреннан. - Нет, Кости, - Бут покачал головой. - Ты не полетишь, тем более в твоем положении. Что если он захочет отомстить? - В этом нет никакой логики, - возразила Темперанс. – С тем же успехом, Бродски может вернуться в Вашингтон, пока ты в Нью-Джерси. А с тобой мне будет спокойнее, - прибавила она. – Обещаю быть осторожной. Сили какое-то время внимательно смотрел на нее, потом вздохнул и отвернулся к окну. - Ты ведь все равно сделаешь по-своему, верно? – пробормотал он. – Хорошо, Кости. Через три дня мы отправляемся в Принстон.
Если не отвечать на звонки, то рано или поздно людям это надоедает, и они перестают звонить. То же самое и с незваными гостями. Если не открывать - решат, что тебя нет дома, или поймут, что ты не хочешь никого видеть. Но этот незваный гость оказался раздражающе упертым. Он продолжал давить на кнопку, сопровождая трель дверного звонка громким стуком. Реми с трудом поднялась с кресла и, покачнувшись, но удержав равновесие, дошла до двери. Она не посмотрела в глазок, с сухим щелчком открыв единственный замок. - А, это ты, - произнесла она, отворачиваясь и возвращаясь на свое место вглубь затемненной шторами комнаты. – Заходи. - И тебе привет, - сказал Чейз, принимая приглашение и с некоторой осторожностью следуя за ней. День был в самом разгаре, но в квартире царил полумрак. Ополовиненная бутылка виски на столе, набитая окурками со следами губной помады пепельница – значит, у нее был гость, точнее гостья, смятая постель. Беглый, практически профессиональный осмотр – этому их научил Хаус. - Виски? – предложила Тринадцатая. Он кивнул, сам плеснул себе алкоголь в сомнительной чистоты стакан и, сделав небольшой глоток, опустился во второе кресло. - Пришел повидать старую знакомую? – поинтересовалась она. - Вроде того. И предложить вернуться в больницу. - Зачем мне это? – Реми поджала под себя ноги. На ней была только короткая белая футболка с логотипом местной бейсбольной команды. Чейзу вдруг стало интересно, откуда она у нее. На длинные стройные ноги он старался не смотреть. Как и на высокую, обтянутую тонкой тканью грудь, которая вместе с разметавшимися по плечам волнистыми волосами делала ее чертовски сексуальной. И хотя блуждающий, затуманенный алкоголем взгляд несколько портил впечатление, Чейз не мог не признать, что иногда она привлекает его совсем не по-дружески. - Ну, например, чтобы не жить вот так, - он пожал плечами. - Мне нравится жить вот так, - подчеркнуто сказала Реми. - К тому же я не могу работать – ты забыл? У меня нет лицензии. - Мы с Форманом могли бы что-то придумать. Ты даже не попыталась, - заметил Чейз. - Мне показалось, что вы были слишком заняты выяснением отношений, - усмехнулась Реми, запрокидывая голову и глядя в тускло белеющий потолок. – Кстати, как прошло? - Никак. Я снова в хирургии. Форман с Таубом продолжают работать. Но я уверен, он бы не отказался тебе помочь. - Мы говорим об одном и том же Формане? – саркастично уточнила Тринадцатая. - Ты же знаешь – он, в общем-то, хороший парень. - Нет, он хочет быть хорошим, а это разные вещи. Уверена, он решил, что я сбежала «с тонущего корабля», - Реми изогнула тонкую бровь, глядя на собеседника через пустой стакан. - Пока не узнал, что у тебя снова проблемы, - ответил Чейз. - Это не меняет сути, - хмыкнула она, потянувшись за бутылкой, но Роберт опередил ее и сам плеснул им обоим еще виски. - Сейчас это уже не важно – Хаус возвращается, - сказал Чейз. Собеседница оторвалась от выпивки и с интересом посмотрела на него. – Уилсон сумел договориться с Кадди о его возвращении. - Не думала, что она когда-нибудь согласится снова работать с ним вместе, - покачала головой Реми. – Что-то должно было случиться, раз им вдруг срочно понадобился чокнутый, сидящий на викодине, лучший в мире диагност, - заметила она. - Ты слышала что-нибудь о деле Доусона? – спросил Роберт. - Видела мельком по телевизору, - Реми кивнула на выключенную плазму напротив. - Его адвокат – Мейсон Холвуд лежит в Принстон-Плейсборо. - Я думала, его просто избили. - И это запустило или спровоцировало целый ряд симптомов неясной этиологии, - сказал Чейз. – Дело очень громкое, в больнице постоянно крутятся люди из ФБР. Парня нужно поставить на ноги, наверное, поэтому Кадди и согласилась на уговоры Уилсона. - Тогда я вам точно не нужна, - заметила Реми. – Приедет Великий и ужасный и решит все ваши проблемы. - Но я подумал – может, мы нужны тебе? – Чейз пристально посмотрел на нее. - Я уже давно научилась обходиться без работы. А скоро мне вообще ничего не будет нужно, - она холодно улыбнулась одними губами. – Но я рада, что Хаус возвращается. Он обещал мне кое-что. Чейз быстро взглянул на нее, но ничего не ответил. - Как ты? – чуть тише спросил он спустя затянувшуюся, но не тяготящую ни одного из них паузу. – Я звонил несколько раз и даже заезжал, но тебя не было дома, трубку ты не берешь... - Ну, я уже могу держать стакан и налить себе выпивку – значит, не так уж плохо, - к концу фразы ирония в ее голосе словно бы выветрилась, он надломился и стих. Реми отвернулась, прижав прохладное стекло стакана ко лбу. Чейз приблизился и, мягко вытащив выпивку из ее пальцев, сжал тонкую, с синими лентами вен кисть в своей ладони. Опустившись на подлокотник, он позволил себе обнять ее за плечи. Реми не стала противиться, ненадолго прильнув к нему и смежив веки. - Если Хаус не сделает этого, то сделаю я, - промолвил Роберт через какое-то время. - Он сказал тебе? – она не была удивлена или рассержена. В ее голосе вообще не было эмоций. - Нет. Догадался. - Спасибо, - она кивнула. – Знаешь, Кэмерон была не права. Если ты и похож на Хауса, то в лучшую сторону. - Так бывает? – усмехнулся Чейз. Когда-то он сам, превысив свою норму горячительных напитков, рассказал ей о причинах их с Эллисон разрыва. - Наверное, - Реми улыбнулась и подняла на него усталый взгляд покрасневших от недосыпания и выпивки глаз. Она ему нравилась. Его тянуло к ней давно и настойчиво, и долгое время ему удавалось с этим справляться. Но стоило в больнице появиться его бывшей жене вместе с новым мужем, как он пришел именно сюда. И ему действительно хотелось попробовать еще раз… что-то большее, чем просто секс ради секса. Но увлечься Реми было определенно не лучшей его идеей. - Так ты подумаешь над тем, чтобы вернуться? – спросил он. - Почему это так важно? – пристально взглянув на него, спросила она, чувствуя какой-то скрытый подтекст в том, что и как он говорил. Чейз осторожно убрал с ее лба упавшие на него темные пряди волосы. - Просто не все равно, - ответил Чейз вполне искренне, при этом надеясь, что в его интонации не было чего-то слишком личного, чего-то, что могло бы выдать его заинтересованность, которую он и сам не до конца понимал. Реми еще какое-то время смотрела на него – внимательно и цепко. - Подумаю, - наконец, пообещала она и снова потянулась к стакану.
2
Хаус сделал несколько шагов вглубь холла и на мгновение замер, окидывая внимательным взглядом место, в котором провел столько лет, которое стало вторым, а может и первым домом, и большую часть времени - единственным смыслом его жизни. Взгляды медперсонала немедленно устремились к диагносту – изумленные, недоверчивые, недоуменные, некоторые – откровенно враждебные. «Неужели ему позволили вернуться?» «Вернулся, теперь жди проблем». «О, смотри, это что – Хаус?» «Да он же просто ненормальный!» Отдельные фразы долетали до ушей Хауса. Он опустил голову, сделал шаг, опираясь на трость, и ухмыльнулся – все было по-прежнему. - Хаус! – вплелся в какофонию звуков первый голос, в котором чувствовалась радость. Ну, или хотя бы удовлетворение. К нему со стороны рецепшена спешил Уилсон. - И незачем так орать, - фыркнул Хаус, забирая у него из рук протянутую папку с историей болезни. – Почему меня встречаешь ты, и где мои верные вассалы? - Холвуду стало хуже, сегодня утром он не узнал Кэмерон. Память вернулась, но сознание спутанное, - объяснил онколог. – Тауб и Форман пытаются разобраться с этим. - Не очень успешно, как я понимаю. Уилсон кивнул. - А где Чейз? – спросил Хаус, тростью нажимая кнопку лифта. - В хирургии. - Не поделили с Форманом мое место, - усмехнувшись, констатировал Хаус. – Он мне нужен. - Доктор Хаус! – мужской голос, раздавшийся совсем рядом, заставил врачей обернуться. Говоривший был невысокого роста, крепко-сложенный, коренастый, с проницательным взглядом и очень уверенной манерой держаться. Рядом с ним стояла привлекательная, элегантно одетая женщина. - С утра им был, - ответил диагност. – У вас что-то срочное? Потому что там наверху у меня пациент забыл, как зовут его жену – а какой женщине это понравится? Сами понимаете – могут быть серьезные проблемы, - он в театральном жесте развел руки. Собеседник хмыкнул. - Интересно, - сказал он. – Сарказм вместо показной вежливости. - Да вы ясновидящий, - закатил глаза Хаус, состроив забавное, почти благоговейное выражение лица. - Доктор Кэл Лайтман, - представился мужчина. – А это доктор Джиллиан Фостер, - они пожали друг другу руки. - Нам нужно поговорить с мистером Холвудом, вы же его лечащий врач? – приятным, мягким голосом поинтересовался женщина. - Для вас – что угодно, - окидывая ее оценивающим взглядом, улыбнулся Хаус. Раздалась мелодичный звук прибывшего на первый этаж лифта. Выпустив пассажиров, все четверо зашли в кабину. - Доктора, значит? Вы работаете на ФБР? – уточнил диагност. - Не совсем, - ответил Лайтман, - ФБР в курсе о нашем участии в деле, но работаем мы сами по себе и представляем только «Лайтман Групп». Можно сказать, что нас наняла дочь Доусона. - «Лайтман Групп» – мне кажется, или у кого-то мания величия? – ехидно поинтересовался Хаус, повернувшись к Лайтману, они уже покинули лифт и шли в сторону его кабинета. – И чем же вы занимаетесь? - Ложью, - этот ответ заставил Хауса остановиться. – Видами лжи и ее распознанием по поведению и микровыражениям. Грегори окинул гостей более заинтересованным, чем в первый раз, взглядом. - Вот видишь, - повернулся он к Уиллсону, - люди на этом деньги делают, между прочим. Вы ведь не станете отрицать, что врут абсолютно все? - повернулся он к Лайтману, не дождавшись от друга хоть сколько-то определенной реакции. - Так или иначе, - кивнул психолог. – Не окружающим, так самим себе. Хаус довольно крякнул и толкнул дверь своего кабинета. - Вы мне нравитесь, - заявил он, - жалко, что у нас в больнице нет таких специалистов – диагнозы бы ставились в разы быстрее. А уж сколько жизней было бы спасено, - заметил он. – А вы мне не нравитесь, - заявил он, поворачиваясь к Форману и Таубу, которых не видел больше полугода. – Но работать вместе придется. То есть работать буду я, а вы, признав свою некомпетентность, ставить капельницы. Врачи только усмехнулись в ответ. Привычное хамство босса не раздражало, наоборот – оба почувствовали себя так, словно сбросили с плеч часть далеко не легкого груза. Возможно, так оно и было. А еще стыдно было признаваться, но они соскучились по своему ненормальному, психованному начальнику. - Мы хотели пообщаться с пациентом, - напомнила Джиллиан, после того, как Хаус представил их двум другим врачам. - Не думаю, что это сейчас возможно, - заметил Тауб. – Он постоянно теряет сознание, бредит. - Но попробовать-то стоит! – перебил его Хаус. – К тому же, мне чертовски интересно посмотреть, как это работает. - Вряд ли Кэмерон обрадуется экспериментам над ее мужем, - неодобрительно заметил Форман, сразу забывая о радости «теплой» встречи и возвращаясь к наработанной годами манере общения с боссом. - Уверяю вас, что причин для беспокойства нет, - заверила его Фостер, обезоруживающе улыбнувшись. - Мы не станем намеренно волновать его и задавать вопросы, на которые он не в состоянии ответить. Но если нам удастся поймать проблеск сознания Мейсона Холвуда – это будет большая удача. - Да не обращайте на него внимания, он здесь так, шприцы выдает, - махнул рукой Хаус и повел за собой обоих психологов и команду. – И как именно вы распознаете ложь? – повернулся он к Лайтману. - Вам это ни к чему, - усмехнулся Кэл, шагая рядом с Хаусом, которому даже трость не мешала довольно быстро перемещаться по больнице, и замечая, едва не шарахающийся по стенкам медперсонал. – Вы и так неплохо справляетесь. - Наводили справки? – покосился на него Хаус и, получив честный утвердительный кивок, одобрительно улыбнулся. – Нет, вы определенно мне нравитесь. Мы даже могли бы подружиться, а то Уилсон мне уже надоел. Онколог тихонько фыркнул, Джиллиан проглотила улыбку – этот мужчина, со всем его сарказмом, хамоватостью и целым ворохом психологических проблем, заметных невооруженных глазом, нравился ей несмотря ни на что.
3
Дверь в палату отъехала в сторону, и Кэмерон подняла измученный взгляд на вошедших. Она казалась бледной копией той упрямой, горящей жаждой справедливости девчушки, которую Хаус когда-то взял на работу. - Хаус, - еле слышно одними губами прошептала она, глядя только на возглавлявшего процессию мужчину, и на ее лице отразилось облегчение. Она даже попыталась улыбнуться. Он здесь, а значит, обязательно спасет Мейсона, как спасал других пациентов. Спасет, несмотря на упреки, брошенные ею перед уходом, и на сам этот уход. Просто потому, что не может иначе. Внутри шевельнулось смутное понимание того, что она была не права. Нет, не во всем, но в чем-то. Где-то в ее четко сформулированном представлении о Хаусе закралась ошибка. Она никогда не считала его плохим, но бескорыстие и сопереживание после долгих колебаний все же исключила из списка, решив, что он просто-напросто заигрался в Бога. - Здравствуй, - столь редкий серьезный тон и взгляд. Тот особенный, поймать который посчастливилось единицам, и Кэмерон остро почувствовала – ему не все равно и он действительно хочет помочь. - Ему хуже, - пытаясь собраться с мыслями, Эллисон поднялась с кресла и потерла пальцами переносицу, а потом крепко обхватила себя руками, словно ее знобило. – Когда он не узнал меня, то сильно испугался, потом разозлился, начал кричать... – она слегка вздрогнула. - Ему дали сильную дозу снотворного. - Соберись, - жестко сказал Хаус. - Ты – мой лучший врач. Была им когда-то, по крайней мере. И если бы ты взяла себя в руки, то уже справилась без меня, - тактичность никогда не была его сильной стороной. Эллисон не раз видела, как присущая Хаусу прямолинейность ранит пациентов и их близких, и теперь это происходило с ней. Но только сейчас она до конца поняла их реакцию. Это было не оскорбленное самолюбие и праведный гнев, эта была боль от осознания его правоты. - Хаус, я не могу, - подавив желание защищаться, пробормотала Эллисон, приближаясь к спящему мужу и сжимая пальцами его неестественно бледную ладонь. - Значит, через «не могу», - отрезал Хаус. - Я хочу видеть тебя здесь через десять минут в белом халате. - Я нужна ему, - упрямо мотнула головой Кэмерон. - Нужна. Ты нужна ему собранная, соображающая и способная помочь. Ну и причесанная, - добавил Хаус, кинув взгляд на ее помятую одежду и сбившиеся набок волосы – она явно провела эту ночь в палате. Эллисон хотела снова возразить, но лишь плотно сжала губы, отрывисто кивнула и, еще раз взглянув на мужа, быстро вышла за дверь. - Ей нелегко приходится, - не смог промолчать Форман. – И она пытается помочь, просто… - Просто забывает, что хотела сказать в середине предложения, - встал на сторону Хауса Тауб. – Если она будет занята делом, ей станет легче. - Ты мне снова начинаешь нравиться, - хмыкнул Хаус и приблизился к больничной койке. – Значит, спутанное сознание, бред, обмороки… Ушиб головного мозга? - А мы-то тут голову ломали, - не удержался от шпильки Форман. – У него обычное сотрясение. И ему должно становиться лучше, а не хуже. - Я спросил, есть ли у него ушиб головного мозга, а не ставил диагноз, - фыркнул Хаус и повернулся к Таубу. – Как ты с ним работаешь? – с деланным сочувствием поинтересовался диагност. - По-разному, - уклончиво ответил Крис. Форман бросил на него тяжелый взгляд, который успел заметить Хаус. - То есть со мной работать легче? – усмехнулся он, продолжая просматривать результаты различных исследований. - Ну, давай, расскажи, как тебе нравится работать с Хаусом – он же теперь снова начальник, - пробормотал Эрик, проверяя капельницы и что-то отмечая в блокноте. - Но это так, - пожал плечами Тауб, - и я не подлизываюсь, - повернулся он к одновременно закатившим глаза Хаусу и Форману. - Я так понимаю, самая тяжелая травма после избиения, - сказал Хаус, – повреждение коленной чашечки. Не очень-то они старались. - Просто Форман всегда пытается поступать правильно, а вы поступаете так, как считаете нужным, - пояснил Тауб. - Я бы так не сказал, - добавил он, откинув одеяло. На правом боку пациента разлился огромный, безобразного вида синяк, который, по удачному стечению обстоятельств или же намеренно, начинались на несколько сантиметров ниже печени. - Хотели проучить, но не убить, - задумчиво произнес Хаус. - Тогда возможно между убийством Доусона и избиением Холвуда нет никакой связи, - заметил Лайтман, взглянув на Джиллиан. Она кивнула. - Значит, это могут быть родственники погибших, - раздался от дверей энергичный голос молодого мужчины, который подошел минутой ранее вместе с привлекательной женщиной и остановился у входа в палату, не прерывая осмотр и внимательно прислушиваясь к разговору. - Вы не могли бы подождать в коридоре? - обратился Тауб к новым посетителям.- Вы родственники? Не думаю, что вашей жене стоит на это смотреть, - он выразительно взглянул на округлившийся живот спутницы разговорчивого мужчины. - Я не его жена, и я доктор антропологии – вряд ли вы можете удивить меня чем-то подобным, - уверенно и громко заявила посетительница и указала на напарника. – А это… - Я сам, Кости, - перебил ее мужчина. - Я агент ФБР – Сили Бут, а это моя напарница – доктор Темперанс Бреннан и мы бы хотели поговорить с потерпевшим. - Доктор Тауб, доктор Форман, доктор Уилсон и наш начальник – доктор Хаус, - представил себя и коллег Крис. - Доктор Кэл Лайтман и доктор Джиллиан Фостер – мой заместитель и правая рука, - представил их с психологом Кэл. – Я думал, над делом работает местная полиция. - Мы занимаемся делом об убийстве самого Доусона, - сказал Сили. – Нас предупредили о вашем участии. - Да у нас тут настоящий консилиум, - заметил Хаус, оглядывая вновь прибывших. – Сплошные доктора. Но в любом случае, вы рано, он еще живой, - заявил он Бреннан. - Я вижу, - начисто игнорируя его сарказм, ответила антрополог. – Но если нужно – я могу посмотреть снимки. Я одна из лучших, если не лучшая в своем деле. Хаус какое-то время с интересом разглядывал ее, за что Бут наградил его тяжелым взглядом, а потом отвернулся к пациенту. - Я скоро начну комплексовать – в такой-то компании, - хмыкнул он себе под нос. - Не думаю, что это обоснованно, - возразила Бреннан. – Насколько я знаю, вы один из лучших специалистов в своей области. Да и само понятие «комплекса» довольно сомнительно в том контексте, в котором вы его употребили… - Эта женщина что, совсем не понимает сарказма? – буркнул Хаус, глянув на спецагента. - Нет, - совершенно серьезно ответил Бут. – И я прошу вас проявить уважение и сдержанность, - предупреждающе сказал он. - Или что? – пожал плечами Хаус. – Побьете калеку? - А почему бы и нет? – вмешался Лайтман со своей коронной, столь знакомой Фостер провоцирующей улыбкой, скрывающей его настоящие чувства, которые могли быть какими угодно. – Вы же не считаетесь с ее положением. - Вы совершенно зря заступаетесь за меня, мне все равно, - пожала плечами Бреннан. Хаус кинул на нее быстрый взгляд и, осознав, что так оно и есть, утратил интерес к дальнейшей дискуссии. - Трое против одного, да еще Форман, придется отбиваться подручными средствами. Ты со мной, мой верный Санчо Панса? – повернулся он к Таубу, не забывая при этом подурачиться. – На Уилсона надежды нет, его и девчонка побьет, - прибавил он, заслужив неодобрительный взгляд онколога. По палате пронеслись смешки. Этот мужчина, считавшийся чуть ли не гением диагностики, вел себя, как ребенок - и это при тяжелобольном человеке. Но как бы там ни было, обстановка явно разрядилась. С кровати раздался протяжный стон, привлекая всеобщее внимание. Больной с трудом разлепил веки, несколько раз моргнул и, прищурившись, слезящимися от света глазами, обвел комнату недоуменным взглядом, ненадолго задерживаясь на каждом лице. - Кто вы, черт возьми, такие? – прохрипел он. - Мейсон! – Кэмерон, которая вошла в палату секундой ранее - аккуратно причесанная и в белом халате - кинулась к кровати. - Трогательно, - вполголоса пробормотал появившийся в дверях следом за ней Чейз и мысленно укорил себя за черствость. – И многолюдно, - с удивлением добавил он, рассматривая разношерстную толпу посетителей. Предательская мысль, что их тут и так слишком много, и еще можно незаметно улизнуть, закралась Чейзу в голову. Но он остался.
Джиллиан расхаживала по небольшому скверику, вглядываясь в лица мимо проходящих девочек-подростков. Ей казалось, что вот-вот в толпе мелькнут светлые волосы Эммы, она встретит ее усталый, затравленный взгляд, и ее сердце сожмется от боли – но и от облегчения тоже. Не выпуская из рук мобильный, Джиллиан довольно часто нажимала на боковую кнопку, чтобы увидеть время, и с каждым разом беспокойство все сильнее овладевало ею. Хмурое утро и вчерашний разговор с Кэлом вносили еще большую сумятицу в мысли и чувства. Казалось, с тех пор как она встретила Эмму на парковке, события нанизывались одно на другое все стремительнее, с какой-то пугающей неумолимостью, и это не могло закончиться ничем хорошим. Фостер постаралась отогнать мрачные мысли, напомнив себе, что она дипломированный специалист, который отлично знает, как именно влияет образ мышления на повседневную жизнь. А повседневная жизнь – на образ мышления, прибавила она мысленно. Да, и вообще, она привыкла полагаться на свою интуицию, которая редко подводила и проигрывала разве что интуиции Кэла, который умудрялся выйти сухим из воды даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Как это часто случалось, стоило ей подумать о нем, как на экране мобильного высветилось его имя. - Да? – сказала Джиллиан в трубку. - Ее нет. – Голос Кэла выдавал напряжение. – Хотя у нее сегодня плотное расписание, и в администрации сказали, что она ни о чем таком не предупреждала. Они тут выглядят озадаченными – говорят, мисс Уинтер никогда не отличалась безответственностью. А что с Эммой? – сходу спросил он, и спросил так, как будто уже знал ответ. - Ее тоже нет. – Сказала Фостер, чувствуя, как ее волнение усиливается в разы. – Она, конечно, может опаздывать, но прошел уже почти час… - А мобильник? - Выключен. Я звонила миссис Винар, она тоже не в курсе. - А ты помнишь имя девочки, у которой она якобы остановилась? – спросил Кэл. - Думаешь, она солгала? – от этой мысли у Фостер пересохло во рту. – Так, подожди… - она попыталась сосредоточиться, но получилось это далеко не сразу – тревожные, пугающие образы теснились в ее сознании. – Кажется, Келли… - сказала она неуверенно, - да, точно, Келли Стоукс или Стоунс… как-то так. - Побудь на линии, - бросил Кэл, отключив звук, прежде чем она успела попросить его не делать этого. Минуты тянулись бесконечно долго. Наконец, в трубке раздалось шуршание, а затем и голос самого Кэла. - Келли в школе, Фостер, и она не видела Эмму несколько дней. Пусть она ожидала этого, голова все равно слегка закружилась, и Джиллиан опустилась на ближайшую скамью. - Что же нам делать? – упавшим голосом спросила она. - Жди меня там, вдруг она еще появится, - велел после секундного раздумья Кэл, - а я пока позвоню нашим друзьям из ФБР - может они сумеют отследить ее по мобильному.
Кэл приехал гораздо быстрее, чем она ожидала, и все равно Джиллиан показалось, что прошла целая вечность. - Ну что? – она поднялась ему навстречу. - Они сумели вычислить, с какой вышки поступал последний сигнал – это где-то в пригороде, - ответил Кэл, чуть пристальнее обычного вглядываясь в ее лицо. - Так чего же мы ждем? Поехали, - Фостер сделала нетерпеливое движение рукой. Но Кэл покачал головой и, приобняв ее за талию, повел к кафетерию поблизости – крытый деревянный настил уютно пристроился в глубине обступивших его молодых кленов. Оттуда доносился запах выпечки и кофе, а над крышей витал сизый дымок. - Нужно сузить радиус поисков хотя бы до нескольких кварталов, иначе мы будем бестолку мотаться по множеству незнакомых улиц. А тебе нужен кофе и завтрак. - Я завтракала, - запротестовала Фостер, но сдалась под его скептическим взглядом. – Я не хочу. - Хочешь, - не согласился Кэл, заставляя ее раздраженно закатить глаза. – А пока я заказываю, позвони-ка этому Буту – ты ему больше нравишься. Расскажи про Эмму и узнай, удалось ли им что-то выяснить. - Ну, хорошо, - сдаваясь, Фостер опустилась за один из столиков, - а потом мы сразу отправимся на поиски Эммы. - Обещаю, - коротко взглянув на нее, кивнул Кэл и пошел к барной стойке. Джиллиан мельком подумала о том, что он не спросил, чего она хочет. Что ж, наверное, это не удивительно. Она бы тоже без труда перечислила его любимые блюда и напитки, а также их предпочтительность в зависимости от времени суток.
2
Лиза Кадди прислушалась к доносящемуся из приемной шуму и испытала что-то сродни облегчению. Лучше встретиться с проблемой лицом к лицу и решить ее, чем ждать, когда же она свалится тебе на голову. А в том, что проблемы будут, у нее не было ни малейшего сомнения с тех самых пор, как она согласилась на уговоры Уилсона. Само это согласие до сих пор оставалось для Лизы за гранью ее собственного понимания. Впрочем, было кое-что, о чем Уилсон не знал, то, что для нее самой являло бледное подобие оправдания. - У доктора Кадди через пять минут совещание, вы не могли бы… - терпеливо, не повышая голоса, продолжала увещевать Анна – ее новая секретарша. Лиза была готова поспорить, что даже улыбка не померкла на ее идеально накрашенных губах. Поэтому Лиза ее и выбрала – такая непробиваемость была редким и ценным качеством, в ее случае – на вес золота. - Не мог бы! – рыкнул мужчина. – Девушка, вы что, не понимаете? Я из ФБР, это моя напарница, и мне срочно нужно поговорить с вашей заведующей, раз уж она сама не может разобраться в том бардаке, что здесь творится… - Бут, - раздался женский голос, который по спокойствию мог бы соревноваться с голосом Анны. - Что, Кости? – вскинулся мужчина. – Да какого черта здесь вообще происходит?.. - Ну, у вас же нет ордера, верно? – вкрадчиво и все также любезно поинтересовалась Анна. Кадди подавила смешок и поняла, что пришла пора вмешаться. - Анна, пропусти, пожалуйста, агента Бута и его напарницу, - сказала она, нажав кнопку вызова. - Конечно, доктор Кадди, - вежливо отозвалась девушка. – Вы можете пройти. - Да неужели? – съязвил мужчина, и в следующую секунду дверь распахнулась, являя Кадди его самого. - Добрый день, агент Бут, доктор Бреннан, - поприветствовала Кадди, поднимаясь. - Здравствуйте, - вполне нейтрально поздоровалась антрополог. – Я бы не был в этом так уверен, - заявил спецагент, решительно приближаясь к ее столу. – Ваши сотрудники мешают провести вполне законную процедуру допроса, и это тормозит следствие. Этот ваш лучший специалист ведет себя как ребенок – запирает палату и выставляет охрану из врачей, чтобы помешать нам… - Что ж, по крайней мере, ФБР признает мои достоинства, - хриплый голос, раздавшийся от двери, обдал Кадди холодом, заставляя каждый нерв в ее теле вытянуться в струну и зазвенеть. Она медленно перевела взгляд на показавшегося за спинами напарников Хауса. И как это он прошел через Анну, рассеянно подумалось ей. Впрочем, любые мысли сейчас были лишь отчаянной попыткой отвлечься, и Лиза это прекрасно понимала. Она также понимала, что рано или поздно это должно было случиться, но в глубине души все-таки рассчитывала на поздно, или даже на «никогда». А где-то еще глубже – мучительно ожидала его со вчерашнего утра. Не извинений, конечно, нет, а вот этой самой секунды, когда их взгляды встретятся, сердце в груди оборвется, а затем мир, отяжелевший, застывший, снова придет в движение – сначала неохотно, со скрипом преодолевая сопротивление, а потом все быстрее и слаженнее. И вот уже всякой неопределенности не останется между ними места. Все будет предельно ясно – есть он, есть она и есть прошлое, навсегда разделившее их. Кажется, все это он и прочитал в ее глазах, потому что отвел взгляд с несвойственным ему смирением, скривив губы в жалком подобии ухмылки. Кадди передернуло. - Вы, кажется, не понимаете всей серьезности ситуации, – рыкнул Бут, круто поворачиваясь к диагносту. - Нет, это вы не понимаете, - спокойно отозвался Хаус, - у пациента сейчас критический период, очень многое зависит от того, как он отреагирует на терапию. Его организм борется, и любая встряска может стать для него фатальной. Ему нужен абсолютный покой. И любой суд со мной согласится. - И с каких пор тебя это волнует?.. – тихий голос Кадди заставил остальных невольно напрячь слух и повернуться к ней. Она, казалось, ни к кому конкретно не обращалась, просто размышляя вслух. Хаус промолчал. - Послушайте, - Бут немного успокоился, - мне не нужно многое, всего одно имя. – Немного поколебавшись, он все же добавил: - Информация еще не подтверждена, но, похоже, еще одна девочка пропала – дочь подозреваемого… - Эмма? – Бреннан встревожено посмотрела на него. Бут кивнул. - Фостер только что звонила… - Две минуты, - сухо сказал Хаус после непродолжительного молчания и достал пейджер. – У вас есть две минуты, агент Бут, время пошло. Бут взглянул на него с нескрываемым раздражением и, не попрощавшись, быстрым шагом покинул кабинет. - Спасибо, - сказала Бреннан за них обоих и поспешила за напарником. – Почему ты так на меня смотришь? – раздалось ее недоуменное уже из коридора. – Он действительно имеет все основания не пускать нас. - Проехали, Кости, - вздохнул спецагент, - пойдем. Какое-то время Лиза и Грег прислушивались к удаляющимся шагам. - Доктор Кадди? – Анна обеспокоенно заглянула в приоткрытую дверь. – Доктор Хаус сказал, что он по тому же вопросу, и вот я… - она запнулась, кажется, и сама сбитая с толку тем, что так легко пропустила кого-то к начальнице без соответствующего распоряжения. - Все нормально, Анна, - сказала Кадди, улыбнувшись ей через силу, и девушка осторожно прикрыла за собой дверь. - Мы можем поговорить? – первым начал Хаус. - Есть о чем? – спросила в ответ Лиза и опустилась в кресло, ощутив усталость, которая не имела ничего общего с сегодняшним днем. – Ты нарушаешь договор, появившись здесь. - К черту договор, - мрачно отозвался Хаус. – Ты вообще веришь в то, что это сработает? Кадди медленно покачала головой. - Тогда почему? – Хаус пристально смотрел на нее, словно пытаясь разгадать очередную головоломку, а затем, наплевав на попытки, сделал неловкий шаг по направлению к ней. – Лиза, я… Она выставила вперед ладонь, хотя их разделял стол и несколько шагов. Ее лицо болезненно сморщилось. - Пожалуйста… не надо. Даже если бы я очень хотела простить тебя, то не смогла бы. Это ты понимаешь? Хаус отрывисто кивнул и замер. Он еще какое-то время смотрел себе под ноги, постукивая кончиком трости по ботинку, а затем развернулся и, покачиваясь, вышел. Лиза с усилием провела ладонями по лицу. Слез не было. Их не было уже давно. Только эта чертова усталость, делавшая ее неуклюжей и рассеянной. На телефоне замигала кнопка внутренней связи, и Лиза автоматически нажала ее. - Доктор Кадди, вас ждут в конференц-зале, - напомнила ей Анна оробевшим голосом. - Иду. Да, пожалуй, это то, что ей сейчас нужно: запихнуть весь этот хаос как можно дальше, отгородиться от него вежливыми улыбками и шаблонными фразами. Поправляя костюм перед зеркалом, Кадди невольно задумалась о том, почему не рассказала ему всего. Возможно ли, что это была ее маленькая месть? Или так было легче? Прощаться, не прощаясь. На ум пришли недавно сказанные ей слова: «Ты ведь не думаешь, что это своего рода эстафета?» Лиза прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Что ж, может и нет, может и не эстафета, но в любом случае она с этим покончила. Заслужила свой отдых и время, очень много времени, чтобы залечить раны – по крайней мере, те из них, которые поддавались лечению.
3
Бут раздраженно прицокнул языком и несколько раз прошелся по коридору туда и обратно. Все их попытки прорваться к пациенту оказались бессмысленными – тот почти все время был без сознания, а если и приходил в себя ненадолго, то бессвязно бредил и цеплялся за руки жены. Приходилось признать, что чертов диагност в чем-то прав – парню сейчас явно было не до того, чтобы отвечать на вопросы. Бреннан молча наблюдала за напарником, терпеливо ожидая его решения. Эмма была живым человеком, и ее нужно было найти как можно скорее - в этом Бут был гораздо лучше нее. - Так, давай еще раз съездим домой к Эмме, может, мы что-то упустили, - не придумав ничего лучше, заговорил Бут, но был прерван звонком мобильного. - Доктор Фостер? - Не совсем, - раздался с того конца самоуверенный мужской голос. - А, Лайтман, - без особого энтузиазма отозвался Бут. - Я тоже рад вас слышать, спецагент, - усмехнулся собеседник. – Вам удалось что-то выяснить? - Нет, парень в отключке, и неизвестно, когда придет в себя. Что у вас? - Тоже ничего конкретного, - ответил Кэл, - но есть кое-какие соображения. Вы не могли бы проверить для меня одно имя? Только сделать это нужно без лишнего шума и огласки. Есть подозрения, что тот, кто нам нужен, располагает своими источниками информации… - Слушаю, - коротко сказал Бут. Вскоре они с Бреннан уже в спешке покидали больницу. - Может, останешься? – на ходу предложил Бут, не слишком надеясь. – Вдруг Доусон придет в себя… Но Бреннан лишь мотнула головой в ответ. - Ближайшие несколько часов от него не будет никакой пользы, - сказала она. – Поехали.
С Лайтманом и Фостер они встретились в условленном месте спустя каких-то двадцать минут. - Вы уверены? – первым делом спросил Бут. – У нас нет ордера, а его отец – человек с превосходной воинской репутацией, ветеран, полковник, не раз был приставлен к государственной награде… Не хотелось бы пятнать его имя без веской на то причины. - Это лишь подтверждает тот факт, что у него навряд ли оставалось достаточно времени на семью, - пожал плечами Лайтман. Бут промолчал. Он неплохо знал этот склад людей и прекрасно понимал, что одними извинениями тут не обойтись. - Успокойтесь, здесь нет толпы телерепортеров, так что в случае ошибки мы просто извинимся, - сказал Кэл. - Далеко отсюда? – вмешалась Бреннан, которой, как и Фостер, не терпелось приступить к делу. - Нет, - Бут проверил оружие. – Его дед был ювелиром, и когда-то владел лавкой в паре кварталов отсюда, которая до сих пор числится в собственности семьи. И ты останешься здесь, Кости. Вызовешь подкрепление, если нас долго не будет, - предупредил он любые возможные возражения. – На всякий случай держитесь позади меня, - сказал он Кэлу и Джиллиан, произведя беглый осмотр и понимая, что при них нет оружия. - Как скажете, - поднимая ладони, с готовностью согласился Лайтман. Несколько домов они прошли в полном молчании. - Здесь, за углом, - приглушенно сообщил Бут Кэлу и Джиллиан. – Почему именно Эванз? – все-таки задал он мучавший его вопрос, прежде чем перейти к решительным действиям. – Я читал материалы допросов его и Доусона, да и всех членов семьи – там нет даже намека… - Он солгал о своем отношении к матери Эммы – Эрике, - ответил Кэл. - Сказал, что скорее был другом Доусона в колледже. Сначала я не предал этому особого значения, но сегодня решил уточнить у матери Эммы – оказывается, он был влюблен в Эрику «как одержимый», если цитировать миссис Винар дословно. - Это не преступление, - заметил Бут. - Нет, но зачем скрывать это сейчас? – поддержала Кэла Фостер. – И потом у нас есть основания полагать, что у Эммы психологическая травма – скорее всего домогательства, кто-то из ближайшего окружения. И если предположить, что это не отец… - То вполне вероятно, друг семьи, - сдержанно кивнул Бут. – А знакомства его отца вполне могли обеспечить его необходимой информацией о расследовании… - добавил он, начиная понимать возможную логику происходящего. - Тогда за дело, - сказал он уже решительно и, махнув рукой, двинулся в сторону двухэтажного дома с невысоким крыльцом и покосившейся вывеской, буквы на которой невозможно было разобрать из-за проевшей их ржавчины. Они поднялись по ступенькам. - Держитесь позади, - еще раз напомнил Бут, вынимая пистолет из кобуры. - Мистер Эванз? ФБР, мы хотим с вами побеседовать, - он попробовал постучать, но от его прикосновения дверь открылась сама. Бут подал знак своим спутникам вести себя тихо и осторожно шагнул внутрь. На первый взгляд помещение было пустым – погруженное в полумрак, захламленное, с покосившимися или вовсе сорвавшимися с крепежей полками. На массивном деревянном столе в дальнем углу стояло пыльное и явно устаревшее оборудование. - Мистер Эванз? – повторил Бут и тихонько двинулся в сторону двери к задним помещениям магазина. Пол под его ногами заскрипел, и словно в ответ на это откуда снизу раздались едва слышные звуки. - Слышите? – вырвалось у Фостер. - Тшш, - Бут приложил палец к губам, прислушиваясь. На мгновение все замерли, а затем Лайтман решительно прошел за тянущуюся вдоль стены конторку. - Агент Бут, - позвал он и скрылся с глаз, быстро наклонившись. – Подвал, - он откинул половицу, под которой оказалась прямоугольная крышка люка с боковой выемкой в качестве ручки. - Я пойду первым, - тихо сказал Бут, потянувшись к ней. - Всегда пожалуйста, - Кэл отступил на шаг, уступая место. Крышка бесшумно откинулась и похожие на сдавленное мычание звуки стали явственнее. Низко нагнувшись, Бут начал спускаться по винтовой лестнице, пытаясь хоть что-то разглядеть в сгустившейся темноте. Он ожидал нападения в любой момент, прекрасно понимая, что у противника есть весомое преимущество. Но нападения не последовало. Под потолком тускло горела лампочка, и вскоре его глаза стали различать предметы – какое-то специальное, явно более современное, чем наверху, оборудование, небольшая кушетка в дальнем углу со сваленным на нее тряпьем и двух женщин, привязанных к стульям с заклеенными скотчем ртами. В следующую секунду он узнал в одной из них Эмму. - Эй, все в порядке, - сказал он, приближаясь к девушке и убирая пистолет, та замотала головой в ответ. – Сейчас мы тебя развяжем… - он осторожно отклеил скотч и потянулся к веревкам, стягивающим ее запястья. - Нет, - Эмма снова яростно замотала головой, - сначала Сара, помогите сначала ей… - хрипло выговорила она. - Сара? – Бут огляделся. – Но где она? - Она здесь, агент, - спустившись по лестнице, Лайтман стремительно подошел к кровати и осторожно перевернул тело девушки, которое Бут принял за безжизненную груду вещей. – Освободите пока Эмму и мисс Уинтерс, - сказал он, неотрывно изучая мертвенно бледное, со следами побоев лицо. Его пальцы легли в основание тонкой шеи, изогнувшейся под тяжестью безвольно откинутой головы. Все замерли. - Она… - прошептала в ужасе Эмма, - она мертва? - Нет, - сказал Кэл с видимым облегчением, - но пульс очень слабый. Фостер, - крикнул он, вызывай Девять-один-один! – одним резким движением он оторвал стягивающую запястья Сары полоску ткани, закрепленную на железных прутьях кровати в изголовье, и поднял невесомое тело на руки. – Все хорошо, милая, мы о тебе позаботимся, - пробормотал он, осторожно поднимаясь со своей ношей по лестнице.
- Что тут произошло? – обратился Лайтман сразу к Эмме и Алексии Уинтерс, как только медики, приехавшие довольно быстро, осмотрели пленниц и забрали Сару – из них троих серьезно пострадавшей оказалась только она. У Алексии на руке, чуть выше локтя, багрянцем наливались синяки – следы сильной мужской хватки, на Эмме не было ни царапины. Они переглянулись на вопрос Лайтмана, Уинтерс чуть слышно вздохнула. - Это все моя вина, - тихо начала она. - Неправда, - заупрямилась Эмма, - это я тебя втянула… - Подожди, скажешь в свое время, - прервал ее Кэл. – Что именно – ваша вина? Ваша очевидная ложь о том, что Эмма ничего не знала о ваших отношениях с ее отцом или что-то посерьезнее? Алексия вымученно улыбнулась. - Я даже не уверена до конца, зачем соврала. Наверное, не хотела, чтобы Эмму дергали еще и по этому поводу. Да, Эмма знала обо всем, она пришла ко мне незадолго до того, как… все это началось, и спросила напрямую. Я не стала ей врать, но попросила пока не говорить отцу – он хотел рассказать все сам, - молодая женщина прерывисто вздохнула, инстинктивно поднеся одну ладонь к животу. – Но потом Эмма догадалась и о беременности, и мы повздорили. - Это была глупость, ребячество, - снова вмешалась Эмма, - до этого мне удавалось вести себя по-взрослому, и я так гордилась этим, но в тот момент… - Ты почувствовала себя преданной, - мягко подсказала Фостер, когда девушка замолчала, подбирая слова. Эмма отрывисто кивнула. - Это быстро прошло, мне удалось с этим справиться – отчасти потому, что я видела, как несчастен папа без Алекс, отчасти понимая, что мои страхи неоправданны. Папа никогда не бросил бы меня. Но это было так… с этим было сложно бороться. - Наши чувства редко подчиняются нашему рассудку, как бы мы не льстили себе и не убеждали себя в обратном, - сказал Кэл, мельком взглянув на присоединившуюся к ним Бреннан. Она в ответ слегка поджала губы, показывая, что сейчас не место для споров, но она при этом совершенно с ним не согласна. - А потом папу обвинили… - продолжала Эмма. – В общем, я так и не успела сказать ему, что я не против, что это хорошо, что он нашел Алекс, - ее голос дрогнул, и Уинтерс поспешно обняла ее за плечи. - Ты ни в чем не виновата. Пальцы Эммы нашли и слегка сжали в ответ ее ладонь. - В общем, когда Уолтер сказал, что мы должны немедленно уехать, я решила поделиться своими сомнениями с Алекс, - глухо сказала Эмма, заставляя присутствующих напрячься при этом имени. – Он был так настойчив, а потом сказал, что если я соглашусь – никто не пострадает, - она слегка вздрогнула. – И тогда я заподозрила… Алексия крепче обняла ее плечи. - Я должна была позвонить вам, а не заниматься самодеятельностью, - сказала Уинтерс. – Но… - Вы побоялись потерять Эмму окончательно, - подхватил Лайтман. – Дальше, что было дальше? - Это был тот самый звонок, когда мы с Бутом были у тебя дома, верно? – спросила Бреннан. – Когда ты так поспешно ушла? - Верно. Дело в том, что мы с Уолтером, мы… - едва слышно проговорила Эмма, с трудом выталкивая из себя слова, но Фостер прервала ее. - Это подождет, мы поговорим об этом позже, хорошо? Эмма с благодарностью кивнула. - В общем, я позвонила ему и сказала, что готова уехать, но сначала нам надо поговорить. Я предложила встретиться на нашем месте в парке, и он согласился. Мы с Алекс уже были здесь к тому времени – когда-то давно он приводил сюда меня и родителей, показывал мастерскую, тогда еще была жива мама… Должно быть, он думал, что я все забыла, но это было яркое впечатление, и я запомнила улицу. А когда мы нашли его машину, оставалось только вычислить дом… Он уехал сразу после моего звонка, и я отключила телефон. - Последний принятый сигнал, - Джиллиан мельком посмотрела на Лайтмана. – Но ФБР так и не смогло отследить, кому ты звонила… - У Уолтера всегда был еще один, предоплаченный, он говорил – так безопаснее, - прошептала Эмма. Каждый раз упоминание этой связи давалось ей с огромным трудом, оно тяжело повисало в воздухе, как немой, ни к кому конкретно не обращенный упрек. Сейчас Эмма во всем винила себя, в этом Джиллиан не сомневалась, но и все, кто окружал ее, разделяли эту вину, даже если не имели ни малейшей возможности помочь. - Так что произошло? – вернулся к теме разговора Бут. – Кто сделал это с вами? - Уолтер, - Эмма поежилась, - он вернулся почти сразу же – наверное, что-то заподозрил, или увидел машину. Мы не успели ничего сделать, даже вызвать скорую для Сары. Он просто взбесился, принялся орать, что я все испортила, что теперь у нас еще больше свидетелей… он вел себя, как одержимый, - выдавила Эмма, которую слегка потряхивало. – Он сказал, что ему нужно подумать, и связал нас там, внизу, а потом пришел этот мужчина… - Мужчина? – насторожился Бут. - Да, - Эмма кивнула, - я его не знаю, но, кажется, именно его фотографию вы мне тогда показывали. У него было оружие, и он забрал с собой Уолтера. Тот даже не успел сообразить, что случилось. А еще он велел передать вам это… - Эмма сунула руку в карман кофты и вытащила сложенный вдвое листок. – Велел передать лично в руки, когда вы «примчитесь нас спасать». Бут быстро пробежался глазами по строчкам и нахмурился. - Бродски? – спросила Бреннан, пытаясь заглянуть ему через плечо. Бут сухо кивнул. - Похоже на то, - сдержанно сказал он, быстро складывая и пряча листок. – Мне нужно будет кое-что проверить, а ты отправляйся пока в гостиницу. Скоро тут будет полно полиции, - обратился он к Кэлу и Джиллиан, и словно в ответ на его слова послышался отдаленный вой сирен. – Они зададут Эмме и миссис Уинтерс несколько вопросов, а потом… - Мы сами отвезем Эмму домой, - сказала Фостер. - Хорошо, спасибо, - он немного помедлил, - за все. Он протянул руку, которую и Кэл, и Джиллиан охотно пожали. - А ты куда? – не удержалась напряженно следившая за каждым его движением Бреннан. - Потом, Кости. Объясню, когда вернусь, - сказал он, ненадолго встретившись с ней глазами, и быстро вышел, не давая времени возразить. Бреннан проводила его встревоженным взглядом. - Пожалуй, я тоже поеду – общение с полицейскими не моя сильная сторона, - сказала она. - Мы могли бы вас подбросить, - предложила Фостер. - Не стоит, я возьму такси, - и поспешно попрощавшись, Темперанс последовала за напарником. В ее голове крутился адрес, который она успела подглядеть в оставленной Бродски записке, и короткая фраза: «Никаких копов. Только ты и я».
2
- Как ты? Эмма обернулась на тихий голос Джиллиан. Забрав предложенный стаканчик с кофе, она неопределенно пожала плечами, вновь поворачиваясь к стеклянной стене, за которой была видна лежащая на больничной койке Сара. - Лучше, чем… - тихо произнесла Эмма и замолчала. - Врачи говорят, она поправится. Эмма неопределенно хмыкнула, скривившись. - Физически – возможно, но как жить после такого, доктор Фостер? Как? – Эмма затравленно взглянула на женщину, а затем прижалась разгоряченным лбом к стеклу. - Это будет непросто. Но у нее получится, если рядом будет кто-то, кто ее любит. Она молода… Джиллиан оборвала себя на полуслове, понимая, что говорит банальности, которые Эмма слышала уже не раз, и она права – никто не может дать никаких гарантий. После непродолжительного допроса Эмма наотрез отказалась ехать домой – она хотела знать, как чувствует себя Сара, да и Алекс нужен более тщательный осмотр, настаивала девушка. В конце концов, Кэл и Джиллиан сдались, и вот сейчас Фостер гадала, правильно ли они поступили. Эмма была измотана, под ее глазами залегали темные круги, а пальцы то и дело сжимали и разжимали бумажный стакан. Ей нужен был отдых. Но в то же время Джиллиан отлично понимала, что именно так крепко держит ее в больнице помимо вполне естественного беспокойства. Джиллиан вдохнула поглубже. - Алексия и малыш в порядке, - сказала она вовсе не то, что собиралась. - Да, я уже знаю, - губ Эммы коснулась слабая улыбка, - это хорошо… мой братишка крепкий парень, - ее голос слегка дрогнул. - Уже известно, что будет мальчик? Эмма кивнула. - Папа был бы рад, - чуть хрипловато произнесла она, ее губы дрогнули, и она отвернулась. - Эмма, - Джиллиан положила руку ей на плечо, - Эмма, посмотри на меня, пожалуйста. Немного помедлив, та послушалась, поднимая на Фостер наполненные слезами глаза. - Запомни хорошенько то, что я сейчас скажу: ты ни в чем не виновата. Ты такая же жертва, как и твой отец, как эти девушки. Лицо Эммы словно закаменело, а затем она слегка мотнула головой. - Только вот я жива и здорова, а они… - она передернула плечами, словно пытаясь избавиться от утешающего прикосновения. - Ты многое потеряла и многое вытерпела. И ты не могла знать, - твердо сказала Фостер. – Не могла. Какое-то время Эмма продолжала смотреть на нее, а затем медленно кивнула. Невозможно было понять, согласилась ли она, но, по крайней мере, что-то она услышала. - Я так устала, доктор Фостер, - пробормотала Эмма и отвела взгляд, словно устыдившись своей слабости. Джиллиан осторожно притянула девочку к себе, и та обмякла в ее руках, крепко и доверчиво прижимаясь. - Я знаю, милая, знаю, - прошептала она, поглаживая Эмму по голове. – Мы будем здесь столько, сколько потребуется. Эмма слегка отстранилась и с благодарностью посмотрела на нее. Потом снова на Сару. Какое-то время они молчали, рука Фостер по-прежнему крепко удерживала худенькие девичьи плечи. - В первый раз это случилось, когда мне едва исполнилось двенадцать, - глухо начала Эмма, и внутри Джиллиан все перевернулось, но она даже не шелохнулась. – Я говорю это, но на самом деле ничего такого уж страшного не произошло, - Эмма скривилась. – Уолтер уделял мне внимание, касался меня, но я сразу сказала, что хочу подождать до семнадцатилетия, и он согласился ждать… Я думала, это и есть доказательство искренности его чувств ко мне. Это пугало, но и льстило моему самолюбию, делало меня особенной, понимаете? Такой взрослый мужчина, почти папин ровесник… дура, какая же я была дура… - Ты была ребенком, - напомнила Джиллиан. - Несколько раз я пыталась прекратить, но он всегда находил слова… он всегда знал, что именно нужно сказать, был таким понимающим, заботливым. Мне даже в голову не приходило, что он может причинить кому-то вред, - Эмма сглотнула, заметно побледнев. - Это было странно, неправильно, это мучило меня, и в то же время было моим большим секретом. Папа замкнулся в себе после смерти мамы, мне казалось, что ему тяжело даже находиться дома, где все напоминало ему о ней. А потом появилась Алекс… Но Уолтер – он всегда был рядом, и не так уж часто позволял себе… - Эмма запнулась, переводя дух после своей сбивчивой речи. – Как думаете, если бы я согласилась, он бы не?.. – сдавленно проговорила Эмма, взглянув на Фостер со страхом и мольбой. - Это бы ничего не изменило, - уверенно сказала Джиллиан, понимая, насколько важно Эмме это услышать. – Этот человек болен, его одержимость тобой спасла тебя от более тяжелой участи, но она лишь еще одно проявление его болезни. Эмма неуверенно кивнула, но в ее глазах промелькнуло облегчение. - Давай мы отвезем тебя домой? – предложила Фостер, когда молчание затянулось. - Я еще побуду, - сказала Эмма, - вдруг Сара очнется, а никого нет. Ее мама была в другом городе, она уже едет сюда – так что я дождусь. - Ну, хорошо, мы тоже пока будем поблизости, и если что… - сказала Фостер и запнулась на полуслове, потому что в этот момент двери лифта разъехались, и оттуда показалась целая бригада врачей с каталкой. - Состояние стабильное, но она все еще без сознания, - говорил один из врачей, быстро проглядывая записи. – Нужно сделать ультразвуковое обследование, посмотреть, что с плодом, а потом… Каталка пронеслась мимо ошарашенных Фостер и Эммы. На ней мертвенно бледная, с длинным порезом, рассекающим правую щеку, лежала доктор Бреннан.
3
Получасом ранее
Сидя в такси, Бреннан прокручивала в голове текст записки. Должна ли она позволить Буту рисковать собой? Не лучше ли было вызвать подкрепление? Но что если этим она сделает только хуже? Или – что тоже вероятно – у Бута есть план, есть подкрепление, и он не взял ее исключительно из соображений безопасности? Это несколько раздражало, но Бреннан не могла не признать за ним некоторой правоты. Однако они всегда все делали вместе - справлялись с проблемами, преодолевали препятствия, спасали друг друга. Вот и сейчас Бреннан была не готова отправиться в отель и сидеть там в ожидании новостей, как он ей велел. Какими бы ни были его доводы, даже при условии, что она готова признать их разумность, в ситуации подобной этой не было никаких правил, кроме одного – они напарники, а напарники не бросают друг друга в опасности, не оставляют в беде. Кроме того, что-то неотступно тревожило ее в этой ситуации, помимо очевидной опасности от встречи со слетевшим с катушек снайпером-психопатом. И дело было не только в Винсенте, мысли о котором не оставляли ее с тех самых пор, как они прилетели в Принстон. То, что его убийца разгуливает на свободе, мрачной тенью следовало за напарниками, и им не нужно было говорить об этом, чтобы знать, что чувствует другой. Но в этот раз дело было в чем-то еще. «Только ты и я». Никаких копов… Чего, в конечном счете, добивается Бродски? Только ли вендетты? И причем тут тогда Уолтер Эванз, зачем было брать его с собой, если можно было прикончить на месте? Бреннан снова и снова прокручивала в голове все известные ей факты – о самом Бродски, об их отношениях с Бутом, то немногое, что они знали о подозреваемом… Это был не ее конек, и все же она успела кое-чему научиться у Бута. Такси проезжало длинный ряд однотипных складских помещений и уже начало притормаживать, когда догадка обжигающей вспышкой пронеслась в мозгу Бреннан. Дыхание перехватило от ужаса. Не расплачиваясь, она выскочила из машины едва ли не на ходу и понеслась в сторону указанного в адресе здания. Это были какие-то доли секунды. Длинный полутемный ангар, три человека невдалеке, в фигуре одного из которых она мгновенно, почти на уровне инстинктов, угадывает Бута, и кажущийся бесконечным коридор. Рука одного из мужчины поднята достаточно высоко, чтобы разглядеть, что это не оружие, по крайней мере, не такое, как он сжимает второй рукой. У Бута тоже пистолет, а третий, привязанный к какой-то железной перекладине и обмякший, похоже, без сознания… Она не успела. Не успела!.. Ее глаза лихорадочно шарят по помещению и находят то, что так отчаянно ищут – массивную бетонную перекладину в паре шагов от мужчин. Совсем не обязательно, но может сработать. Бреннан набирает побольше воздуха, так что он болезненно распирает изнутри, и кричит во всю мощь своих легких вполне очевидную уже вещь: - Бут!.. У него бомба! Ей кажется, что этих нескольких мгновений хватает. Кто-то метнулся в сторону, прежде чем ее отшвырнуло к стене ударной волной. «Только будь жив», - бьется на краю сознания красной точкой, прежде чем она проваливается в оглушающую, ватную темноту.
В ушах стоял равномерный, раздражающий гул. Какое-то время Бреннан не шевелилась, надеясь, что он хоть немного стихнет. Ждать пришлось долго, она проваливалась в дремоту, снова приходила в себя, и наконец, стала различать звуки за пределами собственной черепной коробки – шуршание колес каталки по коридору, шаги, приглушенные разговоры. Еще немного выждав, Бреннан медленно открыла глаза. На удивление, это далось ей почти безболезненно – оказалось достаточно пару раз сморгнуть накатившие слезы, и она смогла различать предметы. - Я смотрю, вы очнулись. Голос и движение поблизости мигом разрушили то хрупкое равновесие, которое Бреннан выстраивала с таким тщанием, и заставили ее поморщиться. Приложив усилие, она сфокусировала взгляд на Хаусе. - Где… - горло неприятно саднило, и голос дрожал, - Бут… он в порядке? - Слегка контужен – впрочем, вряд ли впервые, а так вполне, - в своей манере ответил Хаус. – Как и вы. – Он помолчал и, посмотрев на нее чуть пристальнее, добавил: - Знаете, если вы хотели от них избавиться, есть и более гуманные методы… - Что? Я?.. – Бреннан запнулась и в ужасе опустила глаза вниз. Живот был на месте, и это ее немного успокоило, а секундой позднее она ощутила легкий пинок изнутри. - Да, они тоже в порядке, - сказал диагност. – По какой-то счастливой случайности. Хотя все эти глупые рекомендации – ну знаете, про покой для беременных и нежелательность прогулок поблизости от взрывов - не просто треп. - У меня не было выбора, Бут был в опасности, - ответила Бреннан с уверенностью, которой уже не чувствовала. В одном Хаус точно прав – она рисковала детьми. Скорее всего, этим она спасла Бута, но вот поймет ли он? - Маленький совет – если хотите сохранить этих детей и их отца, переходите на более размеренный образ жизни, - продолжал Хаус. - Прогулки на свежем воздухе, какое-то невинное хобби, исключающее вооруженных людей и взрывные устройства. Возможно немного, самую малость костей – буквально горстку-другую, не более... - Стоит признать, что в ваших словах есть рациональное зерно, - нехотя сказала Бреннан. - Вот! – торжествующе заявил диагност. – Этим вы мне и нравитесь. А то – не лезьте не в свое дело, Хаус, почему вы не сказали мне про операцию на мозге, Хаус… Люди – такие паникеры, - он закатил глаза, заставляя Бреннан невольно улыбнуться этому дурачеству. – В общем, берегите себя, мисс лучший антрополог в Штатах. - И вы, - отозвалась Бреннан, провожая врача взглядом. На какое-то время ей удалось подавить свои сомнения – Бут в порядке, малыши тоже, да и она чувствует себя все лучше. Но постепенно мысли о напарнике становились все более навязчивыми и тревожными. Определенно ей нужно было увидеться с ним и как можно скорее... Бреннан подавила невольный вздох - не только увидеться, но и поговорить. Вряд ли стоит и дальше делать вид, что она не понимает его намеков. Страх потерять его, который она пережила недавно, засел в груди слишком глубоко. Он должен знать, что всегда будет частью их с детьми жизни, и никто никогда не лишит его этого права. Но он ровным счетом ничего ей не должен.
2
- Доктор Хаус, - в коридоре Грегу встретился Кэл Лайтман. – Я слышал, что доктор Бреннан в порядке. - Будет, когда поймет, что беременна, - кивнул Хаус. - Не находите ее поступок по-своему… романтичным? – склонив голову набок, поинтересовался Кэл. Хаус сделал вид, что задумался. - Безответственным – да, безрассудным – пожалуй, опрометчивым… о чем мы там говорили? Кэл усмехнулся. - Все мы иногда поступаем опрометчиво и безрассудно, - сказал он, со значением взглянув на диагноста. - Собираете местные сплетни? Похвально. - На самом деле, я просто хотел поблагодарить вас за помощь, - сказал Лайтман. - Холвуд пришел в себя, да и Саре благодаря заботам вашей команды становится все лучше. - Ну, поскольку ФБР решило, что мы должны заниматься всеми случаями по этому делу, боюсь, у них не было выбора, - пожал плечами диагност. - Верно… Доктор Фостер присоединяется к моим благодарностям – она повезла Эмму домой. Было интересно познакомиться, - Кэл протянул руку, которую Хаус после недолгих раздумий пожал. – И Хаус, - притормозил он, собравшись уже было уходить. – Иногда это просто жизнь. Никакой драмы. Хаус приподнял брови в картинном недоумении, но когда понял, что на Кэла это не действует, хмыкнул. - Никакой драмы?.. Это скучно. - А мне кажется, стоит попробовать, - широко улыбнувшись на прощание, Лайтман пошел к лифтам своим энергичным, пружинистым шагом.
Джиллиан Кэл застал уже в гостинице. Она выглядела не просто уставшей, а выжатой до последней капли, но из ее глаз пропало это неизменно встревоженное выражение, и Кэл почувствовал, как и в его груди ослабевает какой-то узел. - Тебе нужно поспать, - сказал он, наливая немного виски себе и ей. – Немного выпить, принять теплый, расслабляющий душ и поспать. Джиллиан кивнула, не желая тратить оставшиеся силы на споры или даже на крутившийся на языке вопрос – знает ли он, что нужно ему самому. В конце концов, они уже все выяснили. Теперь им надо вернуться домой, к работе, и оставить позади и этот разговор, и эти смутные, бесплодные ожидания. Нужно научиться жить без них. - Я слышал, что Алексия собирается подавать документы на опеку, - сказал Кэл. - Сильвии пригрозили социальной службой, и она согласилась отказаться от своих прав. - Интересно кто, - улыбнулась Джиллиан. - Кто? - Кто пригрозил… Кэл пожал плечами, делая вид, что понятия не имеет, о чем речь. Оставив выпивку на столике, он приблизился. - Извини, - сказал он, - я знаю, что ты думала об этом… - Вовсе нет, - попыталась солгать она, но сдалась почти мгновенно – не то чтобы она не могла обмануть Кэла, если бы захотела, но в том-то все и дело, что у нее почти никогда не возникало такого желания или потребности. – Так будет лучше, - прибавила она. Он кивнул. - Я тоже так подумал. - Какая из меня мать? - пожала она плечами и отвернулась. - Отличная. Из тебя выйдет отличная мать, - твердо сказал Кэл. - Спасибо, - она попыталась изобразить улыбку. - И жена, - прибавил он. – И все, что ты захочешь… - его голос зазвучал чуть глуше, но она заметила. - Кэл, - она запнулась, а он просто взял ее за руку и подошел так близко, что все мысли вылетели из головы, оставив после себя звенящую пустоту. - Я идиот, Джил. Она вздрогнула, попыталась мягко забрать руку – ей это было необходимо, чтобы ответить хоть что-то вразумительное, но он не позволил. Напротив, его вторая рука легла ей на талию, отрезая все пути к отступлению. - Может уже хватит? – спросил он, придвигая свое лицо близко-близко к ее. - Пожалуй, - ответила она незнакомым, грудным голосом. Его звук стал последней каплей для Кэла, и ненадолго задержав восхищенный, очарованный моментом взгляд на ее лице, он смял ее губы нетерпеливым, напористым поцелуем.
3
Проснулся Бут от отвратительной ломоты в висках. Нащупав рукой повязку, он испуганно вздрогнул, принимаясь лихорадочно копаться в собственных воспоминаниях. Мысли путались, но кажется, он не забыл ничего из недавно произошедшего. Или ему так только кажется? Тяжело приоткрыв веки, Сили обвел медленным взглядом палату и под конец встретился глазами с Бреннан, которая сидела в кресле напротив и, кажется, только проснулась, услышав, как он шевелится. - Ты все еще беременна, - слабо улыбнувшись, констатировал он с облегчением. - Да, я… - она поднялась и приблизилась, - с нами все в порядке. - Это хорошо, хорошо, - Бут ненадолго прикрыл веки, белесый больничный свет резал глаза и усиливал боль. – Ты должна отдыхать, Кости, - пробормотал он, - а не торчать тут… - Здесь удобные кресла. Ему показалось или в ее тоне и улыбке присутствовали виноватые нотки? - Бут, послушай… я хочу, чтобы ты понял – я не могла поступить иначе. Эти дети, наши дети, они мне очень дороги. Но я не могла потерять тебя, - Бреннан замолчала, не зная, что еще можно прибавить. Ее взгляд блуждал по складкам сбитой набок простыни, поэтому она слегка вздрогнула, когда рука Бута накрыла ее руку. - Я знаю, Кости. И я знаю, какая ты. Всегда знал. - Значит, ты не сердишься? – Бреннан внимательно посмотрела на него. - Нет, Кости, - он слабо улыбнулся, - не сержусь. Ты ведь спасла мне жизнь… - Вот и я… - начала было Бреннан, но Бут еще не договорил. - Но больше мы вместе не работаем, пока малыши не появятся на свет. И никаких возражений, - он приподнял руку, показывая, что не намерен это обсуждать. - Но… - Бреннан запнулась и замолчала, решив, что лучше вернется к этому разговору позднее. – Хорошо, как скажешь. - Даже не надейся переубедить меня потом, - сразу предупредил Бут и, сделав над собой усилие, слегка приподнялся на кровати, притягивая Бреннан ближе и заставляя ее сесть на край. – И откуда у тебя такие здравые мысли? – поинтересовался он чуть насмешливо. - Доктор Хаус… он заходил ко мне. - Ясно, - сухо отозвался Бут. - Он сказал, что если я хочу сохранить детей и тебя… - Меня? – Бут неопределенно хмыкнул. – Обо мне можешь не беспокоиться, Кости. Пока я буду тебе нужен, я буду рядом. – Озвучил он свои недавние мысли. - Но ты всегда мне нужен, - немного помолчав, серьезно сказала Бреннан. – Я только не уверена, что… - она замолчала. Словесные выражения чувств неизменно ставили ее в тупик. Но в этот раз дело было не только в этом – просто всего было слишком много. Сомнений, воспоминаний, переживаний – совместных и порознь. За плечами у них была целая жизнь, впереди ждала новая, а они словно бы мялись на пороге, никак не решаясь сделать последний, решительный шаг. - Что? В чем ты не уверена, Кости? – когда пауза затянулась, не выдержал Бут. - Не уверена, что также нужна тебе, - наконец честно сказала Бреннан. - Дети – понятно, но я… - она слегка пожала плечами, стараясь говорить непринужденно, - мы с тобой – это другое. - Это шутка, верно? – недоверчиво уточнил Бут. – Как ты можешь сомневаться? После всего? Может, он все-таки галлюцинирует? Слишком уж странно это было для правды. Странно и хорошо. Неправдоподобно хорошо. - Ты сказал, что все прошло, - внимательно посмотрев на него, напомнила Бреннан. – Что твои чувства в прошлом. И я не хочу навязываться, я понимаю, просто… иногда мне кажется, что между нами есть некая недоговоренность, а вообще-то я редко замечаю подобные вещи – ты знаешь, что… - Эй, эй, - Бут взял ее ладонь в свои руки, прерывая путаные объяснения. Голова слегка кружилась, и он понятия не имел – от удара это или от внезапно нахлынувшего счастья. - Похоже, мы просто два остолопа, Кости… - тихо проговорил он, не сдерживая улыбки. - Да? – неуверенно переспросила Бреннан, не до конца понимая причину его радости. - Да, - кивнул Бут, - и пусть мне будет больно, но… - сев на кровати, он бережно привлек ее к себе. – Я никогда не переставал любить тебя, - заглянув ей в глаза, медленно проговорил Бут, прежде чем покрыть поцелуями просиявшее лицо Темперанс.
Хаус вышел из кабинета уже затемно. Пустые, с приглушенным светом коридоры действовали на него умиротворяюще. Это было желанное и необходимое ему сейчас, да и почти всегда, одиночество. Случалось, что он им тяготился, но и тогда понимал – оно органически встроено в самое его нутро. Единственное, на что можно было рассчитывать, - что рядом окажутся люди, способные это понять и принять. Такие люди в его жизни случались. Чаще всего – он сам их из нее и выталкивал. Проходя мимо палаты Холвуда, Грегори невольно задержал взгляд на развернутом к постели кресле. В полумраке нельзя было сказать наверняка, но он был почти уверен, что упрямая девчонка свернулась в нем калачиком и сторожит малейшую перемену в состоянии мужа. Пусть она повзрослела и, пожалуй, сейчас бы его уже не так мучила неправильность происходящего, проникнись она к нему своими самаритянскими чувствами, кое-что в ней оставалось неизменным. Именно поэтому он был уверен, что, по крайней мере, в тот раз поступил верно, не приняв едва ли осознанного, импульсивного дара. Должно быть, со временем Кэмерон и сама поняла, что тогда он сделал лучше отнюдь не для себя, что действовал не из сиюминутных эгоистично-рационалистических соображений. Редкий случай. Почти уникальный. С другой стороны, может быть, она и сейчас верила, что он отверг нечто действительно стоящее, большое и светлое по своей душевной сухости. А может, чем черт ни шутит, до сих пор с грустью вздыхает о нем в редкие минуты слабости. Хаус усмехнулся собственному предположению. Это уже было не важно, давно. Однако сегодня он был настроен ностальгически, медленно пропуская перед глазами вереницу ушедших из его жизни людей и отношений. Он терял их с завидной регулярностью. И ничего не делал, чтобы это изменить. А если что-то и делал, то только хуже. Сегодня он терял Кадди. Ему бы и хотелось думать, что это случилось многим ранее, но, видимо, какая-то часть иррационального романтического безумия свойственна и ему. То, что она уходит, он понял сразу, как только Уилсон сказал ему, что она не против его возвращения. Оказавшись в Принстоне, он первым делом навел справки, и все равно, только посмотрев ей в глаза сегодня, осознал всю необратимость этого решения. Ни у одного из них не хватило смелости попрощаться, но это ничего не меняло. Она уходит. Из больницы. Из его жизни. Сегодня и навсегда. Спустившись на первый этаж, Хаус остановился возле рецепшена и какое-то время смотрел в сторону кабинета Кадди. Хотя нет, уже не Кадди. Теперь это был кабинет Форманна, о чем тот завтра торжественно и торжествующе сообщит Чейзу, который останется равнодушным к этой новости, и Таубу, который скрипя зубами и сердцем, внешне будет сама любезность. - Вам что-то нужно, доктор Хаус? – спросила молоденькая дежурная медсестра, которую Хаус видел впервые. - Нет, - он скользнул взглядом по миловидному личику, а потом по бейджу, - нет, Молли, но спасибо. Медсестра постарше, которая, по всей видимости, решила устроить себе маленький перерыв, подавилась чаем. - Приятного аппетита, - пожелал Хаус и пошел в сторону выхода, провожаемый одним заинтригованным и одним недоуменным взглядом. Открыв стеклянную дверь, он задержался на доли секунды, впуская внутрь порцию холодного воздуха. «Прощай, Лиза», - сказал он мысленно, мысленно же кривясь собственной сентиментальности, и сделал быстрый шаг вперед. Оказавшись на улице, Грегори ненадолго задумался. А не отправиться ли ему в бар? Или, быть может, сделать этот вечер еще интереснее и разбудить Уилсона? Предаться вместе воспоминаниям за бутылочкой-другой хорошего скотча… Но, несмотря на всю заманчивость образа, вскоре он уже садился в такси, называя домашний адрес. Из него сегодня плохой собеседник. Почти такой же, как друг, в любое другое время. Интересно, наступит ли тот момент, когда и терпение Уилсона исчерпает себя? Хотелось думать, что нет. Чертова логика подсказывала, что да, рано или поздно это случится. Возможно, еще и поэтому не стоило приближать этот момент ночными вторжениями. Хотя… когда это его останавливало? Когда его вообще останавливало что-либо, кроме соображений собственной… нет, даже не безопасности. Плевать он хотел на безопасность, здоровье, а зачастую и жизнь. Он берег не ее, а возможность всякий раз, независимо от обстоятельств или того, что стоит на кону, поступать по-своему. Кажется, он давно и накрепко решил, и даже сам не понял когда, – лучше зависеть от наркотиков, чем от людей. Наркотики предсказуемы, как и механизм разрушения, который они запускают, люди – нет. Они могут причинять боль тысячей неожиданных способов, среди которых самыми изощренными были надежда, любовь и вера. - Что, день не задался? – дружелюбно поинтересовался протягивающий ему сдачу таксист. - Жизнь, - коротко бросил Хаус и вылез из машины, не взяв денег. - Дом, милый дом, - пробормотал он, не испытывая и капли тепла или даже приязни к квартире, по которой призраки прошлого бродили неприкаянными тенями днем и особенно - ночью. Однако смутный отблеск света в гостиной заставил его оживиться. Похоже, Уилсону тоже понадобилась компания этим вечером. Хаус встряхнулся, заранее представив скептическое лицо друга, насмехающегося над его унылыми, фаталистическими настроениями. «Это жалко, Хаус. Ты – жалок», - скажет он с плохо скрываемым удовольствием от того, что оказывается его друга еще можно пронять. А значит – не все потеряно. Таков уж Уилсон. Неисправимая «мать Тереза» в мужском обличье, непобедимый, непроходимый оптимист, продолжающий думать, что как раз таки самого Хауса исправить еще можно. Надо только достаточно сильно верить и достаточно крепко… да, пожалуй, любить. Эта мысль согрела даже лучше еще не выпитого скотча, и Хаус поспешнее захромал к двери. Уилсон, конечно, идиот, но он его идиот, и Грег подумал, что готов пересмотреть пару-тройку своих убеждений ради этой странной, но такой необходимой ему сейчас и всегда дружбы. Ну, или хотя бы попробовать. - Что, так и не завел себе новую подружку, пока меня не было? – с порога поинтересовался Хаус. – Имей в виду, я еще не настолько отчая… - он запнулся, поперхнувшись словами, и замолчал. Из кресла навстречу ему поднялась Стейси. - Привет, Грег. Жаль тебя разочаровывать, но это всего лишь я. - Всего лишь ты, - машинально повторил Хаус. Сбитый с толку этим появлением, он нарочито медленно снимал куртку, собираясь с мыслями. - Не знал, что ты в городе, - сказал он. - Немного поздновато для визита вежливости, если это конечно он, - заметил Хаус, снова глядя на нее и удивляясь тому чувству, которое Стейси неизменно в нем вызывала. Словно и не было этих лет, не было искалеченной ноги, операции, мучительной агонии после… Какие-то мгновения, а потом все это обрушивалось на него с новой силой вместе со злостью и сожалением, которое злило еще сильнее. Но в этот раз злости не было, да и у сожаления, похоже, вышел срок годности. Он просто был рад видеть ее. Больше, чем рад. Стейси всегда была и будет для него особенной. Какие бы ошибки они не совершали, какую бы боль не причиняли друг другу, никто и никогда не поймет его лучше, чем она, и никто не поймет ее лучше него. Впрочем, это они уже тоже проходили. Она сказала, что этого недостаточно. И тогда он решил, что она возможно права – им обоим нужно что-то другое. Он отпустил ее и теперь вдруг остро осознал, каким идиотом был. Что ж, одной упущенной возможностью больше, одной меньше – этот вечер прямо-таки изобиловал ими. - Не захотела ждать до утра, - сказала Стейси и улыбнулась своей коронной, сверхуверенной улыбкой, которая ему всегда так нравилась – и все же он видел, что она нервничает, чувствовал всеми своими, как всегда обострившимися в ее присутствии инстинктами. – Плюс подумала, что и ты не захочешь ждать, чтобы узнать новости. - Новости? - Я возвращаюсь на работу в Принстон-Плейсборо. А Кадди уходит – но это ты, наверное, и так уже понял. Хаус рассеянно кивнул, пытаясь переварить услышанное. - Вот как? – протянул он. - И что же, Марк не против? Хотя должен признать, в прошлый раз вышло довольно… забавно, - усмехнулся он. - Забавно или глупо? – уточнила Стейси, копируя его выражение лица и чуть склоняя голову набок. - Зависит от точки зрения. - И твоя тебя волнует в первую очередь. - В единственную, - поправил ее Хаус. - Верно, - Стейси снова улыбнулась, на этот раз задумчивее и мягче. – Как бы там ни было, мы с Марком развелись два года назад, - сказала она. - Вот как? - Два «вот как» подряд – мне кажется, или ты слегка обескуражен? – поддела Стейси. – В любом случае, Лиза предложила мне место, и я не нашла причин для отказа. - Лиза?.. Так это что-то вроде эстафеты? – старательно разыгрывая равнодушие, буднично поинтересовался Хаус. - Забавно, - понизив голос, Стейси шагнула к нему, оказавшись вплотную, - это почти то же самое, что сказала ей я. - И?.. – уже не в силах продолжать игру, хрипловато спросил Хаус. Прежде чем ответить, Стейси обвила его шею руками. Несколько растерявшись поначалу, Хаус обнял ее за талию и притянул еще ближе, желая продлить этот сладостный момент ее кратковременного помешательства. - И зная, как долго мы можем ходить вокруг да около, попусту тратить время и трепать друг другу нервы, я завтра же перевезу сюда свои вещи, - сказала Стейси и не думая отстраняться. Какое-то время Хаус молчал, изучая ее недоверчивым взглядом, а Стейси открыто наслаждалась его замешательством. - Я останусь, Хаус. – Наконец сжалилась она. – А там будь, что будет. - Так не бывает, - вырвалось у него. Она усмехнулась и пожала плечами. - Как видишь – бывает. Только, Грег… - она прижалась лбом к его лбу, - давай постараемся не облажаться и на этот раз. - Вот так, - сказал он, проводя ладонью по ее лицу, - не бывает точно.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться, либо войти на сайт под своим именем.
Disclaimer: All characters belong to their rightful owners. No copyright infringement is intended or implied.
This is for entertainment only and no profit is being sought or gained.