Ломалась и билась в истериках,
Смотрела в дисплей, ждала новой дозы.
Гуляла аллеями в сквериках,
Дышала на мерзлые розы,
Носила под горло шарфы, свитера.
Наушники в уши, на полную звук.
Молчала что в сердце дыра,
И расцветает бамбук.

Сжигала саму себя в ревности,
Нарочно терзала себя мечтами,
Теряла среди повседневности,
Травила упорно спиртами.
Вино, сигареты, мартини, коньяк…
Бывало, швыряла об стену стакан.
Шальная мыслишка – мышьяк?
Живуча, как таракан…

Писала по скатерти пальцами,
Болтала, молчала вечно не в тему
Сшивала под ребрами фальцами,
Ломая себя как систему.
Не знала молитв, не молилась святым,
Вновь привыкала к себе сама.
Дым сигарет казался густым,
И в пустоте тишина.

Она не выносит своих же слез,
Не берет никогда больничный.
Ей безумно нравится визг колес
И не спящий престо столичный.

Она не дает поблажек и льгот
И не любит гостей в квартире,
Ей безумно нравится старый кот.
Одноглазый кот в пневма-тире.

Она не выносит пустых звонков,
Болтовни бывших лучших подруг.
Ей безумно нравится в царстве снов
Там никто не придумал разлук.

Она не выносит черных одежд
И сочувствия не выносит
Ей безумно нравится без надежд
И она пощады не просит.

Она не жалеет саму себя,
Не бывает доброй и милой.
Ей безумно нравится звук дождя
Днем. На кладбище. Над могилой.

Она не выносит своих же слез
И давно не брала отгулы.
Слишком сильно, точно. Слишком всерьез
Еще помнятся его скулы.

Я наверно из тех, без иммунитета,
Подхватила дурацкую хворь в середине лета.
Присосалась к сердцу клещом.
По рукам, по губам, гулять кабаками,
Вырывать изнутри болезнь и топтать каблуками.
Я сегодня пью! Мне еще!

Он хохочет, едва не давится дымом,
И какая разница кого называть любимым,
Если это теперь вранье.
Бабы – стервы да мужики пустозвоны,
Поколение пепси – у нас другие иконы:
Сигареты, авто, жулье.
Иконы моды, стиля. Бог с ним со стилем.
“Если хочешь идти, друг, семь футов тебе под килем”-
Вероломный весьма девиз.
Разрывать навсегда, удалять контакты.
Парадоксы: развод по любви и браки – контракты.
Чуть не так что, шаг за карниз.

Откровения выльются пьяным бредом,
“Было весело! Повторили бы, может в среду?”
Я звонить не люблю, пиши.
И не важно какими будем в финале,
След дешевой губной помады на низком бокале.
Кто-то близкий сказал “Дыши…

Без меня.”

Твои псы на цепях невозможно свирепы,
Мои кошки лишь рвутся домой.
Мы с тобою сегодня одинаково слепы,
Поводырь лишь у каждого свой.

А еще мы с тобой одинаково глухи
К безымянным молитвам богов.
Ты бесстрастно считаешь, что они слишком сухи,
Я считаю как много слогов.

Диалог, монолог и трилогия судеб,
Не печален печальный рассказ.
Мы танцуем на углях для потехи и судей,
И ожоги не видны для глаз.

Ты спиною к окну, взглядом в серую стену,
Я бездумно смотрю в потолок.
Наше вечное чувство уподобилось тлену,
Словно мокрый спичной коробок.

Так просто, безмолвно и пусто.
Теперь что? Всегда будет так?
В простом портмоне лишь медяк
До самой зарплаты... Не густо.

За бледными стеклами - осень,
По дому гуляет сквозняк,
В бумажнике тот же медяк,
А тратить не хочется вовсе.

Лишь кот старым добрым воякой,
С которым прошли долгий путь,
Он тихо мурлычет: “Забудь”,
Глазами сверкая двояко.

Уж сколько он видел трагедий,
Ужасно похожих на бред.
Он дал бы короткий совет,
Коль разум тоскою изъеден:

“Не жди, не звони и не слушай.
Глянь, в комнатах жуткий бардак.
Достань из кармана медяк,
Купи себе новую душу”.

Я не звала, а ты метался
Меж прежней женщиной и мной.
Я не звала, ты с ней остался.
Мы оба гордые с тобой.

Ты лгал себе, своим подружкам,
Боялся слабаком прослыть.
Мои истерики в подушку,
Мы гордыми пытались быть.

Я свою руку опустила,
Разжалась и твоя рука.
Нас так с тобой судьба сводила,
Но мы же гордые слегка…

Чем же я для тебя не такая?
Чем я хуже, ты мне объясни.
Почему ты со мной лишь играя,
Ну а ей ты клянешься в любви?

В небесах рай с другим отвергая,
Я иду за тобою в ночи.
Почему ты со мной лишь играя,
Ну а ей о любви ты кричишь?

И меня оставляя у края,
С нею ввысь так спешишь улетать.
Почему ты со мной лишь играя,
А ее так боишься терять?

Ей ключи доверяешь от рая,
А меня в адском пламени жжешь,
Почему ты со мной лишь играя,
А ее к алтарю поведешь?

Выжимал мою душу, когтями впиваясь,
Выжигал мое сердце, порождая лишь боль.
Наслаждаясь, смотрел то, как я извиваюсь.
Заливал твою совесть дорогой алкоголь.

Закрывал мне глаза и толкал меня в пропасть,
И шептал мне на ухо, что такая любовь,
Что так чужды тебе сострадание, робость,
Иронично вверх подняв свою черную бровь.

А потом бинтовал эти страшные раны,
Умолял о прощении, и падая ниц,
Проклинал себя сам. Ты действительно странный.
Ты как будто играешь жизнь во множестве лиц.

Вырезал острым лезвием символы ада
На моей обнаженной беззащитной спине.
Я просила пощады, сказав мне “так надо”,
Просто молча, продолжил в гробовой тишине.

Словно редкий художник, довольный твореньем,
Целовал мои шрамы, нежно гладил рукой.
Опьяненный внезапным своим вдохновеньем,
С упоеньем, умело, оставлял след другой.

Искалечат измены, предательства, страхи.
Искалечила душу мне больная любовь.
Я прошла эшафот. Так немного до плахи...
А ты капельку счастья обещаешь мне вновь...