Крики чаек на белой стене,
Чья-то боль, а, быть может, печаль,
Нарисуй что-нибудь на окне
То, что мне и тебе очень жаль.
То, что было, ушло в никуда,
То, что будет, исчезнет во тьме,
То, что рядом, - немая вода,
Лишь печаль, что бушует во мне.
Эта боль – немой призрак дорог,
Тот, что грудь согревает мою,
Ты хотел меня, но не сберег,
Схоронив мою душу в Раю.
Может, кто-то меня вспомнит вдруг,
Кто-то просто вернется назад,
Может, враг, может, сон, может, друг,
Но я знаю, что он будет рад…
Что-то сбудется в эти дни,
Кто-то совесть сожмет в кулак,
Вспомню я, как мы были одни,
И тянула ночь щупальца лап.
Это был наш особый секрет,
Как сверкали глаза в темноте,
Как спасались от страха и бед
В синеватой ночной пустоте,
Тихо-тихо стекали грехи по щекам,
И сплетались в венки голоса,
А по чистым дорожкам оконных рам,
Словно бисер стекала роса…
Может, ты все забыл? Может, это все сон?
Может, это ошибки фантазии нашей?
Этой ночью ты вновь все поставил на кон,
И не будет той страсти краше.
«Ты, наверное, Бог, - я шептала в бреду. –
Я не знаю, что делать для счастья.
Я тебя ненавижу. Люблю на беду.
Я – частичка лихого ненастья.
Ты – весь мой. Ты – во мне.
Ты – под сердцем, как нож,
Ты – ошибка моя. Ты – осколок в спине.
Ты – какая-то сладкая дивная ложь».
«Я бегу от тебя, - мне шептали глаза,
Провалившись в безмолвный покой, -
Извини меня вновь. Я - из глаза слеза.
Успокой меня вновь, успокой…
Я бежал от себя, но нашел только грусть,
Магистралей унылые серые ветки.
Подожди, не спеши. Я вернусь, я вернусь.
Я боюсь за тебя, а свидания редки.
Я костер разожгу. Я забуду слова…
Мы с тобой – одинокие серые птицы».
И я вдруг поняла, как по сердцу стрела,
Что мы вместе, и я не хочу расходиться.
«Я – твоя. Прикоснись, обними и поверь,
Что ты – мой. И на вечные веки.
Люди верят в любовь, открывают ей дверь,
Наше счастье стекает, как реки…
Мои веки дрожат. Не давай мне заснуть.
Не давай, не хочу. Есть надежда,
Что сквозь сна голубого зеленую муть
Тихо спустится наша одежда».
«Ты – моя соль Земли. Ты – ночная гроза.
Ты – осколки соленого синего моря.
Я теряю тебя, и не смей возражать…
Черт, не верь мне, о вкусах не спорят».
Гулко лопнет струна в гробовой тишине,
Мне не спится, не спится, не спится,
И я буду твоя, а ты будешь во мне,
Пока будут два сердца в такт биться.