– Привет… – У него на лице три ссадины, а левый глаз почти заплыл. – Прости, что не позвонил… Фелисити…

Он улыбается, а ей кажется, что она сможет простить ему все – даже то, что он еще не совершил. Отныне для него установлено безлимитное право на то, чтобы обижать ее своими высокоморальными глупостями. Мысль мелькает в сознании, а в груди колотится сердце – быстро-быстро. И кажется, что ей больше нечего желать. Она вскакивает на ноги и…

Просыпается. Рей стоит в дверях и смотрит на нее с тревогой.

– Фелисити? Я уже минуты две тебя зову.

Сон. Она заснула за своим столом в своем кабинете. Только сон… Горло сжимает спазм. Она судорожно оглядывается, хватается за телефон. Руки трясутся. Перед глазами слегка плывет. Ей никто не звонил. А потом в груди зарождается странное чувство – тревога, сожаление, облегчение… Если нет никаких новостей, то еще можно надеяться, что он позвонит, да?. .

– Фелисити? С тобой все хорошо?

Рей смотрит с тревогой. Да. Точно. Она на работе. Приходится сглотнуть, кашлянуть и ответить, натянув на лицо улыбку:

– Все хорошо, просто я не выспалась. Жду очень важного звонка.

Рей подходит ближе. Тревога в его взгляде никуда не исчезла, но вежливость явно перевешивает, и он, улыбнувшись, быстро проговаривает:

– Очевидно, что звонок важный. Надеюсь, что ты не ведешь сейчас переговоры с террористами и это не вопрос жизни и смерти?

В горле начинает собираться комок, а в носу подозрительно пощипывать. Сердце сжимается, и хочется сказать, что-то честное, чтобы он понял, как тяжело сидеть вот так – над телефоном – и ждать… Если Оливер вернется, то он ответит ей за это ожидание!

Дрожь чуть ли не скручивает тело.

Не если… Нет. Когда… Когда он вернется.

На губы натягивается привычная улыбка, и она, бросив взгляд на экран телефона, отвечает:

– Думаю, вопрос с террористами я бы решила. Но сейчас от меня ничего не зависит.

Усмешка перекашивает рот. Она пытается показать, что только что пошутила. Выходит плохо, если судить по тому, как напрягся Рей.

– Итак, – она переплетает пальцы, чтобы куда-то деть руки, и очень старается быть дружелюбной. – Что привело тебя ко мне?

– А.Т.О.М., – вздыхает Рей. – Я думал, что сегодня ты дашь мне ответ.

– Я сохраню твой секрет, но не думаю, что сейчас готова думать о чем-то настолько… глобальном…

Она снова улыбается, стараясь казаться дружелюбной и понимающей.

– Мне нужно… время…

Для того, чтобы решить помогать Стреле или нет, ей потребовалось одно мгновение и тихое обещание стребовать с Оливера деньги на чистку чехлов. А сейчас все, что ей нужно – один телефонный звонок и уверенный голос на той стороне, разрешающий больше не волноваться.

– Хорошо… – Рей кивает, улыбается. – Я понимаю…

– Спасибо…

Она почти не замечает, когда Рей уходит. Взгляд ее прикован к экрану мобильного телефона. Который все не звонит.

Через полчаса в кабинет снова заглядывает Рей – на этот раз по рабочим вопросам, видит отсутствующий взгляд и советует поехать домой. Она вяло пытается возразить, но сама понимает, что никакого толка от нее сейчас не будет. Если уж в простейшем коде она допустила пять ошибок – и это только те, что она нашла! – то не придется ли ей переделывать все завтра или послезавтра? Иногда перерыв бывает полезен.

В подземном гараже ждет машина – не ее, она, как и множество ее предшественниц, взята в прокате на пару месяцев или недель. Фел садится за руль, с тревогой поглядывая на батарейку на экране телефона – аккумулятор постепенно разряжается. В кабинете она просто не подумала о зарядном устройстве и сейчас очень жалела.

В Логово она влетает, почти ломая каблуки. Рой и Диггл странно смотрят на нее, переглядываются, но молчат. Фелисити ставит телефон на зарядку, включает компьютер, неверно улыбается и спрашивает почти с надеждой:

– Оливер не звонил?

Пусть скажут, что он позвонил… Не ей, конечно. А она волновалась… Но все претензии можно предъявить лично Оливеру. Когда он вернется.

– Он не звонил, – качает головой Джон, Рой соглашается с ним простым кивком.

И оба возвращаются к своим занятиям – Арсенал возится со стрелами, а Чернокожий Водитель перебирает пистолет. Фелисити вздыхает, заваривает кофе покрепче и садится за компьютер – ей не привыкать работать в подобных ситуациях, а значит, сейчас она справится. К тому же ей нужен – просто необходим! – компромат на Малколма Мерлина. Ей нужно все, чем она сможет прижать этого мерзавца.

Фелисити разминает пальцы и начинает работу.

Он осторожно касается ее плеча. Фелисити подскакивает со своего стула и обнимает его – крепко.

– Все хорошо, – слышит она шепот. – Все хорошо… Не надо плакать…

И да, кажется она плачет, но какая разница?

– Фелисити?

Тихий голос Диггла вырывает ее из сна. Сна? Опять? Ей нечасто снятся настолько правдоподобные сны. Фелисити смотри на Джона.

– Он?

– Не звонил, – качает головой Диггл. – Мы отправляемся по домам. Тебя подвезти?

– Нет, – Фелисити сглатывает. – Я, пожалуй, еще поработаю.

Ни Диггл, ни Рой не возражают. Они уходят быстро, не оглядываясь. А Фелисити пытается понять, почему же она решила остаться в Логове, хотя логичней и правильней было бы отправиться домой и хорошенько выспаться.

Фел поднимается со стула и привычно идет поливать папоротник.

Все просто. Она знает, что все это значит. Оливер взял с собой спутниковый телефон. Он должен был позвонить давным-давно. Но не позвонил.

Фелисити трясет одеяло, затолканное на какую-то полку. На пол падает наконечник для стрелы и дротик. Сглотнуть комок, появившийся в горле, неожиданно тяжело. Но у нее все получается! Фелисити складывает одеяло и аккуратно убирает на полку.

Она осталась в Логове, потому здесь можно верить… В чудо.

В носу опять начинает пощипывать, но Фел почти не обращает на это внимания. Она приказывает себе вернуться за компьютер и работать. Но усидеть долго на одном месте не получается, и она бродит по Логову, то и дело касаясь оружия. Примеривается к одному из старых луков Оливера, представляет, как он будет возмущаться, если узнает, что она еще и стреляла. Потому что Фелисити не должна быть на передовой этой войны за город.

И в этот момент она верит, что он вернется…

А потом раздается звонок.

Фелисити роняет лук, бросается к своему столу, подхватывает телефон и быстро проговаривает в трубку:

– Оливер, это ты?

Динамик молчит. На той стороне слышится тихий вздох, а потом решительный женский голос отвечает:

– Это Нисса. Мне жаль.

Фелисити молчит. Она знает, что наемница не обязана была звонить ей. Наверное, грозная дочь Ра’с аль Гула думала, что так будет лучше.

– Спасибо, – онемевшими губами произносит Фелисити.

Но лучше не стало. Неопределенность была привлекательней. Потому что тогда можно было верить…

Фелисити улыбается, осторожно кладет телефон на стол, преодолевая в себе желание швырнуть его в стену. Садится в свое кресло. Разминает пальцы. И принимается за работу. Ум ясный. Ее цель проста. И да, все это – шок. Она будет плакать. После. А сейчас, пока у нее есть силы, нужно сделать кое-что важное, кое-что, что сильно осложнит жизнь Мерлина, кое-что, что она может сделать…



Оливер Куин был мертв. Он не мог ей позвонить. Фелисити знала это, когда через три дня, посреди ночи схватилась за телефонную трубку. Но что-то внутри нее еще верило. И когда она, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, ответила на звонок, то услышала неуверенное и виноватое:

– Фелисити, прости, не хотел будить. Я пытался дозвониться до Роя или Диггла, но не смог. Фелисити?.. Фелисити, почему ты молчишь? Фелисити?!

– Оливер…

Это все, что она смогла сказать. А потом по щекам покатились слезы – непрошенные, нежданные. В груди свернулись мягким клубком облегчение и радость от того, что он жив.

– Фелисити, все хорошо?

Нет. Но об этом ему знать ни к чему. По крайней мере – не сейчас.

– Да. Возвращайся. Жду тебя.

Она не сказала «люблю», хотя сейчас, в эту секунду, очень хотелось. У нее еще будет время. Когда он вернется…