Вздохнув, Эмма бросила несколько своих вещей в один из открытых картонных ящиков. Поколебавшись немного, она наклонилась и аккуратно, одну за другой, закрыла все коробки. Она пыталась торопиться, потому что не хотела, чтобы здесь появились Генри или Мэри Маргарет, тогда бы она точно не покинула город. Эмма продолжила попытки убедить себя, что её намерения были искренни. Две записки были оставлены на столе: одна для её сына, а другая – лучшей подруге. В обоих письмах она объяснила, почему уезжает, и что это лучшее решение для неё – уехать назад в Бостон. Также она написала, что сможет приезжать в гости, но даже для неё самой это звучало глупо.
Да, Эмма признавала это. Она снова убегала. В жизни Генри для неё не было места, благодаря стараниям Реджины. Хотя, мэр её удивила. Казалось, она была очень расстроена, что Эмма будет появляться в жизни Генри, но согласилась на её условия. Чёрт, она даже дала Эмме еды в дорогу, что очень смутило её, но это был милый жест. В конце концов, она осталась не очень плохого впечатления о Реджине.
«Для Генри так будет лучше», - пыталась себя убедить Эмма. Мальчик никогда не был счастлив, если бы его биологическая и приёмная матери продолжали шипеть друг на друга. Кто-то должен быть умнее, и она уже поняла, что Реджина не собиралась стать этим человеком.
Внезапно в дверь постучали. Чувство страха появилось у неё в животе, а глаза почти болезненно закрылись. Эмма знала, что это не Мэри Маргарет. Почему она стала бы стучаться к себе домой? Нет… скорее всего, это Генри. Эмма надеялась, что, возможно, это пришёл Август, чтобы извиниться, или Дэвид хотел увидеться с её соседкой. Она желала этого всем сердцем.
Подойдя к двери, она открыла её и почти заметно вздрогнула, когда увидела на пороге мальчика, который смотрел на неё с любопытством. План Б… Эмма старалась изо всех сил, чтобы сыграть убедительно. Она оставила дверь открытой, чтобы он последовал за ней, и пошла назад к коробкам с вещами, надеясь избежать расстроенного выражения на лице своего сына.
- Эмма? Я пытался вызвать тебя по рации, но ты не ответила, - сказал Генри, но его голос изменился, когда он увидел ящики в гостиной. – Что происходит?..
- Эмм… - вот чёрт. Она не планировала, что всё произойдёт так… Она уже должна была проезжать мимо указателя «Сторибрук» сейчас, а Генри должен был читать письмо. – Послушай, Генри… Я не могу остаться в городе.
- Что?.. – он широко раскрыл глаза от удивления.
- Я договорилась с Реджиной, хорошо? Мы сможем видеться, просто… не очень часто. Прости, но я не могу больше с ней бороться. Каждый раз, когда я пытаюсь, страдают люди, - тихо закончила Эмма. Зачем она вообще позволила себе остаться так надолго? Тогда уезжать отсюда не было бы так больно.
Хотя, она знала, что это неправда. Она думала о Грэме, о Мэри Маргарет и Генри… Она не заметила, что из глаз потекли слёзы. «Вот, что я оставляю… Кого я оставляю» - подумала Эмма, глядя на сына. «Это к лучшему…»
Мальчик покачал головой:
- Нет, нет, ты не можешь уехать! Ты… ты должна разрушить проклятие! Ты должна остановить её!
Эмма повернулась к сыну и бросила одну из рубашек в ящик.
- Генри! Это не сказка! – всё больше слёз подступало к глазам. – Это реальность. Ты не можешь пропускать школу. Ты не можешь верить в проклятия…
- Ты не понимаешь! Она хочет убить тебя!
- Генри, пожалуйста… - слеза тяжёлой каплей покатилась по щеке Эммы, и сын обнял её за талию. Она обняла его в ответ, мечтая, чтобы этот момент длился вечность.
Внезапно Генри спросил:
- Где ты это взяла?
Эмма отстранилась от него, чтобы повернуться и посмотреть, что он имел в виду. Она проследила за взглядом сына и поняла, что он смотрел на яблочный пирог, который ей дала Реджина.
Он широко раскрыл глаза и воскликнул:
- Ты не можешь это есть!
- Что? Почему нет? – удивилась Эмма. Еда пахла очень вкусно, так что она планировала съесть это перед выходом.
- Ты что, не видишь? Она просто хотела, чтобы ты съела это. Это же пирог с яблоками! – загадочно объяснил Генри. Ей понадобилась всего секунда, чтобы понять, что он снова говорит о сказках.
Эмма громко вздохнула:
- Генри, прекрати! Реджина не злая. Я могу доказать это, - она взяла пирог с тарелки, прежде чем это сделал её сын.
- Подожди! – вскрикнул Генри, но она уже откусила немного от уголка выпечки. Они оба молчали, пока она не прожевала и не проглотила еду.
Эмма уставилась на него:
- Видишь? Ничего не… - она остановилась. Внезапно, ей стало тяжело дышать. Бросив угощение Реджины на тарелку, она приложила руку к горлу, поняв, что Генри был прав. Его приёмная мать хотела её смерти.
Эмма рухнула на пол, и Генри, закричавший от страха и шока, начал медленно исчезать. Не было боли, просто что-то утаскивало её. Что-то нежное, приятное и манящее. Когда она пыталась двигаться, тело отказывалось подчиняться и становилось тяжелее. Больше всего на свете она хотела спать.
Наконец, её взгляд встретился со взглядом Генри, и, увидев страх в его глазах, она ничего не смогла поделать с закрывающимися навсегда веками. Дочь Белоснежки и Прекрасного принца была проклята спать вечно.
*****
Генри был напуган. Когда Эмма откусила кусочек выпечки его матери, он был в ужасе: не только из-за неё, но и из-за себя. Он не знал, как переживёт, если Эммы не станет, он только нашёл её и не хотел терять. Когда она глотнула, он выдохнул воздух, который задерживал. Она начала говорить, но что-то остановило её.
- Эмма? Ты в порядке? – спросил Генри нервно, когда она непонимающе приложила пальцы к горлу, но она не ответила. Потом Эмма упала, ударившись головой о пол, и мальчик подбежал к ней. – Эмма?!
Её зелёные глаза были затуманены, и она словно смотрела вдаль. Через некоторое время она всё же взглянула на него, но секунду спустя её глаза уже были закрыты. Страх и паника снова переполняли его.
- Эмма! Эмма! – Генри принялся трясти её за плечо.
«Нет! Всё должно быть не так! Она не может быть проклята! Она – спасительница!» - такими были его мысли сейчас. Как не пытался, он не мог разбудить мать. Слёзы свободно текли по его щекам, и он опустился на колени. Какое-то мгновение он просто сидел и смотрел на Эмму.
Она выглядела такой умиротворённой. Никто бы не подумал, что она была под проклятием. Генри был прав, но совсем не радовался по этому поводу. Раньше он был бы счастлив, что сказки всё-таки оказались правдой, а теперь он хотел ошибаться. Он не хотел, чтобы сказки были реальностью, если это значило, что его мать уснёт навечно.
Генри знал, что должен пойти и позвать на помощь, но никто не мог спасти её. Единственный человек, которого Эмма могла любить, - Грэм или его отец, но их обоих уже не было в живых. Он медленно положил голову на живот своей матери и снова тихо заплакал.
Генри сидел там, пока не услышал стук в двери. Подняв голову, он побежал туда, надеясь, что это была Мэри Маргарет или Арчи, кто-нибудь, кто угодно, кроме Реджины. Однако, когда он открыл дверь, он с удивлением обнаружил за ней Дэвида Нолана. «Прекрасный принц» - сразу же подумал Генри. «Отец Эммы».
*****
Дэвид постучал в дверь Мэри Маргарет и почти сразу же пожалел об этом. Часть его надеялась, что откроет Эмма и скажет, что её соседки нет. Он не был уверен, что был готов снова увидеться с Мэри Маргарет. Он ошибся, когда сказал, что хочет покинуть Сторибрук. Он всего лишь хотел быть рядом с ней. Теперь он мог лишь извиниться и надеяться, что она даст ему второй шанс.
Дверь открылась, и Дэвид очень удивился, увидев Генри на пороге. Дэвид был готов поздороваться с ребёнком, но замер, когда увидел его напухшие от слёз глаза и мокрые щёки. Он удивился ещё больше, когда Генри крепко обнял его за талию.
- Генри?
- Прости. Ты… ты должен помочь ей как-нибудь, пожалуйста, - его голос был как будто приглушён.
- Помочь кому?.. – эти слова вырвались у него, и первая мысль была о Мэри Маргарет, но вскоре он увидел, о ком говорил Генри. Дэвид широко раскрыл глаза от ужаса, когда увидел женщину без сознания на полу. – Эмма?!
Он быстро подбежал к Эмме, а Генри последовал за ним, всё ещё рыдая. Дэвид опустился рядом с ней на колени и опустил голову на её грудь, слушая пульс. Вздох облегчения вырвался у него, когда он услышал тихое и спокойное биение сердца. Он поднялся и уставился на неё. Кудри Эммы были разбросаны вокруг головы, которая была повёрнута немного влево. Казалось, с ней всё было хорошо, просто она спала.
Дэвид почти засмеялся от облегчения.
- Не переживай, Генри, она просто спит, - он, пытаясь убедить его, положил руку мальчику на голову.
Генри покачал головой:
- Нет! Реджина использовала то же заклинание, что и с Белоснежкой! На ней сонное проклятие!
- Генри… - начал он. Он знал, что у мальчика было очень развито воображение: Мэри Маргарет рассказывала. Однако он не знал, что Генри думал о своей приёмной матери, как о злой королеве.
- Нет! Ты не понимаешь! – раздражённо вскрикнул он. Дэвид смотрел, как он подошёл к столу и взял треугольный пирог. – Реджина дала это Эмме, и когда она съела, она просто упала на пол! И это яблочный пирог!
- Это просто совпадение. Эмма, наверное, очень устала и…
- Отлично! Я докажу. Попробуй разбудить её, - потребовал Генри.
Дэвид только вздохнул и подчинился, не желая спорить с ребёнком. Он положил руку ей на плечо и нежно потряс.
- Эмма? Не стоит спать на полу, - она не шевельнулась, и он снова попытался разбудить её. – Эмма?.. Просыпайся.
Ничего.
Генри снова начал хныкать, и Дэвид запаниковал. Конечно, он не думал, что Реджина наложила на неё проклятие, но что-то точно было не в порядке, раз она не отвечала. Последняя проверка. У него была догадка и он надеялся, что ошибается.
Он взял руки Эммы и поднял их в воздух на несколько сантиметров, а потом отпустил. Руки синхронно упали назад, и Эмма не пошевелилась. Генри снова заговорил.
- И?..
Даже не думая, Дэвид поднял Эмму с пола и понёс к двери, не в силах встретиться взглядом с мальчиком.
- Она… Она в коме… - сказал он тихо. – Нужно отвезти её в больницу.
*****
Мэри Маргарет Бланшард была эмоциональной женщиной и не стеснялась этого. Она работала с детьми, так что должна была быть доброй и чуткой, и это у неё было от природы. Однако когда она услышала, что случилось с её лучшей подругой, она полностью замкнулась. Последние несколько дней были тяжёлыми для неё: она решала проблемы с Дэвидом, пыталась понять Эмму, когда она внезапно решила, что покинуть Сторибрук: лучшее для Генри.
То утро было напряжённым. Она не хотела быть жестокой с подругой, но действительно разозлилась. Не так давно Эмма убедила её, что он теперь семья, что они связаны, должны быть вместе. Когда Мэри Маргарет узнала, что она уехала, ничто не могло утешить её.
Она действительно думала, что Эмма изменилась, что она начинала раскрываться. Как же она ошибалась. Она, как всегда, всё продумала, и когда Мэри Маргарет узнала, было уже поздно.
Однако, теперь, когда она сидела рядом с подругой, которая была в коме, она хотела лишь вернуть то утро и поступить по-другому. В последний раз, когда она говорила с Эммой, она злилась и жестоко говорила с ней. Теперь она хотела повернуть время вспять и снова поговорить, хотя бы раз. Ей было всё равно о чём, но если бы она просто услышала её голос, ей бы стало гораздо легче, чем сейчас.
Слёзы потекли по щекам в сотый раз за сегодня. Она крепче взяла Эмму за руку, словно от этого перестала бы плакать. Мэри Маргарет не была уверена в том, что произошло. Всё, что она помнила, - звонок от Дэвида, который сказал, что что-то не так с её подругой, и этого ей было достаточно, чтобы она сразу примчалась из Бабушкиного кафе в больницу.
Доктор Вэйл объяснил, что Эмма действительно была в коме, но он не был уверен почему.
- Все жизненно важные органы в порядке, у неё нет психологических травм. Она просто… внезапно оказалась в коме.
Он сказал, что они будут держать её под наблюдением, пока она не проснётся, но что-то в его голосе подсказывало, что это произойдёт не скоро.
Генри плакал, пока рассказывал Мэри Маргарет, что случилось, и что Эмма была под проклятием, как Белоснежка однажды. Проклята на вечный сон.
Всё что сделала Мэри Маргарет – обняла мальчика, нежно и успокаивающе взъерошив ему волосы, понимая, что у него тоже было не самое лёгкое время. Они вместе сидели рядом с Эммой, тихо ожидая. Надеясь.
Уже было поздно, она сказала Дэвиду идти домой и отдыхать, Реджина забрала Генри (без единой капли сожаления о ситуации Эммы). С грустным вздохом она убрала кудрявую прядь волос Эммы от её лица и взглянула на неё. Её лучше подруга была в коме. Она пыталась сказать себе, что волновалась слишком сильно, и что Эмма поправится в течение недели, но её заставлял нервничать тот факт, что единственный человек, которого она знала, кто был в коме, оставался таким очень долго и проснулся только недавно.
Мэри Маргарет Бланшард села в одно из больничных кресел и снова заплакала.
*****
Киллиан Джонс почти никогда не видел снов.
Не то чтобы ему не нравилось видеть сны, просто его подсознание отказывалось. Он никогда так не засыпал, чему способствовала бутылка рома каждую ночь.
Однако когда ему что-то снилось, это было либо о мореходстве, Неверленде или Миле. Так что он не ожидал, что ему приснится, что он находится в белой комнате. Он вообще не был уверен, спал ли. Всё, что он помнил, - как он был на своём корабле и напивался ромом.
Он сидел на полу, и его чёрный кожаный костюм сильно контрастировал с белой стеной, о которую он опирался. Вскоре Крюк заметил дверь впереди, простого дизайна, и, казалось, нужно было только открыть её. Он абсолютно ничего не понимал. Ему никогда не снилось ничего подобного…
Голос вырвал его из размышлений.
- Кто ты такой, чёрт возьми? – он повернулся вправо, где сразу же заметил милую женщину, которая сидела на большом расстоянии от него. Она была в белом, как и всё остальное в этой комнате. Это было простое платье до колен, сделанное из лёгкой ткани. На ногах не было обуви. Светлые кудри подпрыгивали, когда она двигала головой, рассматривая его, осторожно и с любопытством. Всё-таки, с любопытством.