Полыхаев понял - вот он, праздник! - когда вошла она. Сперва тяжёлым занавесом бархата и старого ещё чванства вошли батюшка с матушкой, достопочтенная фамилия Зеленцовских. Род-то простой, зелено вино по кабакам - и весь капитал, и были-то Зеленовыми весь век, но нынче всё забыто, нынче государевы фабриканты в почёте. Нынче! Нынче и ему, Полыхаеву, по чину на губернаторскую ёлку за чин военный. Душно, жарко среди бородачей, хоть и бритых.

И тут вдруг она. Дух занялся! Всё уж, кажется, повидано, всё знаемо, а на такую девку прямо смотреть, батюшкой-матушкой не отгоняемому - каждый раз дивен! Стройна, высока - загляденье! Может, кому и не по нраву девица роста гренадёрского, а ему в самый раз. Опротивели сваты от теремных да светёльных, дебелых, прямо взглянешь - в слёзы, слово скажешь - несутся от тебя, прячутся за нянек-мамок. Нет, ему такая под стать - ладная, смелая, ввысь тянется и не боится.

К столу Полыхаев так и кинулся - а ну, куда Зеленцовские сядут?
- Еленку, Еленку к огню ближе, продрогла, небось, голой-то, тьфу!

Полыхаев не сдержался и хихикнул, усаживаясь почти напротив за столом. Папенька-то крепок в замашках старых. А плечи-то её, плечи - без кровинки, не напудренные, полётные. А убрана-то! Все модницы как подушки в тюлях своих, сто шалей навертели, спрятались как в сугробы, а эта сидит прямая в зелёном шёлке. А самоцветы так и горят в волосах каштановых, кто знает, может и камни самые, станется с батюшки её.

Полыхаев не смутился ни одним из барсучьих его взглядов - то соус подаст, то ещё чего подвинет. Мы люди не гордые, с улыбкой, нельзя было не улыбаться смелому её взгляду. Елена! Имя-то какое! А она только:
- Благодарствуйте.

- Благодарствуйте, сударь. Что ж, будто полыхнули вы?

У Полыхаева и дух занялся. Быть не может! Чтобы ему, да счастье такое привалило! И ведь выросла-то как, похорошела! Неужто та самая, Красновых племянница, что у тётки-модницы гостевала и дичь пугала в лесу, с рассвета распевая?

- Ёлочка!
- Огонь вы, сударь, - словно с досады, как лапой колкой по лицу провела. Почти с музыкой встала, хором, а слова-то бросила под распорядительское горлапанство, чтобы лишь он слышал. Нет, не царапают твои иголки, Ёлочка.

Полыхаев и вскочил за ней, выбежал в зал, через толпу, к ёлке. Пахнуло на него смолистым духом, сверкнуло в глаза серебряной да золотой бумагой - эх, ему бы такую красу мальчишкой повидать! Пусть фальшивое злато - так краса-то самая настоящая! И Ёлочка под ней.

- Уважьте, Сергей Лексеевич, ради помолвочки. Сговорились, как-никак.

И унеслась Ёлочка с Сергеем Лексеевичем. А Полыхаев под самые лапы ёлки забрался, смолистые слёзы вдыхал и смотрел. На плечи её бескровные, на взгляд смелый, отчаянный. Сговорились, значит? Срубили ради красы ёлочку?

Она вернулась за стол тихая. Прямая. Глаза смелые на него подняла. Тут-то он ей яичко то и подкатил по столу. Кто-то догадался, разумный, на ёлку его повесить, так вот Полыхаев и снял, думал - яблоко, ан нет, яичко. Взял с собой. Да вот по столу и подкатил, глянув, - погоди, Ёлочка, и Пасха явится, дай срок.

Она и заалелась вся, темно, тяжко.

- Огонь вы, - только и пробормотала, - сударь...

Так и просиял Полыхаев. Ну, погоди, Сергей Лексеич! Есть и у Полыхаевых, чем с тобой потягаться!..

— Знаешь, я как-то не совсем так представляла свой побег из Мистик Фоллса, — мрачно буркнула Кэролайн, потуже затягивая на своей талии пуховой платок и сдувая с перепачканного мукой лица выбившуюся из-под ярко-красной косынки прядь белокурых волос. — И зачем мы только согласились-то на эту авантюру?

— Да кто же мог предположить, что твой драгоценный Стефан подкинет нам такую смачную подлянку? — брезгливо рассматривая мелко нашинкованную в огромном тазу капусту, выдохнула Елена Гилберт. Несмотря на то, что она потратила почти полдня своей новой жизни на нарезку этого овоща, представить, что его можно потреблять, да ещё и в таких производственных количествах, девушка по-прежнему не могла. — А ведь я уверена, что он сказал «под Сент-Петерсбургом».

Вытащив из кармана аляповатого фартука свой смартфон, Елена с тоской покосилась на так и не подающую вот уже три дня признаков жизни шкалу сети.

— И я, между прочим, уверена, что это где-то во Флориде.

Бонни Беннет, с усердием нарезая солёные грибы, покачала головой.

— Да в чём ты вообще можешь быть уверена, когда у тебя по географии один сплошной «не зачёт»?

— Уж поболее твоего, — разозлилась Гилберт, отбирая у подруги разделочную доску и скидывая нарезанные грибы в кадку с нашинкованной капустой. — Не я же, в конце концов, нас сюда перенесла с помощью магии.

— Вашу же мать, вы заткнётесь когда-нибудь уже или нет?! — простонала Кэролайн, приложив ладони к вискам и закрыв глаза. — Три дня одно и то же. И, главное, Стефан, козлина эдакая, похоже, даже не думает здесь появляться.

— Да потому что он, как нормальный человек, во Флориде! — рявкнула Елена, устало опав на стул. — Небось хомячит там своих зазевавшихся аллигаторов, а нам… Чёрт, да в такой мороз ни одной собаки во всей округи не сыщешь.

— Я лично против того, чтобы убивать животных, — фыркнула блондинка, с остервенением перемешивая капусту в кадке руками. — Тем более, на Рождество или другие христианские праздники. Надо уважать святость момента.

Бонни, закусив губы, чтобы в голос не расхохотаться, покачала головой.

— Мне кажется, что в стране, где носят мохеровые подштаники, но при этом в минусовую температуру лакомятся мороженным, вообще априори не может быть ничего христианского и, тем более, святого. Да и Рождество вот уже, как пять дней прошло. Нам если и придётся что-то напоследок здесь отпраздновать, так это Новый год. Так что, при большом желании, можешь и оприходовать какую-нибудь дворнягу. Ну, если, конечно, эта самая дворняга не оприходует тебя раньше. Видела, как они на задницу гилбертовскую пялились, пока она из колодца воду тягала? Уверена, если бы не баба Нюра, то не на что было бы нашей подружке искать приключения.

— Если бы не баба Нюра, то мы бы не попали в рабство! — взвизгнула Елена и тут же с подозрением покосилась на печь, на которой за цветастыми шторками мерно похрапывала гостеприимная хозяйка избы, уверенная в том, что к ней наконец-то приехали «невесты» дальнего родственника.

Гилберт, конечно, была ой как не уверена в каком-либо родстве с двухметровой старушкой, но баба Нюра «точно припоминала», что у неё в «Америкосии» есть дальний-дальний родственник Степан Сальваторкин. При упоминания его брата, старушка перекрестилась, но сказала, что каких только имён в их роду не было. «Демон, так Демон, » — в конце концов, «ей с ним уже детей не крестить». Елена бы поспорила, но чёртова Кэролайн с её внезапно появляющимся под Рождество гуманизмом всё испортила на корню.

И вот теперь, после долгого похода по метровым сугробам к единственному дому, где нормально функционировал телефон, им только и оставалось, что работать, не покладая рук, и ожидать, когда чёртов «Сальваторкин» вызволит их из плена. Правда, на мгновение им всем показалось, что ему не очень-то и хочется этого делать.

— Нет, ну знаете, я так не могу! — в какой-то момент воскликнула Елена. — Я банально жрать уже хочу!

— Да сколько можно про еду, да про еду? — закатила глаза Бонни, с удовольствием уминая солёные грибочки.

— Ну, конечно, — обиделась Елена. — Ты-то можешь есть всю эту гадость, а нам что делать прикажешь? Вон, у Кэролайн от её гуманизма уже лицо втянулось, как у рыбы сушёной. Я тебе точно говорю, пойдём искать еду! Иначе я эту, — шёпотом продолжила девушка, — бабу Нюру сожру.

— Не рискнёшь, — со смаком облизывая пальцы, протянула Бонни. — Во-первых, ты ведь видела, что она сделала с мужиком, который у нее самогонку стащить пытался, а, во-вторых, в ней, по ходу, столько этой самой самогонки, что, боюсь, отравление тебе светит, а не утоление голода. И сидеть тебе тогда в той кошмарной будке, что они сухим туалетом называют, до скончания века. То есть вечно.

Елена, одарив подругу сердитым взглядом, схватила блондинку под локоть и потащила в сторону входной двери.

— Пойдём в курятник, — объяснила она Кэролайн, пока та натягивала на ноги валенки. — Думаю, парочки задушенных кур баба Нюра не хватится.

Кэролайн не была настроена настолько оптимистично, но всё же в итоге засеменила за решительно направляющейся прочь брюнеткой.

Бонни же лишь фыркнула и принялась шинковать морковку. Похоже, жить её подругам оставалось совсем недолго. Особенно с учётом, что из-за шторки появилось раскрасневшееся лицо хозяйки избы.

— И куда их нелёгкая понесла? — поинтересовалась женщина, в очередной раз радуя Бонни своим кошмарным акцентом. Учитывая, что баба Нюра когда-то преподавала в деревенской школе «англицкий», ведьма прикинула, скольким же детям она, тем самым, в дальнейшем испортила жизнь.

— Яйца к кулебякам принести обещали, — с трудом выдержав взгляд в душу из-под кустистых седых бровей, соврала ведьма. — Вы же сказали, чтобы мы тесто замесили.

Баба Нюра кивнула, хотя подозрение из её глаз никуда не исчезло. Кряхтя, она осторожно сползла с печи и подкинула в очаг несколько берёзовых поленьев. Затем, прихватив с собой ещё одно и накинув на плечи фуфайку, старуха двинулась к выходу.

— За огнём присмотри, — приказала она, не оборачиваясь. — А я пока посмотрю, чтобы эти две ненормальные несушек моих не перепугали, а то нестись плохо будут.

Бонни кивнула, но на всякий случай, когда за старушкой захлопнулась дверь, накинула на себя лисий полушубок и тоже направилась на улицу.

Конечно, Беннет не обладала вампирским слухом или зрением, но не услышать доносящийся из сарая визг и звуки ударов, вперемешку с бешеным кудахтаньем кур, ведьма просто не могла. Тем более, что через буквально пару секунд, как баба Нюра скрылась в сарае, оттуда чуть ли не кубарем выкатилась Кэролайн. С огромными от шока глазами и вся покрытая перьями, она растеряно протягивала руки к захлопнувшейся за ней, покосившейся двери.

— Ой, да она же её убьёт! — застонала блондинка и, перепрыгивая через сугробы, понеслась к месту потери своей подруги.

Нет, Бонни бесспорно было жаль Елену, но идти против бабы Нюры, да ещё и в этом гиблом месте?

Спрятавшись за одной из ёлочек, девушка настороженно прислушивалась к разыгравшейся в курятнике трагедией, когда внезапно кто-то положил ей на плечи ладони. Вздрогнув, ведьма обернулась и увидела перед собой Стефана Сальваторе.

Вампир, изумлённо выгнув бровь, кивнул в сторону покошенного строения.

— Нам стоит вмешаться?

— Ну, если хочешь, то…

Договорить Бонни не удалось. Дверца со скрипом приоткрылась, и на пороге возникла воинственная фигура бабы Нюры. Увидев Стефана, она настороженно прищурилась, а затем дружелюбно развела руки в стороны — прямо с зажатыми в них тушками безвинно убиенных Кэролайн и Еленой кур. Впрочем, надо признать, что сами виновницы происшествия, только что появившиеся из-за спины хозяйки избы, выглядели ничем не лучше своих жертв, если даже не сказать — значительно хуже.

— Стёпка, ты ли это?! — стирая с щёк скупые старческие слёзы, воскликнула женщина. — Зяблик мой ненаглядный, а я вот тут твоих воспитываю. Замуж им уж невтерпёж, а кур убивать нормально так и не научились, окаянные.

— Здравствуй, баба Нюра, — приветственно кивнул Сальваторе, и его подруги шокировано уставились на вампира.

Кэролайн, прислонившись спиной к деревянной изгороди, на полном автомате перекрестилась. Свят, свят, свят, но её парень, оказывается, ничего не перепутал и отправил их ровно туда, куда хотел. А ведь только что мисс Форб от души приложили по спине берёзовым поленом. И ради чего? Ради чего всё это было?

— Ты один на этот раз? — улыбнулась баба Нюра, поблескивая на зимнем солнце золотыми зубами. — Николашу не привёз? А то он так красиво нам на Пасху сельский клуб яйцами разрисовал, что председатель его до сих пор за чаркой-другой вспоминает. Ну, — закряхтела старушка, — надеюсь, хоть этих до Нового года оставишь, а то стара я уже стала, ёлку никак нарядить не могу. А тут хоть одна с руками из нужного места, — кивнула она на Бонни. — Грибочки так нарезала, словно магию творила. Не то, что эти две.

«Эти две» обиженно засопели. А ведь если бы Бонни хорошо подумала и вбила в свой «портал» более логичные координаты, то всё могло бы закончиться совершенно иначе. Ведь с флоридскими аллигаторами, в отличие от русской бабы Нюры, у них были бы хоть какие-то шансы на выживание.

Что бы ни утверждали современные психологи, не на каждый вопрос ребенка можно ответить честно, даже опуская подробности и смягчая детали. Ну не скажешь же, глядя в широко распахнутые от любопытства глаза, что вы с папой познакомились после того, как ты в стельку надралась в баре. Что он подкатил к тебе с какой-то абсурдной фразой, которую ты пропустила мимо ушей, потому что все, чего тебе хотелось – забыться и забыть о вылетевших в трубу четырех годах отношений с отличным, «со всех сторон положительным» парнем. Что ее будущий папаша навешал мне тогда килотонну лапши на уши, лишь бы затащить в постель, а я его даже не слушала, потому что думала о том же – только хлопала глазами, изображая бимбо в естественной среде обитания, ну и еще потому, что связные предложения на тот момент мне не слишком удавались.
И уж совершенно точно не стоит травмировать психику ребенку сообщением о том, как чесались руки найти этого упыря (твоего будущего папочку, милая) и выкрутить ему… кхм… ну мы же за честность, в конце концов! – и выкрутить ему яйца, поджаривая их на медленном огне, когда тест на беременность оказался положительным.
Шок и жажда расправы усилились в разы после небольшого исследования в интернете – только я могла умудриться с первого же случайного перепихона залететь от одного из самых больных на голову пикаперов. С другой стороны… да – в постель меня никто силком не тащил, секс был что надо, а я слишком устала от попыток создать что-то стоящее с очередным «подходящим» парнем, круг интересов которого, в конечном счете, сводился к пиву перед телеком, барбекю перед домом и вялому сексу перед сном. Что ж, не встретился тот самый – бывает. Зато к тому времени я уже успела начать свое дело - небольшой маникюрный салон приносил не ахти какой, но стабильный доход, взять в ипотеку дом (слава богу, хватило ума не разделить ее с очередным «женихом») и в целом состояться, чтобы понимать, чего я хочу, а чего - ни под каким соусом. И тогда, глядя на себя в зеркало, ошарашенная, растерянная, смущенная, я кое-что поняла с поразительной ясностью – у меня будет ребенок. Поняла и улыбнулась себе – полубезумной, отчаянной и одновременно счастливой улыбкой. А потом медленно произнесла вслух: «У меня будет ребенок». И это прозвучало правильно.
Говорить или не говорить отцу ребенка, вопрос не стоял. Знать он должен, а уж как быстро он скроется за линией горизонта после этого сообщения – его дело. Но Барни повел себя странно… кстати, тогда я звала его «папочка», не стесняясь упражняться в сарказме («Папочка дома» - что-то вроде этого он и заявил во время знакомства), а он меня – «Тридцать первой» (почему, я узнала лишь спустя несколько месяцев, лишний раз убедившись, что забеременела от полного психа). Так или иначе, он не пропал. Он ехидничал, нес какую-то чушь, делал вид, что ему плевать, но упорно не желал исчезать из моей жизни, а его слова расходились с делом. Врачи, анализы, покупки – казалось, он задался целью принимать участие во всем, что касалось малышки, продолжая изображать страдальца. Однажды я не удержалась и позвонила ему около двух ночи, заявив, что ну очень хочу клубники с халапеньо. Барни молча повесил трубку, а через полчаса стоял на пороге, протягивая мне бумажный пакет. Уверена, мой бывший заявил бы что-то вроде: «Это все беременность, малышка, потерпи», так и не оторвав от дивана свою пятую точку. Но не Барни. Странный, непредсказуемый Барни, на которого, как оказалось, можно кое в чем положиться. Ощутив неловкость за свое ребячество, я пригласила его зайти, но он как всегда отшутился и повернулся, чтобы уйти. Тогда я поймала его за руку и прижала к животу. Он удивленно вздернул брови, а затем его лицо приняло такое беспомощно-восторженное выражение, что мне пришлось проглотить улыбку.
«Уже пихается?»
Я кивнула.
«Спокойной ночи, Барни».
«Спокойной ночи… Тридцать первая».
Надеюсь, что захлопнувшаяся дверь все-таки щелкнула ему по носу.
Шли месяцы, живот рос как на дрожжах, а Барни прочно вошел в мою жизнь. Поэтому когда отошли воды, я, ни секунды не сомневаясь, набрала его номер. Правда из палаты его все-таки пришлось выставить – в какой-то момент мне стало казаться, что мои роды принимает вовсе не врач. А потом родилась наша Элли…
И вот тут Барни начал пугать меня всерьез. Нет, он не пропал с радаров, не отпугнули его ни детские крики, ни бессонные ночи, ни беседы с врачами по поводу цвета, запаха и консистенции содержимого памперсов. Скорее наоборот – в какой-то момент я поняла, что он буквально поселился на моем диване в гостиной, а что настораживало еще сильнее – какая-то часть меня вовсе не была против. Мы вообще-то неплохо сработались с твоим папой, малышка, и то, каким отцом он стал, иногда приводило меня в полное замешательство, а порой – втайне – в полный восторг. Мой - вечно отсутствующий, занятый сверхважными делами, не шел ни в какое сравнение с ним, и в какой-то момент я поблагодарила хитроумное Провидение за то, что в тот далекий уже вечер меня занесло именно в МакЛаренс. Конечно, Барни я этого не говорила. Мы все еще подтрунивали друг над другом, изображали равнодушие, пока в один прекрасный момент…
- Кейт? – раздается за спиной вполголоса.
- А?.. – я оборачиваюсь и смотрю на стоящего в дверях Барни.
- Спит? – все также шепотом спрашивает он.
- Неа, - качаю головой и отодвигаюсь, демонстрируя нашу лукаво улыбающуюся дочь.
- Ну и хорошо, пойдемте вниз, у меня для вас сюрприз.
- Кто бы сомневался, - замечаю ворчливо, нащупывая ногами тапки и пытаясь не выдать почти детского нетерпения.
Барни и сюрпризы это отдельная тема для разговора. Весьма долгого разговора. Но, как ни крути, как не изображай скептика и недотрогу, я их просто обожаю, как и его умение превращать серые будни в неожиданный, запоминающийся праздник. Он циник с душой романтика, хотя ни за что на свете не признается в этом.
«Ты вспомнил мое имя?» - усмехнулась я, когда он впервые назвал меня им - как раз перед нашим первым нормальным поцелуем.
«Я его и не забывал… единственное, которое запомнил».
«Лжец», - я рассмеялась и сделала еще один, последний разделявший нас шаг.
«Ты даже не представляешь…»
- Мамочка, ты так и не ответила, - напоминает Элли, когда Барни берет ее на руки.
- Ах да… мы с папой познакомились тридцать первого декабря, шесть лет назад, в баре – это такое место, куда ходят взрослые, чтобы общаться.
- Общаться, точно! - Барни поигрывает бровями за спиной дочери, и я незаметно щиплю его за руку.
Вместе мы поворачиваем за угол, оказываясь на верхней ступеньке лестнице, и Элли восхищенно охает, а я чувствую, как щиплет в носу и глазах. И дело вовсе не в том, что Барни в очередной раз превзошел сам себя, украсив дом к рождеству и притащив просто огромную, непонятно как влезшую в нашу дверь елку, а в пересекающем гостиную баннере, на котором разноцветными огоньками написано: «Выйдешь за меня?».
- Мог бы подождать и до тридцать первого, - неловко пихаю его в бок.
- Слишком предсказуемо, - фыркает он, сохраняя невозмутимый вид.
- Да уж, предсказуемым тебя назвать трудно, - я тихо смеюсь, утыкаясь лицом в его плечо.
- Ура, мама выходит за папу! – кричит Элли над моим ухом что есть силы.
- Выходит? – Барни не сводит с меня глаз.
- Выходит, - киваю я, обнимая свою маленькую, неожиданно обретенную и горячо любимую семью.

Постарайтесь представить себе нетронутый после прошедшей недавно метели туристами лес, где по соседству с красавицей елью можно увидеть могучего столетнего дуба, скромницу березку или стойкую сосну, а стайка снегирей полакомится алыми гроздьями рябины. Покусывание ветра, хруст корки снега. Деревья укрыты белоснежными нарядами. Сугробы, как принято в подобных случаях говорить - по колено, а то и по пояс. Раннее морозное зимнее утро. Где-то вдали ухнула сова.
Дед Мороз и Снегурочка лежат в сугробе, прижимаясь, как можно теснее друг к другу. Мужчина, одетый в серый шерстяной костюм с желтоватыми засохшими, замершими дорожками, идущими от воротника и вниз, обнимает ствол сосны.

Рассветную тишину разрывает протяжный стон, звук падения и мат:
- К-ка-к-кого? – проснувшийся оглядывается по сторонам, пытаясь понять, где он и почему собственно упал. Обстановка оказывается незнакомой, странной, неожиданной, холодной. – Кто-нибудь знает, где мы и как здесь оказались? Иван? Федька? Максим? Да, где же все?
Со стороны сосны раздается недовольное: - будь человеком, дай поспать! – и уже с измененным тембром на ласковый. - Ну, что ты милая такая твердая, жесткая? Больше никаких походов налево, обещаю, это был последний раз. Ну, Ларис, будь поласковей, пожалуйста, я же люблю тебя и только тебя.

Денис с любопытством посматривает на друга по несчастью, что пытается добиться взаимности от ствола дерева, обдирая кожу на щеке об кору, пытаясь теснее сжать его.
Так и не получив внятного ответа, парень подымается и, качаясь, продвигается через сугробы прочь от места своего падения. Понятно, что пока горе-любовник не проснется окончательно и желательно самостоятельно, не оставит в покое предмет временного обожания, ничего от того получить не удастся кроме пинков, тумаков и сообщений о своей родословной с подробным описанием всех их развлечений и похождений.

Спотыкается и падает на парочку в сугробе.
- Сергей, какого! Дай поспать! – сонная девушка отпихивает дважды упавшего, вновь крепко обнимает грелку, подушку, матрас в одном лице.
- Денис вообще-то – поправляет ее парень.
- Да мне хоть Мефистофель. Дай поспать, - бурчит та, утыкаясь обратно в шею, - я тебя еще не простила. И вообще лучше закрой окно и проверь, что с отоплением случилось.

- А не подскажешь сладкая, где у нас тут окно, - интересуется он, потирая ушибленный бок.
- Я тебе сейчас и подскажу, и покажу, - сообщает девушка, садясь, и оглядываясь, – какого? Вот не козел ли ты после этого! Стоило только отвернуться, а этот кобель уже с незнакомой елкой обнимается!
- Вообще-то это сосна, - поправляет ее Денис, - а тебя совсем не смущает, что ты в сугробе уснула?
- Да хоть пихта! Это все равно не отменяет того, что этот баран ни одной бабы не пропустит мимо, прижмется и облапает, - объясняет свое недовольство девушка и отпихивает от себя партнера по сну.
- М-ммм…
- Лариса, - протягивает руку, - бывшая вон того павиана. Не поможешь?
- Денис, - встает сам и помогает подняться новой знакомой, - ты как здесь оказалась?
- Не помню, но уверена, что из-за этого… Не смотри так. Я вчера как последняя дура стояла у плиты, готовила: салатики, уточку, селедочку, огурчики, накрывала на стол, а этот павлин бесхвостый! Вечером звонит подруга и интересуется, где данное чудо пропадает, честно отвечаю, что еще с работы не вернулся. Наивная! Как же! Прихожу по указанному Танькой адресу, а там… эта сволочь облизывает пальчики какой-то рыжий мымры и сует ей в рот клубнику во сливках. Я зачем спрашивается, полвечера готовила его любимую фаршированную щуку? Чтобы он не пойми с кем в ресторане перепиленные яйца трескал? Жаль, что не страусиные. Я блюдо с ними ему на голову надела, желток хорошо по его ушам потек, и ушла. Он что там кричал позади, звал, извинялся. Дома была бутылка красного вина. Затем адресом ошибся Дед Мороз и остался у меня.

Лишившись источника тепла, упомянутый мужчина в красном костюме свернулся в позу эмбриона и натянул на лоб шапку.
- Потом уже вдвоем разобрались с шампанским. Он рассказал о добрых детишках, что днем на заветные слова «Елочка гори» поднесли зажигалку к украшенному дереву. Огонь тушили все присутствовавшие в квартире взрослые под радостные крики зачинщиков беспорядка. Потом на телефон звонил осел, затем петух общипанный стал орать под окном. Нам это надоело, и мы ушли на следующий адрес Андрея, Антона, Вадима…тьфу ты красного носа поздравлять детей. У него в машине как раз был костюм Снегурочки для, так и не пришедшей напарницы. Очередные родители предложили коньяк, после чего мы еще пару-тройку ребятишек осчастливили. Пошли подышать воздухом, а дальше… не помню. Проснулась уже здесь. А ты?
- С друзьями в клубе отмечал в Москве, хотели выйти посмотреть салют. Проснулся тут, посреди леса, упав вон с того дуба.
- Смотрю, неплохо прогулялся.
- Да, Старый Арбат это слабо напоминает, - соглашается, почесывая затылок.


Спустя час двое пробирались по сугробам, оставив позади спящих.
- Ларис, а может, все же стоило разбудить?
- Не волнуйся о них. Дед Мороз в свою естественную среду обитания вернулся, а этот… индюк пусть еще потискает свою новую подругу, может за компанию и отморозит свои нестраусиные…
- А вы трое, если не секрет, откуда? – интересуется Денис, пытаясь подсчитать хоть приблизительно, сколько будет стоить поездка на такси до дома.
- Зачем тебе это? А-аааа поняла. Мы должны быть где-то на окраине Тулы, так что тебе больше билет на поезд подойдет.
- Действительно, неплохо прогулялся. Расскажу остальным, не поверят, где умудрился проснуться.
- Ты главное про дуб не забудь сообщить, - посмеивается Лариса над своим новым знакомым, - без него точно не поверят.

А немного в стороне от леса, на трассе стоял дорожный знак, оповещавший, что до Мурома осталось каких-то 15 километров.


Насколько эта история правдива, не знаю. Ее рассказал в прошлый Новый год наш друг Сашка, а он тот еще сказочник. К тому же поведал обо всем этом после боя курантов, традиционных дружных поздравлений, загадывания желаний под бокал шампанского, но он уверял всех, что все это действительно случилось пару лет назад с одним из его знакомых. Особо никто не поверил, но начавшийся позднее салют все смотрели с балкона.

Дело было в прошлом году. Вернее, в самом начале теперешнего уходящего. Второго января мы с мужем собрались поздравлять кумовьев с Новым годом. Но, так как количество съеденных и выпитых вкусностей накануне заставляло печень и прочие ответственные за жизнедеятельность органы биться в истерических спазмах, решили выдвигаться на машине и ненадолго. Муж категорически настоял на том, что за рулем он, ибо эта наижелезнейшая отмазка здоровью просто необходима. Я его горячо поддержала, похвалив за мужество. Сама же клятвенно заверила, что, хоть руль мне и не достался, в знак солидарности буду пить только чай!

Торт был куплен, подарки упакованы, порулили. Чинно и благородно.

Нууу... Кто ходил в гости к кумовьям, да еще и впервые в наступившем году, тот поймет. «Чай? Серьезно? На чаек?! Это подло!»

Когда мы устыдились своего безалкогольного предательства, вечер наполнился многообразием красок.

Поход в гости затянулся и удался на славу. Новый год был зачетно отпразднован. Пришла пора откланяться. Машину бросать не хотелось, ведь утром же ехать забирать лениво. Вызов драйвера у всех проверенных операторов не увенчался успехом. Празднуют люди, имеют законное право. Непроверенным авто доверять страшновато. Муж призадумался и набрал номер коллеги с работы, жившего неподалеку от дома наших друзей.
К счастью, вынужденный драйвер оказался трезв и готов прийти на помощь. Через полчаса мы катили домой. Настроение было приподнятое. Само собой, спасителя в знак благодарности затащили к себе.

Дома за Новый год естественно чокнулись. И не раз...

Когда мы, наконец-то, отпустили гостя, муж, как и положено вежливому хозяину, вызвался проводить его до вызванного такси. Собаку прихватил с собой, выгулять на ночь. Я, попрощавшись, шепнула на ухо супругу, чтобы купил что-то от похмелья. Угу, оно уже махало ручкой, нагло ухмыляясь, как тот Деймон Сальваторе. А ведь так правильно и трезвомысляще день начинался...

Спустя полчаса муж вернулся, о моей просьбе забыв напрочь. Я, недовольно фыркнув, без зазрения совести отправила его добывать волшебный элексир. Ничего, переживет. На первом этаже нашего дома аптека, работающая круглосуточно. Всего-то и спуститься вниз на лифте, да пройти пару шагов, зато утром проснемся без головной боли и прочих сомнительных приятностей.

Сняв с пса прогулочную амуницию и накормив его, я плюхнулась на диван в гостиной. Через пятнадцать минут беспорядочного перещелкивания каналов телевизора начала злиться. Жутко хотелось спать, голова начинала болеть, а муженька все не было. Дело нескольких минут явно занимало больше времени. Замечу, что я совершенно не паникерша, и всякие тревожные мысли приходят мне в голову в последнюю очередь и при достаточном на то основании. Вяло побурчав про себя, решила подождать еще немного. Ну мало ли, может встретил кого знакомого. Когда «немного» затянулось, все же взяла телефон. Вежливый механический голос ответил, что связь с абонентом отсутсвует. Это как раз меня успокоило. Значит муж подымается в лифте, у нас там всегда связь пропадает. Время шло, но звука открывающейся входной двери не слышалось. После того, как мой вызов был несколько раз сброшен, пришлось признать: вот теперь пора или волноваться, или скандалить... Дилемму разрешил входящий звонок.

- Ты где?! - рявкнула я в трубку.

Мой голос, несмотря на облегчение от обнаружения блудного супруга, был грозен. Мозг же, сдобренный изрядной долей горячительного, рисовал картинки наказания более изощренные и кровожадные, чем обычно. Душа требовала не скандала — скандалища.

- Пи...ец. Ты мне яйца оторвешь, - раздалось в ответ.

Я аж челюсть уронила. Мой муж, человек с двумя высшими образованиями, хоть и не гнушается крепкого словца по случаю, очень редко начинает беседу подобными выражениями, даже выпивши. Я конечно хотела сотворить с ним нечто эдакое, но жестокая ампутация в мои планы точно не входила. Опешив, смогла воспроизвести лишь:

- Уфф...
- Ты только не злись. В общем... - начал муж и замолчал.

Возникшая пауза и услышанный глубокий вдох заставили меня приготовиться к чему-то катастрофическому.

- Короче, можешь меня прибить, но я собаку потерял, - искренне трагическим тоном сообщил супруг. - Все оббегал, нет ее нигде.
- Какую собаку? - непонимающе спросила я.
- Ты что, вообще уже?! Нашу собаку! - возмущенный отсутствием соответствующей реакции на драматичное событие, муж повысил децибелы в голосе.
- Как потерял? - в состоянии шока продолжала тупить я.
- Не знаю! На пульте от ошейника вижу: вот же, где-то рядом... Но найти не могу! Три раза вокруг дома бегал, орал. Не подходит.

Отчаяние в голосе мужа зашкаливало.

И тут да меня дошло, что момент возвращения после проводов гостя выветрился из пьяной головушки моего благоверного бесследно. То для чего он вышел, видимо, помнил, но упустил, что был послан за этим во второй раз и в гордом одиночестве. Пульт от ошейника с JPS-ом, без которого наш пес в силу породной убегучести, никогда не отпускается в свободный полет, остался у мужа. А раз пульт оттягивает карман, значит и собака-то тоже присутствует. В общем: я знаю пароль, не вижу ориентир...

- Ох, - всего-то и смогла издать я.
- Поэтому и не звонил: думал найдется. Просто не знаю, что делать! Ну сигнал же показывает, что тут она, совсем близко, чуть ли не в самом доме... Черт! Может увели? Соседи? Надо по квартирам бежать! - причитал нерадивый хозяин.

Мой внутренний тролль истошно верещал: «Давай жги, не упускай момент!». Но я настолько обалдела от комизма ситуации, что вместо витиеватого сарказма из меня вырвался только неудержимый хохот. Да такой громкий, что потеряшка, мирно спавший на другом конце дивана под мерцающие огоньки на елке, недовольно вскинул голову. «Чего это вы, мамаша, совсем того?» - читалось в его взгляде.

Уж не знаю, что там думал муж, слыша мой лошадиный гогот. Наверняка и мысли о белой горячке промелькнули в его голове.

- Издеваешься?! - на грани истерики выпалил он.
- Неа, - сквозь непрекращающийся смех выдавила я, хотя поиздеваться очень хотелось, но сил не было.
- Что тогда?
- Просто знаю, кто твое сокровище умыкнул.

В трубке раздалось громкое пыхтение. Такие звуки, наверное, издает разъяренный бык перед тем, как броситься на красную тряпку. Решив не доводить любимого до необратимых последствий, я продолжила:

- Эй, там? Да включи уже мозг, горе мое, ты же сам собаку домой привел, а потом я тебя в аптеку отправила. Вон она, пропажа твоя, на диване дрыхнет.

Через пару минут входная дверь распахнулась, и предо мной предстала картина маслом: взъерошенный, с покрытым потом лицом и глазами, как блюдца, протрезвевший муж. Кажется, не поверив мне на слово, он ринулся в гостиную. Когда вновь разбуженный пес, насилу вырвавшись из радостных объятий хозяина, сбежал в спальню с таким видом, что имей он руки вместо лап - точно б пальцем у виска покрутил, супруг выдохнул с облегчением:

- Ты себе не представляешь, что я пережил.

Я отрицательно покачала головой и хихикнула:

- Пить надо меньше.

Но моя вторая половина глянула на меня таким жалостливым взглядом, что пришлось прикрыть рот ладошкой и виновато притихнуть. Хотя через несколько секунд мы хохотали вместе, и похмелье как рукой сняло. А историей о том, как собаку «потерял», супруг смешил наших друзей и знакомых еще очень долго...