Он ни разу не бывал в Азкабане, но предполагал, что давным-давно одна из женщин семьи Принц согрешила с дементором и произвела на свет слепого уродливого младенца с пузырем тоски вместо сердца. Кожистый мешочек пульсировал, гоняя по венам гнилостную жижу, а ребенок жил, подрастал, заражал окружающих горечью и безысходностью, только вот сам радоваться не умел и не смел. Если так, Северусу, минуя пыльные века, достались от него дыра в душе и способность высасывать из людей счастье.
Он не замечал за собой такого раньше. Наверное, поводов не было.
А тут Лили. Северус помнил летнее платье в мелкий цветочек, которое было на ней в день их знакомства. Помнил, как грыз яблоко, принесенное Лили из дома, и разглядывал ее веснушки. Помнил, как она прибежала к нему по дождю, чтобы рассказать о визите Макгонагалл, и бросилась на шею с визгом: «Это все правда, я правда колдунья!» Вся мокрая и в грязных брызгах. Северус тогда обиделся: оказывается, Лили не до конца ему верила!
И сейчас не поверила, когда пришел извиняться. Повернулась спиной и ушла, не дослушав. Так ему и надо, конечно; раз уж накопил столько обиды и ненависти в душе, нечего расплескивать кругом, глядишь, попадет на тех, кто совсем не заслужил.
Снейп хмыкнул.