В последние дни нехорошее предчувствие преследует Ёсано Акико постоянно. Как и знакомое незримое ледяное дыхание за спиной, что сопровождает повсюду. А ведь Акико одна из немногих, кто в открытую играет со смертью: она умеет вырывать душу из её загребущих лап и возвращать в тело. Но от ощущения назревающей беды никак не отделаться.
Сколько бы раз они с Чуей ни заговаривали о смерти — специфика работы такая, что не знаешь, в какую минуту и от чего сдохнешь, — каждый убеждал другого, что уж с ним-то этого никак не произойдёт. Но при этом каждый страшился однажды обнаружить у себя на теле рисунок погибшего соулмейта.
* * *
— А ты видел у кого-нибудь... ну, чужой рисунок? — спрашивает Акико, лениво поглаживая пальцами голубые лепестки незабудок на тыльной стороне ладони Накахары Чуи.
— У Хироцу, — беззаботно отвечает тот, утыкаясь носом в основание шеи Акико, туда, где буквально вчера распустился новый бутон розы. И глубоко вдыхает, отправляя волну дрожи вниз по телу.
— И что у него?
Дыхание Чуи щекочет кожу и действует не хуже дурманящего аромата её рисунка, что давно стал афродизиаком для них обоих.
— Белые бабочки на руках, — шёпот Чуи сменяется лёгкими поцелуями. — Поэтому он и не снимает свои белые перчатки.
— Наверное, это страшно... — шумно выдыхает Акико, невольно запуская пальцы ему в волосы и притягивая голову Чуи ближе, — до конца жизни носить на себе рисунок умершей родственной души. Не представляю, как он справился.
— Вступил в Портовую Мафию, — с усмешкой напоминает Чуя, перемещаясь с поцелуями выше по скуле. — И, может, хватит уже про Хироцу и чужие рисунки...
Акико забывает обо всём, стоит его губам жадно накрыть её, вовлекая в новый жаркий поцелуй. Есть только он, она и хмельной запах её роз.
* * *
Сегодня ощущение неправильности тревожит как никогда.
Кожа на плече, где недавно распустился цветок, почему-то немеет. Акико чаще засматривается на небо, мысленно спрашивая богов о грядущем будущем. Но они, как всегда, безмолвствуют. Либо отвечают безупречной белизной облаков на фоне кристально-чистейшей синевы, от которой становится больно глазам. Но Акико всё равно смотрит, пока из глаз не начинают течь слёзы.
Не может наглядеться почему-то.
* * *
Известие о смерти Чуи обрушивается непредвиденнее грома среди ясного неба, разом обессмысливая все молитвы богам.
— Ты же обещал... — застывшими губами произносит Акико и чувствует невесомое движение под перчатками на руках.
Отчёты выскальзывают из ослабленных рук и с тихим шорохом разлетаются по полу.
Но Акико её не слышит. Она чувствует абсолютную пустоту, резанувшую по сердцу лопнувшей струной.
А затем приходит боль.
Накатывает оглушающими волнами. Ползучими, липкими, холодными. Сопровождаясь безотчетным чувством падения в бездонную пропасть. Без крыльев. Потому что их даже не срезали под корень — выдрали. Вместе с душой.
Тук.
Тук?
ТУК-ТУК! ТУК-ТУК! ТУК-ТУК!
А потом внутри всё взрывается. Разлетается осколками, полосует оставшееся ничто в клочья.
Акико не чувствует слёз — просто случайно ловит безмолвно шевелящимися губами стекающие по щекам капли.
Солёные.
Почему сейчас?..
Сколько бы они с Чуей ни разговаривали, к такому невозможно подготовиться заранее.
К смерти родственной души — тем более. Потому что тогда смерть не только несёт в себе пожирающего свой хвост змея, но и подло ударяет в самое сердце...
Акико хмурится и недоверчиво тянет пальцем вниз ткань перчатки, хотя и так знает, что увидит: тонкие зелёные ростки проявляются постепенно, стекают по запястью, переплетаясь стеблями, тянутся продолговатыми листочками и, наконец, распускаются многочисленными бутончиками.
Акико смаргивает слёзы, полностью сдёргивает перчатку и неверяще вытягивает руку перед собой. Реальность перед глазами превращается в одно размытое пятно. И только один-единственный цвет пробивается сквозь серую пелену. Потому что там, на руке, новая жизнь — новый рисунок. Чужой. Его. Обвившие пальцы ростки, что раскрываются знакомыми до боли крохотными незабудками небесно-голубого цвета.
Цвета глаз Накахары Чуи.
Его глаз.
Акико бездумно разглядывает расцветающий рисунок и с трудом сглатывает подбирающееся к горлу удушливое "НЕТ!". И застывший немой вскрик оседает на языке ядовитой горечью.
Наоми бросает невольный взгляд на руку Ёсано, испуганно выдыхает и сама роняет недавно собранные листы с отчётами.
В офисе повисает гробовая тишина.
Даже Рампо перестаёт шуршать фантиками от конфет и молчит.
Слишком громко.
Слишком многозначительно.
Словно знает то, о чём не стоит говорить сейчас.
В голову Акико некстати приходит омерзительная мысль, что Дазай не смолчал бы и наверняка бы порадовался за бывшего напарника.
Стоп.
Рампо. Не произнесший ни слова, но явно догадавшийся о причине смерти Чуи.
И Дазай. Сваливший на задание ещё неделю назад и единственный, кто способен без вреда для себя подобраться к Чуе. И обнулить его силу.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться, либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гость, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Disclaimer: All characters belong to their rightful owners. No copyright infringement is intended or implied.
This is for entertainment only and no profit is being sought or gained.