– Креймер, езжай, езжай быстрее! – истошно закричал Джон Константин, буквально влетев в машину и хлопнув дверцей так, что стёкла задребезжали. Одарив его многозначительным упрекающим взглядом, Чес сию секунду нажал на газ и сорвался с места. Он не видел причин такой спешки, но, глянув в следующее мгновение в зеркало заднего вида, понял всё чётко и ясно: в метрах ста от машины приземлилось (видимо, с этажа прыгнуло) какое-то странное серовато-коричневое существо. Короче, демон. И демон этот обладал хорошей скоростью. Парень цокнул, тихо выругался и вырулил на широкое шоссе; благо, что ночной Лос-Анджелес был почти пуст.

– Придурок, зачем выезжать на главную дорогу? – постоянно оборачиваясь, матерясь через слово и доставая специальный пистолет из кармана, упрекнул его Константин. Он открыл окно и стал постоянно высовываться; Креймер ускорился, недовольно поглядывая на мужчину.

– А зачем было тащить за собой демона? Нам, кажется, и вдвоём неплохо... а, ты же хотел разнообразия! – усмехался парнишка, аккуратно лавируя между машинами и опасливо посматривая назад, на рушащиеся объекты, по которым можно было определить траекторию движения демона. – Это мне в новинку, чтобы ты загонял куда-то демона! А ты, вероятно, хочешь его загнать...

– Не утверждай за меня, Чес... – мужчина приоткрыл дверцу и пару раз пальнул из пистолета особыми пулями, которые, впрочем, демона не убили, хотя должны были.

– Джон, ты с ума сошёл! А ну назад!.. – Креймер гневно оттащил его и захлопнул дверь, а потом едва вырулил, чуть не врезавшись в впереди едущую машину. – Вот чёрт бы тебя побрал, дурак! Кто так высовывается, когда машина в движении? А что, если бы я ехал не по середине, а рядом с барьером?..

– Волнуешься, – самодовольно ухмыльнулся Джон, поправляя одежду и заряжая пистолет новыми пулями.

– О да, это же только тебе вечно насрать! – буквально привалившись на руль, угрюмо отвечал Чес, думая, куда бы ему свернуть, чтобы прекратить превращение главной улицы в постапокалиптическую дорогу. Константин тихо рассмеялся, глядя на его усердие.

– Господи, мы умудряемся выяснять отношения даже на работе!.. Чес, держись левее, пока не сворачивай, дай мне кое в чём убедиться, – вдруг серьёзно попросил повелитель тьмы, вновь готовясь стрелять. Парень, скривив лицо, презрительно глянул на него и отъехал влево; демон перевернул позади ехавшую машину. Стало не по себе, и Креймер ускорился.
– Вот это было правильно, – заметил мужчина с ехидной улыбкой и вновь открыл дверь; пальба шла усиленная, звуки стрельбы бешено смешивались с трением шин об асфальт. Чес резко свернул вправо, чтобы объехать машину; тем временем Константин, тяжко дыша, наполовину был вне салона и продолжал стрелять, пару раз выругавшись за резкие движения машины. Наконец он вернулся и неплотно прикрыл дверь.

– А ну закрой! – повелительно приказал Креймер, нахмурившись; Джон цокнул и захлопнул сильнее.

– Сворачивай сюда! У меня, если ты не догадался, есть определённый маршрут, – быстро заговорил мужчина, увидев ближайший поворот через тридцать метров и указывая на него.

– Вот, Джон, а раньше нельзя было? – громко начал возмущаться Чес, резко разворачивая руль вправо и направляя машину под углом в сорок пять градусов. По крайней полосе ехала машина; парень начал немного сбавлять скорость, а потом понял, что разумнее обогнать её, чтобы не столкнуться, но было поздно: в бок с глухим стуком врезался Мерседес. Повелителя тьмы и его водителя конкретно встряхнуло; Константин, сидевший ближе всего к месту удара, пару секунд размышлял, глядя на разгневанное лицо женщины, занимавшей тот автомобиль – его капот смялся хорошенько, хотя, естественно, бок их машины пострадал куда серьёзнее. Чес, не сразу осознавший ситуацию, вдруг громко взвыл, озираясь на несущуюся позади них проблему номер один. А вот это – проблема номер два. Но её мужчина решил быстро и удачно.

– Потом разберёмся. Я оплачу ремонт. Вперёд! – Креймер покачал головой и, уже в процессе отходя от шока, газанул с места, стараясь не вслушиваться в возмущённые крики вышедшей женщины. Через пару секунд, когда они оказались в метрах двухсот от места происшествия, Мерседес был ловко перевёрнут на крышу мистической силой, и женщина чуть не упала в обморок, благо, её кто-то подхватил. Наверное, так будет звучать заголовок в завтрашней газете: «Неизвестные парни, обладающие паранормальными способностями, рассчитали своей магией точку, в которой их не ломающаяся заколдованная машина встретит обыкновенный Мерседес и они столкнуться, а также эти колдуны, удаляясь с места ЧП, призвали за собой необыкновенной силы дух, который нанёс последний удар бедному автомобилю. Где справедливость и почему мистика до сих пор не наказана?»

– Слушай, Джон, я не хочу, чтобы завтра по номеру машины узнали, кто является таким негодяем, потому что им окажешься не ты, а я, так что давай ты мне просто скажешь, куда ехать, и я буду следовать этому маршруту, – ещё не отошедшим от шока голосом твёрдо и нарочито раздельно проговорил Чес, бросив исподлобья пристальный взгляд на напарника. Тот, кажется, услышал, но плохо, так как своей большей частью опять был вне салона и опять отстреливался от слишком близко подбежавшего демона.

– Не трясись раньше времени, Креймер. Ты что, боишься полиции? – усмехаясь, говорил Константин, вновь вернувшийся в салон и перезаряжавший пистолет.

– Нет, Джон, я ничего не боюсь, но мне кажется, что меня заставят бояться завтра из-за поломки этой машины и попадания в ДТП. Я не хочу уходить за решётку молодым, впрочем... ты же будешь приходить ко мне, Джон? – наигранно слезливым тоном спросил Чес, театрально и горестно всхлипнув. Мужчина рассмеялся, не разворачивая своего туловища вперёд, и тут же выдал:

– Нет.

– Ты жесток и эгоистичен, я всегда знал... – с частью не выдуманной горечью в голосе тихо проговорил Креймер, стараясь выдать за шутку. Прежде чем уйти в очередной обстрел, повелитель тьмы бросил:

– Нет, потому что сам сяду с тобой в таком случае. Не верь моим самым первым и будто бы самым очевидным односложным ответам. И сверни влево, да, вот так. Мы должны уехать далеко за город. – Перезарядил, отёр пот со лба. – А теперь, с твоего позволения, я ненамного покину тебя. Ты же не будешь ревновать меня к монстру? Правда? – Рассмеялся и ушёл с головой в стрелялки.

– Очень смешно! Уже скучаю, как же! – Чес разогнал машину до ста двадцати километров в час; да, уже становилось абсолютно пофиг, какие огромные штрафы поплывут к нему рекой завтра. Главное, сегодня. А сегодня парню хотелось жить. Ибо, когда за тобой бежала такая хренотень с ужасающей силой, то явно становилось не по себе. Если честно, парень чувствовал, как дрожали его руки – с непривычки, что ли. Он не хотел, чтобы его дрожь видел Константин – считал, что эта бездушная сволочь примет его за слабака. Он покорно свернул под громкие звуки выстрелов влево и разогнался ещё сильнее; мелькающие очертания далеко виднеющегося демона как раз вдохновляли на быструю езду.
Джон, немного постреляв в него, вернулся назад и по виду сильно запыхался. Креймер не хотел казаться надоедливым, но всё-таки спросил:

– О великий повелитель тьмы, поделись наконец своим гениальным планом, а то я устал не понимать, почему уже пятнадцатая пуля не вырубает демона? Или ты стрелять разучился? – тут же съехидничал и состроил гримаску. Константин закатил глаза, вздохнул, пригладил волосы и не сразу ответил.

– Сегодня было самое обыкновенное изгнание демона. Я думал, что всё пойдёт как обычно. Но всё пошло не как обычно... Сворачивай вот сюда, а после кольца выезжай на эстакаду! – вдруг воскликнул он, указывая в сторону; машина покорно двинулась по начертанному маршруту, демон же сзади ничего не обходил, а нагонял по прямой, хотя приличный круг дал – это Чес ему мозги запудрил. Всё же пару лет активного экстремального вождения не прошли даром.
– Так вот... – откинувшись в кресле, продолжал мужчина, пристально наблюдая за дорогой, – Я думал, что успею разбить зеркало до того, как это сможет изнутри сделать демон, но, пока отводил пострадавшую девушку в другую комнату...

– Вот видишь, бабы – зло, – торжествующе вставил Чес, лавируя между машинами.

– Да заткнись ты! Короче, пока провожал, демон неожиданно быстро расправился со стеклом. Никогда такого не было – иногда я задерживался в два раза больше, но демоны не могли выбраться. А потом я понял, что попавшийся мне тип куда больше, сильнее и живучее остальных... он из другого теста слеплен, понимаешь? Даже вот эти пули, которых обыкновенному адскому отродью хватало одной-двух, не помогают; я уже раз двадцать по нему стрелял, ему хоть бы хны! – Креймер поймал на себе серьёзный, даже несколько суровый взгляд Джона и ощутил, как холодок пробежал у него по спине.

– Дело дрянь?

– Дело полное дерьмище! Но даже на этот весьма запущенный случай у меня есть план... – Константин хотел было договорить, но не смог: что-то гулко ударило по багажнику, машина едва не потеряла управление и не съехала с трассы. Закатив глаза, затем начиная перезаряжать пистолет серебряными пулями, мужчина многозначительно глянул на напарника, тяжко вздохнув и как бы говоря: «Нелегка наша работа, что поделать!», и вновь высунулся из машины, чтобы отбросить монстра подальше. Чес ругался как сапожник, ибо чуял, что автомобиль не довезти ему до завтрашнего дня живым – останется только корпус, если всё и дальше пойдёт так. Дорога плавно переходила в более узкую, запущенную и ухабистую; какой-то тёмный лес стал сгущаться вокруг; короче, неприятное было местечко, если ещё учесть, что фонари попадались не так часто, как должны были быть. Джон за это время успел устроить аж целых две пальбы по демону; толк был, но маленький. Даже крохотный. Но, что радостно, хотя бы был: демон из-за ранений стал явно отставать от машины.

– Не сильно поцарапал? – спросил Креймер, когда мужчина вновь звонко хлопнул дверью, что аж висящая побрякушка на стекле заднего вида свалилась на пол. Тяжело дыша, повелитель тьмы отрывисто отвечал:

– Багажник. Немного. Но, думаю, видно будет. Царапина если не глубокая, то длинная. Знаешь, какие у них когтищи? – Константин положил пистолет к себе на колени и, отирая лоб, посматривал иногда назад, контролируя демона и теперь стараясь не подпускать его ближе десяти метров. Чес недовольно цокнул, хотя понимал, что это ещё не самое страшное, что могло произойти с его машиной.

– Так какой план? Куда везти? Ты можешь наконец, Джон, оторваться от созерцания демона? Он в метрах ста от нас, и я постепенно разгоняюсь, видишь? – Парень специально нажал на газ, уже начиная раздражаться от неясности ситуации. Мужчина одарил его насмешливо-холодным взглядом, как смотрят на истеричек, и необыкновенно спокойно для происходящего сейчас выдал:

– И всё же ты совсем ребёнок, Креймер. Ни капли терпения! Короче, едем по этой дороге прямо ещё километра три, потом сворачиваешь налево (не обращай внимания, что нельзя) и гонишь по той едва заметной маленькой тропинке. По ней ходят люди, впрочем, не так важно... – Джон вновь отвлёкся на демона и сделал пару выстрелов, высунувшись из окна, не открывая двери.

– Естественно неважно! Когда по ней пройдёт такая херня, маленькая машинка покажется просто прелестью и самым лучшим вариантом того, что там могло проехать! Ну, а дальше, Джон? – нетерпеливо говорил Чес, силясь не глядеть в зеркало заднего вида – обычно он попадал взглядом этой твари в то место, на которым, по идее, должны быть глаза, но вместо них там было что-то другое, страшное и непохожее. Какие-то чёрные горящие дырки... Жуть! Парня передёрнуло. Благо, что он не слышал, какой поразительной частоты треск создавало это существо – тогда даже нажать на газ было бы нечем – всё бы окостенело. «О да, Чес Креймер, конечно, слабак!» – саркастически думал водитель, выезжая на встречку и готовясь сворачивать.

– Дальше ты должен постараться, несмотря ни на что, ехать как можно быстрее по ней. Скажу сразу, это невозможно.

– У тебя, Джон, есть фантастический дар: вселять оптимизм! – язвительно воскликнул Чес, вглядываясь вперёд, чтобы не пропустить дорожку. Константин с укором на него посмотрел.

– Нет, не оптимизм, а правду. Я предупредил, хотя бы. Так вот, ты летишь как метеор, эта тварь за нами. Через километр начнётся что-то около леса... и там будет происходить основное действо моего плана. – Мужчина опять готовил пушку. Креймер дал резко влево, и машина, опасно накренившись вправо от такого поворота, стремительно ухнула вниз – о да, неожиданно: дорожка оказалась небольшим спуском! Ага, небольшим... Чес прощался с жизнью и думал, что, если перевернётся машина, это ещё самое хорошее, что может произойти. Куда хуже было наткнуться на какой-нибудь валун или получить оный в спину – разве камнепад кто-нибудь отменял?

– О Джон, знал бы ты, как я тебя, твою мать, ненавижу! Не-на-ви-жу! – истошно орал парень, силясь взять в руки управление, но всё шло по инерции, весьма изменчивой. – Тропинка, на фиг! Да это, чёрт бы его побрал, экстремальный спуск с горы! Что будет, если мы вот сейчас перевернёмся? Пешком побежим? От сверх быстрого демона? – водитель просто не находил слов; их трясло неимоверно, качало в разные стороны, он пытался выруливать в менее ухабистые места, объезжать огромные камни и стараться увидеть свет в конце тоннеля – пологую дорожку.

– Если перевернёмся, то вместе. А когда мы пропадали, когда были вдвоём? – просто заметил мужчина, удерживаясь рукой за ремень безопасности и вопрошающе глядя на него. Чес мельком посмотрел на него и хмыкнул, вновь взявшись за спасение их пятых точек, но в мыслях прокрутил, что «Точно, никогда они не пропадали...» И это, чёрт побери, было мило!

– Я бы тебе высказал всё, что думаю, но вот наш Ад кончился, теперь можно нормально ехать. – Машина лениво крякнула и дальше поехала медленно; утрясло их не хуже, чем на аттракционных рельсах.

– Ну вот и езжай, а то, знаешь, теперь и демон ускорился вдвое, – нервно заметил Джон и, пока Креймер с ужасом наблюдал целый камнепад за спиной в метрах пятидесяти, быстро добрался своей ногой до газа, резко нажал его вместе со ступнёй Чеса, за что получил красноречивую рецензию своим действиям (не без мата, естественно) и вырулил сам на нужную бледную тропку, едва различимую сквозь темноту и тусклый свет одной фары – вторая ушла в отпуск где-то ещё в начале бешеного пути. Парень вновь принял управление, отпихнув Константина, и силился разглядеть безрадостный пейзаж впереди, название которому было «Ни хрена не видать или Квадрат Малевича 2».

– У меня теперь не нога, а один большой перелом, – тихо прошипел Чес, недовольно поглядывая на повелителя тьмы.

– А у меня теперь не напарник, а какая-то ноющая баба, – спародировал его интонацию Константин и строго посмотрел.

– Ты шутишь сегодня необыкновенно смешно, – угрюмо заметил Креймер, ещё больше разгоняя машину и несясь практически вслепую. – Твой лес точно здесь? Ну, а там что? Нарисованная пентаграмма и твой секретный тайник? – спросил с сарказмом, уже явно потеряв веру во что-либо.

– Не поверишь, но правда. Это так... почти. – Джон глянул на демона, потом посмотрел на водителя весьма серьёзно. – Мне будет нужна твоя помощь. Идти-то хоть можешь?

Не дожидаясь ответа, мужчина нагнулся вниз и пощупал его ступню, хотя в ботинке это навряд ли можно было определить. Чес, когда Константин ушёл вниз, весь напрягся, а потом и вовсе рассмеялся. Повелитель тьмы вернулся и выдал свой вердикт, стряхивая пыль с ладоней:

– Что-то, вероятно, повредил, но это не столь серьёзно – ходить сможешь. И ботинки почисть. Что смешного? – вдруг раздражённо спросил он, глядя на хихикающего парня.

– Да нет, ничего такого, просто мне на ум пришло кое-что неприличное, связанное с тем, когда один человек нагибается к водителю... к поясу! – Креймер расхохотался, за что получил крепкий подзатыльник.

– Наши шутки не смешны для нас взаимно, запомни это, дурак! – процедил Джон и стал оглядываться, словно припоминая что-то. – Грубо говоря, у меня есть здесь тайник. Раз из-за твоей невнимательности мы лишились очень быстрых ног...

– Из-за чьей-из-за чьей невнимательности? – переспросил вдруг парень, кинув на него гневный взгляд.

– Из-за твоей, конечно. Ибо нужно было сразу нажимать на газ. Это вынужденная мера с моей стороны, – спокойно заметил мужчина, беспардонно пожав плечами. – Так вот, теперь план резко меняется: я буду отвлекать демона, загонять его дальше, а на тебя взваливается задача посерьёзнее, ибо в таком случае тебе бегать практически не надо. Ты должен нарисовать пентаграмму, найти тайник, в котором я захоронил для критического случая особую пулю, и дождаться меня. Как найти тайник, я расскажу... сейчас... – Джон уже думал о другом, перезаряжая ружьё. – Нет, это невозможно! Что ж эта за тварь-то такая?

Минута стрельбы равна пяти минутам относительно спокойной езды. В смысле, без клацающих когтей демона, слышных даже в салоне. А все остальные прелести, такие, как тряска, отвратительная дорога и минимум освещения, – пожалуйста! Вернувшись обратно, мужчина шокировано мотал головой, словно сам силился понять, с чем они нынче связались.

– Вот, слушай... на месте, где я тебе скажу остановиться, мы расходимся в разные стороны. Ты – налево. Смотри, вот уже деревья начинаются! – Он указал на мельтешащие за окном тонкие чёрные стволы. – Но ещё пока рано. Мы остановимся на тропинке. Ты оставляешь машину и бежишь перпендикулярно ей в лес. Если будешь идти по прямой, то должен найти, где-то метров через пятьсот, дерево, под ним – искусственный красный гриб. Если его нет, взгляни наверх: по веткам должны быть привязаны куча чёрных тряпок. С листьями не спутаешь, это дерево уже практически погибло... А если и этого нет, тогда на том же самом дереве, на стволе должны быть выцарапаны буквы «JC». Рядом с ним по бокам растут кусты с толстым стволом, глянь – надписи должны быть и там. От этого дерева сворачиваешь в диагональ направо и бежишь до крутого оврага, спустишься с него и увидишь внизу, у основания, углубление. От него отсчитываешь вправо пятьдесят шагов, начинаешь копать. Лопата маленькая в багажнике есть, возьми её...

– Да? Откуда? – удивился парень, резко свернув влево, чтобы объехать дерево. – Ага, нет здесь деревьев... по-моему, мы заехали в чащобу!

– Не ной! Да, я давно положил, если ты не заметил. Предполагал разное, хотя и не ожидал, что оно свершится. И... вот ещё, Чес: у тебя будет не более тридцати минут на всё это. Так что постарайся не заплутать. Всё понял? – Креймер, незаметно сквозь шум вокруг, сглотнул, но будто бы с уверенностью кивнул. – Я полагаюсь на тебя!

Джон пару раз похлопал его по плечу и решил вновь устроить обстрел ненавистного монстра; парень, начавший жутко сомневаться в себе и своих возможностях сделать это, а также не подвести напарника, вдруг приобрёл все эти качества и ощутил с дружеским хлопком по плечу всю уверенность Константина в нём, всю его надежду на победу... и тогда уже включился принцип: проиграть им вообще нельзя. Ни в коем случае. Никак. И Чес понял, что добежит до этого грёбаного оврага и тайника и нарисует (по памяти) эту чёртову пентаграмму!

– Кстати, Джон, где её рисовать? Прям в овраге? – Мужчина оглянулся через плечо на него, на секунду задумался, а потом быстро ответил:

– Да, давай там... можно там! – И вновь увлёкся стрельбой. Где-то ещё минуту продолжалась такая бешеная гонка, впрочем, Креймер уже привык и к сильной тряске, и к постоянной стрельбе, и к изредка проскальзывающим когтям по его машине, и к темноте вокруг. Пару раз чуть не въехали в дерево; если бы въехали, дорогого стоило! Исходя из этого можно было сказать, что в лес они въезжали всё больше и больше; наконец мужчина стал поспешно говорить:

– Так, Чес, разгоняйся до максимума! По моему сигналу выходим... – продолжал он, а машина с рёвом понеслась вперёд. – Ты быстро идёшь к багажнику, берёшь лопату и бежишь так, как я тебе сказал. А я... ну, у меня свой план. Слишком можешь не бежать, кстати, однако поторапливаться бы следовало. Этот путь резвым шагом я проходил минут за пятнадцать. Тебе даю в два раза больше... – Константин пристально на него глянул; едва имея возможность отвернуться от пути, и так неизвестного и опасного, парень мельком на него посмотрел и быстро кивнул. Газ нажимался постоянно, стрелка постепенно уползала за число сто на спидометре... трясло так, что, не будь такого важного момента, Чеса бы стошнило. Наконец Константин шёпотом приказал, держа в руках пистолет и пристально наблюдая за вдали ломающимися ветками:
– Начинай останавливаться, Креймер... Тормози, придурок! Да порезче, эта херня догоняет нас! Ты не видишь, что ли? – набросился на него мужчина, недовольно поглядывая. Скоро машина, хлипко скрипнув, затормозила; Чес не стал мешкать и выбежал сразу, осторожно ступая на больную ногу, хотя, в общем, в таком деле боли явно не чувствовалось. Он оббежал машину, открыл багажник, пошарился в многочисленном барахле, перематерил всё и вся, решил твёрдо, что сделает уборку здесь, и наконец откопал лопату, стряхнув с неё всё ненужное тряпьё. Уже готовясь бежать в лес и стараясь не прислушиваться к ужасающим звукам, рёвам, гулам, отвратительным скрежетаниям, парень вдруг остановился, обернувшись на напарника. Тот вышел давно и уже хотел было уходить в правую сторону, как, заметив остановившегося Креймера, в два шага подбежал к нему и приказал идти немедленно. Но парень отчего-то не мог сделать и шагу; для него «Всё, беги!» ещё не прозвучало. Константин, видно было, разволновался не на шутку, схватил парня за грудки и пару раз встряхнул; Чес был в таком инфантильном состоянии, что мог взбесить кого угодно.

– Твою мать, Креймер, мудак, ты побежишь сегодня или нет? Беги, дубина! Слышишь? – истошно кричал мужчина, силясь достучаться до водителя. Тот вдруг очнулся, широко раскрыл глаза и шёпотом ответил:

– С тобой точно... всё будет в порядке? – голос его палевно срывался и дрожал. Джон наконец понял весь романтизм разыгравшейся истории, поморщился (в душе он недолюбливал такое), но утвердительно ответил:

– Всё будет хорошо, Чес, слышишь? Когда бы с Джоном Константином было что плохое! Он всегда выходил сухим из воды, помнишь? – Креймер чувствовал, что дрожал и силился улыбнуться. – Так что и сейчас... Да что за бред ты вообще можешь думать? А ну беги отсюда! Я не позволю тебе и мысли подобной иметь! – грубо оттолкнул от себя, а потом притянул вновь и прошептал что-то на ухо. Парень едва притянул челюсть обратно от удивления, но не мог задать и вопроса – был жестоко втолкнут в кусты, подальше от дороги, развёрнут и пинком отправлен в интересное приключение. Да, думать о таких сантиментах, особенно когда концентрация опасности велика и адреналин бурлит в крови, не следует; иногда можно брякнуть что-нибудь совсем невпопад. Или впопад? Креймер отбросил мысли – когда Джон придёт, а пентаграммы не будет, они явно не помогут. Запомнив хорошенько последние безумные, сказанные в порыве какого-то чувства слова (хотя вполне вероятно, что бредовые), парнишка рванул вперёд, сжимая в пальцах лопату и не обращая внимания на боль. Когда убежал метров за двести, стало слышно скребущий на душе треск и ноющий в груди рёв; демон подошёл близко, по звукам опрокинул машину (тут матерных слов Чес не пожалел) и свернул, видимо, за Константином.
«Джон, удачи!» – полуобернувшись, мысленно сказал парень и ринулся исполнять приказание, несмотря на боль в ступне и судорожное, неспокойное чувство на душе. Шёпот повелителя тьмы из головы упорно не хотел выходить; точнее, сама суть. Креймер, перепрыгивая через пень и сожмурившись от ощущения, будто кто ему ногу стрелой проткнул, не знал, в каком значении их понимать; впрочем, когда далеко на горизонте стало виднеться похожее на указанное Джоном дерево, парень благополучно позабыл о своём вопросе. Вокруг светлее не стало, небо заволокло тучами – даже мерзкой луны не было в сегодняшнюю скверную ночь; из-за этого Чес постоянно спотыкался о камни, царапался об острые ветки и едва не лишился глаза – тонкий сучок, благо, угодил ему не в середину глаза, а так, что немного поддел веко и коснулся глазницы. Слёзы потом текли рекой; вероятно, грязь осталась. Парень, прикрыв этот глаз, чтобы не мешал, теперь смотрел вторым, будучи уже внимательным к веткам вокруг. Погода нынче выдалась ветреной, и непонятно было, что шуршит: ветер или какой-то зверь. Креймер не знал, обитают ли здесь какие-нибудь животные, поэтому опасливо оглядывался, хотя и прекрасно понимал, что мрак полон иллюзий. Добегая до нужного дерева, он отчаянно осознавал, что устал как никогда – оказалось делом довольно сложным продираться сквозь не слишком уж и дремучий лес. Отирая со лба пот, Чес судорожно смотрел вверх и вниз и по сторонам, силясь углядеть признаки намёка на то, что это нужное ему дерево. Углядеть, что было среди его голых веток – вороны или тряпки – Креймер не смог, ибо на здоровом глазу его зрение было не очень хорошим: вдали всё расплывалось. Вот второй глаз нормально видел, но, увы, из-за пелены слёз теперь нельзя было им воспользоваться. Парень решил подойти поближе и оглядеть ствол и основание; в итоге три раза обошёл дерево, но красного гриба так и не отыскал.

Чес начинал волноваться не на шутку, понимая, что в запасе у него остаётся улика под названием инициалы имени Джона. Утерев с лица очередные слёзы, парень принялся ладонью скользить по стволу, так как в темноте нельзя было разобрать с его слабым зрением даже это. Точнее, можно было, но если б это происходило днём. В итоге пальцы нащупали что-то похожее, по крайней мере, видно было, что эту штуку выцарапывали, причём тщательно. Креймер, почти не имеющий возможности рассмотреть, с каким-то благоговением, похожим на то, с каким слепой трогает свою возлюбленную, узнавая под пальцами родные черты лица, прощупывал высечки на дереве, складывающиеся в спасительные для него буквы. «Господи, Джон, ты бы ещё догадался в дупле сделать метку!» – не укоряюще, а как-то нежно подумал Чес, ведь отыскал буквы практически у самого низа, у корней, можно так сказать. И, пока искал, обошёл дерево много раз и также много раз успел передумать самые страшные варианты по типу «А что, если он нечаянно свернул по дороге не туда и теперь ему придётся разворачиваться?». Но, благо, всё вышло в итоге нормально; для успокоения парень отыскал близлежащие кусты и, покопавшись, нащупал на их стволах метки также. Потом свернул, как и говорил ему Джон, в диагональ направо и постарался ускориться, зная, что минут десять где-то уже прошло точно. А время нынче неоправданно дорого... и уж что-что, а подводить своего бывшего наставника казалось для Чеса пыткой похуже Ада в конце жизни. Впрочем, Ад ему не так уж и грозит – все в один голос говорили, что его душа чиста и подходит под все критерии для пропуска в Рай.
Но Креймер не верил в это. Не верил, потому что чувствовал какой-то мрак, постепенно очерняющий его душу.
И, что удивительно, позволял этому происходить, сам не зная, к чему в итоге это приведёт. Вероятно, к тому же самому Аду.

Усмехаясь и понимая, что ему уже ничего не страшно, он решил не отвлекаться на пространные размышления – они жутко отвлекали, давая царапинам ловко появляться на его теле; лес же становился, к несчастью, гуще и непроходимее. Парень напрочь забыл, сколько там метров до оврага; ему показалось, что не так много, но в действительности этот путь как-то неоправданно увеличился. Чес ругал себя как только возможно при мысли о том, что он пропустил овраг, сбившись с весьма сложно удерживаемой диагонали в этой местности. Но это было просто от нервов; на деле он пробежал довольно быстро; это в мыслях водитель уже порешил, что опоздал во все места, в которые только можно было опоздать. Ему, на воспалённый рассудок, представлялись уже ужасные сцены: вот Джон прибежал в овраг, а там ни пентаграммы, ни его напарника, ни поджидающего наготове оружия... И куда ему деваться с суперсильным демоном позади? Наворачивать круги по лесу в тщетных поисках Чеса? Наверняка он сейчас этим уже и занимается! Короче, мысли Креймера были спутаны и чем более спутаны, тем более неправдоподобны; а ещё к ним примешивалась капелька безумия, выжатая из адреналина, которая давала толчок разным абсурдным мыслям. Впрочем, эти размышления не были беспочвенными; в итоге всё у Чеса возвращалось к сцене около машины. Но вот он запнулся больной ногой о корень и, громко чертыхаясь, уже больше с минуту не возвращался к этой теме, решительно настроив себя на внимательность.

Наконец Креймер едва не полетел кубарем вниз – вовремя тормознул, с восторгом понимая, что достиг, вероятно всего, этого спасительного оврага. Было по-прежнему ни хрена не видать, поэтому вопросы «какова глубина и насколько круты склоны» остались нерешёнными. Парнишка не стал долго думать и примеряться, а лишь с крупицей осторожности опробовал ногой спуск и тут же стал аккуратно сходить. Сначала делал это медленно, потом вообще почти что бежал по склону, хотя и поплатился за это: царапина на полщеки, усугубленное положение его больной ноги и так и не открывшийся глаз из-за кучи пыли, поднявшейся рядом. Но Чес, понятное дело, не жаловался. Он практически никогда не жаловался; лишь в редких случаях и то – из-за врождённой капризности и глупого желания казаться крутым перед Джоном. Но Креймер был рад безумно одному: Константина и его демона было сейчас не видать и не слыхать. Значит, они ещё далеко и вернутся не скоро. Парень скатился оставшуюся часть склона сидя, не заботясь о своих штанах, и, оказавшись внизу, в не менее тёмной и глухой лощине, принялся искать припрятанный повелителем тьмы «клад».
Чес начал судорожно отсчитывать пятьдесят шагов, хотя ему всё время казалось, что вместо двадцати он говорит тридцать и делает шаги куда длиннее или короче предыдущих. Но времени перепроверять не было (особенно в почти что кромешной темноте), и оттого Креймер, остановившись на неуверенном «Пятьдесят?», сам пожелал себе удачи и принялся откапывать. Земля была сырая, но бралась туго: то корни, то жёсткий дёрн, то какой-нибудь камень. Парень не знал, в верном ли направлении капает, ведь если не в верном, то вся его работа коту под хвост. Но вот лопата спасительным звоном натолкнулась на что-то твёрдое; Чес принялся выкорчёвывать и наконец смог вытащить какой-то небольшой железный ящичек. Откинув лопату в сторону и стряхнув с рук землю, он начал искать способ, как бы открыть ящик в полной темноте. Точнее, было не так уж и кромешно, как могло показаться, если судить по впечатлениям Чеса, но явно с одним глазом разобрать, где находится замок, было сложно. Однако парнишка справился и открыл, примерно различив контуры лежащих перед ним предметов: несколько пуль более габаритных размеров, специальный автомат, куча всяких мелочей, недоступных для зрения, и много мелких перочинных ножиков. Креймер взял один из них, отошёл на пару шагов и принялся за пентаграмму; руки тряслись, сил уже не было, глаз с трудом различал линии, благо, что одна память не подводила – мозг инфантильно выдавал следующие шаги, вполне привыкнув в прошлом к этому действию.

Чес часто слышал от своего бывшего учителя, что, позабыв многое, он просто обязан был не позабыть того, как рисуется пентаграмма, иначе экзорцист из него никакой. Вот и сейчас благодаря долгим тренировкам рука, немного дрожавшая, всё-таки упорно выводила линии, окружности, причём всё так ровно-ровно, что аж самому Креймеру порой не верилось в это. Он, будучи в восторге, что всё успел, доводил последние нужные штрихи, как неожиданно где-то вдалеке послышался шум: скрежетание, хруст веток, даже вой. На секунду парнишка остановился и прислушался, а потом решил, что ошибся, и выругал себя за излишние страхи. Вероятно, думал он, это всё отголоски после увиденного и услышанного. Однако не успело пройти и минуты, в которую водитель мало что смог окончить в своей пентаграмме, как шум вдруг прорвался сквозь упругий шелест веток от ветра; теперь Чес понял, что навряд ли ему могло показаться – кто-то ускоренно надвигался на него. И надвигался весьма быстро и был уже близко... Креймер сглотнул и, не обращая внимания, склонился над своей пентаграммой вновь, силясь понять, что он забыл, чего не нарисовал. Доделывая последние штрихи, он ощутил, как земля стала гулко вибрировать; от этого было не по себе, но парнишка взял себя в руки и, очертив финальные линии, отошёл к ящику, чтобы взять из него автомат и зарядить его нужными пулями прежде, чем Джон появится здесь.
Чес заряжал автоматы и пушки как профессионал, но сейчас, когда демон был уже в метрах пятистах по звукам, руки начинали совать всё не туда. Он боялся скорее не демона, а подвести Джона; подвести Джона уже равнялось в его сознании Аду. А почему так и когда повелось – фиг его знает! Нервничая, матерясь и утирая слёзы из загрязнённого глаза, Креймер силился зарядить пистолет, а большие пули всё выпадывали; одна даже укатилась куда-то без вести. Но вот, когда ужасный, леденеющий душу рёв раздавался где-то уже совсем недалеко, автомат был готов. Парень, прижав его к себе, оборачивался в разные стороны ежесекундно, стараясь понять, откуда они прибегут, но вой демона, казалось, был слышен везде и отовсюду. Водитель чувствовал, что будет скоро на грани срыва, ибо эта чёртова неизвестность его задолбала!

Наверное, он выглядел слишком смешно: полуслепой, весь в грязи, с слишком тяжеловесным для его невысокого роста автоматом, рядом с нарисованной на земле пентаграммой и, наконец, дрожащий от сырости и холода вокруг. «Да, боец из меня никакой! – с усмешкой думал он. – Только водитель! Оказывается, Джон был чертовски прав, когда давал мне лишь эту работу...» Единственное, что, наверное, было в нём похвально, так это полное отсутствие боязни к демону – лишь иногда он вздрагивал от неожиданного звука.
Чес как-то по-иному представлял приход странной парочки, но в итоге всё получилось далеко от представлений – какой-то ураган порвал ближайшие кусты и деревья, стало виднеться человеческое и не очень тело, этот весь вихрь пронёсся перед глазами, откинув попутным порывом ветерка на спину и не давая и секунды на осознание, что происходит и что делать. Креймер приподнялся на локтях и старался разглядеть происходящее, но зрение в минус три давало о себе знать; здоровый глаз был ещё под пеленой слёз. Сквозь шум до него долетели обрывки фраз:

– Креймер, говнюк, ты какого хрена остолбенел? Кидай уже автомат мне! – Чес, сверившись с источником звука, кинул посильнее в том направлении. Автомат глухо шлёпнулся о землю.
– О да, Чес, ты просто невообразимый молодец! Ты думаешь... – запыхался, остановился, видимо, скорее поднимал оружие, – Ты действительно думал, что я нахожусь здесь? Знаешь, я уже задолбался бегать! – голос хрипло звучал где-то рядом. – Ты чего разлёгся, дубина? Вставай, твою мать, не видишь, что сюда демон несётся?!

– Джон, и я рад тебя видеть, – усмехнувшись, добродушно ответил парень и поскорее вскочил на ноги, отбегая в сторону. – Пентаграмма к твоим услугам справа от меня.

– Не слепой, блин! А ты вообще лучше не показывайся, придурок, не детское это дело, понимаешь ли!

– Вот это было очень оскорбительно... – заметил Креймер, но не успел как следует обидеться – так как он ушёл не так далеко от изменчивой траектории движения Константина и демона, то его что-то жёстко ударило в бок и откинуло в сторону. Дыхание перехватило, головой приземлился ровно на камень, из-за чего в глазах заблестели искры, а до этого больную ногу подвернуло так, что что-то там всё-таки в конце концов хрустнуло. Это бы ничего, это ладно – Креймер бы вытерпел и не жаловался, – но в следующую секунду демон, до этого постоянно двигающийся, вдруг ощутимо остановился; стало как-то жутко тихо.

– Креймер, ты как? – Парнишка усмехнулся – нехилое волнение так и сквозило в голосе самоуверенного повелителя тьмы.

– А ты будто и волнуешься, Джон... – негромко ответил Чес, саркастически улыбаясь и приподнимаясь на локтях. – Только вот... где эта тварь и почему она затихла?

– Чёрт!.. Это плохо. Не делай резких движений, хорошо? Я в метрах двадцати от тебя, буду потихоньку подходить. Оно, кажется, малость на тебя отвлеклось... видишь его?

– Нет, я ни хрена не вижу, Джон! У меня что-то с глазом, а второй видит плохо и...

– И не ори, дурак, – шикнул на него мужчина; Креймер затих и стал ползком двигаться в сторону; демон действительно не выдавал себя ничем, даже осторожные шаги мужчины были слышны. Чес дышал редко, боясь быть замеченным и очень надеясь на помощь Джона. Демон продолжал быть тише воды и ниже травы; могло даже показаться, что его и вовсе не было рядом. Но парень знал, что он совсем близко: в метрах пяти или семи. Стоит лишь неловко шевельнуться – и отродье Ада тут же накинется на тебя. Водитель морщился от боли, но старался отползти как можно дальше; судя по звукам, и Константин был уже недалеко. Но, правда, не ближе, чем демон...
Парень ощутил совсем явно, как что-то скользнуло по его ботинку, потом выше – по ноге, вот уже и голени; он старался не шевелиться теперь, даже дыхание затаил. Говорить Джону о ситуации было бы глупо, иначе можно спровоцировать демона. А Креймер был уверен, что это он, он здесь и рядом и прощупывает свою будущую жертву. И было совсем не понятно, что сейчас нужно делать: то ли бежать, то ли тихонько отсидеться. Чес хотел в ту секунду сильнее всего на свете того, чтобы Джон был рядом и уже наконец смог помочь ему.

Парнишка ощутил, как его ногу обвили цепкие пальцы с когтями, но даже тогда не решался бежать – ещё надеялся, что демон решит оставить в покое недвижимое тело. Но демон так не решил; Креймер, тихо-тихо дыша, старался всмотреться в кромешную темень перед глазами: были едва различимы контуры какого-то гадкого существа с двумя горящими красным угольками. Будто уловив едва заметный поворот его головы, демон вдруг протяжно взревел, жёстко перевернул его на спину и прямо по земле придвинул парня к себе; от неожиданности тот вскрикнул, не успел и опомниться, как ощутил над собой холодное склизкое тело, светящиеся глаза и запах гнили – о, любимейший и традиционный запах в Аду! Вероятно, у Люцифера совсем отвратный вкус. Ощутив, что под ним человек, да к тому же живой, демон принялся за дело: схватил Чеса в своих цепких лапах, пару раз стукнул о землю и отбросил в противоположную от Джона (так догадался Креймер) сторону. Парню было не впервой такое испытывать, но всё же голова стала раскалываться куда хуже; отбрасывание куда-то явно не к повелителю тьмы закончилось не очень хорошим – он крепко стукнулся головой о валун, едва не потерял сознание, но в глазах заблистали искры и тошнота подступила к горлу. Пару прыжков, сопроводившиеся резкими потоками воздуха, – и демон рядом с ним; куда-то под рёбра впились острые когти; Чес зашипел от боли, но даже не вскрикнул. Сильные лапы подняли его, и Креймер ощутил, как по всему его телу словно иглы прошли – в каком-то смысле реальные – демон решил, видимо, поточить об него когти, а в каком-то смысле и нет – возможно, он уже начинал захватывать его тело. Только сейчас Чес позволил глухому крику сорваться с его губ, но даже тогда считал это слишком постыдным; где-то на заднем плане угасающего сознания, поддёрнутого кровавой завесой, послышались яростные, просто до чёртиков разгневанные возгласы Джона; парнишка ощутил, как его со всей силы впечатали во что-то твёрдое – наверное, в дерево – и, ощутив в голове шум и нестерпимую боль, понял, что уже навряд ли сможет помогать дальше своему бывшему учителю.

«Прости, Джон, но дальше ты один...» – пронеслось в голове Креймера перед мутным беспорядочным сном. Лишь напоследок ему показалось, что мужчина как-то смешно ругался и отчаянно произнёс его имя. «Чес, Чес!..» Чес понял, что отключился с улыбкой.

Много ли, мало ли прошло часов или минут с момента его потери сознания, но, когда парень с ноющей болью не только в голове, но и по всему телу очнулся, то небо стало немного светлеть и хоть чуть-чуть, да можно было что-нибудь разглядеть. Чес рассмотрел над собой крону и понял, что не ошибся – затылок его исследовал кору дерева. Одним глазом можно было нормально смотреть, хотя вдали уже невозможно было хоть что-то разобрать – только расплывчатые очертания; второй глаз перестала донимать резь, но, чтобы вновь начать им видеть, нужно было его промыть. А так – только слезливая пелена; хотя и через неё уже удавалось рассмотреть кое-что. Это смог заприметить Креймер, только-только приходя в сознание и пробуя пошевелить каждой частью своего тела, чтобы убедиться, что он хотя бы цел. Впереди него виднелся подъём на овраг, чуть внизу и справа – нарисованная им пентаграмма, правда, уже полустёртая; вообще, всё дно этого небольшого рва было перерыто и перекопано, будто здесь культиватор прошёл. Там же где-то валялась его лопата, ящик, пару патронов и даже автомат (но это могло парню показаться). Он привстал на локти и тут же сморщился от боли и тихонько зашипел – боль пронзила левую руку, поэтому тут же пришлось лечь обратно.

– Чес, ты как? – раздалось не в меру взволнованное рядом. Креймер усмехнулся и повернул голову влево: Константин сидел рядом, подперев голову кулаком. Зрения парня хватило, чтобы рассмотреть его тревожные тёмные глаза. Чес заулыбался.
– Придурок, ты чего улыбаешься? – строго прикрикнул на него Джон и подполз ближе. – Я тебя спросил, между прочим. Или демон постарался и выбил из тебя последнюю крупинку здравомыслия, сделав безумным?

– О, я был безумен всегда! – сдавленно воскликнул водитель, вновь отвернувшись и посмотрев на тёмно-тёмно-серое небо. Он казался довольным. Впрочем, как тут не быть довольным, когда о тебе волнуется сам повелитель тьмы?

– Это и заметно, – скептически кивнув, согласился Константин. – Не сильно потрепала тебя эта тварь?

– Не сильно... – Чес прикрыл глаза и вновь открыл, затем повернулся к Джону и уверительно кивнул. – Да-да, всё в порядке, не переживай.

– У тебя, кажется, ступня сломана... частью и я был в этом виновник, – тихо говорил мужчина, пристально на него смотря. Креймер удивлённо присвистнул, покачал головой и широко добродушно улыбнулся.

– О, не стоит, Джон! Но то, что она, кажется, не совсем в порядке, это правда... но ты же меня не бросишь в этой глуши? – Парень знал, что, когда довольно сильно страдал от миссий, то мог после перенесённого нести бред; «сейчас», видимо, исключением не было.

– Не брошу, – вторил его безумию Константин, позволяя водителю говорить всё что вздумается – такое сейчас было время. Мужчина аккуратно дотронулся до его ладони своей и некрепко сжал; Креймер улыбнулся.

– И на том спасибо, Джон... кстати, как демон?

– Уничтожен. Пуля сработала, как я и предполагал, – спокойно ответил повелитель тьмы, заботливо глядя на него, и в следующую секунду помотал головой. – Нет, Чес, это фигня, не спрашивай в подробностях! Тебя спасать надо...

– Да ладно, лишь два перелома, – пошевелив рукой и ощутив острую боль, с измученной улыбкой на губах выдал Креймер. Джон вытащил свою ладонь из его и хмуро, серьёзно на него посмотрел.

– Что значит «да ладно»? Давай помогу тебе встать и уже пойдём отсюда...

– Джон, дай ещё пять минут! – попросил парень, повернув голову на их поле битвы. – Дай насладиться видом победы над тёмными силами.

– По-моему, это не очень хорошая затея... ты ж ничего не видишь! – впрочем, Константин упорно возражал, но, подвинувшись ближе, также прилёг на землю; только сейчас водитель заметил, что его любимый клиент расстелил под ним пальто и сунул что-то мягкое под голову. Если уж и быть в таком бедственном положении, то только со всеми удобствами, как говорится!

– Спасибо за заботу, Джон. А я, кажется, как всегда тебя подвёл... вот всегда я упускаю главное! – печально вздохнул Чес, глядя вовсе не на поле боя, а на небо. Мужчина хмыкнул.

– Ни черта ты не подвёл! Просто любишь немного пожаловаться... хочешь, чтобы я тебя успокаивал. Ну не ребёнок ли ты? Истинное дитя! – Креймер рассмеялся.

– А ты будто бы строгий родитель! – Повелитель тьмы что-то проворчал; туманным облаком повисло молчание. Но какое-то нужное; хотелось вдыхать этот сырой воздух, чувствовать на себе продирающий до костей ледяной ветер, ощущать боль везде и едва отличать предметы друг от друга. Наконец, понимая, что чего-то не хватает, Чес попросил тихо, почти шёпотом; если б было желание, то эти слова растаяли в порывах ветра. Но, видимо, кое-кто хотел их услышать...
– Джон, возьми меня за руку. – И Джон, ни секунды не сомневаясь и не издеваясь, положил свою тёплую ладонь на его, холодную, и легонько сжал; полуприкрыв глаза, Креймер слабо улыбнулся.
– Вот теперь жить можно, Джон...

– Ты только ради этого заставил меня ложиться на промёрзлую землю и ждать неизвестно чего? – недовольно спросил мужчина, не отпуская руки. Чес усмехнулся.

– Знаешь, чего я хотел? Я хотел понять, каково это – проведённые вместе с кем-нибудь ночи под открытым небом. Наверное, читал когда-нибудь, как в различных романах описывается это: вот ты лежишь, на душе хорошо-хорошо, над тобой звёздное яркое небо, красиво мерцающая луна, вокруг живописные долины, прямо к лицу склоняются огромные бутоны ароматных цветов, а рядом лежит какая-нибудь твоя возлюбленная – миленькая хорошенькая девушка с улыбкой ангела; и хорошо и благостно в такое время, и ощущаешь ты себя просто прелестно! Заслушаться можно, правда? А на деле что? – Чес повернул голову в его сторону, ядовито усмехнувшись. – А на деле я лежу грязный, почти слепой, с переломанными костями, и дрожу; надо мной какое-то беспросветное мутное зеркало черноватого цвета, ни фига не светло – как у негра в жопе! – вокруг пахнет гнилью и ещё чем-то отвратительным; лежу я в каком-то дерьмище, взгляд, и так полуслепой, наталкивается лишь на неуютный пейзаж глухого леса и болотистого оврага впереди. На душе нет и капли того одухотворённого состояния, какое бывает, как говорят писатели, во время безмятежных ночей; я чувствую себя до фига убито и хочется сдохнуть. Ну, или хоть кофе выпить – может, тогда уже и жить появится желание. Ах да, вот ещё: рядом со мной не хорошенькая девушка, а какой-то... мужик. Впрочем, этим пунктом нельзя сказать, что я недоволен; вот если б я попал в ту фееричную ночь, которую описал, и меня бы поставили перед выбором что-то поменять, то я бы безболезненно обменял эту подружку на тебя рядом. Честно-честно, чего ты смеёшься? – Креймер даже обиделся. – Потому что с повелителем тьмы куда классней говорить о всяких мелочах, чем с малознакомой девушкой! Вот правда! Ну, Джон, чего ты ржёшь как лошадь? – Парень одарил его почти гневным взглядом; Константин рядом хохотал и не мог остановиться.

– Господи, Креймер, слышал бы ты, какую чушь несёшь! Нет, это невозможно!.. – Мужчина вновь расхохотался, прикрывая ладонью лоб; Чес зло на него поглядывал и малость дулся; впрочем, неизменным осталось положение их рук – всё также сцеплены вместе.

– Вот, Джон, всегда ты мог смеяться над самым искренним, что я когда-либо говорил! Иди в жопу, придурок! – Водитель, недовольно сопя, отвернулся; уж лучше смотреть в грязное, с едва различимым очертаниями луны небо, чем на усмехающееся над его правдой лицо. Смех скоро прекратился, ладонь сжалась сильнее.

– Да ладно-ладно, Чес, не злись, как сентиментальная барышня! – Его пальцы как-то ласково касались ладони. Креймер даже задержал дыхание и напрягся.
– Думаешь, я ничего не вижу? Я всё прекрасно вижу! Но, кажется, мы, двое взрослых мужчин, разыгрываем глупую комедию, не считаешь? – Парень выдохнул, покачал головой и не мог не согласиться. – Лежим тут вдвоём, ночью, без машины, раненые, почти без глаз... кстати, тебе бы его промыть не помешало. Кажется, в моём ящике должно быть что-то около бутылки воды... потом посмотрю. Так вот, лежим мы тут с тобой и разговариваем о всяком бреде. Причём, бред этот явно не отличается от тех сентиментальных пустяков, имеющих место быть в твоей идеальной ночи...

– Не в моей, а в книжной, – тихо поправил Чес, ещё будучи немного угрюмым. Константин беззаботно глянул на него, а потом, привстав на локтях, чуть приблизился к нему; Креймер заметно напрягся, имея возможность рассмотреть лицо мужчины вблизи: оно выражало нечто новое, невиданное им прежде. Это его и пугало... всякая перемена в лице повелителя тьмы есть начало чему-то новому – это парень понял давно и на довольных неприятных примерах. Но что на этот раз?
– Один раз живём, Джон, поэтому я давно хотел спросить... ну, как давно – с сегодняшней ночи. И, знаешь, я спрошу, – вывалил Чес кучу несвязного бреда; собеседник смотрел на него весьма внимательно и спокойно, даже малость насмешливо.

– Спрашивай.

– Вздор, Джон! – Креймер потряс головой и безумно усмехнулся. – Однако я чувствую, что если не сегодня, то никогда. И да: разрешаю тебе после моего вопроса хорошенько шандарахнуть меня головой о то же самое дерево. И, представь себе, я волнуюсь? Чувствуешь, как дрожит ладонь? Ей-богу, как старшеклассница, признающаяся в любви!

– О, вот за последнее расцеловать тебя готов, – ухмыльнулся Джон. – Самокритика – тоже хорошее дело. Ну, так чего у тебя там? И давай, пожалуйста, быстрее: моё хорошо согревающее пальто пожертвовано для тебя драгоценного. И почему нельзя спросить после? А, или ты балдеешь от атмосферы!.. Тогда всё ясно... – мужчина наигранно свёл брови на переносице и понимающе закивал; Чес специально сжал его ладонь до боли (хотя её навряд ли Константин почувствовал), а после ответил:

– Господи, Джон, можно я тебе потом врежу? Пожалуйста. Это справедливое желание!

– Можно, – ядовито улыбаясь, говорил повелитель тьмы, а сам уже с минуты на минуту готов был рассмеяться. Креймер, с мольбой о некотором количестве терпения в размере десяти тысяч штук (ну, или полторы тонны – как и в чём измеряется нынче терпение, никто не знает?), вскинул глаза к небу, после вновь глянул на собеседника и устало вздохнул. Ну, хотя бы у него есть возможность после выздоровления хорошенько этому говнюку уе...

– Джон, что значило то, что ты мне сказал, когда мы расставались с тобой около машины? Ну, я про шёпот... – Чес не хотел, но кровь прилила к щекам – и, блин, с какого хера, спрашивается? Мужчина оставался спокоен и даже улыбнулся; парень пристально на него смотрел.

– Ты знаешь, в разговорах с тобой я редко использую двусмысленные фразы. Поэтому и эти мои слова не что иное, как правда. Правда в самом прямом её значении. – Он даже флегматично пожал плечами, словно для него это было как дважды два четыре. Только вот для Чеса это было пока что-то из высшей математики...

– То есть ты?.. – заткнулся; слово застряло в горле, в промежутке ещё сопротивляющегося отрицания – естественно не верилось. Креймер запнулся и почувствовал себя ещё более неловко, чем если бы сказал; он отчётливо видел совершенно спокойный, даже равнодушный взгляд Константина и поражался его пофигизму в такой ситуации. Лично у него весь мир перевернулся с ног на голову; точнее, когда-то в себе он такое подозревал. Но подозревать – не значит знать точно. И уж парнишка тем более не знал...

– Договори, Чес, лучше договори. Разве это что-нибудь сложное? – насмешливо вскинул бровь мужчина, и уголок его рта дёрнулся в сторону; Креймер позабыл подобрать челюсть. Между тем ветер гулко завыл, и парнишка по привычке вздрогнул, бегло оглянувшись вокруг себя; воспоминания прошедшего ещё не уходили на задний план, а вой ветра отчётливо напомнил вой демона... «Чёрт, вся атмосферность сбилась!» – вновь обернувшись к Джону, подумал водитель и как-то глупо улыбнулся.

– Верно, мне глупо спрашивать, что именно я должен договорить?

– Очень! – закатив глаза кверху, промычал мужчина. Чес ощутил ещё больший стыд; хотя, по сути, это было каким-то автоматическим, принуждённым стыдом: на деле же стало как-то хорошо-хорошо и даже прекрасно, что уже казалось странным для его жизни и вечного отсутствия какого-нибудь намёка на счастье. Креймер ощутил ещё не остывший адреналин в крови после погони от демона, поэтому, усмехнувшись, про себя заметил, что было бы неплохо воспользоваться им и смело сказать всё как на духу. Так вот, значит, чем хорош экшн...

– То есть, Джон, ты действительно... любишь меня? – Мужчина тихо улыбнулся – неизведанное до сих пор покорность отразилось в его улыбке – и молча прилёг на спину, беспечно смотря в весьма «живописное» небо.
– Блин, Джон, что за игнор? – живо спросил Креймер, будучи недовольным тем, что его вселенские усилия потрачены зря. А мужчина лишь лежал и улыбался.
– Слушай, я, конечно, понимаю, что повелителям тьмы в порядке вещей игнорировать своих верных водителей, но, всё-таки, с какого ты молчишь в такой важный момент? Или что, я должен понять всё из твоего крайне красноречивого прекрасного взгляда? – Парень не стал дожидаться ответа и осторожно привстал, упираясь одной здоровой рукой; потом, сидя, развернулся, подполз к мужчине и навис над ним, вперив пристальный требовательный взгляд в тёмные насмешливые глаза. Константин спокойно оглядывал его; Чес искренне не понимал, что происходит: то ли его жестоко обманывают и напарник сейчас разрядится хохотом, то ли это слишком явная истина, которую он сам, дурачок этакий, не понимал. Видимо, все эти вопросы и вся эта борьба отразились на лице парнишки; улыбка Джона увеличивалась пропорционально тому, что понимал (не понимал) его водитель. В итоге Чес просто-напросто запутался и, не меняя своего положения, умоляюще смотрел на мужчину, словно пытаясь сказать, что он, как и всегда, нуждается в объяснении. В объяснении самого простого, что только может быть. Но Креймер никогда этого не знал и не понимал; может, повелитель тьмы будет его первым учителем?

– Господи, Чес, ни капли взрослости! Всё-то ты не понимаешь и даже представить не можешь. Двусмысленное видишь в прямолинейном свете, а в том, что уже не нуждается в объяснении, требуешь дополнительного материала. Странный, ей-богу! Но нет, не за странность тебя любить нужно...

– А за что? Так, значит, правда?.. – ошеломлённо добавил парень и отполз от Джона, присев и прижав колено к себе; взгляд его не шокировано, но всё-таки удивлённо шарил по окрестностям: грязь, темень, непроходимые кустарники, перерытая земля, холод – отсутствие всякой романтики, короче. Да, в книгах действительно признание в любви происходит куда лучше! Чес усмехнулся, забыл давно про свои вопросы и подумал, что так ему даже нравится – пусть в таком отвратном месте. Зато будет что вспомнить!

– Ты глупый, если не знаешь, что любят не за что-то, а вопреки чему-то. И, уж поверь, у нас с тобой этих «вопреки» завались! – Мужчина присел рядом с ним и повернул голову; Креймер боязливо заглянул ему в глаза, но нашёл там только то, что называется уютом и теплом – одним словом, он заглянул в родные глаза. И, кажется, если бы не сегодня, то он никогда бы не понял, какое прилагательное всё время искал, чтобы описать эту нередкую нежность в его сторону.

– Я теряюсь, что ответить, Джон...

– Можешь молчать. Молчание – золото. Особенно в твоём случае, – шептал Константин, усмехаясь и видя усмешку водителя. – Просто я знаю, что вертится у тебя на языке. Ты лишь малость нерешительный... ладно-ладно, временами, а то вдруг сейчас начнёшь рассыпаться в признаниях? – заметив поднимающуюся бурю в парне, поспешно добавил повелитель тьмы, опасливо на него поглядывая.

– Нет, Джон, я всё-таки, когда немного оклемаюсь, с тобой подерусь. Правда, – решительно и совсем серьёзно ответил Чес, в упор на него смотря. Мужчина громко рассмеялся и закивал.

– Окей-окей, я согласен! Нам нужно выпустить пар. Определённо...

– Только вот я не думал, что обрету счастье всей своей жизни (можно я погорю книжными фразами?), будучи весь в грязи, раненый, в какой-то жопе мира, где холодно, чем-то воняет и, к тому же, ни хрена не видно, – перебил его вдруг парень, уткнувшись взглядом в землю. Джон пожал плечами, улыбаясь. Впрочем, и это Креймер говорил явно не на полном серьёзе.

– По-моему, нам ничего лучше и ненужно! При том, что признался я тоже в весьма не располагающей к романтике ситуации... знаешь, мне нравится ломать стереотипы и смывать банальности.

– О да, мы, конечно, оригинальны! Знаешь, наверное, со стороны это всё-таки глупая история. Просто ты её скрасил. Но, если пересмотреть кучу всей той дряни, что мы проходили вместе, можно отыскать вагон и маленькую тележку таких намёков. Ведь именно поэтому ты так смело уверил, что твои чувства не безответны? – Мужчина не без улыбки кивнул. – Вот! впрочем, и для меня это не новость...

– Я заметил, – с усмешкой перебил его Джон, а на возникающую волну протеста лишь схватил Чеса за подбородок и быстро, но безумно сладко и приятно прикоснулся к его обкусанным, сухим, со вкусом крови губам. Это тоже было что-то далёкое от губ из разряда карамельно-мармеладно-шоколадных... Креймер изумился, хотел было вырваться, но через пять секунд сопротивления согласился немного вкусить тот запретный плод, которым его потчевал повелитель тьмы. Целоваться было и приятно, и жутко холодно, и аморально, и ещё, кажется, плечо сильно заныло – видать, надорвал, пока откапывал ящик. Парень думал об этом, думал о Джоне, думал о том, как же ему хочется надрать этому наглому посланнику Ада задницу за то, что тот молчал Бог знает сколько времени и скрывал простые истины, думал о своей машине, точнее, об её отсутствии, думал о всём том дерьме (штрафах), которое придётся получать сегодня всё утро, думал о своём здоровье, потом припоминал, в порядке ли всё с Джоном и вроде бы успокаивался. Но, ясное дело, больше он думал о том, как бы не превратится здесь в тряпку; о да, целоваться Константин был мастер, хотя от его поцелуев становилось стыдно за собственные умения.
Креймер отстранил мужчину с тихими словами «Хватит, придурок!..» и хитрым взглядом; Джон смотрел на него и явно был недоволен.

– Ох, Джон, извини, что твои губы не накрывают шёлковые губы смазливой девицы... как нынче вкус крови?

– Отвратителен! Всё, хорош здесь устраивать трогательные сцены! Кстати, это ты был инициатором всего здесь случившегося... – многозначительно глянул и встал, подавая руку; Чес взялся здоровой рукой за ладонь и аккуратно приподнялся. Опираясь о Константина, он сделал первые несколько шагов, прикусив губу от боли, но после привык и уже привычно заговорил:

– Слушай, Джон, а если бы я не переспросил или не услышал бы, ты бы так всё и оставил? То есть мы сейчас не мололи бы этот бред и не целовались... бы? – немного озадачившись, спросил Креймер и пристально посмотрел на собеседника. Константин, вздохнув и закатив глаза, молча хмыкнул.

– У меня всё было просчитано. Не сегодня, так позже... Но сегодня, кажется, более чем идеально.

– Идеально, потому что в нём неромантично всё, кроме нас. – Взгляды встретились, улыбки пересеклись. Больше ничего и не нужно было – это правда. Кряхтя, медленно ступая и спотыкаясь почти на каждом шагу, они шли, грязные, оборванные, уставшие, но до чёртиков счастливые; впрочем, ради случившегося Чес был готов действительно на многое, даже на эти отвратные декорации. Спускаясь к оврагу, бывшему полем битвы, они ещё долго спорили о чём-то несущественном, громко ругались и не менее громко смеялись; несмотря на многочисленные раны, Константин и Креймер чувствовали себя странно хорошо. Нельзя сказать, что на душе было спокойно и присутствовал какой-то штиль, наоборот, там всё на фиг смешалось, забурлило и превратилось в действующий вулкан; но этой-то встряски и требовали их души. Нет, обоюдное желание врезать друг другу не пропало – подерутся точно – но это, вероятно, в порядке вещей. Да, у них романтики не было; зато было нечто посолиднее и получше. И это их обоих более чем устраивало; впрочем, Джон не потерпел бы никаких любовных соплей, ровно как и своих слишком громких слов об этом высоком чувстве; а Чес не потерпел бы банальности, будучи явно убеждённым, что романтика – самое последнее и самое ненужное в списке вещей, входящих в понятие любви.
Они точно решили, что будут любить как в реальности, а не как в потрёпанных, изживших свой век сказках. Потому что слащавые вещички и словечки в их случае та самая нелепая и ненужная декорация, отсутствие которой делает жизнь проще. А Джону и Чесу в их непростой жизни приключений и путаниц явно предостаточно...